Фонетические приемы языковой игры. Что такое звукопись: примеры. Звукопись в литературе
Русский язык славится по всему миру своей красотой и богатством. Известность он заслужил благодаря огромному количеству входящих в активный запас.
В этой статье мы ответим на вопрос: «Что такое звукопись?». Этот часто встречается в поэтических произведениях русских авторов.
Звукопись — фонетическое речевое средство, придающее произведению особую художественную выразительность. В его основе лежит повторение различных фонетических сочетаний. Это прием усиления изобразительных свойств текста. Он помогает сделать текст более экспрессивным, создать слуховые образы. Например, может передать шум дождя, топот копыт, раскаты грома.
Суть звукописи сводится к повторению определенных звуков или слогов с целью достижения необходимого изобразительного эффекта. Существует всего четыре разновидности этого приема:
- Автор использует комбинации из одних и тех же звуков в разных словах для достижения речевой образности. Рассмотрим понятный пример: «В глуши шуршали камыши». Виден многократный повтор звука «ш».
- Применяется повтор букв, схожих по своему фонетическому звучанию. К примеру: «На цыпочках скачет чиж». Комбинирование звуков «ц», «ч» и «ж».
- В основе приема лежит использование звуков, создающих контраст своим звучанием (таких как «д» и «л»). Познакомимся с примером: «Майский дивный день лета лучший дар».
- Прибегают к нескольким видам звуковой организации, дополняя интонационными особенностями.
Мы узнали, что такое звукопись. И теперь перейдем к знакомству с ее приемами.
Аллитерация и консонанс
Аллитерация — прием речевой выразительности, в основе которого лежит повтор С ним мы сталкиваем и в русской, и в зарубежной поэзии. Удачное использование аллитерации показывает, насколько сильно развито у автора чувство художественного такта.
Для того чтобы удачно использовать этот прием, необходимо быть обладателем чувства меры. Надо точно чувствовать, сколько повторяющихся звуков можно вписать, не перегружая текст.
Аллитерация применяется поэтами для создания определенных ассоциаций. Например, повтор звука «р» может передать звучание мотора, а «гр» - звучание грома.
В русском языке аллитерация существует рука об руку с консонансом (повтором согласного, которым заканчивается слово).
Звукопись: примеры аллитерации
Многие русские поэты знамениты своим умением удачно использовать прием аллитерации. Самые известные из них: А. С. Пушкин, Н. А. Некрасов, Г. Р. Державин, В. В. Маяковский, Ф. И. Тютчев.
Рассмотрим несколько примеров из их работ, чтобы понимать, как выглядит звукопись в стихах талантливых и признанных поэтов:
- «Через час отсюда в чистый переулок вытечет по человеку ваш обрюзгший жир», — строчка из стихотворения В. В. Маяковского «Нате». Мы видим повторение звуков «ч», «с».
- В «Медном всаднике» А. С. Пушкина нам также встречается выразительный и удачный пример многократного использования глухого звука: «Шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой». Автор применяет фонетический повтор «ш», который вызывает в воображении образ шипящего шампанского.
- Произведение Г. Р. Державина «Водопад» представляет нам повтор звуков «гр», которые воспроизводят звучание грома: «Грохочет эхо по горам, как гром гремящий по громам».
Ассонанс
Ассонанс — повторение гласного, стоящего под ударением, или их сочетания в пределах одного стиха или фразы. Этот прием используют с целью сделать произведение более легким для восприятия на слух. А его звучание - более мелодичным.
Ассонанс встречается гораздо реже аллитерации. Его не так просто заметить в тексте, но, если быть внимательным, это возможно.
Ассонанс используется поэтами уже не один век. Например, он встречается во французском и старинных фольклорных песнях.
Примеры ассонанса
Как и аллитерация, ассонанс встречается в произведениях многих русских поэтов. По этой причине их стихи отличаются особенным благозвучием и выразительностью. Рассмотрим примеры того, как выглядит звукопись в литературе:
- В стихотворении А. Блока «Фабрика» встречается повтор ударного гласного «о»: «Скрипят задумчивые болты, подходят люди к воротам».
- В романтической поэме А. С. Пушкина можно найти развернутый пример использования ассонанса: «Его молоденькая дочь пошла гулять в пустынном поле». Повторяется ударный звук «о» в каждой самостоятельной части речи.
- Произведение Б. Л. Пастернака «Зимняя ночь» также показывает удачный пример применения ассонанса: «Мело, мело по всей земле во все пределы». Четко видно повторение ударного звука «э» в каждом самостоятельном слове, из-за этого приема строка кажется более певучей.
Диссонанс и липограмма
Диссонанс и липограмма — приемы звукописи, которые редко встречаются в современной русской литературе.
Липограммой называется художественный прием, суть которого заключается в том, что поэт сознательно избегает употребления какого-либо звука. В золотой век литературы применение этого средства считалось показателем высокого уровня мастерства поэта.
Среди русских писателей самым известных приверженцем липограммы является Г. Р. Державин. Рассмотрим звукопись, примеры использования которой можно найти в его стихотворении «Свобода»:
Теплой осени дыханье,
Помавание дубов,
Тихое листов шептанье,
Стих состоит из четырех строф по шесть строк в каждой. Ни в одной из них вы не найдете слова, содержащего букву «р».
Прием встречается в произведениях поэтов-экспериментаторов серебряного века. Например, у В. В. Маяковского, И. Северянина.
Рассмотрим пример из стихотворения В. В. Маяковского «Рабочим Курска, добывшим первую руду…».
Сквозь огонь прошли,
сквозь пушечные дула.
Вместо гор восторга -
горе дола.
Анафора и эпифора
Звукопись в литературе включает множество приемов. Они могут быть как общепринятыми, так и авторскими. Рассмотрим еще несколько приемов.
Звуковая анафора и эпифора — это повтор одного звука или созвучий в начале или на конце слова соответственно. Прием широко используется в поэтических работах.
Познакомимся с примерами, встречающимися у известных русских поэтов:
- В стихотворении К. Бальмонта можно найти эпифору: «Шумели, сверкали и к дали влекли, и гнали печали, и пели вдали». На конце каждого глагола мы видим сочетание звуков «ли», что придает строкам особую мелодичность и певучесть.
- Пример анафоры с использованием повторения двух звуков «д» и «м» встречается в произведении М. Цветаевой «Тебе - через сто лет»: «Друг! Не ищи меня! Другая мода! Меня не помнят даже старики». Повтор фонетических сочетаний в данном случае помогает выделить автору наиболее значимые для него слова.
Каламбурные рифмы
Средства речевой выразительности прославили русский язык. Звукопись - один из приемов, которые делают нашу литературу необычайно певучей и выразительной.
Каламбурные рифмы — художественное средство, в основе которого лежит игра слов и звукового сходства. Поэт рифмует строчки за счет или омонимии.
Часто этот прием используется для достижения комичности. Встречается в работах В.В. Маяковского, А. С. Пушкина, Эмиля Кроткого, Д. Минаева. Рассмотрим несколько примеров:
1. В «Частушках» В. В. Маяковского легко можно найти каламбурную рифму:
В октябре с небес не пух —
снег с небес валится.
Что-то наш Деникин вспух,
стал он криволицый.
2. Не совсем юмористическое применение каламбурной рифмы можно увидеть в ироничном творении известной поэтессы М. Цветаевой «Мука и мука»:
Все перемелется? Будет мукой?
Нет, лучше мукой!
Итог
Из этой статьи вы узнали, что такое звукопись. Рассмотрели ее самые распространенные приемы и примеры использования в русской поэзии, убедились в том, что необычайную красоту и выразительность поэтическим произведениям придает мастерское использование речевых средства выразительности.
