Фридрих 2 король пруссии краткая биография. Фридрих II Великий, король Пруссии. В шаге от смертной казни

Реформы просвещенного абсолютизма почти совсем не коснулись Германии, кроме Пруссии и Австрии. Раздробленная после Тридцатилетней войны на сотни отдельных княжеств, империя в своем целом в течение полутора веков не испытывала никаких сколько-нибудь крупных перемен, и в отдельных княжествах продолжал господствовать абсолютизм самого мелочного свойства. В середине XVIII в. в Германии оживилась только литература. Она приняла в это время просветительное направление, но более касалась вопросов личной нравственности и воспитания отдельной личности, чем вопросов политических и общественных. В высших сферах эта литература не пользовалась притом ни малейшим вниманием. Главный герой своего времени, Фридрих II, получивший в молодости французское воспитание, совсем даже и не знал немецкой литературы и презирал ее, хотя уже в его время действовали Лессинг, Гердер, Кант, Гёте и Шиллер. И он, и его младший современник, Иосиф II, находились под влиянием идей французского просвещения. Громадное большинство немецких князей имело слишком ничтожные владения и было слишком бедно, чтобы предпринимать что-либо крупное. Поэтому для Германии новая жизнь началась лишь с толчка, данного ей французской революцией. В Пруссии и Австрии дело шло иначе.

192. Фридрих II

В 1740 году на прусский престол вступил Фридрих II , которому современники дали имя Великого. Он был сын грубого и деспотичного Фридриха-Вильгельма I и в доме своего отца прошел суровую жизненную школу. У кронпринца в самой ранней юности развилась страсть к чтению, а кроме того, на него оказал большое влияние гувернер-француз, поддерживавший в нем серьезные умственные интересы. Король-отец был очень этим недоволен, постоянно ворчал на сына, а временами и бил его. Ему не нравилось, что «Фриц» не обнаруживает интереса к урокам пастора и к военным упражнениям, увлекаясь, наоборот, французскими писателями и светскими развлечениями. В 1730 г. кронпринц, которому тогда было лишь 18 лет, задумал бежать за границу, но его план был открыт братом одного из молодых офицеров, которые хотели помочь бегству. Король предал Фридриха военному суду, как дезертира, и под окнами комнаты, где его держали под стражей, один из его товарищей был казнен. Думали, что та же судьба постигнет и юного кронпринца, да и сам отец подумывал о том, чтобы лишить сына права на престол. Кончилось дело, однако, тем, что Фридрих был сослан в Кюстрин, где должен был в качестве простого чиновника учиться делу в одном казенном учреждении. Ознакомившись здесь с механизмом прусского хозяйственного управления, он прошел потом такую же практическую школу и в армии. Это обогатило молодого человека знаниями и опытом, но оставило на его характере очень дурные следы. Кронпринц ожесточился и привык лицемерить и притворяться, стараясь всячески угодить отцу. По отцовскому указанию он даже женился, но никогда не любил своей жены и потому впоследствии совсем не знал семейной жизни. Впрочем, побывавши поневоле чиновником и сделавшись полковым командиром, Фридрих сумел оценить и хорошие стороны строгого, подчас мелочного, но заботливого и бережливого прусского управления. Фридрих-Вильгельм I в конце своей жизни уже не беспокоился за судьбу Пруссии.

Еще будучи наследным принцем, Фридрих II вступил в переписку с Вольтером и стал посылать ему свои собственные сочинения. Он был не только замечательным правителем, но и плодовитым писателем на французском языке. Фридрих II оставил после себя не мало сочинений содержания философского, исторического и политического. Его философские и политические идеи были проникнуты рационализмом XVIII века. В религии он стоял за веротерпимость. Он говорил, что в его государстве каждый может спасаться «на свой манер», а что сам он хочет быть «нейтральным между Римом и Женевой». Один из самых ранних политических трактатов Фридриха II был посвящен опровержению маккиавеллева «Государя», но на самом деле политика прусского короля как раз отличалась величайшим маккиавеллизмом. Основою государственной власти был и для Фридриха II изначальный договор, но вместе с Гоббсом он стоял на той точке зрения, что договор этот переносит все права народа на правительство. Он очень ревниво оберегал свой абсолютизм, но это не был абсолютизм Людовика XIV, сказавшего: «государство, это – я», или Людовика XV, говорившего: «после нас хоть потоп». Подобно своему отцу и прадеду Фридрих II был проникнуть чувством долга перед своей Пруссией и называл себя (и вообще государя) первым слугою государства. От своих предшественников Фридрих II унаследовал и взгляд на государственное управление, как на дело, требующее прежде всего дисциплины и экономии. В Пруссии в его царствование было так же тяжело жить, как и при его отце, потому что король-философ держал все общество под опекою своего послушного и аккуратного чиновничества, и только в области отвлеченной мысли подданные Фридриха II пользовались еще некоторою свободою. Общественная самодеятельность в его государстве была совсем подавлена, и сам он в конце жизни говорил, что ему «надоело царствовать над рабами».

193. Правление Фридриха II

Фридрих II, возвеличивши свою монархию успешными войнами; подобно своему отцу, более всею хлопотал об усилении и улучшении армии. Все материальные силы страны приносились в жертву этой необходимости, и ради этой же необходимости король-философ не осуществлял на практике того, что прямо вытекало из его же политической теории. Фридрих II был, действительно, слугою государства, потому что страшно много работал, во все вникая и вмешиваясь сам и не имея около себя настоящих министров, но та его идея, что власть должна прежде всего иметь в виду благо всех подданных, им не осуществлялась. В сущности, он оставил неприкосновенным сословный строй Пруссии со всеми привилегиями дворянства, со всею приниженностью бюргерства, со всею крепостною неволею крестьян. Королю нужны были офицеры для армии, и он считал способными занимать офицерские места одних дворян, но так как большого жалованья он им платить не мог, то и оставил за ними в полной неприкосновенности их власть над крестьянами. Для армии нужны были хлеб и сукно, и вот, чтобы иметь по дешевой цене то и другое, Фридрих II всячески стеснял торговлю этими продуктами, и этим не давал развиваться городскому сословию. На счет дворян у Фридриха II были и известные предрассудки: за ними одними он признавал чувство чести, необходимое для занятия офицерских мест, и потому он находил нужным поддерживать в дворянстве сословный дух, запрещая, напр., браки между дворянами и недворянами. Тем не менее он все-таки считал нужным защищать крестьян, как плательщиков налогов, от произвола помещиков. Уже его предшественники освободили крепостных в королевских доменах, но Фридрих II не решался распространить освобождение и на помещичьих крестьян. Когда однажды он задумал только улучшить быт крестьян в Померании, тамошнее дворянство заявило, что при новом порядке помещикам трудно будет поставлять рекрут в армию, и король отменил задуманный меры. В общем, однако, прусское дворянство при Фридрихе II было не столько привилегированным, сколько служилым сословием, чем оно отличалось, напр., от дворянства французского, не знавшего никакого долга перед государством.

В Пруссии при Фридрихе II сохранились и правительственные приемы его отца и вообще немецкого «полицейского государства». Половина армии набиралась вербовкою. Королевские вербовщики обыкновенно поили свои жертвы водкою допьяна и совали им в руки или в карманы денежные задатки, а потом набранные таким образом солдаты за попытку бежать подвергались самым жестоким наказаниям. Для увеличения финансов Фридрих II развивал систему косвенных налогов и таможенных пошлин, при чем для прекращения контрабанды чиновникам разрешалось делать обыски в домах и лавках. Чтобы дворяне служили в армии и не тратили денег в путешествиях, им не позволялось ездить за границу.

194. Реформы Фридриха II

Улучшения и реформы были предприняты Фридрихом II лишь в областях народного хозяйства, судопроизводстве и общественном образовании. В первом отношении важны были меры по осушению болот, привлечению в страну колонистов, улучшению путей сообщения, развитию обрабатывающей промышленности в духе системы Кольбера. В области судопроизводства Фридрихом II сделано было очень много. Особая комиссия (под председательством канцлера Кокцеи) должна была пересмотреть и соединить в одно целое все прежние прусские законы, но переработка эта должна была по мысли Фридриха II совершиться в духе новых философских идей. Результатами указанной работы был сначала «Фридрихов кодекс», улучшавший судопроизводство, а потом «Общее земское право», опубликованное только при преемнике Фридриха II. Король стоял за полную независимость суда от администрации и хотел, чтобы судьи строго держались закона, не слушаясь никаких посторонних внушений. Сам Фридрих II подал пример повиновения суду в споре с одним мельником, который не хотел снести своей мельницы около королевского загородного дворца Сан-Суси. Впрочем, король действовал не всегда так. Один раз ему показалось, что судьи неправильно решили одно дело в пользу чиновника тоже против одного мельника, и он своею властью отменил приговор, наказав при этом судей. Во всяком случае, Пруссия получила при Фридрихе II образцовый для своею времени суд. (Пытку король отменил тотчас же по вступлении на престол). В области народного просвещения Фридрих II произвел некоторые улучшения в высшем и среднем образовании. Одним из первых его дел в начале царствования было вернуть на кафедру философа Вольфа, которого за вольнодумство изгнал из Пруссии его отец. Кроме того, Фридрих II реформировал королевскую академию наук в Берлине. Только низшее образование, вообще бывшее в пренебрежении у правительств даже еще в первой половине XIX в., мало подвинулось вперед при короле-философе. Теоретически он признавал, что невежество деревенских жителей – великое государственное зло , и даже издал указ об обязательном посещении первоначальных школ крестьянскими детьми, но на устройство этих школ денег не давал, а где были школы, там учителями назначались инвалиды в виде награды за службу и взамен выдачи им пенсии.

Фридрих II Великий (Friedrich II der Grosse) (1712-1786)

Люди-легенды. Новое время

В мировой истории найдется очень мало правителей, которые пережили столько звёздных и выстрадавшего столько адских часов, сколько Фридрих II Великий, Гогенцоллерн. Он заслужил право именоваться Великим не за свою чрезмерную любовь ко всему французскому, но за свой разум государственного деятеля, за свое самообладание во время военных действий и за непоколебимую стойкость под тяжкими ударами судьбы. Он был невообразимо честным, но властным правителем и командовал армиями легко. Поэтому он остается выдающейся личностью, жизнь которого стоить изучать.

Фридрих Второй родился 24 января 1712 года в Берлинском королевском дворце. В то время на престоле сидел дед новорожденного Фридрих I. Этот умный и предприимчивый правитель компенсировал скудные средства своего государства и его очень малые военные силы тем, что использовал к собственной выгоде перипетии тогдашней политики.

В 1700 году, после смерти бездетного короля Карла II разгорелась война за Испанское наследство между Францией и Австрией. Фридрих I, тогда еще бранденбургский курфюрст, примкнул к последней в качестве союзника. За это он в 1701 году получил от Австрийского императора титул короля по своим прусским владениям. Возведение Пруссии в ранг королевства было самым значительным событием его правления. Фридрих I поспешил обзавестись пышным двором, выстроить в Берлине, тогда еще бедном провинциальном городке, дворец и основать в городе Академию художеств. Огромные суммы из небогатой прусской казны уходили на поддержание блеска королевского титула.

