Иза высоцкая. Изольда высоцкая - биография, фотографии Изольда высоцкая и ее сын глеб

Огромная потеря для театра… ушла из жизни народная артистка России Иза Высоцкая . Почти 43 года муза и первая жена поэта Владимира Высоцкого прожила в Нижнем Тагиле . Трудилась в местном Театре драмы. Играла главные роли в спектаклях «Деревья умирают стоя», «Дорогая Памела». Утром и вечером Иза Константиновна ходила на репетиции, а еще успевала обучать актерскому мастерству студентов. Многие считали, что первая супруга стала затворницей, мол не дает интервью, с журналистами не раговаривает вообще. Но это было не так.

По словам коллег Иза Высоцкая никогда не была одинокой.

Сын Глеб хоть и переехал в Екатеринбург - всегда был с ней на связи, - рассказывает близкая подруга Изы Константиновны актриса Нелли Саловская . - Звонил чуть ли не каждый день. Причем, у них была такая связь с мамой, которой можно только позавидовать. Иза говорила: "Сейчас Глебушка будет звонить и в ту же секунду раздавался звонок. В Нижнем Тагиле у нее живет племянник Глеб - Иза воспитывала его, как родного сына. Друзей у нее здесь много. Ее знали от Москвы до окраин. Даже сейчас в ее комнате стоит бандероль из Израиля . На днях однокурсники звонили из Австралии . Советская актриса Маргарита Володина из Парижа ей платочек прислала... Иза никогда не была затворницей! Отчасти она любила одиночество, но одинокой она никогда не была!

Последний год Изу Константиновну стало подводить здоровье. А сегодня в 5:30 первая жена Владимира Высоцкого умерла. Ушла из жизни в окружении родных и близких друзей.

Последние 10 дней мы все дежурили у ее постели: она очень плохо себя чувствовала. Из Екатеринбурга приезжал сын Глеб. Племянник Кирилл был, друзья приходили, - продолжает актриса Нелли Саловская. - Только в августе ей сделали подряд три операции: удаляли грыжу. У нее ноги больные были. У нее даже сейчас есть больничный. Представляете, она болела, но так усердно работала. Она была настоящий боец… В эту ночь с ней были все ее родные люди. Сын Глеб, его супруга Ольга, Кирилл. Я ушла в 23:00 вечера, хотела, чтобы они в семейном кругу побыли. А в 5:30 позвонил Глеб и сказал: «Мамы больше нет». Она умерла у него на руках.

Изу Константиновну должны были похоронить на Аллее славы на Рогожинском кладбище в Нижнем Тагиле. Там покоятся самые известные люди города. Но оказалось, что Иза Константиновна была против этого. Она даже не хотела никаких прощальных церемоний в родном театре.

Мы с ней часто разговаривали. Как сделать так, чтобы умереть во сне и, чтобы никакой боли… Наверное, у пожилых людей такие разговоры часты, - говорит Нелли Ивановна. – И она говорила мне: «Я не хочу никаких речей. Хочу, чтобы было все поскромнее. Мне важно, чтобы меня запомнили живой, на сцене». Думаю ей это делает честь, как человеку. Когда мы сказали ее сыну Глебу, что Изу Константиновну можно похоронить на Аллее славы. Он категорически сказал: «Нет, мама этого не хотела». Она завещала кремировать себя. А урну с ее прахом Глеб увезет в Екатеринбург.

Как таковой церемонии прощания с актрисой не будет. Но зрители все равно смогут проститься с Изой Константиновной - в театре драмы 22 июля в 13:30 по адресув Нижнем Тагиле по адресу ул. Челюскинцев, 47.

ИЗ-ЗА ИЗЫ

Недавно отметила 75-летний юбилей Иза Высоцкая - народная артистка России, более известная широкой публике как первая жена Владимира Высоцкого. Но она достойна отдельного рассказа - как неординарная личность и как прекрасный человек. И именно из-за Изы Константиновны, в знак уважения к ней, я решил написать этот текст

Геннадий БРУК, Тель-Авив

"...хватала трубку и слышала: "Здравствуй, это я!" Сначала разговоры были короткие, трехминутные. Потом мы заметили, что телефонистки не прерывают нас, и часами болтали и хихикали, и только когда разговор заходил о каком-нибудь деле, вклинивался посторонний женский голос и требовал про любовь".

