Главная

Йонг хо джи. Скульптура из автомобильных шин от йонг хо джи. Пьетро Д"Анджело. Скульптура из скрепок

Гарри Княгницкий: Мистер Тай, насколько я знаю, вы бежали с женой и детьми в 2016 году. Расскажите историю вашего побега и как долго вы к нему готовились?

Тай Йонг Хо: Это длинная история. Около 30 лет я был северокорейским дипломатом. Работал в европейских столицах: в Дании, в Швеции, в Британии. Работая в Европе, я узнал, что такое западная свобода и демократия, понял разницу между демократическим обществом и тоталитарным режимом Северной Кореи. Это сравнение заставило меня засомневаться в северокорейской системе. Но я продолжал работать в КНДР из-за моих связей, отношений, родственников.

Все изменилось, когда мои дети выросли. Они получали образование и в Северной Корее, и в британских школах. Как члены семьи дипломата, мои сыновья и жена путешествовали со мной и жили между Европой и Пхеньяном, переезжая из страны в страну каждые три-четыре года. В какой-то момент сыновья начали задавать много вопросов о северокорейском режиме, о своей жизни и будущем.

ГК: Простите, сколько у вас детей?

ТХ : Двое сыновей. Когда они начали осознавать идеи свободы, демократии, я, как отец, чувствовал, что просто не могу заставить их вернуться со мной в КНДР. В Северной Корее их будущее было бы жалким. И я решил бежать.

ГК: Но вы же дипломат высшего уровня. У Вас в Северной Корее все!

ТХ: Да, вы абсолютно правы. У меня было много привилегий, в том числе экономических. Но я решил, что свобода моих сыновей и моя личная свобода дороже всего остального. Я просто хотел дать свободу своим детям и себе, и поэтому решил бежать.

ГК: Сколько времени вы готовили побег? Это же непросто – взять и сбежать от корейских спецслужб.

ТХ: Я много думал об этом. Планирование заняло несколько месяцев. Я ждал возможности сбежать из посольства по-тихому. Вообще, северокорейским дипломатам не разрешается выходить из здания дипмиссии самим по себе, только в сопровождении других дипломатов. Поэтому я ждал шанса аккуратно вывести из посольства всю семью сразу и без сопровождения. Мне надо было придумать убедительную историю для посла и коллег.

И вот, однажды воскресным днем я сказал, что хочу пойти в один из британских пабов посмотреть матч по футболу. В Лондоне, как вы знаете, все смотрят матчи в пабах, а не дома. Культура пабов очень популярна. Короче, я просто сказал: «Мои дети любят футбол, я люблю футбол». И это оказалось очень убедительной историей. Мы вышли из посольства - и все.

ГК: Была информация, что вам помогала бежать МИ-6. Вы сами на них вышли? И если вышли, то как? Или они вас завербовали?

ТХ: Это очень деликатный вопрос. Я не могу рассказывать о своем взаимодействии с МИ-6, МИ-5 или ЦРУ, потому что эта история может сильно затруднить работу многих правительств. Не могу прокомментировать это.

ГК: Да, я понимаю. Тут мы вступаем на тонкий лед, то есть понятно, что задели действительно чувствительный вопрос. И раз мистер Тай неохотно об этом говорит, в общем выводы делайте сами. Господин Тай, но что стало с вашими родственниками в КНДР? Им угрожала опасность после вашего побега? Вы переживали за них?

ТХ: В КНДР у меня остались брат и сестра. Я был полностью отрезан от связи с ними и думал, что они будут наказаны за мой побег. Но вдруг, в апреле 2017 года северокорейский режим пригласил группу из CNN в Пхеньян и позволил им записать интервью с моими братом и сестрой. Они хотели показать миру, что несмотря на мой побег, северокорейский режим обеспечивал моим родным безопасность. Моих брата и сестру показали по CNN. Их очень разозлил мой побег. Северокорейский режим заставил их сказать на камеру, что я - предатель, мразь, все такое. А я был просто рад вновь видеть их лица. После этого интервью я никогда больше их не видел.

ГК: Их ведь могут убить?

ТХ: Не уверен. Их могли отправить в ГУЛАГ или изгнать из Пхеньяна. У меня вообще нет никакой информации. В Северной Корее существуют лагеря, куда отправляют родных перебежчиков.

ГК: То есть в лагерях существуют специальные отделения для таких, да?

ТХ: Да.

ГК: И много там людей?

ТХ: Да. Судя по спутниковым снимкам, в ГУЛАГах Северной Кореи сейчас находится больше 200 тысяч человек.