Фридрих I умер в 1713 году, и прусским королем сделался его сын - Фридрих-Вильгельм - отец Фридриха Великого. Новое царствование началось с жестких преобразований, затронувших едва ли не все области жизни страны. Фридрих-Вильгельм объявил себя военным министром и министром финансов. Видимо, напуганный расточительностью отца, он стремился только преумножать и накапливать. Жалование государственным служащим было уменьшено в пять раз, зато налоги увеличились и распространялись в равной мере на всех подданных короля: и дворянство, и простонародье.

Фридрих Вильгельм I - прусский король, отец Фридриха

Деньги исправно стекались в королевскую казну из нищающей страны и оставались там в виде бочонков с золотыми монетами. Иметь как можно больше таких бочонков, казалось королю вернейшим залогом могущества государства. Не ограничиваясь этим, Фридрих-Вильгельм приобретал для своего дворца массивные изделия из серебра, причем "искусство" имело меньше значения, нежели материальная ценность.

Своей супруге он подарил кабинет, в котором вся мебель была золотая, до ручек каминных щипцов и лопаток и кофейников включительно. Но и в этом богатом дворце царил тот же режим крайней экономии, что и во всей стране.

Второй, кроме золота, страстью короля была армия. Солдат он тоже копил, доведя численность прусской армии до 80 тыс. человек. В военных действиях эта армия практически не участвовала.

Каких только обидных прозваний не заслуживал Фридрих-Вильгельм I: скряга, болван, варвар. Даже достоинства этого человека выглядели, как пороки. Честность превращалась в грубость, экономия - в скаредность. И все же, он был далеко не так глуп и, как ни странно это может показаться, любил своего старшего сына. Но и здесь Фридрих-Вильгельм был так же деспотичен, как в делах управления. Привязанность его к старшему сыну выражалась в основном в попытках превратить принца в собственное подобие.

Любимый сын

Детские и юношеские годы Фридриха, его ссора с отцом - отдельная история. В принципе тогда и закалился его характер. Достаточно сказать, что воспитателем к нему был назначен генерал граф фон Франкенштайн, ставший нарицательным персонажем.

Фридрих Вильгельм I очень любил сына, но любил деспотичной, даже тираничной любовью. Любовью часто переходящей в ненависть. Отец просто хотел, чтоб его наследник был точной его копией. А Фридрих не был. "Нет! — говорил Фридрих Вильгельм I. — Фриц повеса и поэт: в нем не будет проку! Он не любит солдатской жизни, он испортит все дело, над которым я так долго ради него трудился!". Однажды в гневе Фридрих Вильгельм ворвался в комнату принца, изломал у него все флейты (Фридрих II хорошо играл на флейте), а книги побросал в печь.

Вот выдержка из одного письма Фридриха матери: "Я доведен до самого отчаянного положения, король совершенно позабыл, что я его сын; он обращается со мной как с человеком самого низкого звания. Когда я сегодня вошел в его комнату, он бросился на меня и бил меня палкой, пока сам не выбился из сил. Чувство личного достоинства не позволяет мне далее выносить такое обхождение; я доведен до крайности и поэтому решился так или иначе положить этому конец".

Летом 1730 года Фридрих даже предпринял попытку бежать от отца в Англию. Его поймали. Фридрих умолял отца отказать ему в наследстве и отпустить. Отец ответил: "Ты должен стать королем!" - и отправил его в замок Кистрин, где посадил под арест в камеру без мебели и свечей.

За Фридриха вступился император Карл VI. Фридриха выпустили из заточения, отвели отдельный дом в Кистрине, дали небольшое содержание и назначили инспектором удельных земель. Но он не смел выезжать из города. Чтение книг, в особенности французских, а равно и занятия музыкой, были ему строжайше запрещены. Летом 1731 года король смягчился и предоставил сыну больше свободы. В феврале 1732 года он призвал принца в Берлин, произвел его в полковники и командиры одного из гвардейских полков.

Окончательно отец примирился с Фридрихом лишь после того, как тот согласился на устроенный королем брак с Елизаветой Христиной Брауншвейгской. После свадьбы он поселился в Рейнсберге и вел здесь жизнь по своему вкусу. Утро было посвящено наукам, а вечер — развлечениям. Тогда же Фридрих завязал переписку со многими известными просветителями, в том числе с Вольтером. В мае 1740 года умер старый король, и престол перешел к Фридриху.

Первая война

Получив от отца цветущее государство и полную казну, Фридрих почти ничего не изменил в придворных порядках: сохранил ту же простоту и умеренность, которая установилась при Фридрихе-Вильгельме. Но в отличие от него Фридрих не собирался ограничивать свою деятельность только внутригосударственными делами. В октябре 1740 года скончался, не оставив мужского потомства, император испанский Карл VI. Ему наследовала дочь Мария Терезия. В декабре Фридрих объявил австрийскому посланнику, что Австрия незаконно удерживает Силезию, хотя эта провинция по праву принадлежит Пруссии. Долгое время, заметил король, справедливые претензии бранденбургских курфюрстов игнорировались императорами, но он не намерен дальше продолжать этот бесплодный спор и предпочитает решить его силой оружия. Не дожидаясь ответа из Вены, Фридрих двинул в Силезию свою армию. (В самом деле, Гогенцоллерны имели владетельные права на силезские провинции Егерсдорф, Лигниц, Бриг и Волау.)

Удар был нанесен так неожиданно, что почти вся Силезия отдалась пруссакам без сопротивления. В 1741 в войну против Австрии вступила Франция и Бавария. В марте пруссаки взяли штурмом крепость Глогау, а 10 апреля у деревни Мольвиц произошло жаркое сражение. Начало его сложилось неудачно для Фридриха. Австрийская конница опрокинула правый фланг прусской армии, которым командовал сам король. Думая, что сражение проиграно, Фридрих со своей свитой ускакал в Оппельну и нашел ее, уже занятой врагом. Обескураженный, он отправился назад и тут узнал, что после его отъезда генерал Шверин смог переломить ситуацию под Мольвицем и после упорного пятичасового боя заставил австрийцев отступить. В октябре пруссаки заняли Нейс. Вся нижняя Силезия была теперь в их власти, и в ноябре Фридрих принял присягу своих новых подданных.

В 1742 году Фридрих в союзе с саксонцами начал войну в Моравии и Чехии. 17 мая произошло сражение у местечка Шотузиц. Вначале австрийцы стремительно атаковали прусский строй и привели его в замешательство. Чтобы отвлечь неприятеля, Фридрих велел открыть перед ним свой обоз. Когда наступавшие с жадностью бросились грабить его, король стремительно напал на левое крыло австрийцев и разгромил его. Этим ловким маневром он выиграл битву. Победителям досталось множество пленных и пушек. Новое поражение заставило венский кабинет подумать о мире. В июне был подписан договор, по которому Мария Терезия уступила Фридриху Силезию и графство Глац. Но это соглашение не было окончательным. В следующие два года австрийцы одержали несколько громких побед над баварцами и французами. Обеспокоенный Фридрих в 1744 году вновь вступил в войну и вторгся в Чехию. В то же время Людовик XV начал наступление в Нидерландах. В сентябре пруссаки после жестокой бомбардировки овладели Прагой. Но на этом их успехи кончились. Чехи начали против неприятеля упорную партизанскую войну. Провиант и фураж доставлялись в прусский лагерь с огромным трудом. Вскоре армия Фридриха стала испытывать сильные лишения, он решил оставить Прагу и отступить в Силезию.

В 1745 году развернулась вторая силезская война, исход которой долго не был ясен. Наконец, 4 июля Фридрих нанес поражение принцу Лотарингскому при Гогенфридберге. Потеряв более десяти тысяч человек убитыми и пленными, австрийцы отступили. Король преследовал противника в Чехии и 30 сентября дал ему бой у деревни Сор. Победа осталась за пруссаками. Но недостаток продовольствия опять заставил их отступить в Силезию. Осенью Карл Лотарингский попробовал через Саксонию проникнуть в Бранденбург. Прусская армия скрытно двинулась ему навстречу, внезапно напала на австрийцев в деревне Геннерсдорф и нанесли им сильное поражение. Принц отступил в Чехию, а Фридрих вторгся в Саксонию. В конце ноября он овладел Лейпцигом, а 15 декабря сразился с саксонской армией у Кессельсдорфа. Позиция врага была превосходна — большая часть армии стояла на крутом косогоре, отлогости и обрывы которого были покрыты льдом и снегом. Пруссаки могли подступиться к противнику только с левого фланга, однако здесь была поставлена на возвышенности саксонская батарея, наносившая страшный урон своим огнем. Две ожесточенные атаки пруссаков были отбиты, но после третьей атаки батарея была взята. Одновременно прусская кавалерия обошла саксонские позиции и ударила по ним с тыла. Этот двойной успех решил исход битвы. Саксонцы в беспорядке отступили, и на другой день Фридрих подступил к Дрездену. Столица не могла защищаться, потому что курфюрст когда-то Август I Сильный (польский король Август II Сильный), расширяя свои дворцовые парки, приказал уничтожить многие укрепления. 18 декабря прусский король торжественно въехал в Дрезден. Кессельсдорфская победа решила исход войны, и в конце декабря был подписан мир: Мария Терезия во второй раз уступила Фридриху Силезию, а он признал за это ее супруга Франца I императором «Священной Римской империи».

После успешного окончания войны Фридрих вернулся к государственным заботам и своим любимым литературным занятиям.

Мария-Терезия - австрийская императрица, постоянная противница Фридриха Великого

Великий король

Как и все великие люди, Фридрих имел свои странности. В еде он был невоздержан: ел много и жадно, вилок не употреблял и брал еду руками, от чего соус тек у него по мундиру. Нередко проливал вино, сыпал табак, так что место, на котором сидел король, всегда было легко отличить от других. Свою одежду он занашивал до неприличия. Штаны его были с дырами, рубаха — порвана. Когда он умер, не могли найти в его гардеробе ни одной порядочной рубашки, чтобы прилично положить его в гроб. У короля не было ни ночного колпака, ни туфель, ни халата. Вместо колпака он употреблял подушку, обвязывая ее косынкой вокруг головы. Мундира и сапог он не снимал даже дома. Халат заменял полукафтан. Спал Фридрих обычно на очень худой короткой постели с тонким тюфяком и вставал в пять или шесть часов утра. Вскоре являлся министр с большими связками бумаг. Просматривая их, король делал пометки двумя-тремя словами. По этим пометкам секретари составляли потом полные ответы и резолюции. В 11 часов Фридрих шел на плац и осматривал свой полк. В этот час по всей Пруссии полковники делали смотр своим полкам. Затем король шел обедать вместе с братьями, двумя генералами и камергерами и вновь отправлялся в свой кабинет. До пяти-шести часов он трудился над своими литературными сочинениями. Среди них особое место занимали исторические труды «История Бранденбурга» и «Современная история» (в которой он по образцу античных авторов изложил историю своего царствования). День обычно завершался небольшим концертом, причем король сам играл на флейте и часто вещицы собственного сочинения. Он был большим охотником до музыки. Вечерний стол сервировался в небольшой зале, украшенной картиной Пеона, писаной по рисунку короля. Она имела такое фривольное содержание, что казалась почти непристойной. В этот час король иногда начинал с гостями философский разговор, и, по словам злоязычного Вольтера, постороннему наблюдателю могло показаться, что он слышит беседу семи греческих мудрецов, сидящих в борделе.

Семилетняя война

Аахенский мир, положивший конец войне за Австрийское наследство, не мог удовлетворить ни Австрию, ни Саксонию. Следующие восемь лет Мария Терезия провела в подготовке к новой европейской войне.

