«История животных» Геснера. Удивительные факты о животном мире Геснер история животных тритоны и сирены
Кол-во 43 | Формат PNG | Разрешение 1290х890 | Размер 7.8 Mб
Конрад Геснер (Gesner) (26.3.1516, Цюрих, — 13.12.1565, там же), швейцарский естествоиспытатель, филолог и библиограф. С 1537 года профессор в Лозанне, с 1541 года врач в Цюрихе, где умер от чумы. Автор «Historiae Animalium» («Истории животных») (т. 1-5, 1551-1587) — первой зоологической энциклопедии того времени.
Конрад Геснер
Исходя в основном из классификации Аристотеля, Геснер подробно описал животных в таком порядке: четвероногие живородящие и яйцекладущие, птицы, рыбы и водные животные, змеи и насекомые. В каждом томе материал расположен в алфавитном порядке названий животных; некоторые родственные формы группируются вокруг одного типового животного. Труд Геснера сыграл большую роль в распространении и систематизации зоологических знаний. На протяжении более 100 лет он неоднократно переиздавался и переводился. Геснер собирал и изучал также растения. Издал сочинения по филологии. Автор первого универсального библиографического труда «Всеобщая библиотека» (1545-1555).
Он был врач и лучше других понимал, что уже больше никогда не встанет с постели. Впрочем, для этого не надо было быть врачом: чума, свирепствовавшая в Европе и не миновавшая в 1565 году и Цюрих, уносила с собой сотни жизней. И признаки этой страшной болезни были известны почти всем. Но Геснер как врач понимал, что не только болен, он понимал: часы его сочтены. И попросил:
Отнесите меня в мой кабинет.
Люди в длинных грубых халатах и просмоленных масках, покрывавших лица, исполнили желание умирающего и вышли, плотно прикрыв за собой двери. В комнате остался тяжелый запах. Но Конрад не чувствовал его - он уже привык к этому запаху, как привык к маске и халату, с которыми не расставался в последнее время. Он надел эти доспехи и ринулся в бой со страшной болезнью. Его никто не заставлял идти в это сражение - дело его жизни тут, в этом кабинете, и за окнами кабинета - в саду. Но Геснер всегда помнил, что он врач. И ринулся в бой.
Халат и маска не спасли - он заразился. Геснер знал, что не встанет, и последние часы жизни захотел провести в своем кабинете.
…Сознание то и дело покидало больного - он впадал в забытье. И тогда комнату наполняли причудливые существа. Они летали, садились на шкафы, на столы, на подоконники. И Геснер узнавал их: ну, конечно же, это «морские монахи». А вон там, в углу, - морской черт с собачьей головой, с козлиными рогами и рыбьим хвостом. «Вот они!» - кричал Геснер, - а может быть, ему только казалось, что он кричит? - но сейчас это не имело значения: главное - вот они, морские чудовища, теперь он видит их собственными глазами. А ведь до этой минуты ему так и не удалось увидеть их!
Сознание возвращалось к больному, и морские чудовища исчезали. Вместо них приходили воспоминания.
Да, вот здесь, в этом кабинете, побывало немало людей, приносивших ученому «драконов» и «морских чертей», «морских монахов» и базилисков. Одни чудовища стоили дороже, другие дешевле. Но Геснер отдал бы все деньги, которые у него были, за подлинного «морского черта» или «морского монаха». Однако каждый раз оказывалось, что приносили ему подделки, ловко сфабрикованные, сшитые из частей различных животных, чудовищ.
Ученый обнаруживал обман, прогонял мошенников. Но появлялись другие. Снова возникала надежда - и опять обнаруживался обман!
Но Геснер все-таки верил, что такие чудовища существуют, - он был доверчивым человеком, а вокруг него всегда кружили люди, видевшие этих животных «собственными глазами». Да, Геснер верил, что эти чудовища существуют. И надеялся сам увидеть их. А если и не удастся самому - их увидят другие. Но так или иначе - потомки оценят труд ученого, стремившегося во что бы то ни стало открыть и описать «морских монахов».
