Есть ли сейчас в чечне русские рабы. Олег Мельников: «В рабстве до сих пор находятся солдаты с первой Чеченской войны. Реальность, далекая от обещаний

"Командующий войсками МО в Чечне генерал-майор Владимир Шаманов: "На днях мы освободили Харсеной. Неподалеку от селения, на берегу реки, мои ребята нашли двух симпатичных русских девчат, изможденных от побоев и издевательств. То, что они рассказали, меня потрясло...
...Их было трое - Катя, Валяй Лена. С ноября 1995 года они приезжали на вахту в Грозный, жили в поезде, который стоял в депо, со строителями. Работа была несложной: поддерживай порядок, топи печь да "титан" для чая. Строители - ребята спокойные, весь день трудились на восстановлении города, девушки только по вечерам и видели их.
Второго апреля их вахта прикомандированных на строительство заканчивалась. И девчата накануне отъезда домой решили сходить в баню, до которой было рукой подать. Но помыться в тот вечер им не удалось. Только вышли за ворота депо, как к ним подъехала "санитарка", из которой выскочили два бородача и запихнули девушек в машину.
Ехали долго, наконец машина остановилась. Их завели в одиноко стоящий домик, что находился на склоне горы. Внизу горели огни какого-то большого селения. Как потом выяснилось, это было село Комсомольское.
В избе без окон и дверей стоял жуткий холод. Русские девчонки, прижимаясь друг к другу, пытались согреться и уснуть. Они пока еще не догадывались, какая участь им уготована. Боевики, поглядывая в их сторону, грелись в машине. Домогательства Леонсио к бедной рабыне Изауре - детские шалости по сравнению с тем, что Валя, Катя и Лена испытали в чеченском плену.
Наутро привезли рабочих. Почти все русские. Их заставили забить окна, натянуть клеенку, сколотить нары и поставить "буржуйку". Вместе с заложниками приехало человек сорок боевиков.
Первый раз русских рабынь подняли ночью. Вывели во двор, стали избивать. Сначала были пощечины, затем пошли палки и кулаки. Били и ногами. Насладившись вдоволь своей жестокостью, боевики стали девчат успокаивать, расспрашивать, кто они такие, откуда, где работают. А потом начали насиловать, избивать и снова насиловать...
Этот кошмар продолжался месяца полтора. 10 мая их увели в горы, в Харсеной. Лену передали в другую банду, и где она сейчас, подружки не знают. Накануне специальной операции, 12 мая, Валю и Катю зверски избили и, поскольку они не могли самостоятельно передвигаться, отвели к речке и спрятали за бетонными плитами. Целый день, превозмогая боль, девчата пролежали под паляшим солнцем, а под вечер услышав шум двигавшейся машины подумали, что возвращается охранник, обещавший привезти Лену и забрать их. Из последних сил Катя и Валя начали отползать в сторону, чтобы спрятаться, но когда услышали русскую речь и увидели танк, позвали на помощь наших парней..." - из книги Асташкин Н. "По волчьему следу." М., 2005. С. 212-213.

По страницам газеты «Правды», Ярослав Русских, Учитель истории. Воронежская область
2011-10-03 09:53

ПОЗДОРОВАВШИСЬ за руку, мы начали расспрашивать друг друга о житье-бытье. Я сказал, что год назад бросил учительскую работу. В 2010 году, объявленном президентом Д. Медведевым Годом учителя, мне, педагогу с 30-летним стажем, зарплату снизили на 43 процента - пришлось осваивать профессию сторожа и дворника.

«А что-то тебя не было видно в последнее время?» - спросил я Сергея. «А я был в рабах», - ответил он и показал шрамы на груди и руке. «Хотите, покажу огнестрельную рану на ноге - так меня били и пытали». И Сергей коротко рассказал, как всё произошло.

В 2010 году он устроился на работу в Москве, жил у сестры. Однажды вечером в сентябре в Интернете Сергей увидел заманчивое предложение: фирма приглашала на работу здоровых молодых парней, обещая очень неплохую зарплату. Сергей бросил прежнее место работы и пошёл в эту «фирму». В первые два дня 20 молодых русских парней не были обременены, а на третий им предложили принести с собой паспорта - команда поедет на новый объект. Парней пригласили в «Икарус», один из руководителей «фирмы» сказал, что предстоит относительно долгий переезд, и раздал парням «минералку», чтобы утолять жажду в дороге. Попив её, парни вскоре уснули.