Если уважаемый читатель подумал, что читает отрывок из книги Марины Влади "Владимир или "Прерванный полёт", то он ошибается. Описанные события происходили в конце 50-х, когда Владимир Высоцкий ещё учился на 3-м курсе "Школы-студии МХАТ", а его жена Иза Высоцкая, играла в Киевском театре им. Леси Украинки. Тогда любящие супруги случайно открыли гениальный способ общения на расстоянии: междугородный телефон и поток любви, прервать который не может ни одна телефонистка, если только у неё не каменное сердце.

* * *

Иза Мешкова родилась в январе 1937 года в Горьком, на год и три дня раньше своего будущего мужа, Володи Высоцкого.

В военном 41-м, Изе было 4 года, Володе - 3, но детские воспоминания живучи и в 1971 отозвались в стихах Владимира Высоцкого:

Так случилось - мужчины ушли,

Побросали посевы до срока.

Вот их больше не видно из окон,

Растворились в дорожной пыли...

Как и всем из поколения войны, семье хватило и голода, и тревоги без отцовских писем с фронта, и, как далеко не всем, Изе пришлось побывать под бомбёжками: "В бомбоубежище не ходили - папа не велел. Были случаи, когда бомбоубежища засыпало.

Мы предпочитали смерть мгновенную..."

Hе боялась сирены соседка

И привыкла к ней мать понемногу,

И плевал я - здоровый трехлетка -

Hа воздушную эту тревогу!

"Баллада о детстве", В.Высоцкий,1975 год

Тогда дети все фантазировали на тему "и вот я на самолёте... та-та-та, и немецкий самолёт падает... к моим ногам, потому что я уже на танке, и бах-бах, и немецкий "Тигр" горит, а я...".

Мы вас встретим и пеших, и конных,

Утомленных, нецелых, - любых.

Лишь бы не пустота похоронных,

Не известия в них.

Но чёрная весть не обошла семью: война отняла у Изы двух отцов: в начале войны - родного, Константина Павловича Мешкова, а в конце - приёмного, Николая Фёдоровича Павлова, комбата-десантника, который пропал без вести в 1945.

Уже не маячат над городом аэростаты,

Замолкли сирены, готовясь победу трубить, -

А ротные все-таки выйти успеют в комбаты,

Которых пока еще запросто могут убить

"О конце войны" В.Высоцкий, 1977.

Но даже военное детство - тоже детство. Было первое посещение театра, которое оставило неизгладимое впечатление. В школе "училась просто, легко и танцевала на всех школьных вечерах". Поступила в хореографическое училище при Оперном театре. Первые "незамысловатые па - это начало полёта". Делала успехи, но... быстро выросла из детских партий, а до профессиональной сцены дорасти не успела - студию закрыли. Перешла в другую школу: "В жизнь без театра, без его музыки и репетиций". Было скучновато, поэтому "По ночам придумывала я себе роковую безумную любовь. Финал этих романов всегда получался печальным, но непременно появлялся ребенок, мальчик или девочка - все равно. И жили дальше мы с ним одни и любили друг друга преданно и нежно".

Может показаться - фантазия, совершенно неожиданная для девочки её возраста, если не понять, что это война и трагическая послевоенная безотцовщина оставила отпечаток в душе.

Был выпускной школьный вечер, после чего, гуляя с подругой по городу, наткнулись на объявление: "Желающие поступить на актерский факультет Школы-студии имени Немировича-Данченко при МХАТе СССР им. М.Горького, должны прийти туда-то и туда-то на прослушивание". И поскольку, хоть это не балет, но, как сказала подруга: "Какая-никакая, а все-таки сцена", Иза продумав "внешний вид: юбка черная в складочку, кофточка гипюровая белая, за неимением туфель - тапочки, скромно и достойно", пошла. И единственная из 120 искателей счастья, после нескольких туров прослушиваний, была принята выездной комиссией в Школу-студию МХАТа, без дополнительных туров в Москве!

В Москве прижилась не сразу. Изе было неуютно в неприветливом, как ей казалось, городе, да и тоскливо - после балетной подготовки оказаться на драматической сцене, "где просто ходят, как в жизни, говорят, как в жизни, и нет у них музыки, пачек, пуантов, сценического простора. Вечно чего-то наставят, нагородят - скучно".

И вдруг всё изменилось: случилась первая любовь, сумасшедшая, бурная и нелепая.