ГК: Но их хотя бы не убивают, не казнят?

ТХ: Никто не знает, казнят их или нет. Я не знаю.

ГК: Но Вы готовы были поставить на чашу весов жизни ваших брата и сестры, когда решились на побег?

ТХ: Да, я прекрасно понимал, что мой побег повлечет за собой много страданий и для них, и даже для моих племянников и племянниц. Потому что Северная Корея - такая страна. Но при всем при этом я подумал: «А как же свобода моих детей?» Поэтому я решил бежать. Возможно, это моя судьба, мое предназначение - рассказать миру о северокорейской системе. Я хотел ускорить процесс распада этой системы, чтобы дать свободу и демократию всему северокорейскому народу. Если все перебежчики из КНДР будут молчать и бояться режима Кима, мы никогда не сможем изменить режим в Северной Корее. Нам нужны изменения.

ГК: А это возможно?

ТХ: Да. Если мы объединимся, если люди будут рассказывать о том, что происходит в Северной Корее. Знаете, сегодня вечером я встречаюсь с родителями американского студента Отто Уормбира, которого тоже убили. Так что когда такие люди, как я, как Отто Уормбир, - жертвы северокорейского режима - когда мы встаем и громко заявляем об этом…

ГК: А вы знаете, что конкретно случилось с Отто Уормбиром?

ТХ: У меня нет точной информации о том, что конкретно случилось. Но я уверен, что Отто Уормбира пытали. Северокорейский режим до сих пор не дал четкого объяснения. Я считаю, что мы все должны объединить наши усилия и требовать объяснений. Мы должны протестовать.

ГК: Давно уже существует международная коалиция против Северной Кореи. И Южная Корея, и Соединенные Штаты, и Япония - многие выступают против режима Ким Чен Ына и Ким Ир Сена и, в общем, всей этой династии Кимов. Но ничего не меняется. Проходят десятилетия, и ничего не меняется.

ТХ: Вы правы, но подобные изменения не могут произойти за один день. Это долгий процесс. Но повторю самое важное: такие люди, как я, должны смело и открыто рассказывать мировой аудитории свои истории. История Отто Уормбира должна быть рассказана и услышана.

Посмотрите, например, что случилось с евреями в нацистской Германии. В то время жертвы диктатуры Гитлера недостаточно рассказывали о трагедиях, которые происходили в стране. Когда мир узнал о судьбах невинных людей в гитлеровских концлагерях, было уже поздно. Миру надо объединиться, чтобы остановить этот режим. Конечно, эти изменения не произойдут за один день. Но если мы будем продолжать открыто говорить обо всех этих вещах, однажды мир объединится, и мы сможем добиться перемен.

ГК: А от чего это больше зависит? От влияния извне, международного сообщества или от ситуации внутри? От того, насколько сам народ, который угнетают, репрессируют, представителей которого казнят? Насколько этот народ сам готов восстать и совершить какую-то революцию?

ТХ: Думаю, тут нужно идти двумя путями. С одной стороны, мы должны объединить мир и усилить международное давление на режим Кима. В то же время необходимо делать все, чтобы воспитать северокорейский народ для борьбы и для восстания против 70-летней династии тоталитаризма и диктатуры! И несмотря на то, что режим Кима применяет политику террора против своих людей, перемены в стране уже происходят! Эти перемены идут от низов к верхам.

Например, сегодня в Северной Корее существует много частных рынков капиталистического образца. Их число растет вопреки сильному сопротивлению режима. Одновременно растет спрос на информацию извне. Например, северокорейские миллениалы смотрят южнокорейские и даже американские фильмы. Невероятное количество фильмов, драм, произведений западной культуры ввозят в страну контрабандой. Почему? Потому что есть спрос! Люди готовы платить за это. Когда есть спрос, есть и предложение. Люди не смотрят северокорейское кино, они смотрят южнокорейские фильмы. Я вижу в этом перемены.

ГК: А откуда у них такая возможность?

ТХ: Очень много контрабандистов. Они ввозят товары через китайскую границу и затем те же фильмы продаются на частных рынках. Например, есть 20 серий южнокорейского телесериала. Обычно частный продавец отдает первую серию бесплатно на USB-флешке. Человек смотрит ее и «подсаживается» на весь сериал, платит за остальные серии. Такого рода внешняя культура проникает и распространяется по всей стране, особенно среди молодого поколения.

