Чампаватская тигрица. Исторические факты и художественный вымысел кинематографистов. Джим Корбетт. Охотник-святой и кошки-людоеды
Эдуард Джеймс «Джим» Корбетт - английский охотник, защитник природы, натуралист, писатель.
Известен как охотник на зверей-людоедов и автор ряда повестей о природе Индии.
Корбетт имел чин полковника британской индийской армии и неоднократно приглашался правительством Соединённых провинций для уничтожения тигров- и леопардов-людоедов в регионах Гархвал и Кумаон. За свои успехи в спасении жителей региона от зверей-людоедов он заслужил уважение жителей, многие из которых считали его садху - святым.
Джим Корбетт был страстным фото- и кинолюбителем. После выхода на пенсию он стал писать книги о природе Индии, охоте на зверей-людоедов и жизни простого народа Британской Индии. Также Корбетт активно выступал за защиту дикой природы Индии. В его честь в 1957 году был назван национальный парк.
Молодые годы
Джим Корбетт родился в ирландской семье в Найнитале, в Кумаоне, в предгорьях Гималаев на севере Индии. Он был восьмым из тринадцати детей в семье Кристофера и Мэри Джейн Корбетт. Семья имела также летний дом в Каладхунги, где Джим проводил много времени.
Джим был с детства очарован живой природой, он научился различать голоса птиц и зверей. С годами он стал хорошим охотником и следопытом. Корбетт учился в школе Oak Openings, впоследствии переименованной в колледж Philander Smith, и в колледже Святого Иосифа с Найнитале.
Не достигнув возраста 19 лет, он покинул колледж и стал работать на Бенгальской и Северо-западной железной дороге, сначала в качестве инспектора по топливу в Манакпуре (Пенджаб), а затем в качестве подрядчика по перегрузке грузов на станции Мокамех Гхат в Бихаре.
Охота на зверей-людоедов
Документально подтверждено, что в период с 1907 года по 1938 год Корбетт выследил и застрелил 19 тигров и 14 леопардов, официально задокументированных как людоеды. Эти животные были повинны в смерти более чем 1200 человек. Первый убитый им тигр - Чампаватский людоед, - был причиной документально зафиксированной смерти 436 человек.
Корбетт также застрелил Панарского леопарда, который, после полученной от браконьера раны не мог больше охотиться на свою обычную добычу и, став людоедом, убил около 400 человек. Среди других уничтоженных Корбеттом зверей-людоедов можно отметить Талладешского людоеда, Моханскую тигрицу, Такского людоеда и тигрицу-людоеда из Чоугара.
Наиболее известным из застреленных Корбеттом людоедов был леопард из Рудрапраяга, который в течение восьми лет терроризировал местных жителей и паломников, направлявшихся в индуистские святыни в Кедарнатхе и Бадринатхе. Анализ черепа и зубов этого леопарда показал наличие заболеваний дёсен и наличие сломанных зубов, не позволявших ему охотиться за привычной пищей и явившейся причиной того, что зверь стал людоедом.
После освежевания тигрицы-людоеда из Така, Джим Корбетт обнаружил в её теле два старых огнестрельных ранения, одно из которых (в плече) стало септическим, и, по предположению Корбетта, явилось причиной превращения зверя в людоеда. Анализ черепов, костей и шкур зверей-людоедов показал, что многие из них страдали от болезней и ран, таких как глубоко вонзившиеся и сломавшиеся иглы дикобразов или не зажившие огнестрельные ранения.
В предисловии к книге «Кумаонские людоеды» Корбетт писал:
«Рана, вынудившая тигра стать людоедом, может быть результатом неудачного выстрела охотника, не ставшего затем преследовать раненое животное, или же результатом столкновения с дикобразом.»
Поскольку в 1900-е годы среди высших классов Британской Индии была распространена спортивная охота на хищных животных, то это приводило к регулярному появлению зверей-людоедов.
По его собственным словам, Корбетт только один раз застрелил неповинное в смертях людей животное, и очень сожалел об этом. Корбетт отмечал, что звери-людоеды сами способны преследовать охотника. Поэтому он предпочитал охотиться в одиночку и преследовать зверя пешком. Он часто охотился со своей собакой - спаниелем по кличке Робин,- о которой он подробно написал в своей первой книге «Кумаонские людоеды».