И - предательство...

От краха спас Юра Жуков, брат школьной подруги, который влюбился в Изу ещё в школьные годы. Он прилетел на выручку. Исповедь, месяц каникул, совместных прогулок, и Мешкова стала Жуковой, а муж улетел в Таллин завершать учёбу.

Замужество позволило залечить раны. На третий курс Иза вышла взрослой серьёзной дамой с гладко зачёсанными волосами, а "В студии появился юркий, как ртуть, вездесущий новый курс. С лестницы, чуть подпрыгивая, носками врозь, счастливо улыбаясь, сбегал румяный мальчик в пиджаке в пупырышек. Его звали Вовочка, Володя, Вовчик и даже Васек. Ему было восемнадцать лет. Он весь - радостная готовность помочь, подсобить, выручить, просто так поздороваться, и все пупырышки на его многоцветном пиджаке озорно подмигивали. Таким я увидела тебя в первый раз".

В 1962 г. Высоцкий написал: "В тот вечер я не пил, не пел,/Я на нее вовсю глядел,Как смотрят дети, как смотрят дети,.." - эти стихи не посвящены Изе, но вот что она рассказывает: "Праздновали сдачу "Астории". Мы стоим... ожидая последнего такси. И вот тебе, Вовочка Высоцкий, незаметный весь вечер, рядом, крепко держит мой палец и смотрит с несокрушимой уверенностью стоять насмерть.

Все уехали без нас. Я ринулась бульварами на Трифоновку, а чуть позади неотступно шагал тогда еще никому не известный студент второго курса Школы-студии МХАТ Вовочка Высоцкий" - на мой взгляд, ситуация очень напоминает процитированные строчки.

Но тогда были только первые шаги в поэзию, пробы, да капустники, где Володя отличался изобретательностью, юмором, кипучей энергией, но не более. По словам однокурсника Валентина Никулина, впоследствии - народного артиста России (а в течение 7 лет - израильтянина и актёра "Габимы"): "Мы тогда не знали ещё, что Высоцкий это ВЫСОЦКИЙ, но он-то уже знал!" Иза тоже не знала: "Я не только не придавала никакого значения этим песням, они для меня были каким-то терзанием. Куда бы мы ни приходили, начинались песни. Причем люди их слышали впервые, а я их слышала в 101-й раз" - она ревновала Володю к гитаре и "песенкам", они ссорились и мирились, и только потом Иза поняла, что это и было короткое, но настоящее счастье. Не было всенародной славы у Владимира Высоцкого, вокруг Изы-старшекурсницы не было слепящего ореола звезды, в отличие от брака Высоцкого с Мариной Влади. Была только трогательная, бескорыстная любовь двух студентов, беззаботные месяцы в коммуналке, в проходной комнате, куда открывались двери комнат Володиной мамы и соседки - Гиси Моисеевны, той самой, которую Высоцкий упомянул в "Балладе о детстве",1975:

"И било солнце в три ручья, сквозь дыры крыш просеяно

На Евдоким Кириллыча и Гисю Моисеевну.

Она ему: Как сыновья? - Да без вести пропавшие!

Эх, Гиська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие..."

Интересная деталь: на мой вопрос, слышала ли Иза в семье Высоцких еврейские выражения, Иза ответила, что они не говорили на идише, но отдельные словечки прорывались, как и у Гиси Моисеевны, так что вскоре Иза могла спросить, например, такое: "А что за гевалт у вас вчера был, Гися Моисеевна?"

"Словечки" вошли и в песню, которую бойко процитировала мне Иза Константиновна: "А зухтер-махтер их бин а фартовый ят...".

По окончании училища Иза уехала в Киев, где, в Театре Леси Украинки начала профессиональную карьеру, а Володя остался в Москве доучиваться. Пылкая любовь продолжалась почтово-телефонным и выездным методами - Володя приезжал на генеральные репетиции, премьеры и каникулы.

В Киеве Иза познакомилась с бабушкой Володи, известной косметичкой. Перед войной Дебора Высоцкая второй раз вышла замуж, стала Дарьей Семененко, а во время эсэсовских "акций" соседи под дулом пистолета подтвердили, что она "не жидовка", что спасло её от Бабьего Яра.