Все больше молодых людей в Северной Корее хотят подражать и следовать образу жизни южнокорейцев. Они идут на черный рынок, чтобы купить одежду южнокорейского или западного стиля. Девушки покупают такие же сумки, как в Южной Корее. В Пхеньяне уже много кофеен и чайных комнат, дорогих ресторанов, где люди, которые зарабатывают деньги нелегальными способами, хотят их потратить.

Вообще жизнь в Северной Корее сейчас очень парадоксальна - по сути, это примитивное капиталистическое общество. Северная Корея была основана как социалистическое государство, но система явно не работает, поэтому многие богатеют, пока другие беднеют. Неравенство между богатыми и бедными классами только увеличивается. И я думаю, однажды люди восстанут в борьбе за свои права.

ГК: Если я вас правильно понял, все-таки северокорейский народ получает правдивую информацию о том, как устроена жизнь за пределами КНДР.

ГК: С абсолютно пустыми трибунами.

ТХ: Да, именно.

ГК: Почему?

ТХ: Потому что Ким Чен Ын боится показывать этот матч Кубка мира своему народу. Он боится поражения команды Северной Кореи. Ким Чен Ын заявлял, что он гений, который сделал из Северной Кореи сильную спортивную державу. Но если 100 тысяч северокорейских зрителей увидят поражение своей команды от своих соседей, это подорвет всю пропагандистскую систему. Северная Корея - единственная страна в XIX веке, где людям не позволено даже смотреть футбольный матч. И если лидер КНДР боится показать футбольный матч своим гражданам, это наглядно показывает уровень, на котором система находится.

ГК: А если бы сборная Северной Кореи проиграла, игроков бы расстреляли?

ТХ: Не расстреляли бы, но их бы критиковали в их политических организациях.

ГК: Но их бы даже не посадили в тюрьму?

ТХ: Нет. Но их бы критиковали. И что важнее, поражение северокорейской команды по футболу подорвало бы имидж Ким Чен Ына.

ГК: Хорошо. Господин Тай, слышали ли вы про русскую девушку Марию Бутину, которую арестовали в Соединенных Штатах?

ТХ: Да.

ГК: По-вашему, это дело против Марии Бутиной - политическое? Она случайно нарушила закон, или же она действительно занималась шпионажем?

ТХ: Если честно, я не владею независимой информацией о причинах ее ареста, поэтому не могу дать четкого комментария по ее делу.

ГК: Хорошо, эмоционально, на уровне ощущений, когда вы узнали эту историю, подумали: «О, бедная девушка» или «Ах ты, шпионка несчастная»?

ТХ: Если честно, когда я услышал о ее деле, то испытал к ней некоторое сострадание. Не уверен, что она на самом деле шпионка. Не очень понимаю, почему ее арестовали.

ГК: А в Северной Корее существует ли на уровне дипломатов, студентов, любых граждан страны, установка высматривать, что-то выслеживать и обязательно сообщать все в Пхеньян, если ты каким-то образом оказался в Вашингтоне?

ТХ: Сегодня в Нью-Йорке существует постоянное представительство Северной Кореи при ООН. Там работает больше десятка северокорейских дипломатов. Каждый год множество северокорейских дипломатов посещает мероприятия ООН в Нью-Йорке. На повседневной основе они информируют Пхеньян о текущей американской политике. Помимо этого, сейчас идут переговоры по ядерному оружию между США и Северной Кореей. Северокорейский режим всегда стремится понять американскую политику, а также прочитать мысли президента Трампа, узнать, что у него на уме, чтобы правильно подготовиться к переговорам по ядерному разоружению.

ГК: А вы верите в то, что Трампу и Ким Чен Ыну удастся до чего-то договориться, до какого-то разоружения?

ТХ: Нет, не думаю. Мне кажется, Трамп прекрасно понимает, что Ким Чен Ын никогда не пойдет на разоружение Северной Кореи. Но Трамп хочет продолжать игры с Ким Чен Ыном. Трамп намерен пойти на второй срок президентства, и выборы для него гораздо важнее денуклеаризации Северной Кореи, поэтому он будет использовать северокорейскую повестку в качестве аргумента для своего переизбрания. Он хочет контролировать Ким Чен Ына в формате некоего моратория на ядерные испытания. Трамп стремится показать американскому электорату, что именно он добился моратория на ядерные испытания режима Кима. В то же время Ким Чен Ын тоже хочет играть в игры с Трампом, поскольку считает, что президент Трамп - правильный человек для Кима, чтобы выиграть время.