Корбетт рисковал своей жизнью для спасения жизней других людей, чем заслужил уважение населения тех районов, в которых он охотился.
Участие в Первой и Второй мировой войне
Во время Первой мировой войны Джим Корбетт отправился во Францию во главе сформированного им отряда из 500 человек и возглавлял 70-й кумаонский трудовой корпус. Его руководство было очень успешным, и из прибывших с ним из Индии людей за всё время погиб только один человек, да и то из-за морской болезни. В 1918 году Корбетту было присвоено звание майора.
Когда началась Вторая мировая война, Джиму Корбетту было уже около 65 лет и он не подлежал призыву. Но он всё равно предложил свои услуги правительству и был избран вице-президентом районного фонда помощи военнослужащим.
В феврале 1944 году Корбетту было присвоено звание подполковника, и он был назначен старшим инструктором по подготовке к боевым действиям в джунглях. В марте 1944 года он был отправлен в Бирму для изучения потенциального театра военных действий. В дальнейшем он занимался подготовкой бойцов в районе Чхиндвара Центральных провинций и на различных военных базах. Приблизительно через год из-за обострения малярии Корбетт был вынужден покинуть армию и вернуться домой.
На пенсии в Кении
В 1947 году Джим Корбетт и его сестра Мэгги переехали в Ньери, Кения. Корбетт продолжал писать книги и заниматься охраной природы, выступая против вырубки джунглей.
Джим Корбетт находился в гостинице Tree Tops Hotel (англ.), построенной на ветвях гигантского фикуса, когда там 5-6 февраля 1952 года останавливалась принцесса Елизавета, в день смерти её отца, короля Георга VI. Корбетт оставил запись в книге регистрации гостиницы:
«Впервые в мировой истории юная девушка, поднявшись однажды на дерево принцессой, спустилась с него на следующий день королевой - храни её Господь!»
Джим Корбетт скончался от сердечного приступа 19 апреля 1955 года в возрасте 79 лет через несколько дней после завершения работы над своей шестой книгой Tree Tops. Он похоронен на кладбище англиканской церкви Святого Петра в Ньери, Кения.
Наследие
Дом Корбетта в индийской деревне Каладхунги, Найнитал, был превращён в его музей. Участок земли площадью 221 акр, который Корбетт купил в 1915 году, до сих пор пребывает в первозданном виде. Также в деревне сохранились дом, который Корбетт построил для своего друга Моти Сингха, и Стена Корбетта - каменная стена 7,2 км длиной, защищающая деревенские поля от диких животных.
В 1957 году в честь Джима Корбетта был переименован национальный парк имени Малкольма Хэйли (англ. Jim Corbett National Park) в Уттаракханде, Индия. В 1930-х годах Корбетт сыграл ключевую роль в создании этой охраняемой территории.
В 1968 году в честь Корбетта был назван один из сохранившихся подвидов тигра - лат. Panthera tigris corbetti, индокитайский тигр, также известный как тигр Корбетта.
В 1994 и 2002 годах долго пребывавшие в забвении могилы Джима Корбетта и его сестры были отремонтированы Джерри А. Джалилем, основателем и директором Фонда Джима Корбетта.
Джим Корбетт
ХРАМОВЫЙ ТИГР
ВМЕСТО ЭПИГРАФОВ
1. «Вскоре тигр протянул вперед лапу, за ней другую, потом очень медленно, не отрывая брюха от земли, подтянулся к добыче. Пролежав несколько минут неподвижно, все еще не спуская с меня глаз, нащупал губами хвост коровы, откусил его, отложил в сторону и начал есть…Винтовка лежала у меня на коленях стволом в ту сторону, где находился тигр, нужно было лишь поднять ее к плечу. Я мог бы это сделать, если бы тигр хоть на миг отвел от меня взгляд. Но он сознавал грозившую ему опасность и, не отрывая от меня глаз, не спеша, но безостановочно ел».