Теперь вы без труда сможете определить, какой звуковой прием использовал поэт, и оцените его талант по заслугам.
Прежде всего следует отметить особую ритмику колыбельной песни, которая в исследованиях получила определение как "монотонная". Но "монотонность" жанра определяется не только его поэтикой. Попытки литературоведческого анализа фольклорных текстов колыбельных, попытки найти общие признаки для жанра в слогоразмере, рифме, на наш взгляд, к значимым результатам не привели. Более того, эти попытки нередко приводили к некоторой текстологической "деформации" текста при публикациях. Стремление выбирать поэтически изящные тексты вне нотации создавало весьма необъективную картину жанра с точки зрения его поэтики. Нельзя забывать, что колыбельная песня поется, существует в десятках напевах. Напев может организовывать поэтику. "Нескладность" того или иного текста может видеться лишь тогда, когда текст рассматривается вне его исполнения (или хотя бы нотации). К сожалению, певец колыбельной, в отличие от эпического сказителя, сказочника, "вопленницы", практически не изучался. Приемы "выпевания" колыбельного текста не исследовались.
Вместе с тем, мы фиксируем очевидное в жанре единство ритмики текста, его напева и технологии укачивания. Качание ритмически организует текст, как и текст организует ритм качания. При этом заметим, как колыбельный текст транслирует во времени наиболее удачную методику (темпоритм) усыпления. Неопытная нянька посредством поэтики текста выбирает нужный и правильный, проверенный результатом (сном) ритм. Итак, можно выделить первую поэтическую особенность колыбельной песни, обеспечивающую "усыпление": соответствие поэтического размера и такта качания. В большинстве случаев это четырехстопный размер, обеспечивающий четыре такта качания на строку.
Наблюдаемая автором в полевой работе и отмеченная этнографами технология укачивания – ногой в "почепке" (веревка, провисающая под зыбкой) в указанном ритмическом единстве качания и песни – создает поразительный эффект быстрого усыпления, что свидетельствует о эмпирическом осознании наиболее успешной технологии усыпления.
Рассмотрим в контексте функции усыпления формулу-маркер жанра: "Бай", "Люли", "Зыбу", "Качи", "Спи-усни" и другие, в том числе и в многочисленных ономатопеических образованиях, например: баиньки, байки, байбаиньки, люленьки, полюленьки и др. В своей традиционной повторяемости, повторяемости в "сценарии" одного и ежедневного убаюкивания, формула-маркер становится не только смысловой, но и звуковой командой на сон. На нее образуется, особенно в условиях исполнения колыбельной одним автором (одним голосом), соответствующая психофизиологическая реакция ребенка – засыпание.
В изданном нами полном тексте одного реального убаюкивания звуковой повтор маркера жанразанимает треть пространства текста (Головин 1999, 16-18).
Рифмуемое с маркером в парной рифме (что наиболее часто встречается в колыбельных) слово часто повторяет звук маркера, и, таким образом, создается более целостная "усыпляющая" звуковая ситуация песни. Рифмуемое с маркером слово, независимо от своей семантики, получает коннотацию звуковой команды на успокоение, на которую также реагирует адресат.
Отметим следующий факт, что все традиционные исполнители, а тем более бывшие профессиональные няньки, в своем репертуаре (иногда очень ограниченном, до десяти песен) использовали колыбельные с разными формулами-маркерами ("Бай", "Баюшки", "Баеньки", "Люли", "Качи"). В одном убаюкивании Клавдии Фоминичны Петровой (1925 г. р.) из деревни Верхнее Заозерье Любытинского района Новгородской области (бывший Тихвинский уезд) встречаются четыре формулы-маркера: "Бай" (в вариациях), "Ай", "Люли", "Качули" (Головин 1999, 16-18).
Следовательно, ребенок адекватно реагировал на каждый усыпляющий формульный маркер. Достаточно интересным является тот факт, что почти в каждой, взятой в отдельности, колыбельной песне постоянно повторяется звуковой образ всех маркеров локальной традиции , а не только звук своего, начального, маркера. Соответственно и адресат песни "улавливает" и реагирует (в функциональном плане) на все звукоповторы формул-маркеров.
Приведем в пример текст, выбранный нами, поскольку записан с "пения" (издана аудиокассета – Русская традиционная культура: Приложение 1997, № 20):
"Бай-бай-баю ,
Укачаю , укладу
Да и спать повалю !
Спи -ко, милая, усни
Да поболе порасти ,
Больше вырасти ,
Ума вынеси !
Люли-бай, люли-бай,
Ты собачк а, не лай ,
Белолапа, не скули ,
У нас Валю не буди!
Байки-баюшки,
Люлю-люлю-люлюшки,
Приле тели гулюшки ,
Стали гули гуле вать,
Стала Валя засыпать.
Спи -ко, Валя, до поры
Не поднимай головы.
Когда будет пора,
Мы разбудем тебя.
Люлю-люлю-люлю-ли,
Приле тели журавли .
Журавли -то мохноноги,
Не нашли пути-дороги.
Они сели на ворота,
А ворота – скрип , скрип !
Не будите у нас Валю,
Валя спи т, спи т, спи т!"
Итак, в одном тексте у нас звуковая цитация 4-х маркеров жанра: Бай (байки-баюшки) – 1, 8, 9, 12, 13, 14 строки; Люли (люли) – 5, 8, 10, 11, 13, 14, 15, 21, 22, 25, 27 строки; Качи – 2, 9 строка, Спи-усни – 4, 5, 6, 17, 28. Мы могли бы выделить еще ассонансы на "а", "и", "у", "ю", аллитерации на "б", "л", "с", как частичную цитацию звуковых команд. Таким образом, фонетическая структура колыбельной песни преимущественно состоит из звукорядов, соответствующих по звуку начальным, формульным маркерам жанра, в содержании которых заложена "успокоительная" реакция адресата. Повторяем, мы специально не выбирали текст. Практически любой, неусеченный текст в большей или меньшей степени обладает такой спецификой. Приведем для подтверждения еще два текста.
Первый представляет собой первую публикацию колыбельной песни (1838г.) и в нем также выделены звуковые соответствия маркерам:
"Баю, баюшки, баю,
Баю, Саш еньку, баю !
У котушк и кота
Колыбель хороша;
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !
У моего Саш еньки,
Лучше его.
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !
У кота, у кота
Перинуш ка мягка;
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !
У моего Саш еньки
Мягче его,
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !
У кота, у кота
И подуш ечка бела;
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !
У моего Саш еньки
Лучше его.
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саше ньку, баю !
У кота, у кота
Одеяли цо тепло;
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !
У моего Саш еньки
Соболи ное ле жит;
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саше ньку, баю !
У котуш ки, кота
Плетка под подуш ечкой ле жит,
Баю, баюшки, баю,
Баю , Сашеньку, баю !
У моего Саш еньки
На стеночке висит.
Баю, баюшки, баю,
Баю , Сашеньку, баю !
Спи , спи , угомон
Тебя возьми.
Баю, баюшки, баю,
Баю , Саш еньку, баю !"
(Сахаров 1838, 393)
Второй текст – пример фольклоризации литературной колыбельной А. Майкова, напет автору в Любытинском районе Новгородской области в 1995 году. По всей видимости только литературного текста (выделен курсивом) оказалось недостаточно для реализации функции усыпления, поэтому он обрамлен традиционными формулами с активным звуковым повтором маркеров. Также выделены такие соответствия:
"Баю-баюшки-баю,
Колотуш ек надаю .
Колотуш ек двадцать пять
Света будет крепче спать .
Света, Светуш ка, усни
Сладкий сон к себе мани.