Домашние звали бабушку красивым именем Ирина Алексеевна, она была заядлой театралкой и всюду расхваливала "эту чудо-девочку", подкрепляя свои слова хвалебными рецензиями киевских газет. В театре Изу ценили, давали ведущие роли, обещали и квартиру, но она, отработав положенное по распределению время, бросила всё и вернулась в Москву.

Снова жизнь "с милым в шалаше" - коммуналке, но для полного счастья не хватало, прежде всего - работы. Володя поступил в театр им. Пушкина, где не получал сколько-нибудь достойных ролей, а Иза, несмотря на успешные прослушивания, не смогла устроиться ни в один московский театр. Кроме того, бытовые неурядицы и неожиданно возникшая напряжённость в отношениях с мамой Володи (у Нины Максимовны тоже разыгралась семейная драма), не позволили "молодым" родить ребёнка и, измученная Иза улетела в Ростов-на-Дону, где были и роли, и комната, и перспективы.

Ожидалось, что приедет и Володя, а пока продолжался телефонно-почтовый роман и вдруг, как гром среди ясного неба, письмо от подруги: "Людмила Абрамова ждёт ребёнка от Высоцкого".

Всё полетело в тартарары. "Если бы ты знал, Володя, как мне было плохо!"

"Я несла свою Беду

По весеннему по льду.

Надломился лед - душа оборвалася,

Камнем под воду пошла,

А Беда, хоть тяжела, -

А за острые края задержалася"

("Беда", 1972)

Мы знаем эту песню в исполнении Марины Влади, которой Высоцкий и посвятил её. Но у меня всегда возникает ощущение, что не Влади - прототип героини. Вначале 70-х не было в относительно благополучной жизни "Колдуньи" ничего, похожего на трагический сюжет "Беды" и у меня лично песня ассоциируется с драмой Изы.

Очень медленно всё утрясалось. Когда они уже расстались, Володя, ещё не будучи официально разведённым с Изой, жил с Людмилой Абрамовой, родившеё ему двух сыновей. Развод затягивался, Высоцкий терял высланные Изой документы - как доказывал Фрейд: если дело не идёт, значит, человек этого не хочет. Проезжая по Ленинградскому проспекту Владимир из окна троллейбуса случайно увидел Изу - приезжала в Москву и шла по улице. Прихватив (для храбрости?) общую знакомую, направился на встречу.

Буквально на ходу он сочинил стихи: "О нашей встрече что там говорить! -/Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий,...". Посвятил их Изе, но в посвящении, кроме первых двух строчек, не стоит искать соответствия между содержанием песни и реальной жизнью, ведь песня - не зарифмованная биография.

Для тех, кто незнаком с полным текстом стихов, напомню, хотя бы, две строфы:

И если б ты ждала меня в тот год,

Когда меня отправили "на дачу", -

Я б для тебя украл весь небосвод

И две звезды Кремлевские в придачу.

И я клянусь - последний буду гад! -

Не ври, не пей - и я прощу измену, -

И подарю тебе Большой театр

И Малую спортивную арену.

Царские подарки, конечно (или воровские?), но всё же, кто кого не дождался, кто кому изменил, и к кому отнести строчку "не ври, не пей"? Никак не к Изе.

"На другой день мы за руки пошли подавать заявление на развод. Помолчали, прижавшись, и вошли в официальное учреждение. Мы договорились, что я сохраню фамилию".

Казалось, перегорело, жизнь, хоть "трудная и нескладная", продолжалась. И, наконец, как мечтала с детства: "огромное счастье - сын. Глеб родился 1 мая 1965... он только мой и носит мою фамилию - Высоцкий" - написала Иза Константиновна в своих воспоминаниях.

Играла в театрах Перми, Владимира, Лиепаи, в Театре Балтийского флота, а с 1970 служит в Нижне-Тагильском театре им. Мамина-Сибиряка.

Среди партнёров Изы Констатинвны назову хотя бы М.Ф.Романова и П.Б.Луспекаева актриса помнит всех, но их невозможно перечислять в рамках газетной статьи.

Иза, спрятала свою любовь на самом донышке души, отмахивалась от звучащих со всех сторон песен, но однажды "на меня обрушились "Кони привередливые". Поражённая, застыла я на раскалённой солнцем площади, запоздало понимая трагическую глубину лёгкого, забавного мальчишки" - вспоминает Иза.