2. «…мимо меня прошла группа из двенадцати европейцев с боевыми винтовками. Через несколько минут за ними проследовали сержант и два солдата с флажками и мишенями для стрельбы. Сержант, добрая душа, сообщил мне, что прошедшие только что люди направляются на полигон и что они держатся вместе из-за людоедов».
3. «Вообще тигры, исключая раненых и людоедов, очень добродушны».
Дж. Корбетт. «Храмовый тигр»
ХРАМОВЫЙ ТИГР
Тот, кто никогда не жил в Гималаях, не представляет себе, как велика власть суеверий над людьми в этом малонаселенном районе. Но различного рода верования, исповедуемые образованными жителями долин и предгорий, мало чем отличаются от суеверий простых неграмотных горцев. По существу, разница так невелика, что трудно решить, где кончаются верования и начинаются суеверия. Поэтому я просил бы читателя, если у него возникнет желание посмеяться над простодушием участников события, о котором собираюсь рассказать, повременить и попытаться установить, отличаются ли чем-нибудь описанные мною суеверия от догм религии, в которой он был воспитан.
Итак, после Первой мировой войны Роберт Баллеарс и я охотились во внутренних районах Кумаона. Сентябрьским вечером мы стали лагерем у подножия Трисула, как раз в том месте, где, как нам сообщили, ежегодно духу этой горы приносятся в жертву восемьсот коз. С нами было пятнадцать горцев. Ни разу прежде на охоте мне не приходилось иметь дело с такими жизнерадостными и ревностными в исполнении своих обязанностей людьми. Одного из них, Бала Сингха, гарвальца, я знал в течение ряда лет, он сопровождал меня во многих экспедициях. Он особенно гордился тем, что во время охоты нес самый тяжелый тюк из моей поклажи и, шагая впереди, подбадривал остальных пением. По вечерам на привалах, прежде чем пойти спать, наши люди всегда пели у костра. В тот первый вечер у подножия Трисула они сидели дольше, чем обычно. До нас доносились пение, удары в ладоши, крики и стук по консервным банкам.
Мы заранее решили остановиться в этом месте, чтобы поохотиться на таров, поэтому были крайне удивлены, когда утром, сев завтракать, увидели, что наши люди готовятся сворачивать лагерь. На просьбу объяснить, в чем дело, они ответили, что этот участок не подходит для лагеря, что здесь сыро, вода непригодна для питья, топливо достать трудно и что, наконец, в двух милях отсюда есть место лучше.
Мой багаж накануне несли шестеро гарвальцев. Я обратил внимание, что сейчас вещи уложены в пять тюков, а Бала Сингх сидит у костра отдельно от всех с накинутым на голову и плечи одеялом. После завтрака я направился к нему. Остальные прекратили работу и с напряженным вниманием стали наблюдать за нами. Бала Сингх видел, что я подхожу, но даже не попытался поздороваться (что было для него необычно) и на все мои вопросы отвечал лишь, что он не болен. В тот день мы проделали двухмильный переход в полном молчании. Бала Сингх замыкал шествие и двигался так, как двигаются лунатики или люди, одурманенные наркотиками.
Происходившее с Бала Сингхом угнетало и остальных четырнадцать человек, они работали без обычного воодушевления, на лицах застыли напряжение и испуг. Пока ставили палатку, в которой мы с Робертом жили, я отвел в сторону своего слугу-гарвальца Моти Сингха - я знал его уже двадцать пять лет - и потребовал, чтобы он рассказал, что случилось с Бала Сингхом. Моти долго уклонялся от ответа, говорил что-то невразумительное, но в конце концов я вытянул из него признание.
Когда мы вчера вечером сидели возле костра и пели, - сказал Моти Сингх, - дух Трисула вскочил в рот Бала Сингху, и он его проглотил. Все начали кричать и бить в жестянки, чтобы изгнать духа, но это нам не удалось, и теперь уж ничего нельзя поделать.
Бала Сингх сидел в стороне, одеяло по-прежнему покрывало его голову. Он не мог слышать моего разговора с Моти Сингхом, поэтому я подошел к нему и попросил рассказать, что случилось с ним накануне вечером. С минуту Бала Сингх смотрел на меня полными отчаяния глазами, затем безнадежно произнес:
Бесполезно рассказывать вам, саиб, что случилось вчера вечером: вы не поверите мне.