В няньки я тебе взяла
Ветра, солнца и орла.
Улетел орёл домой,
Солнце скрылось за горой.
Ветра спрашивает мать-
"Где изволил пропадать.
Али волны ты гонял,
Али звёзды воевал? "
– Не гонял я волн морских
Звёзд не трогал золотых,
Колыбелечку качал,
Всё дитя оберегал.
Баю-баюшки, бай-бай,
Спи, малютка, засыпай. "
Следующий прием усыпления, отразившийся в фонетике колыбельной песни, также связан с звукорядами. Обыденное ("неколыбельное") общение пестуньи и младенца имеет свою специфику. В общении с младенцем выбираются устойчивые, традиционные (используемые от поколения к поколению) звуковые команды разных функций. Одни звуковые команды настраивают младенца на возбуждение, другие – на выполнение физиологического действия (например, еды), третьи – на успокоение. Для успокоительных команд характерен протяжный шипящий звук. Колыбельная песня постоянно транслирует такие звукоряды в своем тексте, иногда с поразительной частотой: "Ш иш ь, вы куры, // Не ш умите"; "Ш ла наш а Дрема", "Пш аниш неньких – урж аниш неньких", "Кош ки-помош ки, // Прилетели мош ки".
Данная звуковая команда происходит от повелительного "тише". Необходимо отметить, что по значению, по смыслу это слово связано со словами "кроткий", "безопасный", "благостный", "удовлетворенный". Также необходимо отметить и его близость со словом "тешить" (Черных 1994, 243-246).
"Усыпительный" шипящий звук весьма часто проявляется уже в начальной формуле – в маркере, создавая, таким образом, "усыпительный" звуковой настрой всего текста ("Спи, усни"; "Спи, засыпай"; "Баю-баюшки- баю" или "Баю-баю-баюшки " и т.п.). Если суффикс "юшк" завершает начальную строку, то это "обязывает" текст в системе парной рифмовки (преобладающая рифма колыбельной, во всяком случае начальных строк) продолжать усыпляющий звуковой тон. Усыпляющий суффикс становится своеобразной эпифорой текста:
"Баю-баю-баюшк и,
Жил мужик на краешк и."
"Баю-баю-баюшк и,
Не ложись на краюшк е."
"Баю-баю-баюшк и,
В огороде заюшк и."
"Баю-баю-баюшк и,
Нету дома мамушк и
"Баю-баю-баюшк и,
Напеку оладушк и."
"Баю-баю-баюшк и,
Скатаем Лиде валешк и."
Первые две формулы общеизвестны, остальные используются достаточно часто. Сознательно приведем еще два общеизвестных примера (колыбельные, которые знают и поют все), чтобы показать, насколько точно колыбельная песня сохраняет звуковой успокоительный строй:
"Баю-баю-баюш ки,
Жил мужик на краеш ки.
Он ни беден, ни богат,
У него с емья ребят,
У него с емья ребят
Вс е по лавуш кам сидят.
Вс е по лавуш кам сидят,
Каш ку с мас лицем едят.
Каш ка мас леная,
Лож ка краш еная.
Лож ка гнётцы,
Нос трясятцы,
Душ а радуетцы."
(ТФА, № 12)
"Баю-баю-баюш ки,
Не ложись на краюш ке,
С краю свалиш ься,
В зень удариш ься.
В зень удариш ься,
И досадиш ься.
Придёт с еренький волчёк
Тебя хватит за бочёк.
Хватит тебя за бочёк,
И потащ ит во лес ок.
И потащ ит во лес ок,
Под ракитовый кус ток.
Там волки воют,
Тебе с пать не дают. "
(ТФА, № 91)
Успокоение "поддерживается" и по внутренней рифме с маркером, например: "Баю-баюшки-баю // Колотушек надаю "; "Баю-баюшки-баю // Да вот и матушку мою ".
На шипящих и свистящих часто организуется рифма и вне маркеров, в устойчивых формулах, в весьма "популярных" текстах, например: свалиш ься – вдариш ься; упадеш ь -расш ибеш ь; сменуш ка – хлебуш ка; пош лешь – дождеш ь; куш айте – слуш айте; перыш ко – озерыш ко; потеш у – повеш у; подольш е – побольш е и т.д.
Мы сознательно остановились на аллитерации в рифмующем слоге, поскольку он имеет особое функциональное значение. Рифмующий слог акцентируется тонически, образуя тем самым параллельную ритмическую структуру колыбельной песни. Шипящая в акцентном, "выделенном" слоге усиливает эффект усыпления.
Аллитерация с основой на шипящую и свистящую присутствует в частотных формулах (часто мотивообразующих) колыбельной песни: "Вырас теш ь больш ой"; "Нянюш ки и мамуш ки качайте дитя"; "Мамуш кам да нянюш кам обновочки (обнос очки) дарить"; "Пош ел котик во лес ок"; "Пос корее вс тавай (вырас тай)"; "С пи камеш ком, // Вс тавай перыш ком"; "С пи по ночам, // Рас ти по час ам"; "Выйдеш ь на улицу // Разгуляеш ьс я"; "Пос корее ус ни"; "С пи с олныш ком, // Житным зерныш ком"; "Богородица в окош ко // Крылыш ком махнула" и мн. др. Приведенные формулы, реализующие разные функции, благодаря своей звуковой составляющей, также поддерживают и функцию усыпления.
В колыбельной песне особенно чувствуется функциональный синтез. Знаковые слова формульных мотивов часто используют звук "ш" (бабушка, каша, кошка, колотушка, подушка). Например, во многих колыбельных присутствует акцентация (перечисление, призыв) членов семьи. Это полифункциональный акт жанра, связанный с охранительной и эпистемологической функцией. Но, в контексте языковой специфики колыбельной, в обозначении членов семьи преобладают шипящие суффиксы, что усиливает и функцию усыпления:
"Баю-баю, баюш ки,
Дома нету мамуш ки.
Скоро мамуш ка придё,
И к кроватке подойдё..."
(ТФА, № 20)
"Баю-баю, зыбаю
Отец пош ёл за рыбою
Дедуш ка дрова рубить
Матуш ка уху варить."
(ТФА, № 30)
Таким образом, колыбельная песня в своем звуковом строе постоянно повторяет обыденные звуковые команды на успокоение, что, естественно, усиливает эффект усыпления.
Если мы говорим об усыпительной функции колыбельной песни, то должны сказать, что все элементы структуры жанра, а не только фонетика и поэтика осуществляют эту функцию. Пока мы не рассматривали содержательный аспект колыбельной песни в контексте функции усыпления. Вместе с тем, кроме ритмических и фонетических приемов, мы должны отметить еще одну характерную особенность в жанре, связанную с функцией усыпления. И в сознании адресата и в сознании исполнителя, вследствие исполнения колыбельной песни, создается ощущение необычайного смыслового, ситуационного, пространственного "уюта", что также поддерживает функцию усыпления. Рассмотрим этот феномен на основе мотивного и формульного фонда колыбельной песни.
Во-первых, следует отметить мотив призыва успокоителя , который весьма разнообразен в колыбельной песне. В успокоители призываются самые различные персонажи (Божественные и мифологические, люди и животные). Успокоители осуществляют свою функцию за счет разных приемов усыпления:
1. "Мифологического" принесения "овеществленного" сна или "дремоты" ("много", "мешок" – обычно Сон, Дрема, коты, уточка);
2. "Приказа" усыпления ("Сон говорит: // "Усыплю, усыплю". // Дрема говорит: "Удремлю, удремлю".);
3. "Наваливания" на глаза ("Сон да Дрема // Навались на глаза."), устремлением в зыбку к усыпляемому ("Уж как Сон-от в голову // А Дрема-от в ноженьки");
4. Звукоуспокоения ("Стали гули ворковать, // Стал наш Коля засыпать"; "А ворота скрип-скрип // Наша Таня спит-спит");
5. Качания ("Стали гули ворковать // Нашу Оленьку качать"; "Мамушки, нянюшки // Качайте дитя. // Красны девушки – убаюкивайте").