Ким Чен Ын прекрасно понимает, что Трамп не введет новых санкций, Трамп хочет сохранить нынешний уровень санкций и нынешнюю атмосферу вокруг Северной Кореи. Ким Чен Ын стремится сохранить ядерное оружие как можно дольше, и он полагает, что Трамп может предоставить подобные условия и дать возможность выиграть время. Эти два человека играют в одни и те же политические игры, поэтому они и заинтересованы друг в друге.

ГК: Правда ли, что в 1999 году Северная Корея обратилась к Израилю и выступила со следующим предложением: Израиль дает Северной Корее $1 млрд, и за эти деньги Северная Корея обязуется не передавать Ирану ядерные ракетные технологии?

ТХ: Да, я был одним из членов группы обсуждения этой сделки. Переговоры велись в Стокгольме с тогдашним израильским послом в Швеции. В то время Иран хотел приобрести северокорейские ядерные ракетные технологии, а Северная Корея хотела их продать, потому что стране нужна была валюта. Но если бы Израиль согласился предоставить КНДР валюту наличными, Северная Корея отказалась бы от продажи ядерных технологий Ирану. Эту сделку мы и предложили Израилю. Израиль ответил, что они на сделку готовы, но не смогут заплатить наличными американскими долларами. Израиль был готов предоставить сумму на $1 млрд в сельскохозяйственной или гуманитарной помощи, не наличными. И в конце концов сделка не состоялась именно потому, что Северной Корее нужны были наличные, на что Израиль оказался не готов.

Эта история подтверждает, что Северной Корее нужна иностранная валюта и иностранные инвестиции. И если сейчас США не готовы предоставить КНДР деньги, то Северная Корея будет искать других «покупателей» ее ядерных ракетных технологий. А потенциальных покупателей в мире хватает. Это может быть Иран или другая страна. На мировом рынке есть желающие и готовые заплатить за северокорейские ядерные ракетные технологии. Поэтому я считаю, что президент Трамп и мировое сообщество должны быть очень осторожны и внимательно наблюдать за следующим шагом Северной Кореи в этом аспекте.

ГК: Правда ли, что есть установка по отношению к северокорейским дипломатам, которые работают за рубежом, чтобы они закупали побольше валюты (из-за дефицита наличности в Северной Корее) и все это привозили с собой в страну?

ТХ: Существует две категории северокорейских дипломатов. Одни - профессиональные дипломаты вроде меня. Большинство из тех, кто работает в миссии КНДР в Нью-Йорке, - профессиональные дипломаты. Таким не поручают привозить валюту обратно в страну.

Но есть вторая категория северокорейских дипломатов, их цель - поиск и обеспечении финансовой прибыли для северокорейского режима. Этих сотрудников обычно командирует либо Министерство внешней торговли, либо большие бизнес-компании. Эти люди и занимаются нелегальными операциями, и, если они не обеспечат доходы для северокорейского режима, Пхеньян их отзовет. Так что существует две категории дипломатов на службе.

ГК: Вы не боитесь за свою жизнь? Вы свободно ездите по миру. Вам не страшно, что вас могут убить?

ТХ: Я номер один в списке приговоренных северокорейским режимом к смерти. Поэтому меня защищает правительство Южной Кореи, меня всегда сопровождает охрана. Ким Чен Ын - абсолютно беспощадный парень, он ведь даже убил своих дядю и брата. Такой, как я, для него - ничто. Но, во-первых, я очень осторожен. А во-вторых, в Южной Корее у меня серьезная охрана.

ГК: Но всегда же могут отравить, что-нибудь подсыпать. Вспомнить хотя бы дело Скрипалей. последние годы люди в России, к сожалению, достаточно близко познакомились с темой отравлений: Литвиненко, Скрипали…

ТХ: Да-да, Вы правы. Даже брат Ким Чен Ына был убит токсичным веществом - немного жидкости на щеку и все. Но если бы я слишком боялся подобных вещей, мне приходилось бы все время сидеть дома. Если Вы хотите начать подобную кампанию, первое, на что вы должны быть готовы - это рисковать! Иначе вы не можете даже выйти на улицу.

У режима Кима богатый арсенал способов политического убийства: могут легко отравить водой или даже просто разбрызгать что-нибудь в воздухе. Да все, что угодно. Поэтому я готов быть убитым в любой момент.

ГК: Очень мужественная позиция. Вы ведь одно время отвечали в Северной Корее за контакты с западными журналистами?

ТХ: Да, я отвечал за западные СМИ, которые базируются в Лондоне.

ГК: А что им можно было снимать, а чего нельзя? О чем рассказывать, а о чем не рассказывать? Как их сопровождали?