Разве я когда-нибудь не верил тебе? - спросил я.
Нет, - ответил он, - вы всегда верили мне, но этого вы не поймете.
Пойму или нет, все равно я хочу, чтобы ты подробно рассказал, что произошло.
После долгой паузы Бала Сингх ответил:
Хорошо, саиб, я скажу. Вы знаете, что, когда поют наши горские песни, обычно один человек запевает, а все остальные хором подхватывают припев. Так вот, вчера вечером я запел песню, а дух Трисула прыгнул мне в рот и, хотя я старался его вытолкнуть, проскочил через горло в желудок. Костер горел ярко, и все видели, как я боролся с духом; остальные тоже старались прогнать его, кричали и били в банки, но, - добавил он, всхлипнув, - дух не захотел уйти.
Где дух теперь? - спросил я.
Положив руку на желудок, Бала Сингх убежденно сказал:
Он здесь, саиб. Я чувствую, как он ворочается.
Роберт весь день обследовал местность к западу от лагеря и убил одного из встретившихся ему таров. После обеда мы сидели до глубокой ночи, обсуждая положение. В течение многих месяцев мы строили планы и жили мечтами об этой охоте. Роберт семь, а я десять дней пешком добирались по трудным дорогам до места охоты, и вот в первый же вечер по прибытии сюда Бала Сингх проглатывает дух Трисула. Не важно, что мы с Робертом думали по этому поводу. Важно было другое - наши люди верили, что дух действительно находится в желудке Бала Сингха, поэтому они в страхе сторонились его. Ясно, что охотиться в таких условиях было невозможно. Поэтому Роберт, правда весьма неохотно, согласился, чтобы я вернулся с Бала Сингхом в Найни-Тал. На следующее утро, уложив вещи, я позавтракал вместе с Робертом и отправился обратно в Найни-Тал. Дорога туда должна была занять десять дней.
Покидая Найни-Тал, тридцатилетний Бала Сингх был жизнерадостным и полным сил человеком. Теперь он возвращался молчаливый, с потухшим взглядом, и его вид говорил о том, что он совершенно утратил интерес к жизни. Мои сестры - одна из них была сотрудницей миссии по оказанию медицинской помощи - делали для него все, что могли. Его навещали друзья, и приезжавшие издалека, и те, что жили поблизости, но он безучастно сидел у дверей своего дома и говорил лишь тогда, когда к нему обращались. По моей просьбе его посетил окружной врач Найни-Тала полковник Кук, человек большого опыта и близкий друг нашей семьи. После длительного и тщательного осмотра он заявил, что Бала Сингх физически совершенно здоров, а установить причину его очевидной депрессии он не может.
Несколькими днями позже меня осенила идея. В то время в Найни-Тале находился знаменитый индийский врач. Я подумал, что, если удастся уговорить его осмотреть Бала Сингха и лишь потом, рассказав о случившемся, попросить внушить «больному», что в его желудке нет никакого духа, врач сможет помочь беде. Это казалось тем более осуществимым, что доктор не только исповедовал индуизм, но и сам был горцем. Мой расчет не оправдался. Как только врач увидел «больного», он сразу же заподозрил что-то неладное. А когда из ответов на свои хитроумные вопросы узнал от Бала Сингха, что в его желудке находится дух Трисула, поспешно отпрянул от него и, повернувшись ко мне, сказал:
Весьма сожалею, что вы послали за мной. Я ничего не могу для него сделать.
В Найни-Тале находились два человека из деревни, где жил Бала Сингх. На другой день я послал за ними. Они знали о случившемся, так как несколько раз навещали Бала Сингха, и по моей просьбе согласились отвезти его домой. Я снабдил их деньгами, и на следующее утро все трое отправились в восьмидневный путь. Спустя три недели земляки Бала Сингха вернулись и рассказали мне о том, что произошло.
Бала Сингх благополучно добрался до деревни. В первый же вечер по прибытии домой, когда родственники и друзья собрались вокруг него, он объявил, что дух желает освободиться и вернуться на Трисул, и единственное, что ему, Бала Сингху, остается сделать, это умереть.