Таким образом, все устремляются на успокоение и при этом конкретизируется имя усыпляемого. Более того, используются разные приемы усыпления. Есть формулы порицания и наказания успокоителя за то, что он успокаивает других, в таких случаях его вновь обращают к адресату, например:
"Как у коти у кота,
Была мачеха лиха.
Она била кота,
Поперёк живота.
Не ходи-ка ся кот,
По чужим дворам.
Не качай-ка си кот,
Малых детушек.
Приди котя ночевать
Приди Шурика качать"
(РГО, ф.24, оп.1, ед. хр.65, л.12. Новг.,
Новгородский, Слутка. Соколова Н. 21г. Зап. Е.П. Привалова. 1928.)
Во-вторых, это мотив утверждения сна . В содержании сюжетов, исходящих от этого мотива, есть большое количество устойчивых формул, настраивающих на сон:
1. Конкретные формулы утверждения сна (часто начальные), по содержанию настраивающие адресата жанра на сон: "Спи, усни // Не вздымай головы"; "Спи, поспи, // Поскорее усни"; "Спи без байканья, // Да без люлюканья"; "Спи не ломайся, // С зыбочки не поднимайся"; "Спи, дитя, до вечера, // Тебе делать нечего."; "Спи-тко, мой младень // Да на весь долгий день"; "Спать укладываю // Уговариваю"; "Спать велю, // Спать укладываю"; "Бай-бай // Поскорее засыпай"; "Бай да люлю // Поскорее усыплю"; "Бай да люли // Поскорее усни"; "Лю-лю-лю-лю! // Я подружку усыплю". Заметим, что формулы преоображения во сне (напр.: "Спи по ночам, // Расти по часам"; "Спи камешком // Вставай перышком"; "Спи солнышком, // Житным зернышком"; "Спи подольше // Наберешь ума побольше"; "Скоро выспится // А как выспится"; "Спи по ночам // Вставай по зарям"; "Спи здорово, // Вставай весело"; "Катя выспится // Не куражится") также имеют команду на сон. Таким образом, мы фиксируем необычайно богатый формульный фонд, напрямую связанный с усыплением младенца.
Иногда в тексте усыпляют и по частям тела: "Спи, сугревушка, давай, // Головушки от подушки, // А бочков от краечков".
2. Формулы закрывания глаз ребенка:
"Глазки закрывай,
До утра не открывай."
"Ты, Зоинька, на спокой.
Глазки ангельски закрой"
"Спи, успокойсе,
Глазки ангельски закройсе"
"Угомон тебя возьми
Глазки ангельски зажми"
"Уж ты глазаньки зажми,
Угомон тебя возьми"
"Спи, Господь над тобой,
Глазки сереньки закрой."
"Тебе спать не пахать,
Только глазаньки зажать."
"Спать не писать
Только глазаньки зажать"
"Спи-ка, Ваня, засыпай,
Крепко глазаньки смыкай"
Такая формула имеет множество вариантов, например: "Спи-спи, глазок, // Спи-спи, другой. // Один глазок листочком закрою, // Другой гнилкой залеплю."; "Спи, глазочек, // Спи, родимый, // Под ресницей соболиной".
3. Формулы доброго, ласкового отношения к ребенку: "Баю-баюшки, баю, // Не ругаю, не браню."; "Бранить не за что да // Журить не по что". Такие и подобные формулы создают особый "спокойный" ситуационный контекст.
4. Формулы создания абсолютной тишины для успокоения ребенка: "Петушок не кричи", "Корова не мычи", "Уж, ты гуля, не гуди", "Ты, гудочек, не гуди", "Уж, ты, оцеп, не скрипи", "Брысь, котик не ходи". Особенно часто встречаются следующие примеры:
"Бай-бай-бай-бай,
Ты, собачка, не лай.
Белолапа не греми,
Нашего Колю не буди." (ТФА,179).
5. Формулы мотива "Все спят и ты спи":
"Кошки спят,
И котята спят,
И ребята спят
И нашей девушки спать велят..." (ТФА, 133)
6. Особое значение имеют формулы качания в колыбельных, поскольку они дублирует усыпительную технологию на вербальном уровне. Они часто выступают в качестве начальных формул-маркеров (Качь, качи, качу, качули), они разнообразны по содержанию ("Я качу-качу-качу, // На дубовом очепу"; "Мамушки, нянюшки // Качайте дитя";). Формулы качания могут повеливать спать ("Я качала за лучок // Спать велела на бочок"), успокаивать ("О качь, качь, качь // Мила деточка не плач"), величать ("Качаю-величаю").
Таким образом, данный мотив реализуется в обширном фонде "усыпительных" формул.
Особое значение в функции успокоения имеет описательный мотив колыбели , пространства ребенка. Создается уютная картина, некий образ "гнезда благодати". Описания самой колыбели (напр.: "... Как у Кати колыбель // Во высоком терему, // На высоком на крюку, // Да на тонком оцепу. // Кольца, пробойца // Серебряные. // В шитом-браном пологу.") будут подробно рассмотрены в следующем параграфе.
Мотив может развиваться и в формулах, характеризующих качество постели и еды в смысле уюта ("В головах куни, // В ногах соболи // Одеялышко черна бобра..."; "Кладу в голова подушки, // Рипочек под бочок // Да соломки тукачок."; "На подушечки травчатой"), таким образом, мы наблюдаем обустраивание пространства в рамках формульного ряда. Другие, более развернутые примеры:
"Бай-бай-бай-бай!
Спи, внученочек, давай.
Я песенку спою,
Во кроватку уложу.
А кроватка тесовая,
А постелька перяная,
И в ней каждая перина
Да по полтора аршина.
Как постелька пуховая.
А пеленка портяная.
Как подушечка шелкова,
Моя деточка толкова.
Одеялко шубное,
Дитя наше умное."
(Мартынова 1997, № 509)
"Ой ляльки-ляльки-ляльки,
В изголовье крендельки,
В ручках яблочки,
В ножках прянички,
По бокам конфеточки,
Винограду веточки."
(Мартынова 1997, № 261)
В структуре мотива есть и весьма популярные формулы сравнения колыбели (кота) и колыбели ребенка в пользу последнего, например: "У кота, у кота, // Колыбель высока. // У мово Ванюшеньки – // Выше того."
Другие мотивы колыбельной песни также создают это ощущение уюта, способствующего успокоению и усыплению. Мотив будущего благополучия и мотив дарения обеспечивает радость душевного состояния, мотив семьи и мотив кормления-угощения создает ощущение заботы и сытости, мотив призыва-прихода охранителя – чувство безопасности своего пространства и, соответственно, себя.
Добавим к этому обширный круг эпитетов (среди них много устойчивых), который использует пестунья по отношению к младенцу (сугревушка, золотиночка, жемчужинка, соплянушка, голубанушка, соколанушка и мн. др.), преобладающий уменьшительно-ласкательный суффикс, притяжательное местоимение "мой", которые также создают особое состояние адресата, реализующее его усыпление.