ТХ: Первое - я понимал, что сам должен был как можно лучше притворяться. В противном случае меня бы тут же отстранили. Поэтому я как можно лучше притворялся преданным защитником северокорейской системы. Когда бы я ни встречался с представителями иностранной прессы в Лондоне, я всегда выдавал себя за преданного защитника режима. Несмотря на то, что сам думал по-другому. При этом, когда я писал обзоры иностранной прессы, я старался делать их максимально объективно, поскольку их предстояло читать Ким Чен Ыну.

Я считал, что Ким Чен Ын должен понимать, что о нем пишут иностранные СМИ. Я очень старался попытаться хоть как-то изменить его позицию, но у меня ничего не получилось. Ким Чен Ын - очень умный парень. Он читает новости. Он пользуется интернетом каждый день. Он слушает, читает и смотрит новости из Южной Кореи каждый день. Так что он прекрасно понимает, что о нем говорит остальной мир. Именно поэтому он не жалеет сил для изоляции Северной Кореи от остального мира.

ГК: А что в Северной Корее говорят про Владимира Путина? Либералы считают его тираном, диктатором, а консерваторы говорят, что он помог стране встать с колен и дал россиянам почувствовать уверенность в себе и в завтрашнем дне?

ТХ: Вообще, граждане Северной Кореи относятся к Путину очень хорошо. Они считают, что в сравнении с предыдущими периодами правления, особенно Сталина, нынешний режим в России более свободный и демократичный. В Советском Союзе была диктатура одной коммунистической партии, которая полностью контролировала страну.

Граждане Северной Кореи считают, что сейчас россияне обладают большим количеством свобод, чем они, и хотят похожих свобод, как в России. Даже при том, что сегодняшняя российская система тоталитарна, в России больше свободы и демократии, чем в Северной Корее. Россияне могут свободно путешествовать за рубежом. Они имеют право открывать свои магазины, рестораны или фабрики. Существует какая-то базовая степень свободы. И покуда россияне молчат и открыто не критикуют Путина, все нормально. У вас есть интернет, вы можете смотреть американские фильмы. В Северной Корее вообще нет интернета. В Северной Корее вы никак не можете критиковать систему. А в России люди могут выйти на уличные протесты.

ГК: Вам лично Путин нравится?

ТХ: У меня к нему сложные чувства. Мне не нравится такое проявление силы, как оккупация другой страны, я имею в виду то, что произошло с Украиной, Крым. Но в то же время, Путин по крайней мере позволяет людям выходить на улицы в Москве: иногда мы видим антипутинские и антиправительственные демонстрации.

ГК: Их арестовывают, задерживают, ноги ломают. Человек просто мимо проходил, а ему ноги сломали. Там странные вещи происходят.

ТХ: Да-да. Все, о чем я говорю, - это первостепенный уровень свободы. Я бы хотел поднять уровень свободы и демократии в КНДР до нынешнего российского уровня, понимаете? Это моя первая цель.

ГК: Видите, России есть куда стремиться. Не стремиться, а падать. Хорошо, а скажите, как вы объясните такой парадокс. Насколько я знаю, в Северной Корее пустые прилавки, у людей мало денег, не очень много еды, вообще не очень много продуктов. В то же время дети правящей верхушки (я думаю, что и ваши сыновья жили достаточно безбедно) обеспечены?

ТХ: Северная Корея - парадоксальное общество. Газеты, учебники, вся образовательная система промывает людям мозги, что Северная Корея - социалистический рай, а люди все равны. Но в реальности уровень неравенства настолько велик, что богатые только богатеют, в то время как бедные беднеют. Если вы посетите Пхеньян, то увидите высокие небоскребы. Но стоит вам выехать за пределы, даже десять минут на машине от столицы, и вы увидите, что быки все еще пашут землю. Никаких тракторов, животные до сих пор работают в полях. Две совершенно разные картинки в Северной Корее.

Сегодня в КНДР все отдают себе отчет, что там не существует никакого социалистического рая. Все в Северной Корее прекрасно понимают, что так называемая «северокорейская система распределения» полностью развалилась. Это общеизвестная информация. Именно поэтому в Северной Корее существует столько частных рынков. Но режим Ким Чен Ына этого не принимает.

ГК: В одном из интервью вы сказали: «Нам нужно полить Северную Корею бензином и дать гражданам поджечь ее». Почему вы так сказали?