Иногда случайно встречались, почти на бегу, но каждый раз возникало чувство "волшебной, сумасшедшей невесомости". Как ни покажется странным, Иза стала близким человеком для родителей Владимира: матери Нины Максимовны, "второй мамы" Володи - Евгении Степановны и Семёна Владимировича. Она - единственная из жён поэта, о которой его отец всегда отзывался с нежностью.

В 1976 году - встреча Изы и Владимира, исключительно волнующая и удивительно радостная... и, как оказалось, последняя.

Володя привёл её на "Гамлета" (а раньше Иза считала его актёром исключительно характерного жанра):

"Там у стены один, совершенно один Володя... Странная пустота переполненного зала.

Нет сцены. Есть трагическое одиночество. Жажда жизни и вызов року. Страстная, пытливая, пульсирующая мысль.

И гибель, которая не конец.

Я не знала такого Гамлета. Я не знала такого Володю.

"Я тебя люблю", - сказала я. "Я тебя всегда помню", - сказал Володя.

Кажется, через день я смотрела "Вишневый сад".

Лопахин совсем не Гамлет, но Лопахин-Володя также пугающе одинок, не понят, не любим. И какой он жесткий в финале - мороз по коже.

После спектакля Володя отвозит меня в Жуковку. Мы зависаем в скорости, как в самолете, только проносятся назад чужие машины. "Остановись, мгновенье!" - мы целовались. Потом мы ели почему-то из одной тарелки и тихо смеялись. А еще потом ты ушел на спектакль. Я уехала в Белгород на гастроли".

Так и напрашиваются финальные строки из "Беды":

"Он настиг меня, догнал,

Обнял, на руки поднял,

Рядом с ним в седле Беда ухмылялася...

Но остаться он не мог -

Был всего один денек..."

Не будем пока вспоминать последнюю строчку песни.

"У Володи было много планов. Душа моя была спокойна. Мне снова танцевалось, и мир был молодым и прекрасным".

* * *

Иза Констатиновна - великая женщина!

Преодолела душевную боль, справилась с бедой, вопреки последней строчке песни: "А Беда на вечный срок задержалася". Прошла по жизни не "бывшей женой Высоцкого", хотя после развода оставила его фамилию, а большой драматической актрисой. Родила себе и вырастила прекрасного сына. Когда её Глеб служил на подводной лодке, от песни "Спасите наши души" сжималось материнское сердце.

Иза Константиновна удостоена высшей степени артистического мастерства и признания: получила звание "Народной артистки России"! Она - единственная "народная" в периферийных театрах.

А ещё, Иза Константиновна преподаёт сценическую речь на актёрском отделении колледжа искусств.

В 2005 вышла её книга "Короткое счастье на всю жизнь" - "...Мои однокурсники говорили... ты должна это сделать, потому что ты... я знаю, в общем, истоки. Я знаю мальчика ещё, румяного... с румянцем на щеках. Ну что, Володе было 19 лет, мне - 20, когда мы стали мужем и женой. Я знаю как дальше. В последний раз мы виделись в 76-м году, т.е. на протяжении 20 лет, мы были, ну как сказать, разошлись, не разошлись, мы были близкими людьми, мы никогда не расходились навсегда, как человеки. И потом я была очень близко связана с его семьёй, и с отцом, и с его второй мамой, Евгенией Степановной, и с Ниной Максимовной".

Из предисловия её книги: "Сначала меня уговаривали, потом я сама захотела доверить бумаге моё, а значит и твоё прошлое. Я люблю тебя".

Утверждаю как читатель: книга прекрасная, искренняя, и, в отличие от других, лишённая "художественных" выдумок, самолюбования и рисовки.

В январе этого года в Нижне-Тагильском театре, где, напомню, с 1970 года служит Иза Константиновна, по окончании спектакля "Дорогая Памела", торжественно отметили юбилей Народной артистки. Цветы, речи, интервью!

И вопрос, интервьюера, без которого невозможно было обойтись: "Ваше мнение о фильме "Спасибо, что живой". Честный закономерный ответ: "Я его не смотрела и смотреть не собираюсь. Ну представляете себе, у вас в жизни был, а раз был, значит он и есть... Володи нет, но во мне же он остался, никуда же не уходит, родной любимый человек. Мне показывают, или собираются показать что-то, сделанное по сценарию, сработанному кем-то. Кто-то что-то придумал, что-то наляпал... Но даже если бы не это, если бы я знала, что он какой-то гениальный актёр, он никогда для меня не будет Высоцким, он будет вызывать у меня отторжение, потому что у меня другой Высоцкий, мне нельзя подменить, я не пойду".