В принципе сама Семилетняя война (1756 - 1763) является неким историческим кунстштюком, где естественные союзники вступают в союзы со своими естественными врагами и молотят друг друга за чужие интересы. Так Пруссия, Франция и Россия в те времена были естественными союзниками и были противниками другой пары естественных союзников - Австрии и Англии. В тоже время союзы были между Пруссией и Англией и между Францией, Австрией и Россией. Ну, если Франция в союзе с Австрией в этой войне получала хоть что-то, то совершенно непонятно, что искала Россия на бескрайних просторах Пруссии. Кое-кто вменял Петру III как еще один показатель дурости мир с Фридрихом II, но ведь и Екатерина II, хоть и племянница Фридриха, но имевшая о нем весьма нелестное личное мнение, все-таки предпочитала дружить с "дядей Фрицем".

В общем сама эта война, вернее расклад ее участников - загадка "галантного века". В 1753 году императрицы Мария Терезия и Елизавета I заключили союз против Фридриха. Затем к нему присоединился саксонский курфюрст Август. В 1756 году началась война между Англией и Францией. Прусский король как союзник Франции должен был участвовать в ней и напасть на Ганновер. Вместо этого Фридрих завязал переговоры с Георгом II и предложил ему оборонительный и наступательный союз против Франции. Он надеялся, что при помощи Англии склонит на свою сторону Россию, так как обе державы были до этого в тесном союзе, но просчитался. Англо-прусский союз вдруг в одну минуту изменил всю европейскую систему. Людовик XV стал искать сближения со своим старым противником — Австрией и присоединился к антипрусскому союзу. Вслед за Францией в коалицию вступила Швеция. Пруссия оказалась в окружении врагов и должна была готовиться к упорной войне.

Елизавета Петровна - российская императрица, противник Фридриха Великого

Через своих шпионов, которых он имел при всех европейских дворах, Фридрих знал, что противники готовятся напасть на его владения в 1757 году, и решил нанести опережающий удар. Оставив заслоны в Восточной Пруссии и Силезии, он во главе 56-тысячной армии вступил в Саксонию. Саксонские полки собирались на обширной равнине между Пирной и Кенигсштейном. Позиция здесь была хорошо укреплена и почти неприступна, но из-за внезапного начала войны в лагерь не успели подвести достаточно провианта. Фридрих без труда занял Лейпциг, Дрезден и объявил, что временно берет Саксонию под свое управление. Армия Августа III, обложенная пруссаками со всех сторон, лишилась подвоза продовольствия. Две австрийские армии поспешили на выручку к попавшему в беду союзнику. Одна из них была остановлена Шверином, а другую сам король встретил у местечка Лозовиц неподалеку от Эльбы и после шестичасового боя принудил отступить. Известие о победе пруссаков отняло у голодающих саксонцев последнюю надежду. В ночь на 15 октября они решили пробиваться в Чехию, покинули свой укрепленный лагерь, но не смогли уйти далеко. Окруженные близ города Лилиенштейн они сдались на милость победителя. Офицеров Фридрих велел распустить по домам, а солдат принудил вступить в свою армию. Король Август III получил разрешение проехать в Варшаву.

К весне 1757 года Фридрих довел численность своей армии до 200 тысяч человек. Между тем все его противники вместе взятые могли выставить против него около 500 тысяч солдат. Но они действовали несогласованно, порознь друг от друга на широком фронте. Быстро перебрасывая войска из одного места в другое и нанося стремительные удары, Фридрих надеялся успешно противостоять всем силам коалиции. Прежде всего, он двинулся против Австрии и в мае подступил к Праге. Австрийцы, возглавляемые принцем Лотарингским, ожидали их на превосходной позиции. Левое крыло их упиралось в гору Жишки и было защищено укреплениями Праги; центр находился на крутой возвышенности, у подножия которой расстилалось болото; правое крыло занимал косогор, ограждаемый деревней Щербоголь. Разведка донесла королю, что только с этой стороны можно обойти неприятеля и напасть на него во фланг, потому что тут, между озерами и плотинами, есть засеянные овсом поляны, по которым войско легко может пробраться. По приказу Фридриха фельдмаршал Шверин повел свои полки в обход, по указанной дороге. Вскоре выяснилось, что поляны, засеянные овсом, были ни чем иным, как спущенными тинистыми прудами, заросшими травой. Солдаты были принуждены пробираться поодиночке по узким плотинам и тропинкам. В иных местах целые полки едва не погрязли совершенно в топкой тине и с трудом могли из нее выбраться. Почти все пушки пришлось бросить. В час пополудни Шверин, преодолев все трудности, построил своих солдат для атаки. Австрийцы встретили пруссаков плотным артиллерийским огнем. Первая атака захлебнулась. Шверин вырвал у штандарт-юнкера знамя, повел солдат во вторую атаку, но был сражен картечью. Генерал Фуке принял после него командование. Осколок раздробил ему кисть. Фуке велел привязать шпагу к раздробленной руке и опять повел солдат на приступ. Этот натиск принес пруссакам победу. Бровн, командовавший правым флангом австрийцев, получил смертельное ранение. Атака австрийской конницы была отбита, и вскоре Фуке овладел вражеской позицией. В то же время прусская конница стремительно атаковала левый фланг австрийцев и после кровопролитной сечи заставила их бежать. Сам Фридрих, заметив, что в середине австрийской армии образовался разрыв, вклинился в него со своими полками и рассек вражескую армию на две части. Теснимый со всех сторон неприятель стал в беспорядке отступать по всему фронту. До 40 тысяч человек успело укрыться в Праге, остальных гнали до самой ночи. Эта блестящая победа стоила Фридриху 16 тысяч убитыми и ранеными.

Тем временем в войну вступили Франция, Россия и Швеция. Оставив вместо себя в Силезии и Чехии герцога Бевернского, король с частью сил выступил навстречу французам к берегам Салы. Уже после его отъезда герцог Бевернский имел неудачное сражение с Карлом Лотарингским и отступил в Силезию. Чехия была полностью очищена от прусских войск. Дела на западе тоже шли неважно. В отсутствии Фридриха французам противостояла армия, набранная из ганноверцев, гессенцев и брауншвейгцев, под началом английского принца герцога Кумберландского. 26 июля в битве при Гастенбеке она потерпела поражение от французского маршала д"Эсте. 8 сентября герцог подписал с победителем мир и распустил свою армию. Французы тотчас заняли Везель и Брауншвейг и вторглись в прусские провинции, лежащие по Эльбе. Вся Ганноверская область и Гессен тоже находилась в их руках. Русская армия под командованием Апраксина вторглась в Восточную Пруссию, а шведы высадились в Штральзунде и начали опустошать Померанию. Фридрих должен был раздробить свои силы на части, чтобы противостоять каждому наступавшему врагу. В Восточной Пруссии 30 августа генерал Левальд имел дело с Апраксиным при Гросс-Егерсдорфе. Пруссаки потерпели поражение, однако Апраксин не воспользовался победой и поспешно отступил. Левальд двинулся в Померанию и одним своим видом навел страх на шведов — они бежали из занятых городов, сдав их без всякого сопротивления. Но пока прусские войска с успехом действовали на границах, столица оставалась без защиты. В середине октября небольшой австрийский корпус под командованием генерала Гаддика подступил к Берлину. Австрийцы ограбили все предместья. Гаддик стребовал с магистрата 200 тысяч талеров контрибуции и благополучно отступил к главным силам.

Сам Фридрих старался остановить наступление герцога Ришелье, сменившего маршала д"Эсте. В середине октября пришло известие, что вторая французская армия под командованием князя Субиза проникла в Саксонию и дошла почти до Лейпцига. Наскоро собрав 20 тысяч солдат, король поспешил против него. 5 ноября у Росбаха произошло решительное сражение. Имея значительно меньше сил, Фридрих сначала занял выжидательную позицию в своем лагере. Некоторое время он наблюдал за тяжеловесными маневрами французов, которые старались охватить его армию со всех сторон, и, выждав удобный момент, когда их строй нарушился, бросил в атаку свою конницу под командованием молодого отважного генерала Зейдлица. Стремительным натиском пруссаки привели врага в замешательство. Тут подоспела пехота, ударила в штыки и довершила разгром. Выдержка, расчет и молниеносная атака принесли Фридриху победу всего за два часа. Субиз потерял убитыми и пленными до 17 тысяч человек, в то время как потери пруссаков были ничтожны.

Этот успех вдохнул бодрость в союзников Фридриха. Английский король отказался исполнять договор, заключенный герцогом Кумберландским. Распущенные им войска были вновь собраны и отданы под команду прусского фельдмаршала герцога Брауншвейгского. Фридрих, впрочем, не мог долго почивать на лаврах — австрийцы уже проникли в Силезию, овладели важной крепостью Швейдницем, нанесли новое поражение принцу Бевернскому (который попал в плен) и взяли Бреславль. Король объявил, что не даст австрийцам спокойно зимовать в Силезии. 5 декабря у деревни Лейтен он дал бой принцу Лотарингскому. Сначала король приказал атаковать правый фланг противника, а когда принц перекинул туда свои резервы, нанес удар по левому флангу. Смешав его, пруссаки стали теснить центр и вскоре овладели деревней Лейтен, которая находилась на господствующей высоте. Отсюда прусские батареи обрушили жестокий огонь на отступивших австрийцев. Разгром завершила бешеная атака кавалерии. Генералы поздравляли короля с блестящей победой, но Фридрих отвечал, что важно воспользоваться успехом и не дать врагу прийти в себя. Вместе с добровольцами он ночью двинулся вслед за отступавшим противником и на рассвете захватил Лиссу, мост через реку Швейдниц и еще множество пленных. Всего в Лейтенской битве австрийцы потеряли 6 тысяч убитыми, 21 тысячу пленными и всю артиллерию. Потери Фридриха составляли 5 тысяч человек. Он осадил Бреславль и через две недели взял его. Здесь сдались в плен еще 18 тысяч австрийцев.

В феврале 1758 года герцог Брауншвейгский перешел в наступление против французов, вытеснил их из Ганновера и заставил отступить до самого Рейна. Людовик XV отозвал Ришелье и отдал командование графу Клермону. В июне герцог Брауншвейгский переправился через Рейн и при Крефельде нанес французам сильное поражение. После этого капитулировал Дюссельдорф, где находились основные французские магазины. Но в то же время русская армия во главе с генералом Фермером во второй раз заняла Восточную Пруссию. Кенигсберг и Пилау сдались без боя. Фридриху горько было слышать об этом, но он решил не покидать Силезии до тех пор, пока не покончит с австрийцами. В середине апреля он взял штурмом Швейдниц, затем вторгся в Моравию и блокировал Ольмюц. Однако без пороха и ядер он не мог вести действенной осады, а большой прусский транспорт с огневыми припасами был перехвачен австрийцами. В июле Фридрих снял осаду и отступил в Силезию. Войну против австрийцев он предоставил маркграфу Бранденбургскому, а сам поспешил в Восточную Пруссию.