ТХ: Я считаю, что сегодня граждане Северной Кореи запуганы политикой террора. Они видели, как дядя Ким Чен Ына был казнен. Люди запуганы. В краткосрочной перспективе политика террора приводит к моментальному контролю над обществом. Но если террор будет продолжаться долгое время, однажды люди восстанут.

Подобная политика не решает проблем. Как мы можем полить Северную Корею бензином - в этом вопрос. Моя цель - ввезти как можно больше информации контрабандой в страну, чтобы просветить граждан. Первая задача - объяснить жителям Северной Кореи, что нынешняя система очень глупая, что Ким Чен Ын не Бог, он просто обычный человек. Такие процессы, конечно, могут занять много времени, но я хочу постепенно дать людям возможность узнать больше о мире.

ГК: Но вы не имеете в виду именно уничтожение страны?

ТХ: Что вы имеете в виду под уничтожением?

ГК: То есть буквально «облить бензином и поджечь».

ТХ: Нет, конечно, речь не идет об уничтожении страны. Я использую метафору огня. Огонь, который уничтожит систему и позволит создать предпосылки для построения чего-то нового. Когда я говорю огонь, я имею в виду огонь гнева, который заставит народ Северной Кореи восстать и изменить страну.

ГК: Сколько раз вы встречались с Ким Чен Ыном?

ТХ: Я ни разу с ним лично не встречался. Я только видел его в отдалении. Но я хорошо знал его брата Ким Чен Чхоля. Я провел с ним в одном отеле три дня и четыре ночи, в соседней комнате. Это было в 2015 году, когда он приезжал в Лондон на концерт Эрика Клэптона. Я был другом его брата, но никогда не встречался лично с Ким Чен Ыном.

ГК: Какой, по-вашему, самый главный секрет хранит Ким Чен Ын? Секрет, связанный с ним лично.

ТХ: Я думаю, что у Ким Чен Ына паранойя. На сегодняшний день он единственный 30-летний в правительстве Северной Кореи. Он находится на самой верхушке, но людям в его окружении по 60-70 лет. Он работает с друзьями своего отца и деда. Вокруг него нет никого из его поколения. Что бы я хотел порекомендовать Ким Чен Ыну: ему не стоит опасаться людей из своего окружения. Ведь он боится даже показывать футбольный матч своим гражданам.

ГК: А против него нет никакого заговора?

ТХ: Конечно, какие-то заговоры есть. Но обычно паранойя исходит от него. Представьте, что вы работаете с людьми на 30-40 лет старше вас. У него впечатление, что люди его не уважают и все такое. И поэтому у него такая паранойя. Например, совсем недавно он приказал закрасить все окна высотных зданий вокруг Центрального комитета Трудовой партии Северной Кореи. Даже в самом представительном отеле Korea Hotel иностранцы не могут посмотреть наружу. И все окна высоких этажей жилых домов вокруг ЦК закрашены, обычные люди не видят, что происходит на улице. Это слишком сильная паранойя.

ГК: Вы говорите о тех 60-летних людях из окружения Ким Чен Ына. Какие чувства у них вызывает Ким Чен Ын? Искреннюю и большую любовь? Или брезгливость, отвращение и желание свергнуть его?

ТХ: Те люди из его окружения очень боятся потерять привилегии, которыми они обладают, находясь у верхушки власти. Они считают, что покуда они оставляют Ким Чен Ына у власти, взамен они могут быть уверены в своих нынешних условиях жизни и привилегиях. Так что существует своего рода общая солидарность между Ким Чен Ыном и его окружением, но Ким Чен Ын не доверяет этим людям. И именно поэтому он часто меняет людей на местах. Например, в северокорейской армии, генералы не могут находиться на своих постах больше одного года. Он меняет начальника Генштаба каждый год. Министр обороны сменяется каждый год. Его окружение постоянно меняется, он не хочет, чтобы кто-то оставался у власти больше одного-двух лет. И таким образом он контролирует нынешнюю северокорейскую систему.

ГК: Сколько у него все-таки жен?

ТХ: Не уверен. Ким Чен Ын несколько отличается от своего отца. У отца было много жен. Но до сих пор Ким Чен Ын всячески демонстрировал своему народу, что его единственная женщина - это его супруга Ли Соль Чжу. Его отец ничего подобного не делал. Для северокорейского народа Ли Соль Чжу - единственная первая леди. Но я понятия не имею, что творится в его личной жизни.

ГК: Это правда, что он может буквально указать пальцем на любую женщину на улице, и ему ее тут же приведут?

ТХ: Понятия не имею.

ГК: Хорошо. А вы чувствуете себя предателем?