Таким образом, колыбельная песня обладает мощным звуковым и содержательным потенциалом, реализующим функцию успокоения. Жанр представляет собой концентрацию звуков усыпления и концентрацию содержательных "повелений" (прямых и косвенных, аллюзивных и ассоциативных) на сон. Особая "удовлетворенность" адресата ("следствие" описательного мотива колыбели, мотива семьи, мотива призыва-прихода охранителя, мотива благополучного будущего, мотива дарения, мотива кормления-угощения и др.) создает специфическое психофизическое состояние – "уютность" – быстро переходящее в сон.
В других мотивах колыбельной также может проявляться функция успокоения. Прежде всего это касается мотивов изгнания вредителя, пугания-предупреждения, наказания, то есть мотивов пугания.
Мотив пугания также полифункционален (образы "пугания" будут подробнее рассмотрены в соответствующем параграфе). Мифологический образ пугания – "чужой" (Бука, Бабай, Басалай, Бахахай, Угомон, волчок, собака, вор-мужик) стремится украсть или съесть младенца. Пугание может "усиливаться" – мать, нянька изменяют голос, поскрипывают ногой. В сочетании с прозаическими пуганиями создается острая, драматическая ситуация. На первый взгляд, обнаруживается противоречие. Функциональное устремление колыбельной на спокойный сон разрушается. Но с другой стороны, младенец перед сном может находиться в совершенно разных психических состояниях, и баюкальщица подсознательно выбирает тот или иной текст убаюкивания, который зависит от состояния ребенка. Спокойный ребенок не нуждается в пугающей колыбельной. Но для того, чтобы "сбить" истерику, плач, крайнее возбуждение иногда необходим пугающий текст. Испугается, замолчит – уснет. Это подтверждают приведенные в ссылке примеры. Но с другой стороны, возникает вопрос – не травмирует ли такой текст психику ребенка? То есть необходимо рассмотреть все аспекты пугающей колыбельной, несмотря на то, что мы исследуем только усыпляющую сторону такого текста.
Страх, боязнь у ребенка – не отрицательная черта характера, это ступень опыта. Страх – степень взросления. Страх – неизбежная ситуация в жизни. И такая пугающая колыбельная – проверка на страх, который переживается в условиях максимальной защищенности.
Во-первых, голосом "Буки" все-таки поет мать или нянька, которая является защитником и никогда в обиду не даст. Во-вторых, мать также имитирует испуг и находится рядом, таким образом, создается ситуация коллективного страха, а последний переживается значительно легче, чем страх индивидуальный. Более того, ребенок начинает понимать, что страх это не только присущее ему чувство. В-третьих, ребенок находится в "своем" и защитном пространстве – в зыбке.
Сюжетика таких пугающих песен также смягчается экспрессивным (уменьшительно-ласкательным) суффиксом в клаузуле. Последняя, о чем мы говорили, соответствует акцентной точке качания, что усиливает ее смысл. Возьмем известный сюжет о волчке. Не устрашающую (волчище, лесище и т.д.), что соответствовало бы логике сюжета, а наоборот, смягчающую эмоциональную окраску приобретают слова, и у нас появляется бочок, волчок, лесок, кусток и т.д. Все составляющие пугающей колыбельной "работают" на создание ситуации "страшно и не страшно одновременно" или "страшно, но без душевного травматизма". При исследовании пугающих песен необходимо обратить внимание и на состояние матери, или того, кто исполняет колыбельную. "Пугающая" колыбельная песня имеет еще одну особенность, которая направлена в сторону матери. Неспящий ребенок – повод для раздражения матери или няньки. Страшная колыбельная адекватна состоянию исполнителя. Но текст рождает испуг на лице родного ребенка, он начинает вызывать жалость, следовательно, раздражение матери не переходит в следующую, более негативную стадию, а меняется на жалость. Таким образом, текст, посредством испуга ребенка и реакции на него, успокаивает и мать и не дает развиться ее раздражению. Весьма часто сам текст (как импровизация) реагирует на такую смену настроения матери:
"А-баю-баю-баю
Баю-баиньки, баю.
Не ложися на краю,
Тебя мышка съест.
Али серенький волчок,
Тебя схватит за бочок.
Стара уточка
Из-за кустичка;
Али старый старичок
Из заулочка бредёт.
А баю, баю, баю,
Баю, баиньки баю.
Как ты вырастешь большой,
Станешь в серебре ходить,
Станешь золото носить.
Уж ты спи по ночам,
Ты расти по часам;
А-баю-баю-баю,
Баю-баиньки-баю.
Уж ты спи почивай,
Своих глаз не открывай.
Спи со Ангелами,
Со Архангелами.
Херувимы, серафимы
Вьются, вьются над тобой,
Над твоей головой.
А-баю-баю-баю,
Баю-баиньки, баю."
(РГО, ф. 24, оп. 1. ед. хр.39, л. 243. Тихвин. Зап. Невинским. 1852.)
Как видим, сначала пугание (усиленное перечислением вредителей), затем два прогностических формульных мотива в повелительном наклонении ("Уж, ты спи по ночам // Ты расти по часам"; "Вырастешь большой"), формула сна и реминисценция из традиционного оберега. Текст преобразился из пугания в оберег. Иногда непосредственная угроза (и достигнутая цель – успокоение) переходит в ласковое окончание:
"Баю-баюшки-баю,
Колотушек надаю.
Колотушек двадцать пять
Чтобы Юле крепко спать.
Прилятели к нам гули,
Сели гули на кровать,
Стали громко ворковать.
Стали громко гурковать,
Стали Юленьку качать."
(ТФА, 163)
"Баю-баюшки,
Не ложись на краешке.
Придёт серенький волчок
И ухватит за бочок.
Ты, волчок, не ходи
И Марину не бери."
"Баю-бай, Баю-бай.
Не приехал бы Бабай.
А мы Свету не дадим,
Лучше кошку продадим."
(ТФА, 109)
(ТФА, 100)
Таким образом, даже мотивы пугания поддерживают усыпительную функцию, что еще раз доказывает необычайно богатый "усыпляющий" потенциал жанра.
Фонетические приемы
Фонетические приемы - использование звуков для создания определенного акустического эффекта и добавления высказыванию выразительности.
Аллитерация - повтор согласного звука в начале последующих слов или в начале ударных слогов. Аллитерация используется часто для передачи эмоционального состояния, отношения к предмету. На Аллитерации построены многие пословицы и поговорки («Мели, Емеля, твоя неделя») и скороговорки («Купи кипу пик»). А также аллитерация широко применяется в названиях и заголовках.
Ассонанс - повтор гласных, часто используется в односложных словах. ("По небу голубому // Проехал грохот грома.")
Ономатопея - слово, являющееся звукоподражанием, возникшим на основе фонетического уподобления неречевым звукокомплексам. Чаще всего ономатопоэтической является лексика, прямо связанная с существами или предметами -- источниками звука: например, глаголы типа «квакать», «мяукать», «кукарекать», «тарахтеть» и производные от них существительные. Ономатопоэтическая лексика различается в разных языках.
Рифма - созвучие в окончании двух или нескольких слов. В отличие от аллитерации и ассонанса (которые могут возникать в любом месте текста), рифма определяется позиционно (в конце стиха). Различают два рода рифмы: мужскую - ударение на последнем слоге - (рАЗ -- квАС -- бАС) и женскую - ударение на предпоследнем слоге - (плАНЫ -- рАНЫ).
Лексические стилистические приемы
Лексические стилистические приемы - слова и выражения, используемые в переносном смысле, когда признак одного предмета переносится на другой, с целью достижения художественной выразительности в речи; в основе любого лексического приема лежит сопоставление предметов и явлений.
Метафора - прием, основанный на взаимодействии логического и контекстуального значения, сравнение по «схожести». Метафоры бывают лексическими и индивидуальными; простыми и распространенными.