«Очнулись мы в Чечне, - продолжал Сергей, - из 20 парней два одноклассника из Астрахани куда-то исчезли, об их судьбе я до сих пор ничего не знаю».

В Чечне, куда их доставил «Икарус», у парней стали отбирать паспорта. Нежелавших отдавать жестоко избили, в том числе и Сергея. Ему за упрямство прострелили и ногу. Слава богу, пуля не зацепила кость.

18 русских парней загнали в каменный сарай. Кормили абы как: за 6 месяцев вес 185-сантиметрового Сергея сократился до 49 килограммов. Охранники-бородачи гоняли рабов каждый день на работу, «нерадивых» жестоко избивали.

Как же ты оттуда вырвался? - спросил я.

В конце февраля у чеченцев был какой-то большой праздник, и все наши охранники тоже ушли праздновать. Я уговорил девятерых парней бежать. Нам уже было всё равно, что случится при побеге. А может, повезёт, здесь-то нам ничего хорошего не светило. Наш побег удался. В начале марта 2011 года я вернулся в Москву, а затем сразу поехал домой, отъедаться. Мать меня искала, но ей ничего путного никто не сказал. После поправки я снова езжу в Москву на работу, но теперь опасаюсь «бешеных» заработков. О судьбе оставшихся в Чечне восьми парней ничего не знаю.

Прощаясь, Сергей попросил мой номер телефона и обещал позвонить, но пока звонка от него так и не было...

Мне, гражданину России, хотелось бы спросить вас, господа Медведев и Путин: до каких пор в Москве будут регистрироваться и существовать «фирмы», продающие наших русских парней и девчат в рабство? До каких пор по дорогам России можно свободно перевозить рабов: неужели ни один гибэдэдэшник не обратил внимания на автобус с бодрствующими чеченцами и постоянно спящими русскими парнями?

Мне хотелось бы спросить вас, господа Жириновский и Шеремет: до каких пор вы будете «драть глотку» по поводу якобы похищенного в Белоруссии «демократа»? Но что-то я ни слова не слышал от вас в защиту похищаемых в «демократической» Москве наших русских парней, становящихся потом рабами?

Письмо недавно освобожденного из рабства М. Жилкина:

"Прошу внимания всех друзей. Это очень важный пост и, возможно, он поможет спасти мою жизнь.
Любой перепост приветствуется. Чем больше людей узнают о сложившейся ситуации, тем лучше.