Положение здесь было очень трудным. В августе русские под командованием Фермера вошли в Померанию и осадили Кюстрин, где располагались большие армейские магазины. Узнав о приближении короля, Фермер поспешил занять хорошую позицию у деревни Цорндорф. Здесь 13 августа произошло решительное сражение. Оно началось утром сильной перестрелкой артиллерии. Затем прусская пехота пошла в атаку, не дожидаясь кавалерии. Фермер заметил эту ошибку и велел своей коннице ударить на атакующих. Пруссаки были смяты и обратились в бегство. Однако проход кавалерии оставил в русском строе большой промежуток. Этим воспользовался генерал Зейдлиц, ударив во фланг русской конницы. Он опрокинул ее, а затем со своими драгунами и гусарами ворвался в ряды пехоты. В это время прусская пехота успела опять построиться и пришла ему на помощь. Началась жестокая резня. Правое крыло русской армии было вскоре совершенно разбито, но центр и левый фланг продолжали держаться. Фридрих велел придвинуть батареи и рассеять вражеский строй картечью. Русская конница атаковала батареи, но тут повторилось то же, что произошло прежде на правом фланге: кавалеристы Зейдлица смешали русскую конницу и вслед за ней врубились в строй пехоты. Атака гренадер поддержала успех драгун. Начался жестокий рукопашный бой. Ни одна из сторон не желала отступать. Только темнота положила конец сражению. И Фермер, и Фридрих считали себя победителями. Всю ночь войска оставались под ружьем. Казалось, что утром сражение начнется с новой силой, но страшная усталость солдат и недостаток в боеприпасах сделали его невозможным. Простояв два дня на поле боя, русские отступили в Польшу на зимние квартиры. Фридрих потерял в этой битве до 13 тысяч солдат, Фермер — около 19 тысяч.

Тем временем в отсутствие Фридриха австрийцы вошли в Саксонию и стали угрожать Дрездену. В сентябре король собрал против них основные силы. Он горел желанием дать генеральное сражение, но генерал Даун занял крепкую позицию и не желал принимать боя. Тогда Фридрих двинулся к австрийским магазинам в Лаузацию. Поняв угрожавшую ему опасность, Даун поспешно снялся с места, пошел следом за прусской армией и 10 октября преградил Фридриху путь у деревни Гохкирх. Мастер оборонительной войны, он как всегда выбрал превосходную позицию: войско его стояло на пригорках и могло держать под огнем все низины. Три дня Фридрих простоял перед этими позициями и, наконец, решился отступить. Но привести свое намерение в исполнение он не успел — в ночь с 13 на 14 октября Даун тихо поднял своих солдат и скрытно двинулся на пруссаков. Части войск он приказал обойти прусский лагерь и напасть на него с тыла. В пять утра началась атака, которая оказалась полной неожиданностью для короля. Только превосходная дисциплина помогла пруссакам выдержать этот жестокий удар. Повсюду начался упорный бой, в котором пали лучшие полководцы Фридриха: фельдмаршал Кейт и принц Мориц Дессауский. С наступлением дня Фридрих начал выводить свои полки из боя и отступил. В этом бою он потерял 9 тысяч человек, однако и Даун не достиг решительной победы — Саксония осталась в руках пруссаков.

Несмотря на целый ряд блистательных успехов, положение Пруссии становилось год от года все тяжелее: многочисленные враги начинали одолевать ее. В 1759 году король должен был отказаться от наступательных действий и старался только отражать удары. Начало этой кампании сложилось неудачно для него. Французы овладели Франкфуртом и установили сообщение с австрийской армией. В апреле герцог Брауншвейгский потерпел от них поражение при Бергене и отступил к Везеру. Летом он взял реванш при Миндене и остановил наступление врага. Сам Фридрих начал год с того, что разорил русские магазины в Польше, истребив трехмесячный запас продовольствия на пятьдесят тысяч человек. В то же время его брат, принц Генрих, уничтожил все австрийские магазины в Чехии. Король оставался перед австрийской армией и стерег каждое движение. Против русских он послал генерала Веделля. Новый русский главнокомандующий Салтыков разбил его наголову при Пальциге, прошел к Кроссену и здесь соединился с 18-тысячным корпусом Лаудона. Известие об этом поразило Фридриха. Он сдал начальство над саксонской армией брату Генриху, а сам с 40 тысячами двинулся навстречу врагу. 1 августа произошло сражение у деревни Кунерсдорф. Утром пруссаки атаковали левый фланг Салтыкова и совершенно расстроили его, захватив более ста орудий и несколько тысяч пленных. Король торжествовал. Он не сомневался более в окончательном успехе и отправил даже гонцов в Берлин с радостной вестью о победе. Но для завершения успеха ему надо было поддержать начальный успех кавалерийской атакой и огнем артиллерии. Однако конница его, занятая на правом фланге, не поспела вовремя. Пушки также прибыли на указанные позиции с большим опозданием. Воспользовавшись этим, граф Румянцев, командовавший центром русской армии, вместе с Лаудоном ударил во фланг наступающим пруссакам и опрокинул их. Даже храбрый Зейдлиц не мог поправить положения — его эскадроны расстроились и обратились в бегство. После этого исход битвы стал сомнителен. Фридрих перенес направление главного удара и приказал захватить гору Шпицберг, господствовавшую над местностью. Она была прекрасно укреплена и защищалась отборными русскими и австрийскими частями. Несколько раз пруссаки приступали к Шпицбергу и откатывались назад с огромными потерями. Наконец под жестоким огнем русских они обратились в бегство. Видя, что все кончено, Фридрих в совершенном отчаянии остановился в самом опасном месте сражения, под жестоким огнем, и воскликнул: «Неужели для меня здесь нет ни одного ядра!» Под ним были убиты две лошади, мундир его был прострелен в нескольких местах, а возле него пали три адъютанта. Наконец ядро поразило в грудь его третьего коня. Фридриха чуть ли не насильно увели из-под огня несколько гусар. Вечером он написал в Берлин своему министру Финкенштейну: «Из 40 000 человек у меня осталось только 3000. Я не могу более располагать войском. Подумайте о безопасности Берлина. Я не переживу моего несчастья... Прощайте навсегда!».

Но очень скоро король убедился, что страх и отчаяние его были преувеличены. В Кунерсдорфском сражении он потерял около 20 тысяч человек. Через несколько дней около него собралось до 18 тысяч солдат. С ними он переправился через Одер и стал готовиться к битве под стенами Берлина. Однако он напрасно ждал врага — победители не воспользовались своей победой. Рассорившись с Дауном, который медлил с наступлением и не давал русским провианта, Салтыков осенью отступил в Польшу. Но пока король стерег русских, имперская армия во главе с герцогом Цвейбрюкским овладело всей Саксонией, включая Дрезден и Лейпциг. Осень и большая часть зимы ушли на борьбу с австрийцами. Ценой огромных усилий королю удалось вытеснить их из многих саксонских городов. При этом Фридрих потерял от морозов больше людей, чем в самом кровопролитном из своих сражений.

В 1760 году Фридрих стал испытывать острую нужду в солдатах. Ему пришлось зачислить в свои войска всех пленных. Кроме того, по всей Германии посулами, обманом и прямым насилием было захвачено еще около 60 тысяч рекрутов. Чтобы держать в повиновении эту разношерстую толпу, король установил в войсках жесточайшую дисциплину. К началу кампании под ружьем у Фридриха стояло около 90 тысяч солдат. В июле Фридрих приступил к Дрездену. Но все попытки отбить его окончились неудачей. Король только превратил в руины один из прекраснейших городов Германии. Тем временем австрийцы одерживали победы в Силезии и захватили Глац. Фридрих оставил Дрезден и пошел против них. Его старый противник Даун готовил королю западню: он заслал в тыл прусской армии корпус Лаудона и готовился поразить ее с двух сторон. Фридрих догадался о грозившей ему беде, искусными маневрами разрушил этот замысел и разбил противников поодиночке. 14 августа у Лигница король встретился с Лаудоном. Завязалось упорное сражение. Отразив все атаки австрийцев, пруссаки сами перешли в наступление и прогнали их с большим уроном. Через несколько часов явился Даун, Фридрих допустил части его армии переправиться через Черную реку, внезапно напал на нее и разгромил. Узнав о поражении Лаудона, Даун отступил за Кацбах. В обоих сражениях австрийцы потеряли около 10 тысяч солдат.

Прослышав о поражении союзников, Салтыков двинулся в Силезию и осадил Кольберг. Осенью Салтыков послал на Берлин корпус Чернышева, который 9 октября торжественно вступил в прусскую столицу. Русские сохраняли в городе образцовый порядок, но потребовали с населения 2 млн. талеров контрибуции и разрушили все оружейные заводы. Фридрих спешно выступил на выручку Берлина. Однако Чернышев, не дожидаясь короля, покинул город через неделю после его захвата. Между тем, воспользовавшись отступлением прусской армии, австрийцы и имперцы заняли всю Саксонию. Фридрих повернул назад и узнал, что Даун разместил свою армию в укрепленном Торгауском лагере. Король решил выбить его оттуда, хотя понимал, что это почти безнадежная затея: левое крыло австрийцев примыкало к Эльбе, правое было защищено высотами, на которых находились мощные батареи, а фронт прикрыт лесами и болотами. Король разделил армию на две части и одну, под командой генерала Цитена, двинул в обход австрийских позиций, приказав ей начать атаку с тыла. Сам он напал на Дауна с фронта. Когда пруссаки вышли из леса, их встретил огонь 200 австрийских орудий. Град картечи был так силен, что пять прусских батальонов были перебиты, прежде чем успели сделать хоть один выстрел. Фридрих слез с коня и сам повел солдат в атаку. Пруссаки ворвались на высоты и овладели батареями. Казалось, победа уже на их стороне. Но тут яростная атака австрийских кирасир и драгун заставила пруссаков отступить. Новые попытки атак были безуспешны. Наступила ночь, и бой прекратился. Фридрих не смог сбить врага с его позиций, и это было равносильно поражению. Однако король упорно отказывался верить в неудачу и объявил, что утром возобновит сражение. Тем временем Цитен вышел в тыл к австрийцам, и ночью бой возобновился. При зареве пожаров солдаты Цитена пошли в атаку и овладели Сиптицкими высотами. Даун был ранен. Заменивший его генерал д"Оннель дал приказ отступать. На рассвете расстроенная австрийская армия покинула свои неприступные позиции и отступила за Эльбу.

В 1761 году Фридрих едва смог собрать стотысячную армию. Брата Генриха с 32 тысячами он отправил в Саксонию против Дауна, принцу Евгению Вюртембергскому дал 20 тысяч и поручил защищать Померанию от русских, а сам с остальным войском пошел в Силезию и старался помешать соединению русских с австрийцами. Несмотря на все его усилия, союзники соединились в конце августа и имели теперь 135 тысяч против 50-тысячной королевской армии. Фридрих отступил к Бунцельвице и занял здесь укрепленный лагерь. Чтобы поднять дух войска, король день и ночь был со своими солдатами, ел одну с ними пищу и часто спал у бивуачного костра. Однажды, после бурной дождливой ночи, проведенной в солдатской палатке, король сказал генералу Цитену: «Такого удобного ночлега я еще никогда не имел». «Но ведь в вашей палатке стояли лужи!» — возразил Цитен. «В том-то и удобство, — отвечал Фридрих, —питье и купанье были у меня под рукой». Союзники со всех сторон окружили прусский лагерь, стараясь пресечь подвоз продовольствия. Начались голод и болезни. К счастью для Фридриха, русские и австрийцы постоянно ссорились между собой и даже не думали об активных действиях. Едва началась осень, они разошлись, так ничего и не сделав. После ухода русских командовавший австрийцами Лаудон внезапным ударом захватил Швейдниц.