И вот, - заключили они свой рассказ, - Бала Сингх лег и умер; на другое утро мы помогли сжечь его.
Эдуард Джеймс «Джим» Корбетт (англ. Edward James «Jim» Corbett; 25 июля 1875, Найнитал, Соединённые провинции, Британская Индия - 19 апреля 1955, Ньери, Кения) - английский охотник, защитник природы, натуралист, писатель.
Известен как охотник на зверей-людоедов и автор ряда повестей о природе Индии.
Корбетт имел чин полковника британской индийской армии и неоднократно приглашался правительством Соединённых провинций для уничтожения тигров- и леопардов-людоедов в регионах Гархвал и Кумаон. За свои успехи в спасении жителей региона от зверей-людоедов он заслужил уважение жителей, многие из которых считали его садху - святым.
Джим Корбетт был страстным фото- и кинолюбителем. После выхода на пенсию он стал писать книги о природе Индии, охоте на зверей-людоедов и жизни простого народа Британской Индии. Также Корбетт активно выступал за защиту дикой природы Индии. В его честь в 1957 году был назван национальный парк.
Жизнь и деятельность
Молодые годы
Джим Корбетт родился в ирландской семье в Найнитале, в Кумаоне, в предгорьях Гималаев на севере Индии. Он был восьмым из тринадцати детей в семье Кристофера и Мэри Джейн Корбетт. Семья имела также летний дом в Каладхунги, где Джим проводил много времени.
Джим был с детства очарован живой природой, он научился различать голоса птиц и зверей. С годами он стал хорошим охотником и следопытом. Корбетт учился в школе Oak Openings, впоследствии переименованной в колледж Philander Smith, и в колледже Святого Иосифа с Найнитале.
Не достигнув возраста 19 лет, он покинул колледж и стал работать на Бенгальской и Северо-западной железной дороге, сначала в качестве инспектора по топливу в Манакпуре (Пенджаб), а затем в качестве подрядчика по перегрузке грузов на станции Мокамех Гхат в Бихаре.
Охота на зверей-людоедов
Документально подтверждено, что в период с 1907 года по 1938 год Корбетт выследил и застрелил 19 тигров и 14 леопардов, официально задокументированных как людоеды. Эти животные были повинны в смерти более чем 1200 человек. Первый убитый им тигр - Чампаватский людоед, - был причиной документально зафиксированной смерти 436 человек.
Корбетт также застрелил Панарского леопарда, который, после полученной от браконьера раны не мог больше охотиться на свою обычную добычу и, став людоедом, убил около 400 человек. Среди других уничтоженных Корбеттом зверей-людоедов можно отметить Талладешского людоеда, Моханскую тигрицу, Такского людоеда и тигрицу-людоеда из Чоугара.
Наиболее известным из застреленных Корбеттом людоедов был леопард из Рудрапраяга, который в течение восьми лет терроризировал местных жителей и паломников, направлявшихся в индуистские святыни в Кедарнатхе и Бадринатхе. Анализ черепа и зубов этого леопарда показал наличие заболеваний дёсен и наличие сломанных зубов, не позволявших ему охотиться за привычной пищей и явившейся причиной того, что зверь стал людоедом.
После освежевания тигрицы-людоеда из Така, Джим Корбетт обнаружил в её теле два старых огнестрельных ранения, одно из которых (в плече) стало септическим, и, по предположению Корбетта, явилось причиной превращения зверя в людоеда. Анализ черепов, костей и шкур зверей-людоедов показал, что многие из них страдали от болезней и ран, таких как глубоко вонзившиеся и сломавшиеся иглы дикобразов или не зажившие огнестрельные ранения.
В предисловии к книге «Кумаонские людоеды» Корбетт писал:
Поскольку в 1900-е годы среди высших классов Британской Индии была распространена спортивная охота на хищных животных, то это приводило к регулярному появлению зверей-людоедов.