Обычно я не люблю рассказывать свою историю, предпочитая говорить, что всё хорошо. Но вот стало совсем уж не хорошо и я говорю.
Несколько лет назад у меня отняли половину дома в Наро-фоминске. Банда черных риелторов. Несколько судов оказались безуспешными просто потому, что в составе банды оперуполномоченный, зять прокурора и прочие милые люди, сумевшие превратить все суды в развеселый фарс. В общем история из серии тех, которыми никого сейчас не удивишь и которая кроме фраз «ужас какой»(с) и «ты держись - ты сильный»(с) никаких иных реакций не получает. Я уже устал ей делиться, помолчал бы и сейчас, если бы не её продолжение. После последнего суда я почти год я провел заложником у бандитов, выполнявших для ментов «черную работу», откуда, не без приключений, был вызволен приятелями-чеченцами. Один из них, его имя Гуржиханов Ибрагим Юсуп-Хаджиевич, уверил меня, что решит вопрос с отобранной половиной дома неофициальным путем и предложил переехать в Грозный. Поскольку с Москвой меня уже ничего, кроме грустных воспоминаний не связывало, а о российской судебной системе после того, что со мной произошло, я мог говорить исключительно хорошее, как о покойнике, я согласился и с тем и с другим предложением. Банальная фраза о том, что нельзя вступать в сделку с дьяволом, в тот момент как-то не пришла мне в голову. А зря. По приезде в Грозный, Ибрагим отобрал у меня документы и банковскую карту. Общая психологическая подавленность после произошедшего и новый поворот, скажу честно, сломили меня и я, вместо того, чтобы хоть как-то сопротивляться, стал приспосабливаться к предполагаемым обстоятельствам. Радостный Ибрагим сообщил, что его условия для меня гораздо лучше - он будет давать мне денег на прожиточный минимум из тех, что я зарабатывал и не станет ограничивать свободу передвижения, поскольку убежать из Грозного нереально. Так я прожил четыре года, пытаясь выстроить вокруг себя свой мир, через стенки которого не просвечивала бы реальность. Чем больше я зарабатывал, тем меньше мне доставалось. В последние месяцы он стал забирать все заработанные мной деньги, также, как и пенсию по инвалидности. Заставил сделать завещание на себя - с домом вопрос решить у него не получилось в надежде, что со своими болезнями долго я не протяну. Я же выживал благодаря соседям и друзьям, которыми там обзавелся. Вступать в противоборство с Ибрагимом они не решались и выражали сочувствие едой. Ибрагим уверенно шел вверх по карьерной лестнице, добравшись в итоге до должности помощника министра. Родственные связи и должность крепко защищали его от любых нападок. Попытки увещевания и разговоров по душам тоже ни к чему хорошему не привели - к сожалению бандиты плохо понимают сложносочиненные предложения, деепричастные обороты и скрытые за ними аллюзии. Он искренне ставил себе в заслугу, что не прибил меня, а дает жить и ходить по городу. Один из последних разговоров закончился моим избиением. Бил в голову целенаправленно, зная, чем для меня, инсультника, это может закончится. Этой же ночью я, благодаря Елене Греминой и сотрудникам московского и ингушского отделений общества «Мемориал» (вечная благодарность им за этот поступок), был эвакуирован из Чечни в Москву. Ибрагим рвал и метал. На шум собрался совет старейшин тейпа, который, вот неожиданность, решил, что Ибрагим не прав и поступал ни как мусульманин, ни как чеченец, ни как мужчина, в конце концов. Правда инкриминировалось ему не мое удержание и отъем денег, а то, что он поднял на меня, старшего по возрасту человека, руку. Через какое-то время меня нашли и передали, что, если я буду молчать, то, так и быть, могу жить спокойно. Огласка. Единственное, чего они боятся. Ибрагим будет делать неплохую карьеру в правительстве Кадырова (да, впрочем, и в любом другом он не пропадет - такие люди без моральных принципов и паталогической жаждой наживы просто созданы для работы в правительстве) - у него есть связи, теперь ему необходима безупречная репутация. По прошествии времени всё же было решено, что я - единственное, что может испортить его репутацию. Ни его криминальные разборки в Пскове, ни его разбойные нападения на курьеров, развозящих айфоны в Питере (об этих подробностях я узнал от него самого; он этими подвигами гордился), а вот именно я. Думаю, не малую роль в этом решении сыграло и то, что документы на злосчастную половину нарофоминского дома вкупе с завещанием остались после моего бегства у него. Также как и моя пенсия, которую он, воспользовавшись связями в пресловутом чеченском пенсионном фонде, просто отменил непонятным науке способом. Чтобы я не заговорил, было принято решение избавится от меня. Вот то есть в прямом смысле этого слова, как бы дико это ни звучало. Хотя по нынешним временам дикостью мало кого можно удивить. Да. Я устал прятаться. Это не совсем та жизнь, о которой я мечтал. Огласка - единственное, что меня сейчас спасет. Друзья в Чечне запустили своё письмо в инстаграмме у Кадырова и еще нескольких популярных личностей. Я не совсем согласен с тем, что там написано, но выражаю им благодарность за то, что они сделали. Не называю имен, чтобы не навлечь на них беду. Комментарии там удаляются и пишутся снова. Пока этот тяни-толкай привел к тому, что Ибрагим в бешенстве и попытается побыстрее добраться до меня.
Огласка - это единственное, что может меня спасти. Я знаю их возможности и то, на что они способны. Прошу перепост. Спасибо."

Самопровозглашенная Ичкерия возникла на территории Чечено-Ингушетии в 1992 году. Сепаратисты смогли создать фактически независимое государство, которое просуществовало до 2000 года. Все эти восемь лет были временем разгула преступности и бандитизма, расцвета работорговли и практики похищения людей с целью выкупа.

Невольники абреков

С потерей центральными властями контроля над Чечено-Ингушетией для живущих там русских наступили тяжелые времена: многочисленные убийства, насилие, грабеж домов и квартир. Людей обращали в рабство, похищали и требовали выкуп.

В Чечне Джохара Дудаева и Аслана Масхадова почти легально работали невольничьи рынки. Торговцев «живым товаром» в Ичкерии называли абреками. В Грозном торжище располагалось на площади Минутка. Были невольничьи рынки и в Серноводске, Урус-Мартане и других более-менее крупных населенных пунктах Чечни.