Потомки убедились, что ни «морских монахов», ни «морских чертей» не существует. И простили ученому его доверчивость и наивность. Но они оценили его огромный титанический труд, труд человека, впервые после Аристотеля и Плиния создавшего «полную зоологическую энциклопедию», собравшего все сведения, накопленные человечеством за две тысячи лет.
Время, в которое жил Геснер, называется сейчас эпохой Возрождения. В XV–XVI веках снова возродился интерес к античной культуре - к искусству, литературе, философии.
Это было время Великих географических открытий, крупнейшим из которых стало открытие Америки.
Это было время изобретения книгопечатанья - величайшего рубежа в истории человеческой культуры.
Наконец, это было время церковных реформ - Мартин Лютер поднял бунт против католической церкви, появилось лютеранство.
Однако все это вовсе не значит, что церковь сдала свои позиции. Она чуть-чуть отступила, но по-прежнему еще пылали костры инквизиции, пытки и тюрьмы - проверенное оружие церковников - продолжали преследовать всех инакомыслящих. И сотни мыслителей, ученых были обвинены в «ереси» и погибли на плахах или в тюрьмах. Но уже ничто не могло сдержать развитие науки.
В XV–XVI веках - в эпоху Возрождения - делается множество замечательных открытий, появляется немало блестящих ученых. Но на первом месте все-таки стоял Геснер. Он не сразу нашел свой путь, путь, прославивший его имя.
Конрад рано остался без родителей, и воспитывал его дядя - бедный малограмотный ремесленник. Видимо, судьба ремесленника ждала и Конрада, если бы не проявившаяся с раннего детства жажда знаний, стремление к наукам.
Неизвестно, кто надоумил Конрада отказаться от профессии ремесленника, кто указал ему путь в университет. Но известно, что в 1537 году в Цюрихском университете появился молодой профессор греческого языка Конрад Геснер. Ему шел тогда двадцать второй год. Казалось, Геснер достиг того, к чему стремился, - он стал ученым, стал профессором. Но Конрад стремился не к званиям и не к деньгам. Не ради этого он пошел в науку. Изучение греческой грамматики не увлекло - его страстно тянуло к естествознанию. И через четыре года в Цюрихе появился врач и натуралист, в недавнем прошлом - профессор греческого языка Конрад Геснер.
В двадцать пять лет люди не чувствуют своего возраста. А Геснер чувствовал - он выглядел гораздо старше своих лет и часто болел. Сказывались годы недоеданий, непосильного труда, годы, когда ему приходилось учиться и зарабатывать на жизнь.
И все-таки Конрад, несмотря на болезни, не мог сидеть на месте: натуралист должен собственными глазами, насколько это возможно, увидеть растения и животных других стран.
Геснер побывал во многих странах и всюду собирал растения - ботаника была его первым увлечением в естествознании. Правда, за пределы Европы он не выезжал, но и в Европе тогда для натуралиста был непочатый край работы. И неудивительно, что, вернувшись в родной город, он привез с собой огромное количество папок с растениями. Потом организовал ботанический сад, который содержал на собственные средства, хотя сад этот очень скоро стал гордостью Цюриха.
Как естествоиспытатель-ботаник он изучал растения, стараясь найти принцип, по которому можно было бы их систематизировать, как врач он искал растения, которые можно было бы использовать в качестве лекарств.
Геснер издал несколько книг по ботанике, но он не забывал и прежнюю специальность: писал и издавал книги по языкознанию. Потом увлекся минералами и написал о них книгу. Это были очень значительные для того времени работы - и по ботанике, и по языкознанию, и по минералогии. И все-таки своей славой он обязан зоологии. Видимо, Геснер понимал это - недаром же последние часы жизни он захотел провести в своем кабинете.
Кабинет Геснера был необычный. Скорее это был музей. Первый в мире зоологический музей.