Тогда же Румянцев, действовавший в Померании, нанес сильное поражение принцу Вюртембергскому и осадил Кольберг. 5 декабря город капитулировал. Но вскоре после этого печального известия пришла другая весть — 5 января умерла непримиримая противница Фридриха, русская императрица Елизавета. На российский престол взошел Петр III, который никогда не скрывал своих горячих симпатий к Пруссии и ее королю. Едва приняв власть, он поспешил заключить перемирие и отдал приказ своим полкам немедленно отделиться от австрийцев. В апреле был заключен мир. В следующем месяце примеру России последовала Швеция. Фридрих получил возможность стянуть все свои силы против австрийцев и собрал 60-тысячную армию. Первой его заботой было отбить обратно Швейдниц. После двухмесячной осады город сдался 9 октября. Силезия опять стала целиком прусской. Через двадцать дней под Фрейбергом принц Генрих нанес поражение австрийской и имперской армиям. Осенью Англия и Франция заключили между собой мир. Австрия осталась последним противником Фридриха. Мария Терезия не в силах была продолжать войну и тоже согласилась на переговоры.

16 февраля 1763 года был подписан Губертсбургский мир, положивший конец Семилетней войне. Все державы сохранили довоенные границы. Силезия и графство Глацкое остались за Пруссией. Хотя война не принесла Фридриху территориальных приобретений, она доставила ему громкую славу по всей Европе. Даже во Франции и в Австрии у него было множество восторженных сторонников, заслуженно считавших прусского короля лучшим полководцем своего времени.

На следующий день после подписания мира по прибытии короля в Берлин в Шарлоттенбургской придворной церкви состоялось молебствие и панихида. По окончании службы стали искать короля и нашли его стоящим в углу церкви на коленях. Опустив голову на руки, он плакал.

Собор в Берлине, построенный при Фридрихе Великом

Послевоенные годы

Последние четверть века своего правления Фридрих провел в мире. Ему предстояло много трудиться, чтобы водворить порядок и благосостояние в королевстве, расстроенном войной. За семь лет войны народонаселение уменьшилось на полмиллиона человек, многие города и села лежали в развалинах. Король деятельно взялся за восстановление страны. Разоренные провинции получили денежную помощь, все зерно из армейских магазинов было роздано крестьянам, им же король велел отдать 35 тысяч обозных лошадей. Для укрепления финансов король в три года изъял из обращения всю порченую монету, которую принужден был выпускать в годы войны, и велел перечеканить ее в полновесные талеры. Убыль населения была частично пополнена за счет привлечения колонистов из других земель.

Города отстраивались. Желая показать всей Европе, что Пруссия все еще богата, а, значит, сильна, Фридрих не жалел денег на строительство. В Сан-Суси по его приказу приступили к сооружению большого дворца. С пострадавших от войны провинций были сложены подати: с Силезии - на шесть месяцев, с Померании - на два года. Кроме того, из казны поступали значительные суммы на восстановление разрушенных мануфактур и фабрик. Пытаясь компенсировать дефицит бюджета, Фридрих ввел пошлину на ввоз из-за границы предметов роскоши и присвоил казне исключительное право производства и торговли табаком и кофе.

В то же время король не оставлял вниманием армию. Продолжались маневры и учения, для пополнения офицерского состава был увеличен берлинский кадетский корпус и учреждено еще два: в Померании и Восточной Пруссии. Все разрушенные войной укрепления ремонтировались, работали ружейные и литейные заводы. Еще недавно проклинавший войну, измученный ею король продолжал уповать на армию, как на единственное средство поддержать могущество страны.

Во внешних сношениях Фридрих старался сохранить дружественный союз с Россией, поддерживал ее в войне с Польшей, но при этом не забывал и о своих интересах. В 1772 году он очень ловко возбудил вопрос о разделе Польши, предлагая Екатерине II таким образом вознаградить себя за издержки в турецкой войне. Сам он при первом разделе получил Западную Пруссию с устьем Вислы.

За этими заботами к нему подступила старость. Фридрих никогда не отличался крепким здоровьем. В старости он стал страдать от приступов подагры и геморроя. В последние годы к ним прибавилась водянка. В январе 1786 года, когда умер его ратный товарищ генерал Цитен, Фридрих сказал: «Наш старый Цитен и в самой смерти исполнил свое назначение как генерал. В военное время он всегда вел авангард — и в смерти пошел вперед. Я командовал главной армией — и последую за ним». Предсказание его исполнилось через несколько месяцев.

Фридрих Великий был не только выдающимся государственным деятелем, но и яркой, многосторонне одаренной личностью. Он был полиглотом. Кроме своего родного, немецкого языка, король владел французским, английским, испанским, португальским и итальянским. Читал на латыни, греческом и древнегреческом, иврите. Помимо государственной и военной деятельности, король много занимался литературой: писал стихи, философские, политические и исторические труды. Они издавались не один раз. В берлинском издании 1846-57 гг. (в 30 томах) первые семь томов включают сочинения исторические, два - философские, шесть - поэзию, двенадцать - переписку, последние три - сочинения военного содержания. Кроме того, король имел музыкальный талант: превосходно играл на флейте и сочинял музыку (ок. 100 сонат и 4 симфонии, концерты для флейты сочинения Фридриха до сих пор входят в репертуар немецких ансамблей камерной музыки наряду с произведениями других композиторов XVIII в.).

Детство и юношеские годы

Фридрих родился в Берлине в 1712 году, при крещении получил имя Карл-Фридрих. Его отец— король Пруссии Фридрих Вильгельм I из династии Гогенцоллернов, мать— София Доротея Ганноверская, дочь короля Англии Георга I. Фридрих был третьим и самым старшим (два его старших брата умерли в младенчестве) ребенком в этой многодетной королевской семье, где всего родилось 14 детей. Хотя его отец не был охотник до иностранцев, но своей старой француженке-бонне он вверил и кронпринца. В 1716 году он взял к нему учителем молодого офицера Дюган де-Жандена, отец которого, один из многочисленных гугенотов, поселившихся в Бранденбурге, был секретарем великого курфюрста. Под влиянием французских воспитателей у Фридриха с детства развилась любовь к французской литературе и ко всему французскому. Одновременно к юному Фридриху были поставлены в качестве дядек два прусских офицера, которые должны были дать кронпринцу военное воспитание. Этим учителям и воспитателям король дал инструкцию: «Принцу следует внушить быть добрым христианином. Он должен быть хорошим и толковым хозяином и питать отвращение ко всякой распущенности, расточительности и азартной игре; сверх того, ему следует внушить, что он будет не более как презренный человек, если не сумеет выработать из себя храброго солдата». В соответствии с этой инструкцией строился распорядок дня Фридриха. «Утром молитва, затем маршировка и книжное учение; в воскресение кронпринц во главе своего взвода шагал в церковь».
Впрочем, воспитание принца не было столь однообразным. Король Фридрих Вильгельм I любил музыку, отдавая предпочтение Генделю. Соборный органист был назначен им для преподавания Фридриху основных правил органной игры и теории музыки.

Со временем стала обнаруживаться противоположность между стремлениями, вкусами и настроением юного Фридриха и всем тем, что особенно характеризовало его отца. Фридрих Вильгельм I был бережлив, а кронпринц обнаруживал наклонность к роскоши. Король любил солдатчину - его наследник находил военных грубыми. Король считал себя прежде всего хорошим христианином - сын интересовался всеми науками, но плохо учился Закону Божию. Уже тогда отец стал сомневаться в том, что сын пойдет по его стопам. «Хотел бы я знать, - сказал он однажды, показывая на мальчика, - что творится в этой головке. Я знаю, что он не так думает, как я; есть негодяи, внушающие ему не такие чувства, как мои, и учат его все ругать». Потом он обратился к сыну с советом не думать о пустяках, а «держаться только реального». В 1727 г. учебные годы кронпринца окончились, но его продолжали держать под самым строгим надзором, и юноше еще больше приходилось таиться со своими стремлениями.
Конфликт с отцом
В 1728 году прусский король с сыном предпринял поездку в Дрезден. Двор Августа II, один из самых блестящих в Европе, не произвел никакого впечатления на Фридриха-Вильгельма, зато 16-летний Фридрих, которого чествовали, как настоящего принца, был покорен роскошью придворных праздников. Здесь у него появилось первое увлечение - графиня Анна Орзельская, побочная дочь Августа II. Берлин после этого, где развлечениями служили только парады и смотры, показался Фридриху скучным. Он желал хотя бы частичку Дрезденской беззаботной жизни перенести в северную столицу. В 1730 году вместе с лейтенантом Гансом-Германом фон Катте, обаятельным и легкомысленным прожигателем жизни, Фридрих задумал бегство в Англию, к ганноверским родственникам своей матери. Но побег, предпринятый молодыми людьми во время их путешествия с королем по прирейнским владениям, оказался неудачным. Фридрих был задержан и перевезен в Кюстринскую крепость, где ему предъявили обвинение в государственной измене, так как он собирался бежать во враждебную Пруссии Англию.

Дело о дезертирстве своего сына король отдал на рассмотрение военного суда. Вместе с кронпринцем был предан суду и Катте. Хотя король выказывал гнев и даже собирался настаивать на высшей мере в отношении наследника, Фридриху вряд ли угрожала опасность расстаться с жизнью. Но для Каттэ обстоятельства складывались плачевно, его казнили. Фридрих же был приговорен к пожизненному заключению. Позднее он был освобожден из заключения, но должен был жить в крепости Кюстрине. В качестве мелкого чиновника местной домениальной палаты он обязан был работать наравне с другими служащими, а в свободное от обязательных занятий время - изучать старые дела, хранившиеся в архиве, или вести беседы со старшими об устройстве государства, об администрации, финансах, суде, но «не о политических делах».
Пребывание Фридриха в Кюстрине было для него практической школой, в которой он познакомился с системой прусского военно-хозяйственного управления. Уже здесь будущий герой двух войн за обладание Силезией узнал из своих бесед с кюстринскими чиновниками о прусской торговле, как важна была для нее силезская провинция австрийской монархии Габсбургов. По мере того как кронпринц лучше знакомился с хозяйственным управлением и военной силой Пруссии, он все более и более проникался уважением и к своему отцу, и к прусскому устройству. Отцу Фридрих писал из Кюстрина письма, в которых посылал хозяйственные отчеты о своих поездках и просил, чтобы ему позволили снова сделаться солдатом. Король долго не верил его искренности, но в конце концов убедился, что его наследник будет хорошим хозяином.
Заключение и ссылка продлились более двух лет, после чего Фридрих был окончательно прощен. Королю показалось, что настал удобный момент для того, чтобы задуматься о браке наследника. Австрийская партия предложила в качестве невесты принцессу Брауншвейг-Бевернскую Елизавету-Кристину, племянницу австрийской императрицы, и 12 июня 1733 года бракосочетание совершилось. Брак этот оказался бездетным и несчастным для обоих супругов, которые питали друг к другу очень мало расположения и до конца жизни оставались едва знакомыми людьми. После свадьбы Фридрих получил от отца полк и поместье Рейнсберг близ мекленбургской границы, где он мог уже располагать своим временем по собственному усмотрению.