Ценник за каждого раба устанавливался отдельно. Разброс был достаточно велик: от нескольких мешков муки до 2-3 миллионов долларов. Стоимость невольника в большинстве случаев зависела от его пола и физических данных.

Как правило, женщины стоили дороже мужчин. Это объясняется тем, что многие полевые командиры покупали их в качестве наложниц. Цена напрямую зависела от возраста (чем моложе, тем лучше) и внешних данных. Мужчин же в основном использовали в качестве рабочей силы. Здесь больше ценилась физическая развитость и отсутствие хронических заболеваний.

Порой полевые командиры «заказывали» раба, указывая при этом предпочтения по «товару». В шокирующем документальном фильме телекомпании «ВИД» «Рынок

рабов», показанном по ОРТ в 2000 году, упоминается показательный случай. Однажды из Урус-Мартана поступил «заказ» на 17-летнюю блондинку ростом выше 170 сантиметров и с третьим размером груди, обязательно девственницу. Через недели девушку похитили в Новороссийске и привезли в Чечню.

Жизнь невольника

Рабов мужского пола заставляли выполнять самую тяжелую работу. За малейшее неповиновение они подвергались жестоким избиениям. Издевательства и унижения смогли выдержать далеко не все, были и те, кто смалодушничал. Так, в апреле 2001 года в суде Северо-Кавказского военного округа начался судебный процесс над Русланом Клочковым и Константином Лимоновым. Они попали в плен в ходе боевых действий, согласились принять ислам и стать палачами боевиков: неофиты лично участвовали в казни своих бывших сослуживцев.

Промышляли работорговлей не только мелкие бандиты и боевики, но и влиятельные полевые командиры. Так, зимой 1999 года российские военные обнаружили неподалеку от селения Катыр-Юрт изможденного, исхудавшего до костей человека. Оказалось, что мужчина был родом с Украины. По трагическому стечению обстоятельств он очутился в зиндане у Руслана Гелаева. По свидетельству мужчины, у полевого командира было около 500 рабов, которых он использовал в качестве живого щита (многие из них погибли на минных полях) и рабочей силы.

Но кроме «внутренней» работорговли боевики экспортировали «живой товар» за рубеж. На экспорт в подавляющем большинстве случаев шли дети и молодые женщины. Торговали невольниками террористы за валюту.

После разгрома Ичкерии и наведения федеральными силами минимального порядка на территории Чечни удалось раскрыть и уничтожить 33 организованные преступные группировки, занимавшиеся работорговлей и захватом заложников.

Похищение и выкуп

Пышным цветом расцвело и такое явление, как захват заложников с целью выкупа. «Гастролеры» из Чечни похищали людей по всей стране. Так, организация «Мемориал» рассказывала историю 59-летней преподавательницы из Москвы. В марте 1999 года женщина была похищена рано утром рядом со школой. Все произошло молниеносно: не успела она выйти из автобуса, как на нее набросился неизвестный и силой затащил в машину.

Женщина провела в заточении 40 дней. Условия ее содержания были ужасающими: мокрый, темный подвал, кишащий крысами. Из еды ей давали только хлеб, поили водой и чаем. По словам женщины, похищена она были из-за квартиры: преступники постоянно спрашивали адрес и требовали ключи. Однако ей все-таки удалось бежать при помощи живших рядом с местом ее заточения неравнодушных чеченцев.

Похищали не только россиян, но и иностранцев. Суммы требовали разные – от нескольких десятков тысяч до нескольких миллионов долларов. Так, в июле 1997 года в Назрани боевики взяли в заложников четырех сотрудников организации «Врачи без границ». Террористы требовали выкуп в один миллион долларов. В августе 1999 года в Гунибском районе Дагестана похитили двух женщин – экологов из Польши. Заложниц освободили в результате спецоперации, проведенной в марте 2000 года сотрудниками управления по борьбе с организованной преступностью МВД России.

К сожалению, судьба других заложников порой складывалась не так удачно. В октябре 1998 года в дом, где проживали четверо инженеров британской компании Granger Telecom ворвалась банда из 20 человек. Специалистов связали и увезли в Ачхой-Мартановский район. Боевики обвиняли инженеров в шпионаже, подвергали пыткам. 8 декабря заложники были казнены.

Отморозки не щадили даже детей. Большой резонанс вызвало похищение 20 мая 1999 года в Саратове бандой Зайнды Ахматханова 12-летней Аллы Г. – дочери местного предпринимателя. Злоумышленники потребовали за девочку выкуп – пять миллионов долларов. Позже боевики согласились снизить сумму до двух.