Метонимия - словосочетание, в котором одно слово замещается другим, обозначающим предмет, находящийся в той или иной (пространственной, временной и т. д.) связи с предметом, который обозначается замещаемым словом. Замещающее слово употребляется в переносном значении. Метонимия основана на замене слова «по смежности» (часть вместо целого или наоборот, причина вместо результата или наоборот, представитель вместо класса или наоборот, вместилище вместо содержимого или наоборот, и т. п.).
Ирония - прием, в котором истинный смысл скрыт или противоречит смыслу явному; употребление слов в отрицательном смысле, прямо противоположном буквальному ("Ну ты - храбрец", "Умён-умен" - отрицательный подтекст положительного высказывания).
Антономазия - прием, выражающийся в замене названия или имени указанием какой-нибудь существенной особенности предмета или отношения его к чему-либо (имя человека вместо его достижений, название места вместо события, название предмета вместо имени изобретателя и т.д.).
Эпитет - слово или целое выражение, которое, благодаря своей структуре и особой функции в тексте, приобретает некоторое новое значение или смысловой оттенок. Выражается преимущественно именем прилагательным, но также наречием («горячо любить»), именем существительным («веселья шум»), числительным («первый друг»), глаголом («желание забыться»).
Оксюморон - сочетание слов с противоположным значением (сочетание несочетаемого).
Сравнение - прием, в котором происходит уподобление одного предмета или явления другому по какому-либо общему для них признаку.
Перифраз - прием, описательно выражающий одно понятие с помощью нескольких, косвенное упоминание объекта путем не называния, а описания (ночное светило - луна). В перифразах названия предметов и людей заменяются указаниями на их признаки (пишущий эти строки вместо я ). Различают логические перифразы (автор „Мёртвых душ“ ) и образные перифразы (солнце русской поэзии ).
Эвфемизм - нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений (в интересном положении вместо беременная , санузел вместо туалет и т. п.).
Гипербола - прием явного и намеренного преувеличения, с целью усиления выразительности и подчёркивания сказанной мысли (я говорил это тысячу раз» или «нам еды на полгода хватит ).
Литота - оборот, в котором содержится художественное преуменьшение величины, силы значения изображаемого предмета или явления. (лошадь величиной с кошку, жизнь человека -- один миг ).
Аллюзия - прием, содержащий явное указание или отчётливый намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи.
Синтаксические стилистические приемы
Синтаксические приемы - приемы, основанные на порядке слов в предложении, последовательности предложений в тексте.
Инверсия - нарушение обычного порядка слов в предложении. В аналитических языках (английский) со строго фиксированным порядком слов инверсия распространена относительно мало; во флективных (русском) с достаточно свободным порядком слов -- весьма значительно.
Обособление - выделение второстепенного члена предложения и зависимых от него слов для сообщения ему самостоятельной коммуникативной значимости и синтаксической самостоятельности.
Эллипсис - намеренный пропуск слов в предложении без искажения его смысла или для усиления эффекта.
Умолчание - намеренный обрыв высказывания, передающий взволнованность речи. Широко используется при манипулировании сознанием, но проводится скрытно.
Нагнетание - намеренны задержка окончания предложения; сначала вводится несущественная информация, и лишь в конце важные факты. Разделение сказуемого и подлежащего.
Риторический вопрос - вопрос, ответ на который не требуется или не ожидается в силу его крайней очевидности; фактически, представляет собой утверждение, высказанное в вопросительной форме. Применяется для усиления выразительности той или иной фразы. Характерная черта - условность, то есть употребление грамматической формы и интонации вопроса в случаях, которые, по существу, её не требуют.
Повтор - прием, используемый для усиления значения определенных слов, для обращения особого внимания читателя.
Хиазм - крестообразное изменение последовательности элементов в двух параллельных рядах слов (Умейте любить искусство в себе, а не себя в искусстве ).
Антитеза - резкое противопоставление понятий, положений, образов, состояний, связанных между собой общей конструкцией или внутренним смыслом.
Градация - расположение частей высказывания, относящихся к одному предмету, так что каждая последующая часть оказывается более насыщенной, более выразительной или впечатляющей, чем предыдущая.
Асиндетон - построение речи, при котором союзы, соединяющие слова, опущены. Придаёт высказыванию стремительность, динамичность, помогает передать быструю смену картин, впечатлений, действий.
Многосоюзие - намеренное увеличение количества союзов в предложении, обычно для связи однородных членов. Многосоюзие подчёркивает роль каждого слова, создавая единство перечисления и усиливая выразительность речи.
Накопление - соединение предложений, грамматически и семантически независимых.
Несобственно-прямая речь - часть прямой речи, не выделенной ни пунктуационно, ни синтаксически.
Выводы к Главе 1
В данной работе рассматриваются особенности речи персонажей драматического произведения. Язык драматических произведений обладает собственными особенностями. Прежде всего, необходимо отметить, что язык, использованный в речи персонажей, играет огромное значение, порой даже большее чем некоторые их поступки. В пьесах могут быть использованы все существующие стили. В основе большей части современных пьес может присутствовать пародия или ирония. Встречаются и другие стилистические приемы, которые можно разделить на пять групп: фонетические, графические, лексические, фразеологические, синтаксические. Основными функциями ввода в текст стилистических приемов являются экспрессивная функция и характерологическая, иногда указывающая на социальный и гендерный факторы. Языковые средства передают эмоции героев, их оценку действительности; описывают их социальный статус и положение в обществе; а также дают гендерную характеристику героев (речь мужчин более сдержанная и резкая, речь женщин более эмоциональная).
Перевод стилистических приемов (СП), несущих образный заряд рекламного текста, часто вызывает затруднения у переводчиков из-за национальных особенностей стилистических систем разных языков. Все лингвисты подчеркивают необходимость сохранения образа оригинала в переводе, справедливо считая, что, прежде всего переводчик должен стремиться воспроизвести функцию приема, а не сам прием.
При передаче стилистических фигур речи – сравнений, эпитетов, метафор, пословиц и т.п. – переводчику каждый раз нужно решить: целесообразно сохранить лежащий в их основе образ или в переводе его следует заменить другим. Причиной замены могут быть особенности русского словоупотребления, сочетаемость слов и т.п. Звуковой облик рекламного текста является важным компонентом его успеха у реципиента. На фонетическом уровне создатели рекламных текстов чаще всего применяют различные повторы как звуковые, так и лексические. Аллитерация – повторение одинаковых или однородных согласных. Сохранить аллитерацию, больше свойственную английскому языку, в переводе довольно сложно.
«It helps the hurt stop hurting (реклама антисептика Bectine)» - «Он помогает предотвратить боль» . Но все-таки если весь текст англоязычной рекламы построен именно на этом приеме, и он несет определенную стилистическую нагрузку, то передать эту особенность имеет смысл. Если передача «звук в звук» невозможна, вместо нее можно использовать в разных комбинациях необычный ритм, порядок слов, рифмы и повторы.
«Tour to Turkey!!!» - «Выиграй ТУР в ТУРцию!!!»
«Рахмет» чай, гостей встречай!
Анафора – стилистический прием, связанный с повторением сродных звуков, слов или группы слов в начале каждого параллельного ряда. Анафора во всех ее разновидностях активно используется в рекламных заголовках. Причина этого в том, что первые части заголовка запоминаются лучше, а использование анафор еще больше способствует этому процессу.
Эпифора – данный стилистический прием образуется на базе повторения одинаковых букв, одинаковых частей слова, одинаковых слов или словосочетаний в конце предложения. Эпифора используется реже в рекламных заголовках по сравнению с анафорой. Например,
«Funny when this time comes around, the kids want to stay around» (IBM) – «Странно, но когда это рядом, дети тоже хотят быть рядом» (эпифора) .