В эти годы началась регулярная переписка Фридриха с Вольтером, который был на 18 лет старше кронпринца. Этот известный писатель и теоретик Французской революции охотно участвовал в переписке с наследником прусского престола, хотя не забыл упомянуть в своих мемуарах, что Фридрих начал ее от нечего делать, а он поддерживал только из почтения к титулу своего корреспондента. В 1750 году, уже будучи королем, Фридрих пригласил Вольтера в свою резиденцию в Потсдам. Однако личные взаимоотношения короля и философа не отличались ровностью. Король надеялся приобрести в лице Вольтера наставника и старшего друга, тот же ограничивался лишь исправлением королевских рукописей. Своими ироническими высказываниями в адрес друзей короля и его стихов Вольтер нажил себе врагов, и в 1753 году должен был спешно покинуть Пруссию.
За два года, проведённые под арестом, Фридрих расстался со своими юношескими фантазиями. Воспитание Фридриха-Вильгельма, против которого так яростно восставал принц, все же оказало на него подспудное и сильное влияние. Король должен быть солдатом и хорошим хозяином, вот что усвоил Фридрих из наставлений отца. Он решил, что уж если он станет королём своего государства, то он будет одним из лучших королей в истории. И это ему удалось!

Успех Фридриха был предопределен написанием им политического трактата «Антимакиавелли, или Испытание принца» (1739). Трактат содержит опровержение постулатов, выдвигаемых в труде Никколо Макиавелли (1469-1527) «Государь». Практический макиавеллизм основан на убеждении, что у королей есть только права и нет обязанностей. Фридрих утверждает, что правитель прежде всего обязан поддерживать благополучие и процветание своих подданных. По мнению Фридриха, Макиавелли придаёт слишком большое значение интригам, забывая о том, какой вред они приносят государству, и превозносит великих злодеев, умалчивая при этом о негативных сторонах их правления. Даже людей просвещенного восемнадцатого столетия «Антимакиавелли» поразил гуманизмом и благородством идей. Книга выдержала три переиздания и разошлась едва ли не по всей Европе: в Англии, Франции, Испании. Еще больше популярности ей добавило то обстоятельство, что в 1740 году ее автор сделался королем.
Территориальные приобретения

После смерти короля-отца (31 мая 1740 года) 28-летний Фридрих получает не просто корону Пруссии, но сильную армию и нерастраченную на пустые придворные развлечения казну. Приятели кронпринца, надеявшиеся на щедрость Фридриха, которого они знали в рейнсбергские годы, были обмануты в своих надеждах. Деньгами король распоряжается исключительно экономно. Он задумал употребить эти средства на расширение пределов своего государства, чтобы оно могло стать в один ряд с первостепенными европейскими державами. Пруссия, слабая и чересполосная, поставленная среди сильных монархий, в век, когда замышлялись всякие разделы, нуждалась главным образом в армии и в деньгах. Фридрих немедленно увеличил армию на 16 батальонов пехоты, 5 эскадронов гусар и эскадрон гвардии.

Первое и самое главное приобретение он сделал уже на первом году своего царствования, начав Силезскую войну. После смерти австрийского императора Карлa VI, не оставившего мужских потомков, Фридрих отказался признать Прагматическую санкцию, изданную самим Карлом VI, которая допускала передачу императорского престола по женской линии. Под предлогом старых прав Гогенцоллернов на несколько силезских графств, Фридрих в декабре 1740 года вторгся в Силезию и оккупировал ее. В 1745 году Фридриху пришлось вновь защищать Силезию и даже Берлин (на который двигались австро-саксонские войска), что он с блеском исполнил. После этой войны Пруссия очень много выиграла в плане территории и международного престижа. Приобретение густонаселенной и промышленно развитой Силезии резко усилило Пруссию, придав ей статус великой европейской державы и опасной соперницы Габсбургской монархии. Тогда Фридриха стали называть «Фридрихом Великим». Вторым приобретением Фридриха II стала Западная Пруссия — территория Польши, разделявшая Бранденбург с Восточной Пруссией. Её удалось получить мирным путем в 1772 году, воспользовавшись дипломатическим союзом с Россией. В разделе Польши участвовали три державы: Россия, Пруссия и Австрия. При этом несомненная выгода Пруссии состояла в том, что присоединенные к ней польские земли уничтожили чересполосицу ее владений. Обладание устьем Вислы сделало Фридриха хозяином польской торговли.
Особенно возвысила значение Пруссии и ее монарха борьба Фридрих II с мощной европейской коалицией во время Семилетней войны (1756—1763). Императрица Австрии Мария-Тереза задумала вернуть Силезию и предупредить дальнейшие происки Пруссии, лишив Фридриха королевского сана и части земель. К Австрии примкнули Россия, Саксония и Франция, а потом и Швеция. В 1755 году в Вене был заключен тайный трактат, по которому страны-участницы обязались напасть на Фридриха в случае открытия им военных действий против кого-нибудь из них. В договор также включался пункт о последующем дележе прусских земель. Через своих шпионов Фридрих знал о приготовлениях к войне и поспешил предупредить первый удар.

К началу зимы 1756-1757 годов прусская армия насчитывала 200 тыс. человек, армии союзников - 500 тыс. Единственной надеждой на успех в этом случае оставалось, быстро нападая на противников и не давая им объединяться, разбивать их поодиночке. Силы его с каждой кампанией ослабевали, но и его противники несли потери и были почти разорены войной. Военные действия продолжались до 1762 года; их окончание приблизила смерть русской императрицы Елизаветы, которой наследовал Петр III. Он преклонялся перед Фридрихом и немедленно заключил с Пруссией мир. Провинции и города были Фридриху возвращены. У него остался один сильный противник - Австрия. Но дальнейшая война показалась Марии-Терезии слишком дорогим удовольствием при том плачевном состоянии, в котором находилась экономика страны. 16 февраля 1762 года был подписан мир между Австрией, Пруссией и Саксонией, по которому все державы оставались в границах до Семилетней войны. Силезия вновь была признана собственностью Фридриха.
Семилетняя война окончилась. Фридриха она сделала героем, превратила в живую легенду, но также преждевременно состарила. Ему было всего 50 лет, когда он писал своему приятелю, писателю Д"Аржансу: «Стариком, у которого каждый день отнимает по году жизни, инвалидом, израненным подагрой, возвращаюсь я в город, в котором мне знакомы только одни стены. Там нет более близких моему сердцу. Не старые друзья встретят меня у порога, а новые раны моего народа и бесчисленные заботы об их исцелении». На следующий день по прибытии короля в Берлин в Шарлоттенбургской придворной церкви состоялись молебствие и панихида. По окончании службы стали искать короля и нашли его стоящим в углу церкви на коленях. Опустив голову на руки, он плакал.
Фридрих II был настоящим героем этих войн и в военном, и в политическом отношениях. Он лично принимал участие во всех военных походах. Самые блестящие победы в этих войнах одерживались прусским королем, который потерпел и немало страшных поражений в борьбе с коалицией. Во всех своих войнах Фридрих, вполне согласно с основным своим принципом, всегда умел сохранять в глубочайшей тайне все свои военные приготовления и заставал врагов врасплох. Вообще, в смысле военных хитростей Фридриха II чаще всего сравнивают с Ганнибалом: его находчивость в самых безвыходных случаях была поразительна.
Хотя эти войны имели общеевропейский характер, так как в них участвовали, в разных комбинациях, все главные государства Европы, тем не менее наибольшее значение они имели для Пруссии. Наряду с Россией, Австрией, Францией и Англией Пруссия окончательно утвердилась как пятая европейская великая держава. Британский государственный деятель Роберт Вальполь должен был признаться, что равновесие Европы находится в руках у прусского короля и что изменить этого нельзя, как бы ни было это неприятно для Англии.

Внутренние реформы

Придя к власти, Фридрих первым делом начал переустраивать Пруссию на началах Просвещения, пригласив ко двору немецкого учёного-энциклопедиста, философа и юриста Христиана фон Вольфа. Программу преобразований Фридрих обозначил в своем «Политическом завещании» так: «Хорошо работающее правительство должно представлять столь же прочно связанную систему, как и система понятий в философии. Все его решения следует хорошо обосновывать; хозяйственная, внешняя и военная политика должны способствовать единой цели — консолидации власти государства и увеличению его мощи». За такой рациональный подход Фридрих получил прозвище короля-философа.
Не прошло и месяца со дня вступления Фридриха II на престол, как из прусского уголовного судопроизводства исчезла пытка, была ограничена смертная казнь и улучшено правосудие. Затем были отменены некоторые стеснения при вступлении в брак, гарантированы имущественные права подданных, введена веротерпимость. При нём впервые стало возможно законодательное обоснование свободы прессы на немецкой земле. Цензура ограничивалась тремя статьями: нельзя было писать против Бога, против таинств христианской церкви и против чести народа.

В 1749 году вступил в законную силу новый свод законов «Corpus juris Fridericianum». В этом нормативно-правовом акте были собраны все действующие законы Пруссии, дополненные и новыми, актуальными нормами. В 1781 году Фридрих совместно с ведущими юристами Пруссии разрабатывает новые законы: «Всеобщее гражданское право» и «Общий порядок судопроизводства». сословий. «Один закон для всех» — таков принцип, которым руководствовался Фридрих. Король стоял за полную независимость суда от администрации и находил, что судьи «не должны обращать внимания на рескрипты, хотя бы они выходили из королевского кабинета». Реформированные суды прониклись этой идеей, и прусская юстиция справедливо стала считаться образцовой по независимости и добросовестности судей.
Особенно развивал Фридрих свою правительственную деятельность в области государственного и народного хозяйства. У него была своя собственная экономическая теория. Она сводилась к тому, чтобы удерживать золото и серебро в стране, покровительствуя развитию промышленности в самой Пруссии, но в то же время охраняя и улучшая сельское хозяйство. Было проведено осушение Одерских болот и построены плотины в приморских затопляемых землях Остфрисландии. Это увеличило площадь пашен, и 300 тысяч колонистов нашли здесь новую родину. В сельском хозяйстве он ввел новые культуры, например картофель. Позднее картофель из Германии был привезен в Россию. Многие судоходные реки соединились каналами, отчего облегчилась перевозка прусских товаров, и они значительно подешевели. Были основаны две торговые компании - азиатская и бенгальская.

Принимались также серьёзные меры для распространения образования. В 1763 г. был издан указ о сельских школах (General-Land- Schul-Reglement), во введении к которому говорится о невежестве деревенских жителей как о великом зле, и о необходимости просвещения народных масс. Комментарием к этому регламенту могли бы служить некоторые места в сочинениях самого Фридриха, свидетельствующие о том, как верно судил он о значении «воспитания юношества» с точки зрения общего блага. Регламент 1763 г. делал посещение начальной школы детьми поселян обязательным. За несоблюдение этого правила должны были отвечать родители, опекуны и помещики.

Фридрих Великий содействовал развитию науки, искусства и культуры. Одним из первых государственных указов после восхождения его на престол стал указ об учреждении Королевской оперы в Берлине. Король объединил при своем дворе лучших музыкантов и капельмейстеров Пруссии. Одним из его придворных музыкантов был Карл Филипп Эммануэль Бах, второй сын Иоганна Себастьяна Баха. В 1747 году он пригласил к себе в Потсдам Иоганна Себастьяна Баха. В 1744 году Фридрих на основе Берлинского научного общества создает Берлинскую академию наук, куда приглашает со всей Европы лучших ученых, а годом позже он открывает в Берлине первую публичную библиотеку. Берлин стал центром Просвещения. Фридрих Великий продолжил начатую его отцом архитектурную модернизацию города под руководством архитектора Кнобельсдорффа.