По его собственным словам, Корбетт только один раз застрелил неповинное в смертях людей животное, и очень сожалел об этом. Корбетт отмечал, что звери-людоеды сами способны преследовать охотника. Поэтому он предпочитал охотиться в одиночку и преследовать зверя пешком. Он часто охотился со своей собакой - спаниелем по кличке Робин,- о которой он подробно написал в своей первой книге «Кумаонские людоеды».
Эдуард Джеймс «Джим» Корбетт (Edward James «Jim» Corbett)-известный охотник на зверей-людоедов в Индии.
Корбетт имел чин полковника британской индийской армии и неоднократно приглашался правительством Соединённых провинций для уничтожения тигров- и леопардов-людоедов в регионах Гархвал и Кумаон. За свои успехи в спасении жителей региона от зверей-людоедов он заслужил уважение жителей, многие из которых считали его садху — святым.
Документально подтверждено, что в период с 1907 года по 1938 год Корбетт выследил и застрелил 19 тигров и 14 леопардов, официально задокументированных как людоеды. Эти животные были повинны в смерти более чем 1200 человек. Первый убитый им тигр — Чампаватский людоед, — был причиной документально зафиксированной смерти 436 человек.
Чампаватская тигрица (Чампаватский людоед) — бенгальский тигр, убитый в 1911 году Джимом Корбеттом. Как утверждается, чампаватская тигрица убила 436 человек в Непале и индийском регионе Кумаон.
Убив более 200 человек в Непале, тигрица, преследуемая непальской армией, перебралась в Кумаон, где продолжила нападать на людей. Она была настолько смелой, что с рёвом бродила по дорогам вокруг деревень, терроризируя местных жителей, и нередко пыталась ворваться в их хижины.
После того, как она днём загрызла 16-летнюю девушку, её застрелил Джим Корбетт.
В городе Чампават находится «цементная плита», которая указывает место смерти тигрицы.
Корбетт также застрелил Панарского леопарда, который, после полученной от браконьера раны не мог больше охотиться на свою обычную добычу и, став людоедом, убил около 400 человек. Среди других уничтоженных Корбеттом зверей-людоедов можно отметить Талладешского людоеда, Моханскую тигрицу, Такского людоеда и тигрицу-людоеда из Чогуара.
Джим Корбетт и застреленный им тигр Повальгарский холостяк
Наиболее известным из застреленных Корбеттом людоедов был леопард из Рудрапраяга, который в течение более чем десяти лет терроризировал паломников, направлявшихся в индуистские святыни в Кедарнатхе и Бадринатхе. Анализ черепа и зубов этого леопарда показал наличие заболеваний дёсен и наличие сломанных зубов, не позволявших ему охотиться за привычной пищей и явившейся причиной того, что зверь стал людоедом.
Джим Корбетт у тела застреленного им леопарда-людоеда из Рудрапраяга в 1925 году
После освежевания тигрицы-людоеда из Така, Джим Корбетт обнаружил в её теле два старых огнестрельных ранения, одно из которых (в плече) стало септическим, и, по предположению Корбетта, явилось причиной превращения зверя в людоеда. Анализ черепов, костей и шкур зверей-людоедов показал, что многие из них страдали от болезней и ран, таких как глубоко вонзившиеся и сломавшиеся иглы дикобразов или не зажившие огнестрельные ранения.
В предисловии к книге «Кумаонские людоеды» Корбетт писал:
Рана, вынудившая тигра стать людоедом, может быть результатом неудачного выстрела охотника, не ставшего затем преследовать раненое животное, или же результатом столкновения с дикобразом.
Поскольку в 1900-е годы среди высших классов Британской Индии была распространена спортивная охота на хищных животных, то это приводило к регулярному появлению зверей-людоедов.
По его собственным словам, Корбетт только один раз застрелил неповинное в смертях людей животное, и очень сожалел об этом. Корбетт отмечал, что звери-людоеды сами способны преследовать охотника. Поэтому он предпочитал охотится в одиночку и преследовать зверя пешком. Он часто охотился со своей собакой — спаниелем по кличке Робин,— о которой он подробно написал в своей первой книге «Кумаонские людоеды».
Корбетт рисковал своей жизнью для спасения жизней других людей, чем заслужил уважение населения тех районов, в которых он охотился.