Пожелаем замечательному человеку, Изе Константиновне, здоровья, новых успехов и ролей на сцене. Долгих лет счастливой жизни: "до 120 как в 20", в кругу родных и друзей, и с восторженными поклонниками в зале!

Использованы фотографии и цитаты из книги "Короткое счастье на всю жизнь" и стихов В.Высоцкого.

Во время учебы в хореографическом училище при Оперном театре

Изе было неуютно в неприветливом, как ей казалось, городе, да и тоскливо - после балетной подготовки оказаться на драматической сцене, "где просто ходят, как в жизни, говорят, как в жизни, и нет у них музыки, пачек, пуантов, сценического простора. Вечно чего-то наставят, нагородят - скучно" (эту фотографию очень любил Владимир Высоцкий)

В Нижне-Тагильском театре, где с 1970 года служит Иза Константиновна, по окончании спектакля "Дорогая Памела", торжественно отметили юбилей Народной артистки. Цветы, речи, интервью!

Иза Константиновна во время одного из телеинтервью

В пятницу, 20 июля, в возрасте 81 года скончалась актриса, народная артистка России Изольда Высоцкая . Сообщение о её смерти появилось в паблике Нижнетагильского драматического театра, где служила актриса. «Нет слов, чтобы описать наше горе. Этим утром ушла из жизни народная артистка России Иза Высоцкая. Прощайте, удивительная, блистательная Иза Константиновна!», — говорится в сообщении.

Прощание с артисткой пройдёт в воскресенье, 22 июля, в ритуальном комплексе в Нижнем Тагиле. Ранее екатеринбургская интернет-газета Znak.com писала, что не известно, будет ли панихида публичной, так как есть информация, что сама Высоцкая этого не хотела.

Первая жена Владимира Высоцкого актриса Иза Высоцкая скончалась в Нижнем Тагиле https://t.co/H7IiBWRosa pic.twitter.com/ViisCdjUfc

— НТВ (@ntvru) 20 июля 2018 г.

Чем была известна актриса?

Изольда (Иза) Высоцкая родилась 22 января 1937 года в городе Горьком (сейчас Нижний Новгород). В девичестве носила фамилию Мешкова, по первому браку — Жукова.

В 1958 году окончила школу-студию МХАТ. Играла в театрах Киева, Ростова, Перми, Владимира.

Актриса официально была в браке с Владимиром Высоцким с 1960 по 1965 год. Когда у них завязались отношения, Изольда была замужем за другим человеком. С Высоцким она познакомилась во время учебы в школе-студии МХАТ на репетиции студенческого спектакля. «У нас не было ни колец, ни фаты, в руках я держала охапку подснежников, а туфли мои снова были без каблуков — так захотел Володя. В Рижском ЗАГСе, где нас расписывали, вместо марша Мендельсона звучала музыка из фильма «Укротительница тигров». Хохотали все. От смеха я дважды роняла цветы», — делилась воспоминаниями о свадьбе актриса. Рассталась пара в 1962 году, после того, как Изольда узнала, что от Высоцкого беременна актриса Людмила Абрамова. Общих детей у артистки с Высоцким не было. В 1965 году Изольда родила от другого мужчины сына Глеба, который носит фамилию Высоцкий.

Впоследствии артистка написала две книги воспоминаний о знаменитом бывшем муже: «Короткое счастье на всю жизнь» и «С тобой... без тебя». «Но понимаю, что тогда мы с Володей были по-настоящему счастливы, и ни о чем не жалею. Я его и сейчас люблю», - рассказывала артистка в интервью в 2006 году.

С 1970 года и до конца жизни Иза Высоцкая служила в Нижнетагильском драматическом театре. Исполняла главные роли в спектаклях «Золотая пыль», «Последний пылкий влюбленный», «Мать», «Ваша сестра и пленница», «Гарольд и Мод» и других. Высоцкая — единственная актриса необластных театров Урала и единственная тагильчанка, удостоенная звания народной артистки России (2005 г.). Также она дважды становилась лауреатом театральной премии «Браво!» — в 1994 году за роль Елизаветы Английской в спектакле «Ваша сестра и пленница», в 2006 году — в самой почетной номинации «И мастерство, и вдохновение» за личный вклад в театральное искусство, за честь и достоинство.