В декабре 1999 года оперативники управления по борьбе с организованной преступностью вместе с группой ФСБ провели операцию по освобождению заложницы. Вместе с ней удалось вызволить еще 13 человек, шесть из них – дети.

По некоторым данным, только в 1995 году были похищены и оказались в Чечне 1289 человек. В 1997 году – 1140 человек. Больше всего похищений было в 1998 году – 1415 человек, писал в своей статье «Рабы вольнолюбивых горцев» В. Янченков.

Неуправляемые отморозки

Главными по части похищений и торговли людьми были члены семьи Бараевых – Арби и Мовсар. Считается, что боевики Арби Бараева из исламского полка «Джамаад» похитили генерал-майора Геннадия Шпигуна и других российских офицеров званием пониже, а также четверых граждан Великобритании (упомянутых выше) и одного новозеландца.

Арби опасались даже в руководстве Ичкерии. Командир «Джамаада» считался настоящим отморозком, который не признавал над собой никаких авторитетов. За самоуправство в конце 90-х он был лишен звания бригадного генерала.

Один из руководителей антитеррористической операции в Чечне генерал Геннадий Трошев вспоминал, что Арби замучил собственноручно и с одинаковой садистской жестокостью более двухсот человек, среди которых были упомянутые выше британцы.

Накануне из чеченского плена освобождены рядовые Александр Комиссаров и Михаил Бритов. Они пробыли в плену около месяца. Как они говорят, им еще повезло. Их не успели продать в рабство.

Виктор Зимин пробыл в чеченском аду два с половиной года. То, что краткосрочная командировка из Москвы в Чечню превратится в год тяжелого рабства, он не мог даже предположить. Захватили его в окрестностях Гудермеса.

Виктор Зимин: "Хотели в Урус-Мартан отвезти, продать. Хабас говорит: "Здесь сейчас продадим". Подъехал чеченец с автоматом: "Возьмешь работника себе?" Он: "У меня уже трое есть". - Еще возьми. - Ну, вот взял. Его Асхан звали. Ну, и начали там земляные работы делать, огород вот убирать. Потом кончились огороды, начали сажать на зиму чеснок, лук".

Все это время его и двух российских солдат держали в яме и практически не кормили.

Виктор Зимин: "Картошку уже прямо сырую бросали. В 4 листа капусты бросят - и ешь. Называют нас "свиньи русские, вот, ешьте вам". Били за все. Я вот рукой не могу уха достать, потому что избитый сильно".

Виктора освободили российские солдаты. Остальные пленные погибли. Боевики их успели закопать живьем. Чаще всего, российские войска освобождают пленных во время зачисток.

Оперативная съемка:

"- Кто у вас в том помещении находится?

Русский".

Хозяева домов всегда вооружены, чтобы держать в страхе своих рабов, которые иллюзий на побег уже не питают.

Заложник: "Уходил два раза. Ловили и били. Учили. Назад вернули - побили".

Заложники со строительными специальностями у боевиков пользовались наибольшим спросом.

Заложник: "Я работал в Грозном, в центре города - напротив находился штаб Радуева. Я там магазин строил. Рядом жилые дома, квартиры ремонтировал. Ну, а хозяин, у которого я работал, он получал за это деньги".

Освобождение людей из чеченского плена для Северо-Кавказского регионального управления по борьбе с оргпреступностью - явление обычное. Впрочем, здесь говорят, что сейчас рабов в Чечне становится меньше.

Руслан Ешугаов, начальник Северо-Кавказского РУБОП: "За последние два-три года мы наблюдаем тенденцию снижения, как по всем республикам Северного Кавказа, так и в целом по региону. На сегодняшний день статистика говорит о снижении на 47 процентов числа похищений".

Осудить рабовладельца и доказать его вину из-за несовершенства законодательства сейчас практически невозможно.

Александр Мукомолов, зам. председателя Миротворческой миссии на Северном Кавказе: "Существуют у нас законы, но они, к сожалению, не применяются. И даже нет прецедента. За похищения - да. Достаточно много было осуждено. Но за то, что человека в качестве раба содержат и где-то используют его - я не слышал такого".

Сколько еще людей насильно удерживают в чеченском плену и когда республику покинет последний раб, точно сказать не может никто. Известно, что где-то в горах ждут своего освобождения еще сотни заложников.