ТХ: В какой-то степени да. Потому что я получил элитное образование в Северной Корее. Ким Чен Ын дал мне много привилегий и возможностей. Он даже позволил мне взять моих детей с собой в Лондон и дать им британское образование. С точки зрения моих отношений с Ким Чен Ыном, я не должен был бежать от режима. Тем не менее я сделал это. Так что по меркам Северной Кореи, я самый настоящий предатель, да.

Но в то же время я считаю, что семья Кима - предатели северокорейской системы. Потому что северокорейский народ и система дали им абсолютную власть для службы стране и людям, а те использовали эту власть для своего семейного бизнеса. Поэтому, что касается предателей, это они предали благородное дело революции в Северной Корее. Согласно северокорейской коммунистической теории, они не должны использовать свою власть для переустройства государства с тем, чтобы оно служило одной семье. Это неправильно.

ГК: Как бы вы поступили на месте Марии Бутиной? Вы бы пошли в тюрьму? Или вы бы всем все рассказали? Хотя она в общем-то рассказывала, но до сих пор считает себя человеком, который отстаивает российские интересы в Америке и делает это искренне.

ТХ: Я бы хотел знать правду о том, что действительно произошло. Очень сложно понять, что она сделала во время пребывания в США. Я не видел никаких серьезных доказательств того, что она занималась шпионажем. Поэтому я считаю, что самая важная задача американской правовой системы - доказать, шпионка она на самом деле или нет. Думаю, это главная задача на данный момент. Я просто не знаю.

ГК: А вы сами рассказывали когда-нибудь какие-то секреты Северной Кореи?

ТХ: Какого рода секреты вы имеете в виду?

ГК: Не знаю, ядерные, разведывательные?

Yong Ho Ji, корейский профессиональный скульптор с двумя дипломами по искусству (Сеульский Университет по специальности скульптура – 2005г, Нью-Йоркский Университет Изящных Искусств – 2008г), до мелочей изучивший строение живых существ и структуру движения, теперь реализует свои умения и навыки в надежде вразумить всех нас, живущих на Земле и превращающих свою планету в одну огромную свалку.

Он родился в 1978 году, когда вопрос экологии практически не вставал перед обществом. А потому воочию мог наблюдать стремительное захламление окружающей среды, растущие не по дням, а по часам мусорные свалки и могильники.

Всё это глубоко ранило сердце творческого и одухотворённого человека. В какой-то момент он понял, что больше не может стоять в стороне, и обязан высказать своё слово. Но, как истинный художник, свои слова он заменил скульптурами, а материал для них взял на тех же свалках - отработанные шины, всевозможного размера, толщины и структуры, что многоэтажными чудовищными постройками высятся по всему миру.

Процесс изготовления каждой такой скульптуры занимает до трёх месяцев: изготовление стального каркаса, наращивание объёма из пенопласта и дерева, и, наконец, финальное покрытие резиновой «кожей».

При этом кусочки вырезаемой резины подбираются в строгом соответствии с задачей и расположением. Например, для контуров лица человека или морды животного используется более мягкая и тонкая резина велосипедных шин, а в линии носа и скул – более грубая и жёсткая из шин горных велосипедов. Подбородок выполнен из мотоциклетных шин. Большие автомобильные, мотоциклетные шины идут на изготовление шеи и конечностей, а торс составлен из фрагментов тракторных шин. Чтобы выразить напряжение мышц, скульптор использует изношенные шины, а текстуру кожи и меха умело имитирует сложным узором из протекторов, фактурность которых придаёт дополнительную декоративность готовой скульптуре.

Более всего в резиновых скульптурах Yong Ho Ji поражает точная, анатомически-верная, передача пропорций тел и конечностей, расположения мышечных волокон. Кажется, что в следующий миг это существо начнёт двигаться, резиново поскрипывая в суставах. Именно этого и добивался скульптор.

Глядя на резиновые скульптуры Yong Ho Ji зверей, реалистичных или фантазийных, прекрасных в своей мощи или уродливых двух-, трехголовых мутантов начинаешь совершенно отчётливо понимать: ещё немного и нам не придётся удивляться тому, что наши мусорные свалки оживут, а из соседней помойки вылезет кот с пластмассовыми глазами и поведёт резиновым ухом.

Довольно интересный материал для своих работ выбрал современный скульптор из Южной Кореи Йонг Хо Джи (Yong Ho Ji). Автомобильные покрышки из которых сделаны его скульптуры перестали быть просто резиной. С помощью обычной автомобильной шины скульптор умеет показать самые мельчайшие анатомические особенности и нюансы своих замечательных творений. Выбранный гибкий материал позволяет сделать это на достаточно высоком художественном уровне.