Умерла первая жена Владимира Высоцкого. Народная артистка России Иза Высоцкая скончалась на 82-м году жизни. pic.twitter.com/fd39OMSGDo

— Телеканал 360° (@360tv)

В зеркале высокого и непреходящего

прошлое значительно ближе настоящего…

Уезжая из Киева, я забрала с собой в Москву Володины письма. Они были в посылочном ящике, и их положили на антресоли в кухне вместе с моими, которые сохранил Володя. Для меня они так и лежат там, на 1-й Мещанской, дом 76, квартира 62, забытые, потерянные, может быть, уничтоженные… Не знаю. Иногда они тревожат меня, и становится страшно от мысли, что кто-то посторонний может взять их в руки, прочесть, заглянуть в только нам принадлежащий мир, только нами пережитое, никому не доверенное. Их было много. В течение двух лет, что я работала в Киеве, мы писали каждый день, исключая, конечно, встречи.

Уже почти полвека прошло, как мы встретились, и больше двадцати лет, как тебя не стало. Но ни время, ни расстояние, ни смерть не отдаляют тебя. Все так же явственно ощущаю я твое живое присутствие.

Сначала меня уговаривали, потом я сама захотела попытаться доверить бумаге мое, а значит, и твое прошлое. Я люблю тебя.

Я родилась в 1937 году в январские холода в Горьком. Бабушка придумала мне блестящее имя Изабелла. Но отец по дороге в ЗАГС забыл «…беллу» и осталось короткое и непонятное Иза, о чем я долго не знала.

В детстве я была Изабелла Николаевна Павлова. Перед самой войной мы жили в Гороховецких военных лагерях. Самым замечательным и притягательным местом была там круглая танцплощадка с духовым оркестром, куда я часто проникала, и всякий раз меня вылавливали танцующую под ногами взрослых.

Помню, как, обидевшись на маму, я собрала свои вещи: зеленую плюшевую сумку-лягушку, зонтик от солнца и паровоз на веревочке - и ушла в дремучий лес. Нашли меня спящей на стрельбище под кустом. От того мирного времени остались фотографии: мама с букетом ромашек - пышноволосая, с милой улыбкой родных глаз, я с тем же букетом - очень строгая в белой кофточке и еще мы с папой. Он обнимает нас, и это называется счастьем.

Инна Ивановна Мешкова - моя мама. Она беззаветно любила и умела радоваться пустякам. 1940 год.

Потом была война. Папа ушел на фронт. Мы с мамой жили в Горьком в военном трехэтажном доме красного кирпича - бывшем монастыре. Когда спрашивали: «Где вы живете?» - так и отвечали: «В монастыре». Толстые белые стены его замыкали в себе белый храм, где давным-давно никто не служил, белую высокую колокольню с молчащими колоколами, прочные приземистые дома, в которых когда-то жили священнослужители, а теперь просто люди, и разрушенное кладбище, на котором никого не хоронили, а совсем наоборот: мраморные памятники и надгробные плиты всех таинственно-заморских цветов были свалены в огромную угрюмую кучу, могильные холмики коряво срыты или просто разворочены, из склепов с приоткрытыми ржавыми дверями тянуло холодной сыростью, и туда было жутко заглядывать. Говорили, что на месте кладбища собирались сделать парк культуры и отдыха, но не успели. (В центре города уже был такой парк имени Куйбышева, но в народе его называли «парк живых и мертвых».)

Только одна могила стояла нетронутая с большим железным крестом в ограде с надписью «Мельников-Печерский». Потом, уже после войны, году в 47-м, за одну ночь появилась еще одна. Холмик, покрытый свежим дерном, и памятник красно-коричневого мрамора с детским профилем - Катюша Пешкова. Сереньким весенним утром привезли на черной машине сухонькую женщину в черном. Она постояла на могилке, усыпала ее ландышами, и ее увезли. А мы узнали, что Катюша Пешкова - дочь Максима Горького, в честь которого наш город из Нижнего Новгорода превратился в Горький.

В монастырских стенах у ворот были кельи. В них жили бывшие монашки. Мы ходили к ним тайно от родителей. У них были белая козочка и огромные диковинные книги в невиданных переплетах с серебряными замками и непонятными буквами. Некрещеная наша братия слушала жития святых и прятала в потайных местах «живые помощи».