Фонемный повтор. В основе данного приема лежит повтор фонем одного из слов рекламного слогана. Фонемный повтор придает слогану эмоциональную окраску, делает его ярким. Например,
«It gives you wiiings!!! » (Red Bull) – «Ред Бул окрыляяееет!!! »
Передача анафоры, эпифоры или фонетического повтора не вызывает больших затруднений. Чаще всего эти приемы передаются эквивалентными или вариантными соответствиями, так как главная задача перевода таких стилистических средств есть сохранение позиционного отношения единиц. Особый интерес составляет рифма. Если весь РТ построен на рифме, переводчик сталкивается с проблемой как переводить такой текст. В любом случаю потерь не избежать. Идеальным вариантом перевода рифмованного текста является создание нового рифмованного текста, сохраняя смысл и стиль. Перевод лексических средств (метафора, эпитет, аллюзия, антитеза и т.п.), которые придают рекламному тексту яркость и выразительность, требуют от переводчика особого внимания. Во многих случаях переводчикам удается передать языковую основу и функцию этих средств эквивалентом или вариантным соответствием:
«Smart money knows where to go» (CITIBANK) - «Умные деньги знают, куда пойти» .
«Put a tiger in your tank» (топливо Exxon) - «Посели тигра в своем баке» .
«No battery is stronger longer» (слоган компании Duracell) - «Ни одна батарея не работает дольше» .
«Зачем полцарства за коня!» - «Асты?да?ы аты?ды алты ай іздеме!»
Иногда найти аналогичный эквивалент в системе другого языка не представляется возможным и переводчику приходится прибегать к использованию трансформаций для передачи метафоры. Среди лексических трансформаций, которые часто встречаются при переводе метафор, выделяются дифференциация и конкретизация; генерализация значений; смысловое (или логическое) развитие; целостное преобразование; компенсация. Часто переводчик использует приемы смыслового развития и целостного преобразования как наиболее творческие из всех видов трансформаций, что позволяет сохранить функцию образа ИЯ в переводе.
«Hair comes alive in our hands» (средства компании Wella по уходу за волосами) – «Искусство пробуждать красоту волос» .
Переводчики англоязычной рекламы обращают внимание на особый характер употребления в рекламных текстах личных и притяжательных местоимений. Убедительная тональность рекламного обращения (что также характерно и для текстов русской рекламы) часто строится на последовательном применении следующей коммуникативной модели: «We, our» – для обозначения рекламодателя, «you, your» – для обращения к потенциальному покупателю и «they, their» для ссылки на возможных конкурентов, например:
«We believe the more you do to protect your home, the more you should save» (слоган страховой компании Liberty Mutual ) – «Мы верим, что чем больше вы делаете, чтобы защитить свой дом, тем больше вы экономите» .
Важную роль в синтагматическом рисунке, как русских, так и английских рекламных текстов играют атрибутивные словосочетания. Поскольку одним из важнейших компонентов рекламного текста является описание рекламируемого товара или услуги, атрибутивные сочетания, в состав которых входят наречия и прилагательные, несут большую функциональную нагрузку. Некоторые исследователи даже называют наречия и прилагательные ключевыми словами рекламного текста и обращают на них особое внимание. Реклама пестрит словами: «больше», «дешевле», «лучше», «выгоднее», «самый», «единственный», «уникальный», «супер», «сверх». Все эти слова являются сигналами того, что рекламируемая марка в явном или неявном виде подается в сравнении с другими марками той же товарной категории. По мнению Ю.К. Пироговой: «это значит, что сравнение является некорректным в строгом логическом смысле» . Вместе с тем, именно прилагательные и наречия помогают создать ту неповторимую тональность рекламного обращения, которая позволяет передать качества и достоинства рекламируемого предмета. При переводе на другой язык это обстоятельство обязательно учитывается. В процессе перевода рекламных текстов прилагательные и наречия используются для описания самых различных свойств рекламируемого продукта – формы, размера, качества стоимости, ощущений, которые данный продукт вызывает. К наиболее употребительным в англоязычной рекламе прилагательным относятся: natural, sensual, innocent, passionate, romantic, mysterious, etc. В русских – новый, новинка, первый, революционный, непростой, необычный, в отличие от обычных и др. Также как и в русской рекламе, к наиболее употребляемым в англоязычной рекламе прилагательным относятся: good, better, best, free, fresh, delicious, full sure, clean, wonderful, special, fine, big, great, real, easy, bright, extra, rich, gold.
характеристики экспрессивные
Средства
1)Аллитерация
2) Ономатопея
3) Ассонанс
Фонетическое Просодические
Варьирование средства
1) опущение звуков; 1) эмфатическое
2) редукция звуков ударение;
3) замена фонем. 2) интонация;
5) паузация.
Рассмотрим подробнее языковую сущность и стилистические функции данных явлений.
Варьирование фонем отражает индивидуальные и социальные (региональные) отклонения от произносительной нормы. В основном это субстандартное произношение. Суперстандартное произношение – ораторский, поэтический стиль – явление чрезвычайно редкое. На письме приемы фонетического варьирования передаются отклонениями от стандартной орфографии. В рамках данной группы приемов выделяются подвиды:
Варьирование и редукция гласных:
· Have not – haven’t; is not – isn’t; you – ye – минимальная степень сниженности, характерны для разговорной речи независимо от уровня образованности и статуса говорящих;
· Fellow – fella; kind of – kinda; going to – gonna; would you – wudja; give me a cup of (tea) – gimme a cuppa - характеристика небрежной, торопливой речи.
Варьирование, опущение и замена согласных:
· Could have been – could ‘of been; old – ole; and – an’; say – sy (кокни); Henry - ‘Enry (кокни); Mith (вместо Miss) – шепелявость.
Варьирование гласных и согласных:
· Darling – dulin’; everything – eve’thin; somewhat – summut.
Функции стилистических приемов данного типа в художественной прозе различны. Стандартные стяженные формы сигнализируют о разговорном характере речи. Прочие отклонения могут служить средством речевой характеристики персонажа – указывать на его социальный статус, уровень образования, характеризовать его как носителя диалекта, передавать индивидуальные особенности произношения (детская речь, картавость, шепелявость и т.д.). Кроме того приемы фонетического варьирования могут передавать эмоциональное состояние персонажа, манерное произношение, сюсюканье с детьми, речь нараспев и т.п.
Ниже в разделе «Образцы стилистического анализа» приводится несколько возможных способов анализа и интерпретации данных стилистических явлений.
В ходе стилистического анализа необходимо различать фонетические и графические стилистические средства. К последним относится так называемый «графон». Графон (graphon) - это орфографическое искажение слова или словосочетания, используемое для передачи неграмотной речи: sellybrated (=celebrated) , illigitmit (=illigitimit), etc. Большинство из приведенных выше примеров фонетического варьирования (за исключением стандартных стяженных форм) правомерно определить как графоны.
Просодические фонетические средства, включающие ударение (эмфатическое и дополнительное), интонация, ритм, рифма и специфические интонационные контуры используются для передачи эмоций и с целью усиления (эмфазы). Эти приемы используются в основном в звучащей речи, а на письме передаются графически с помощью шрифтовых выделений и пунктуации:
· курсив (she was simply beautiful),
· жирный шрифт (Muriel, I don"t know! ),
· написание с заглавных букв (He was SLAIN in North Africa),
· умножение букв (“Allll aboarrrrd!”),
· расчлененное написание через дефис (re-fuse).