Больной уже не мог видеть экспонаты этого музея, даже когда на короткое время приходил в себя, - не было сил открыть глаза. Но для того чтоб увидеть кабинет и все, что находится в нем, Конраду не надо было даже открывать глаза - он прекрасно знал и представлял себе каждую вещь, каждый предмет, находящийся здесь. Чучела зверей и птиц смотрели на него из застекленных шкафов, на полках, на специальных подставках стояли скелеты животных, лежали гербарии, коллекции насекомых. Но главной, самой большой ценностью кабинета-музея были четыре больших (каждая форматом с современную газету) книги и груда исписанных листов - материал для пятого, последнего тома. Этот том в основном будет посвящен насекомым. Точнее, должен был бы быть посвящен… Увы, Геснеру не суждено было закончить пятый том и увидеть его изданным - его издадут после смерти ученого друзья и ученики. Но четыре тома Геснер успел выпустить при жизни.
Четыре тома, один из которых посвящен млекопитающим, второй - яйцекладущим четвероногим, третий - птицам, четвертый - водным животным. Эти тома включали в себя все, что было известно в то время людям о животном мире нашей планеты. Геснер изучил все труды, начиная от Аристотеля и Плиния, кончая работами своих современников. Геснер свободно владел французским, английским, итальянским, немецким, греческим языками, он знал латынь, древнегреческий и несколько восточных языков. И если находил интересующую его книгу на одном из этих языков, читал ее в подлиннике. Проделывая огромную, буквально титаническую работу, Геснер из множества прочитанных книг, причем читал он книги и не имеющие отношения к естествознанию, выбирал все, что относилось к животным.
Он был честным человеком, честным ученым и, используя чужой труд, всегда ссылался на автора, называя его фамилию, а к каждому тому был приложен еще и список использованных книг.
Цитируя некоторых авторов или заимствуя у них факты, Геснер иногда оговаривался, что сам он не очень верит первоисточнику. То же было и с рисунками - в книге их около 1000. Иногда рисунки сопровождались такими подписями: «Этот рисунок такой, каким его сделал художник, я не имею данных о его точности».
Но Геснер все-таки страдал излишней доверчивостью. И в его книгах наряду с достоверными описаниями животных, достаточно точными наблюдениями имеются описания «морских монахов» и прочих чудес, записанных со слов людей, видевших эти чудеса «собственными глазами».
Что ж, здесь Геснер был сыном своего века. И все-таки, создав энциклопедию животного мира, он обогнал свое время.
Современные книги по зоологии - если это не словари и справочники - не составляются по алфавитному принципу. Иначе, допустим, кенгуру, кузнечик, кукушка - все будет идти подряд, все будет свалено в одну кучу - и млекопитающие, и насекомые, и птицы. Сейчас в зоологии есть строгая и определенная система. И все животные распределены в ней на классы и семейства, роды и виды. Определены признаки каждого класса и рода.
Но это сейчас. А как должен был поступить Геснер, если в его время никакой системы не было, а то, что имелось, было очень запутано? Ни разобраться в этой путанице, ни придумывать свою систему Геснер не имел, видимо, ни времени, ни желания. Пришлось ему расположить животных по алфавиту. Но от этого книга его не превратилась ни в словарь, ни в справочник. Внутри каждого тома, даже внутри каждой статьи, была своя система: сначала Геснер говорил, как называется это животное на разных языках - ведь в каждой стране или на каждом языке одно и то же животное называется по-разному. Уже это делало книги Геснера очень полезными. Но это было далеко не все. За названиями следовало описание животного, его распространение. Затем - следующий параграф - его образ жизни, потом - описание повадок. Следующий параграф - своего рода прикладная зоология: охота, дрессировка, использование мяса животных, и, наконец, в конце статьи говорилось о происхождении названия этого животного, о его месте в религии, приводились пословицы, стихи, легенды и басни о нем.