На пустыре за монастырскими воротами мамы сажали «глазками» картошку. Все папы ушли на войну. Ждали треугольных писем, и когда было невмочь, кричали в прогоревшие печки родные имена. Верили: если жив, услышит и пришлет весточку. Жались друг к другу, делились последним. Шили детям марлевые платьица и в широком коридоре на третьем этаже устраивали детские спектакли.

Пели, смеялись и плакали. На Новый год в Доме офицеров устраивалась для нас роскошная елка: гирлянды, разноцветные цепочки и флажки, мандарины, конфеты прямо на елочных лапах, золоченые орехи и музыка.

Папа был десантник, комбат. Писем с фронта мы не ждали, только если из госпиталя. В бомбоубежище не ходили - папа не велел. Были случаи, когда бомбоубежища засыпало. Мы предпочитали смерть мгновенную. Город бомбили, особенно Окский мост, рядом с которым жила бабушка. В ночном воздухе зависали светящиеся шары, становилось сиренево светло, и начиналась бомбежка. Дребезжали заклеенные крест-накрест стекла, и стоял удушливый вой. Мы с мамой болели малярией. Нас и без того трясло.

В один прекрасный день приехал папин адъютант Вовочка Зорин, накормил нас тушенкой и «подушечками», слипшимися в один пресладкий ком, и всеми правдами и неправдами привез - через темные вокзалы, длинные серые очереди проверок документов - в хмурую Москву, в Люберцы… к папе.

Николай Федорович Павлов - папа, который носил меня на руках. 1941 год.

Каждый вечер у нас собирались папины друзья. Они все казались мне бесстрашными героями, сильными, непобедимыми и веселыми. Они не любили пятницу, пели «Сады-садочки, цветы-цветочки, над страной проносится военный ураган», слушали «Муху-цокотуху» в моем исполнении и очень хвалили мамин борщ.

По утрам приходил полковой доктор и мазал мне глаза желтой клейкой мазью, приговаривая: «До свадьбы заживет».

Приходил Вовочка Зорин и садился на табурет у двери, а я забиралась к нему на колени. Щекоталась шершавая шинель, кожно пах ремень, и было так хорошо, что ни в сказке сказать ни пером описать.

Мы катались с ним на санках, лепили ватных клоунов на елку… Мы дружили.

Вовочка Зорин погиб. Я узнала об этом много лет спустя, когда у меня уже был сын. Он оставил ощущение светлой радости и щемящей потери.

Из окна нашей комнаты было видно летное поле. В дни учебных прыжков подоконник превращался в мой наблюдательный пункт. Иногда парашюты не открывались, и на следующий день я бежала за погребальными дрожками. На этих же дрожках привозили меня домой.

Отец пропал без вести в 1945 году. Мы верили, что он жив, и ждали…

Я рано научилась читать. Первая чудесная книга была без слов. На глянцевых черных страницах ее, переложенных папиросной бумагой, были цветные морские чудеса. Вторая книга - «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя. «Вий», «Страшная месть», «Майская ночь, или Утопленница» - сладкий ужас. Я так пропиталась им, что даже днем, оставаясь одна, боялась шелохнуться, боялась дышать. А однажды, когда я затаилась на стуле, бесшумно открылась дверь и вошел папа в гимнастерке с чемоданом. Я бросилась к нему и потеряла сознание. Когда я очнулась, никого не было.

Еще приходила голова - бледная-бледная, с черными-черными глазами, длинной черной косой и очень красным ртом. Она даже говорила со мной: «Не бойся, я буду приходить к тебе, ты только никому не говори». И я не говорила. Я упрашивала соседских девочек посидеть со мной, отдавала им свой хлеб. Они его брали и убегали.

В этот мучительный период страха бабушка повела меня в театр, во взрослый, оперный. Нас встретил разноголосый, тревожный и радостный гомон звуков. Потом все замерло и волшебная музыка унесла нас в мир грез. Огромный темно-красный занавес дрогнул и пополз, обнажая неведомую жизнь, где все поют, танцуют и красиво умирают. Это была опера «Кармен». В следующее воскресенье мы были на балете «Светлана» - что-то про партизан. Танец ошеломил меня, и незаметно ушли мои гоголевские страхи. Я стала танцевать всегда и всюду. Любая попавшая в мои уши мелодия превращалась в танец, и, даже засыпая, я продолжала сочинять танцевальный узор.