Авторские экспрессивные фонетические средства используются для создания благозвучия через выбор звуковой материи или путем соответствующей аранжировки слов и т.д. В лингвистической литературе для обозначения данной группы приемов существует специальный термин «звуковая инструментовка».
Аллитерация (alliteration) – одна из разновидностей звуковой инструментовки, состоящая вповторе согласных в начале близко расположенных ударных слов:
Б лизко б уря в б ерег б ьется
Ч уждый ч арам ч ерный ч елн (Бальмонт)
Аллитерация - это довольно распространенный прием фонетической организации в английской художественной речи. Известно, что древнеанглийская поэзия не знала рифмы и пользовалась только аллитерацией. Много примеров аллитерации находим в произведениях Шекспира: Our d readful m arches to d elightful m easures (здесь перекликаются повторы двух различных согласных в одной стихотворной строке).
В английском языке аллитерация часто встречается в устойчивых (фразеологических) сочетаниях: busy as a bee, cool as a cucumber, hungry as a hunter, spick and span, forget and forgive. Она также используется в названиях многих известных художественных произведений: “Pride and Prejudice” (Джейн Остен), “The Posthumous Papers of the Pickwick Club” (Ч.Диккенс), “The Last Leaf” (О’Генри), “Live with Lightning” (М. Уилсон).
Функция аллитерации в речи – привлечение внимания к содержанию через форму, создание ритмического рисунка или эмфазы: He swallowed the hint with a gulp, and a gasp, and a grin.
Ономатопея (onomatopoeia) – этоизображение внеязыкового звучания с помощью сходных с ним звуков речи. Ономатопея бывает прямой и косвенной.
Прямая ономатопея лежат в основе звукоподражательных слов (to hiss, to crow, to grunt, to murmur, bang, splash и т.д.). Данное явление не может быть объектом стилистического анализа и рассматривается в рамках лексикологии. Под ономатопеей как стилистическим средством понимается подбор слов в предложении или высказывании, которые самим своим звучанием способных вызвать соответствующее акустическое впечатление. Чаще всего это имеет место в случае косвенной ономатопеи, которая представляет особый интерес для стилистики.
Под косвенной ономатопеей понимают подбор звуков в смежных словах с целью создания звукового образа. Данный прием используется для создания настроения, соответствующего смыслу или намерению автора, а также с целью построения чувственного образа, передачи звуков природы, музыки и др.
The fair breeze blew,
The white foam flew,
The furrow followed free (Кольридж).
В приведенном примере повторение звуков f, s и b воспроизводит шум волн, разбегающихся от бортов идущего судна.
Косвенная ономатопея может частично совпадать с аллитерацией, как это и произошло в вышеприведенном примере, и таким образом встает вопрос о возможных способах разграничения этих приемов звуковой инструментовки. Считается, что если в предложении имеется ссылка на источник звука, то прием определяется как ономатопея.
Ассонанс (assonance) – это вид звуковой инструментовки посредством повторения в определенном отрезке речи одних и тех же или похожих гласных (как правило, в ударных слогах): «Стены выбелены бело, мать игуменья велела…» (Багрицкий).
Данный прием называют также вокалической аллитерацией, хотя повторяемые гласные редко расположены в начале слова:
“I sha ll clasp the sai nted mai den whom the ange ls call Le nora …” (Pope).
Иногда ассонансом называют неточную рифму, в которой созвучными являются только ударные гласные (типа same – cane, slumber – blunder и т.п.).
Литература по теме «Стилистическая фонетика»:
1. Galperin I.R. Stylistics. – Moscow, 1981. P.118-131.
2. Арнольд И.В. Стилистика английского языка. – Л., 1973. С.208-241.
3. Kukharenko V.A. Seminars in Style. - M., 1971. P.106-112.
4. Skrebnev Y.M. Fundamentals of English Stylistics. – Moscow 1994. P. 39-49; 133-145.
Вопросы для самоконтроля
1. Что исследует стилистическая фонетика?
2. Дайте базовые определения по списку вопросов для подготовки к экзамену.
3. Назовите основные типы варьирования фонем.
4. Что такое «графон»?
5. Какие графические средства используются для передачи фонетических особенностей речи?
6. В чем их отличие от собственно графических средств?
7. Какие речевые характеристики могут быть созданы фонетическими средствами?
8. Может ли аллитерация быть одновременно ономатопеей?
ТЕМА З
СТИЛИСТИЧЕСКАЯ МОРФОЛОГИЯ
Одним из важнейших средств создания экспрессивности в языке являются транспозиции. Под транспозициями понимается использование лингвистических единиц (слов, словоформ, словосочетаний и предложений) в значении и в функции, которые изначально им не присущи. Транспозиции широко распространены в лексике, когда слова употребляются в переносном значении (peach - a beautiful girl), в синтаксисе, где стилистически значимыми являются так называемые риторические вопросы (Don"t you know? Can"t you see?).
Исследования показывают, что транспозиция может создать как экспрессивные, эмоциональные или оценочные, так и функционально-стилистические коннотации.
В морфологии под транспозициями понимают использование грамматической формы в не свойственном ей контексте. В результате транспозиции та или иная форма утрачивает свое традиционное грамматическое значение и приобретает новое - стилистическое (коннотативное экспрессивное).
Широко используются в стилистических целях транспозиции местоимений.
Указательные местоимения (this, that, these, those) могут использоваться для передачи широкой гаммы эмоциональных отношений, от восхищения до презрения: That beautiful sister of yours! These lawyers! Ox уж эта Настя!
Личные местоимения могут передавать отношения холодной официальности, снисхождения, высокомерия, симпатии, например: We are exceedingly charming this evening! В данном примере местоимение первого лица «we» используется вместо местоимения второго лица «you» для выражения снисходительно-одобрительного отношения говорящего к молодой девушке, являющейся объектом речи.
В научных публикациях “we” регулярно используется вместо “I” (это так называемое the plural of modesty – характерная особенность данного стиля). Еще один известный пример транспозиции местоимения we - the plural of majesty: We, Charles the Second.
Обобщенно-личное местоимение you может использоваться автором художественного произведения для достижения более доверительного тона общения с читателем (You know ), а местоимение they, their для того, чтобы подчеркнуть, какая пропасть лежать между говорящим и окружающим его (ее) миром.
Транспозициям могут подвергаются не только местоимения, но и существительные. Так, существительные в форме единственного числа используются для обозначения множественного числа с целью эмфазы: «И гордый внук славян, и финн …» или «Как ликовал француз ». «And on the wave a deeper blue, And on the leaf a browner hue» ит.д.
Неисчисляемые существительные могут быть использованы в форме множественного числа для обозначения интенсивности свойства, объема, качества: «Еще в полях белеет снег, а воды уж весной шумят». «Повсюду страсти роковые и от судеб защиты нет. “When sorrows come they come not single spies but in battalions. В последнем примере наряду со стилистически значимой транспозицией числа используется также олицетворение.
Транспозиция прилагательных превращает их в существительные, тем самым способствуя достижению большей выразительности высказывания или придавая ему большую осязаемость: «The Red and the Black», Isolde the Slender.
Единственная грамматическая категория, присущая в английском языке прилагательным, - это степени сравнения. Она передает степень интенсивности выраженного словом признака и, следовательно, очень близка к категории экспрессивности. В соответствии с грамматической нормой, только качественные прилагательные (за исключением тех, что обозначают абсолютные качества – married, dead ) имеют степени сравнения. Нарушение этой нормы, в результате которого в сравнительной или превосходной степени употребляются прилагательные, которым эта форма не свойственна, всегда стилистически значимо:
· You cannot be deader than the dead (Hemingway).
· “Curiouser and curiouser!”, cried Alice … (L. Carrol)
Похожая информация.