Но своей постоянной резиденцией Фридрих II выбрал не Берлин, а Потсдам. Здесь в 1747 году он заложил основу дворцово-паркового комплекса Сан-Суси, получившего мировую известность. По его эскизам архитектор Георг Венцеслаус фон Кнобельсдорф создал проект будущего парка с его знаменитыми дворцами и сооружениями. Одноэтажный дворец Сан-Суси служил местом, где Фридрих, наслаждаясь прекрасными видами из окон дворца, занимался государственными делами, писал книги или музицировал. «Когда я буду там, я буду жить без забот», - сказал однажды он своему другу, переселяясь в летнюю резиденцию. Так он и назвал свой любимый дворец: «sans souci» - «без забот». В Сан-Суси Фридрих создал интеллектуальный центр, пригласив туда интелектуальную элиту государства: ученых, писателей, философов, с которыми любил беседовать. В период с 1755 по 1764 годы по проекту Иоганна Готфрида Бюринга была построена картинная галерея - первое в истории музеев здание, предназначенное только для хранения картин. Фридрих лично занимался пополнением ее коллекций.

Во времена правления Фридриха II и после него, при Фридрихе Вильгельме IV для работы в Сан-Суси привлекались выдающиеся мастера: архитекторы Кнобельсдорфф, Шинкель и Перзиус, скульпторы Глуме, Эбенхех, Бенкерт и Хеймюллер, братья Хоппенхаупт, создатель парков Ленне и многие другие. Они создали здесь единое произведение искусства, которое своим художественным совершенством являет образец высокой немецкой культуры. В 1990 году Сан-Суси с его дворцами и большим парком внесены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.
Последние годы жизни
Последним важным делом прусского короля было создание в 1785 году оборонительного союза германских князей (Fürstenbund) в ответ на новую попытку Иосифа II присоединить Баварию. Это была крупная дипломатическая победа не только над Австрией, которой была противопоставлена прусская уния (соединение государств, при котором два разных государства имеют общего монарха), но и над недоверием имперских князей. Хотя для тогдашнего времени союз и не имел значения, тем не менее сделан был первый опыт объединения Германии под прусской гегемонией, что положило основу совершенно новой системе в империи. Германия окончательно освобождалась от служения габсбургским интересам, а Гогенцоллерны, наоборот, делались представителями национальных стремлений немецкого народа. Вся последующая политика Фридриха II поддерживала представление о том, что главной выразительницей и защитницей немецких национальных интересов является Пруссия. Недаром и Мирабо в своем сочинении «О прусской монархии» советует немцам держаться этого государства.

В то же время Фридрих продолжал деятельно управлять Пруссией. Здесь его самовластный характер нашел прекрасное применение. Король редко прислушивался к чьим бы то ни было советам, зато не было государя, который знал своих подданных лучше, чем он. Своей страной он управлял, как большим имением. Ему ежедневно подавались отчеты о числе родившихся и умерших, посевах и постройках. Он знал, сколько продано за границу сукна и полотна, что производится в той или иной провинции и какой доход приносит каждый завод или мануфактура.

Распорядок его дня, не менявшийся в течение всей жизни, удивляет тем напряжением сил, который требуется для того, чтобы вести его. Король поднимался в пять часов летом и в шесть зимой и сразу принимался за дела, успевая прочесть корреспонденцию и набросать черновики ответов. «Около одиннадцати часов король делал в саду смотр своему гвардейскому полку, и в тот же час во всех провинциях полковые командиры производили смотры своим полкам». До обеда Фридрих успевал выслушать доклады министров и обсудить с генералами военные дела. После обеда даются аудиенции. Затем король проводит несколько часов в литературных занятиях. Перед ужином устраивали маленький концерт. Король сам играл в оркестре музыку собственного сочинения или произведения Кванца - директора своей придворной капеллы.
Похоронив всех своих друзей и боевых генералов, он стал замкнут и печален. По большей части король жил один, окруженный в пустом дворце Сан-Суси собаками, лошадьми и солдатами. Ему приписывают следующую фразу: «Я уже давно стал историей самого себя». В течение 46 лет своего правления Фридриха постоянно волновала тема смерти. Помимо своего «Политического завещания» 1752 года, он почти перед каждым сражением, перед каждой войной составлял подробные завещания. Столь же часто он повторял свои указания касательно погребения: «Я жил как философ и хочу быть похоронен как философ, без пышности, без торжественной помпы, без роскоши. Я не желаю, чтобы меня вскрывали и бальзамировали. Пусть меня похоронят в Сан-Суси на холме с террасами в могиле, которую я повелел возвести для себя. Если я умру на войне или в пути, то пусть меня похоронят в ближайшем подходящем месте, а зимой перенесут в Сан-Суси» Умер король в ночь с 16 на 17 августа 1786 г. во дворце Сан-Суси. В момент его смерти часы в спальне остановились. Впоследствии эти часы оказались у Наполеона Бонапарта. Именно их он увёз с собой на остров Святой Елены.

Король оставил своему племяннику, наследнику прусской короны Фридриху-Вильгельму II, богатую для того времени казну (70 млн. талеров) и армию в 200 тыс. человек, считавшуюся образцовой. В царствование Фридриха Великого Пруссия увеличилась территориально. При вступлении на престол у него было 2 240 000 подданных, в год смерти - более 6 миллионов. Он вполне заслуживает именоваться Великим за свой разум государственного деятеля и сильный характер, за свое самообладание во время военных действий, за постижение своей королевской жизненной задачи и, наконец, за непоколебимую стойкость под тяжкими ударами судьбы.

Светлана Панкратц

Титул — король Пруссии с 1740 года до 1786

Внутренняя и внешняя политика Фридриха 2

Во внутренней политике Фридрих II хотел показать,что не лишен либеральных идей и близок к французским просветителям (в частности, к Вольтеру). Поэтому он отменил пытки, упростил судопроизводство, расширил начальное образование. Чтобы привлечь в Пруссию переселенцев, Фридрих не раз заявлял о своей веротерпимости. Однако за многими его прогрессивными шагами скрывались совсем другие помыслы. Например, выдавая себя за сторонника свободомыслия, прусский король на деле же ввел строжайшую цензуру. Тем не менее ему удалось создать образ просвещенного монарха, и в историю он вошел как Фридрих II Великий.

Главным своим делом Фридрих считал военные походы, в которых он показал себя себя незаурядным полководцем и мудрым стратегом. Пруссия сумела захватить у Австрии большую часть экономически развитой Силезии (1740-1745). В 1756 он развязал Семилетнюю войну, во время которой не раз бил австрийские и французские войскам. Но в результате первого раздела Польши, которого Фридрих упорно добивался, Пруссии удалось присоединить польские земли по нижнему течению Вислы.

Фридрих 2: черты характера и увлечения

Фридрих был полиглотом, кроме своего родного немецкого языка, король владел французским, английским, испанским, португальским и итальянским; читал на латыни, греческом и древнегреческом. В быту любил простоту, порядок, умеренность, был бережлив до скупости. Вставал рано (не позже 6 часов утра). С детства любил музыку. Каждый вечер он отводил один час и для игры на флейте. В свободное время он писал книги. В общении иногда был чересчур язвителен. Также он был заядлым собаководом.

На войне Фридрих был храбр и никогда не падал духом. Он лично водил своих солдат в атаку. Фридрих молниеносно принимал решения и столь же быстро их реализовывал, что часто давало ему преимущество над противниками, вынужденными подолгу согласовывать свои действия с правительствами своих монархов.

Результаты правления Фридриха 2

Фридрих II прославился своей любовью к военному мундиру. Он создал одну из самых сильных армий в Западной Европе, она насяитывала около 200 тысяч человек (огромная цифра по тем временам), на ее содержание тратились огромные деньги. Армия Фридриха II - это прежде всего слепое повиновение, механическое исполнение приказов и палочная дисциплина. Пруссия при Фридрихе превратилась в военный лагерь, крестьяне и горожане работали на армию, в которую насильно загоняли городское мужское население и крестьян-рекрутов. Но офицерами могли быть только дворяне.

Фридрих 2 провел реформы, которые укрепили прусскую армию, промышленность и образование страны. Вел затяжные войны с Австрией (1740-1742, 1744-1745, 1756-1763) за Силезию; получил ее в результате Семилетней войны. В результате первого раздела Речи Посполитой (1772) присоединил к королевству Польскую Пруссию (Западную Пруссию), таким образом объединив всю историческую Пруссию. Изменил свой титул «король в Пруссии» на «король Пруссии» (1772). Защитил Баварию от поглощения Австрией в ходе войны за баварское наследство (1778-1779). Поддерживал Просвещение, был одним из представителей просвещенного абсолютизма, называл себя «первым слугой государства».

Выступал патроном наук и искусств, поощрял немецкую эмиграцию в Пруссии, провозгласил свободу вероисповедания, запретил пытки, допустил к государственному управлению, судопроизводства и образования выходцев из простонародья. Построил дворец Сансуси (1747).

В немецкой традиционной историографии XIX-XX века изображается как национальный герой Германии, выдающийся стратег, мудрый и эффективный правитель. Прозвища — Фридрих Великий (за перетоворення Пруссии в великую европейскую державу) «Старый Фриц» (за продолжительное правление среди прусских королей) «Картофельный король» (за насаждение картофеля).

– король прусский (1740-1786), один из самых видных деятелей в истории XVIII в., прославившийся как государь и писатель, как полководец и дипломат, которому Пруссия обязана своим возвышением на степень великой державы и который играл первенствующую роль в международной политике своего времени ("век Фридриха Великого").

Фридрих II до начала царствования.