Интересным в работах Йонг Хо Джи является не только необычный фактурный материал, но и притягивающие внимание анималистические образы, которые он создает. В его скульптурных произведениях можно увидеть различных представителей животного мира. Множество работ корейского художника представляют собой придуманные им образы и формы. Скульптуры похожи на животных из современных фильмов об обитателях внеземных цивилизаций или пришельцев из будущего. Они чем-то очень похожи на земных обитателей, но представляют собой некие гибридные существа. И несмотря на такой нестандартный подход, выглядят такие существа весьма реалистично и правдоподобно. Йонг Хо Джи имеет свое видение окружающего нас мира, даже его личный сайт(yonghoji.com) отличается от всего того, что можно увидеть в интернете.

Внимательно изучив фотографии скульптур от Йонг Хо Джи понял, что он делает их из совершенно новых шин. Во дворах наших городов стоят гораздо более простые фигуры из шин, но это "вторая" жизнь "лысой" резины. Думаю, что если корейскому скульптору дать в работу старые покрышки с "Жигулей", то еще неизвестно получились бы у него такие произведения искусства.

Представленные здесь фотографии взяты с сайта yonghoji.com.

Buffalo 2, 2011, 620 x 180 x 220 cm, Stainless Steel, Used Tire.jpg
For. Deer 1, 2009, 195 x 55 x 120 cm, Used tire, wood, steel, styrofoam
For. Dog 1, 2007, 120x50x110cm, Used tire, wood, steel, styrofoam
For. Horse 2, 2007, 230 x 110 x 160 cm, Used tire, synthetic resins
Horse 1, 2004, 118 x 79 x 98 cm, Steel, Used Tire
Lion 7, 2012, 500 x 150 x 200 cm, Stainless Steel, Used Tire
Lion Woman 1, 2007, 120 x 50 x 75 cm, Used tire, synthetic resins
Rhinoceros 2, 2011, 700 x 200 x 230 cm, Stainless Steel, Used Tire
Shark 14, 2012, 350 x 150 x 150 cm, Used tire, Synthetic resins
Wild boar 2, 2006, 201 x 71 x 130 cm, Used tire, steel
Wild Dog 6, 2009, 175 x 43 x 65 cm, Used Tire, Synthetic resins

Другие материалы по теме: Скульптура

[ 10 июля 2018 ]

Джонатан Хатли (Jonathan Hateley) родился в 1964 году в небольшой деревне Мидлендс (Midlands) недалеко от британского городка Вулвергемптона(Wolverhampton). Он учился там и получил диплом с отличием в 1987 году. Тогда же Джонатан покинул Мидлендс и переехал в Лондон.

Он работал скульптором в театре Вест-энда, в том числе 4 года работал в английской Национальной оперной труппе. После этого он стал внештатным скульптором для различных моделей и эффектов, анимации и телевизионных компаний. Джонатан также иллюстрирует детские книги.

Теперь, как самостоятельный скульптор он живет в городе Кенте (Kent) на Юго-Востоке Англии со своей Южно-Африканской женой и продолжает активно заниматься творчеством.

[ 20 декабря 2014 ]

Джон Бисби (John Bisbee) , житель США, прославился тем, что уже свыше 30 лет превращает обычные гвозди в диковинные скульптуры. Одного только взгляда на необычные скульптуры достаточно, чтобы восхититься оригинальностью форм и степенью проработанности деталей, ну и, конечно же, материалом. Именно то, что работы производятся из обычных гвоздей, сделало мастера знаменитым на всю Америку.

[ 21 сентября 2015 ]

С восхищением смотрю на работы мастера по скульптуре из сетки, британки Крис Мосс (Chris Moss) . Вспоминаются Некрасовские строчки "Есть женщины в русских селеньях с спокойною важностью лиц..." и как-то неловко перед не менее талантливыми иностранками. Есть настоящие женщины и в иноземных селениях.

Пьетро Д"Анджело. Скульптура из скрепок.

[ 10 октября 2019 ]

Пьетро Д"Анджело (Pietro D"Angelo) - итальянский скульптор. Этот талантливый художник нашел особенный материал для своего творчества - канцелярские скрепки. Скрепки производятся из проволоки, а значит мы с Пьетро - коллеги, делаем скульптуры из проволоки. Однако есть небольшая разница - итальянец работает с проволокой до 1мм в диаметре, а у меня проволока до 10мм.