Фридрих II, сын Фридриха-Вильгельма I и Софии-Доротеи, принцессы ганноверской, род. 24 января 1712 г. В детстве и ранней юности ему пришлось пройти весьма суровую школу под ферулой своего ограниченного и необразованного отца, очень грубо расправлявшегося с членами своей семьи. Уже тогда отец стал сомневаться в том, что сын пойдет по его стопам. "Хотел бы я знать, - сказал он однажды, показывая на мальчика, - что творится в этой головке. Я знаю, что он не так думает, как я;есть негодяи, внушающие ему не такие чувства, как мои, и учат его все ругать". Потом он обратился к сыну с советом не думать о пустяках, а "держаться только реального", т. е. "иметь хорошее войско и много денег, ибо в них и слава, и безопасность государя", - и заключил этот совет лаской, перешедшей в пощечины. Хотя Фридрих-Вильгельм I и был не охотник до иностранцев, но своей старой француженке-бонне он вверил и кронпринца, потом взял к нему в "информаторы" молодого офицера Дюган де-Жандена (Duhan de Jandun), отец которого, один из многочисленных гугенотов, поселившихся в Бранденбурге, был секретарем великого курфюрста. Этот офицер понравился королю храбростью во время осады Штральзунда, но Фридрих-Вильгельм и не подозревал, что будущий наставник его сына был человеком большого и разностороннего образования. Рядом с ним были поставлены в качестве дядек два уже настоящих прусских офицера, граф фон-Финкенштейн и майор фон-Калькштейн, которые должны были дать кронпринцу военное воспитание. Таким образом Фридрих рос под двойным влиянием - французской образованности и прусского милитаризма. Этим воспитателям и учителям дана была королем инструкция: латыни не нужно; учить по-немецки и по-французски; древнюю историю пройти слегка, но самым подробным образом изучить историю последних полутораста лет и в особенности историю Бранденбурга, с указаниями на то, что сделано было хорошо, и что дурно; математика нужна больше всего для фортификации; главное дело - внушать принцу мысль, что в ремесле солдата единственный путь к славе. В изучение военного дела Фриц был введен игрой в солдатики; уже для шестилетнего кронпринца была организована рота из 131 мальчиков. Развился Фридрих весьма рано, да и Дюган отступал от королевской инструкции, внушая своему питомцу вкус к умственным занятиям. Уже одно чтение "Телемаха" давало Дюгану постоянные поводы говорить ученику о древних, а потом и сам воспитанник стал зачитываться классиками во французском переводе. Он делал это украдкой, вставая по ночам, и таким образом приучался к нарушению воли отца. Скоро все более и более стала обнаруживаться противоположность между его стремлениями, вкусами и настроением и всем тем, что особенно характеризовало его отца. Фридрих-Вильгельм I был до скаредности скуп, а кронпринц обнаруживал наклонность к роскоши; король любил солдатчину - его наследник находил военных грубыми и смешными; король считал себя, прежде всего, хорошим христианином - сын интересовался всеми науками, но плохо учился Закону Божию. Мать и старшая сестра вооружали Фридриха против отца. Королева София-Доротея не сходилась во вкусах со своим мужем, а принцесса Вильгельмина, связанная с братом узами самой тесной дружбы, была даже особенно виновна в обострении отношений между Фридрихом и их отцом. В 1727 г. учебные годы кронпринца окончились, но его продолжали держать под самым строгим надзором, и юноше еще больше приходилось таиться со своими стремлениями. Он завел себе большую библиотеку, но держал ее в наемной квартире неподалеку от дворца, лишь украдкой заглядывая в свое книгохранилище, где были и "Государь" Макиавелли, и "Утопия" Мора, и "Республика" Бодена, и "Вечный мир" аббата де С.-Пьера. Поездка в 1728 г. в Дрезден, к самому блестящему двору тогдашней Германии, при котором 16-летнего Фридриха чествовали, как настоящего принца, особенно дала ему почувствовать тяжесть своего положения. В следующем году он задумал добиться свободы от тяжкого домашнего гнета посредством бегства в Англию, к ганноверским родственникам своей матери. Два молодых человека, находившихся на прусской службе, Кейт и Катте, были посвящены в этот план, который предполагалось привести в исполнение при первом удобном случае. В 1730 г. король предпринял путешествие в свои прирейнские владения, взяв с собой и Фридриха; последний решился воспользоваться этим обстоятельством, чтобы бежать. Брат Кейта, паж, открыл заговор королю, и Фридрих был задержан. Юный "арестант" обнаружил во всей этой истории замечательную сдержанность и хладнокровие с не менее замечательной изворотливостью. Он пустился на хитрости, чтобы смягчить свою судьбу и выпутать из дела своих пособников. Возвратившись в Берлин, Фридрих-Вильгельм велел начать самое строгое следствие по делу сына. К вопросным пунктам, предъявленным судьями "арестанту", король прибавил еще несколько своих, в которых шла речь о том, может ли дезертир наследовать трон и не предпочел ли бы Фридрих сохранить жизнь, отказавшись от своих наследственных прав. Предавая себя милосердию короля и не считая себя вправе быть судьей в собственном деле, кронпринц с большим достоинством заявил, что он не признает себя человеком, нарушившим долг чести; жизнью он не дорожит, хотя и не думает, что его величество дойдет до последних пределов строгости; в заключение он просил прощения. Король был раздражен хладнокровием ответов сына и велел подвергнуть его самому тяжкому заключению. Он подозревал кронпринца в преступных сношениях с иностранцами, в государственной измене, даже в заговоре против жизни короля. Ходили слухи о том, что Фридрих будет подвергнут казни. Иностранные правительства ходатайствовали перед прусским королем за его сына (спасение Фридриха от смерти отцом Марии-Терезии нужно отнести к числу исторических легенд). Одно время Фридрих-Вильгельм I, по-видимому, намеревался лишить кронпринца права наследовать престол. Дело о "дезертирстве" своего сына король отдал на рассмотрение военного суда. Вместе с кронпринцем был предан суду и Катте, не успевший спастись бегством. Судьи постановили подвергнуть участь кронпринца высочайшему и отеческому милосердно короля, заключить Катте на вечные времена в крепость, а бежавшего Кейта казнить in effigie. Фридрих-Вильгельм I остался недоволен приговором и изменил в нем то, что ему не понравилось: пожизненное заключение в крепости было для Катте заменено смертной казнью - перед окном, к которому, по приказанию короля, был подведен пленный кронпринц; самому Фридриху жизнь была, правда, дарована, но ему предстояло еще выдержать целый ряд испытаний до получения полного помилования. Началось с пасторских увещаний, которые должны были обратить молодого человека на путь истины. Позднее он был освобожден из заключения, но должен был жить в крепости Кюстрине. В качестве мелкого чиновника местной домениальной палаты он, по предписанию короля, обязан был работать наравне с другими служащими, а в свободное от обязательных занятий время - изучать старые дела, хранившиеся в архиве, или вести беседы со старшими о слове Божием, об устройстве государства, об администрации, финансах, суде, мануфактурах, но "отнюдь не о войне и мире и других политических делах". Пребывание Фридриха в Кюстрине было для него практической школой, в которой он познакомился с системой прусского военно-хозяйственного управления. У него нашлись здесь опытные учителя, сумевшие заинтересовать его в финансовых и коммерческих вопросах, так как ставили их в связь с возвышением Бранденбурга. Уже здесь будущий герой двух войн за обладание Силезией узнал из своих бесед с кюстринскими чиновниками о прусской торговле, как важна была для последней названная провинция монархии Габсбургов. Он посещал в окрестностях Кюстрина королевские домены и присматривался к тому, как в них велось хозяйство. Своему отцу Фридрих писал из Кюстрина письма, в которых посылал хозяйственные отчеты о своих поездках и, сильно начиная скучать в провинциальном захолустье, просил "не из желания угодить, а от чистого сердца", чтобы ему позволили снова сделаться солдатом. Король долго не верил его искренности, но, в конце концов, убедился, что его наследник будет хорошим хозяином. Ему пришлось принести еще одну жертву суровому нраву отца - жениться на выбранной последним невесте, принцессе Брауншвейг-Бевернской, причем, однако, он заранее решился не связывать себя ничем в супружеской жизни. После свадьбы (1733) Фридрих получил от отца полк в Ней-Руппине (недалеко от Берлина), а вскоре за тем поместье Рейнсберг, близ мекленбургской границы, где он мог уже располагать своим временем по собственному усмотрению. Суровая школа, которую прошел Фридрих в молодые годы, отразилась на его характере. Когда он из Кюстрина приезжал в Берлин на свадьбу своей старшей сестры, выданной за маркграфа Байрейтского, его едва узнавали близкие лица. Кронпринц многому научился, но многое прежнее так-таки в нем осталось (весьма интересную характеристику Фридриха во время его кюстринской жизни можно составить на основания писем Гилле, служившего с ним в одном присутственном месте; этот современник отметил некоторые черты, которые и впоследствии характеризовали великого короля: любовь к остроумной беседе, самомнение, пренебрежительную насмешливость, смелость и резкость суждений). Не все те, однако, кто имел возможность наблюдать молодого кронпринца, верно о нем судили. Иные думали, что по вступлении на престол он будет только предаваться служению музам и удовольствиям, предоставив управление для блага народа министрам, и что воина из него не выйдет. По мере того, однако, как кронпринц лучше знакомился с хозяйственным управлением и военной силою Пруссии, он все более и более проникался уважением и к своему отцу, и к прусскому устройству, что отразилось и на его письмах к Вольтеру, и на написанных им самим "Mémoires de Brandenbourg" (ср. Breda, "Fr. der Grosse, als Erbe der Regierungsmaximen Friedrich-Wilhelms I"). Эту приверженность к унаследованной от отца системе он сумел сочетать с поклонением гению Вольтера, с которым он вступил в переписку, когда жил в Рейнсберге. Оба, одинаково великие честолюбцы, были прежде всего людьми большого ума, который господствовал у них над всеми другими душевными способностями; обоих живо интересовали важнейшие проблемы знания, но оба, в сущности, оставались скептиками, лучше всего во всех явлениях жизни подмечая отрицательную их сторону, и оба не думали о коренной ломке существующих порядков во имя какого-либо отвлеченного идеала. Это сходство характеров при одинаковости либеральных взглядов и было основой той своеобразной "дружбы", которая существовала между Фридрихом и Вольтером. Можно сказать, что вследствие этого в Фридрихе лучше всего воплотился дух просвещенного абсолютизма (см.). 31 мая 1740 г. Фридрих-Вильгельм I умер, и "король-философ" вступил на престол, причем немедленно увеличил армию на 16 батальонов пехоты, 5 эскадронов гусар и эскадрон гвардии. Не прошло и месяца со дня вступления Фридриха II на престол, как из прусского уголовного судопроизводства исчезла пытка, отменены были некоторые стеснения при вступлении в брак, введена была веротерпимость, дозволявшая каждому спасаться «auf seine Façon» и указывавшая на государство как на такую силу, которая может заставить жить в мире разные вероисповедания, если бы они вздумали ссориться. Вместе с тем Фридрих II окружил себя образованными и учеными французами, с которыми любил беседовать, начал покровительствовать берлинской академии, возвратил на кафедру в Галле философа Вольфа, изгнанного Фридрихом-Вильгельмом I за вольнодумство, не преследовал газет и не бросил своих прежних занятий историей, философией и поэзией.

Внешняя политика Фридриха II

В первую половину своего царствования Фридрих II вел две войны, сначала, в 1740-1748 гг. "за австрийское наследство" (см.), потом, в 1756-1763 гг., семилетнюю (см.), прославивших его как первостепенного полководца, увеличившие Пруссию присоединением Силезии и поднявшие это государство на степень первоклассной державы и опасной соперницы Габсбургской монархии. Хотя эти войны имели общеевропейский характер, так как в них участвовали, в разных комбинациях, все главные государства Европы, тем не менее наибольшее значение они имели для Пруссии. Война за австрийское наследство началась нападением Пруссии на Силезию, которую Фридрих II задумал отнять у Габсбургского дома; семилетняя война начата была опять-таки Фридрихом, против которого составилась грозная европейская коалиция, поставившая себе задачей раздробление Пруссии; самые блестящие победы в этих войнах одерживались прусским королем, который потерпел и немало страшных поражений в борьбе с коалицией; одним словом, Фридрих II был настоящим героем этих войн и в военном, и в политическом отношениях. Уже Вальполь должен был признаться, что равновесие Европы находится в руках у прусского короля и что изменить этого нельзя, как бы ни было это неприятно для Англии. Особенно возвысила значение Пруссии и ее монарха борьба Фридриха II с европейской коалицией во время семилетней войны. Во вторую половину своего царствования Фридрих II главным образом пользовался плодами своих военных и политических успехов, чтобы путем дипломатии еще более способствовать усилению своей монархии. Две главные части последней - Бранденбург и Пруссия - были отделены одна от другой польскими землями, представлявшими из себя легкую добычу при тогдашнем расшатанном состоянии Речи Посполитой. Избавляло только Польшу от разделов соперничество ее соседей и, между прочим, то, что с Петра Великого задачей русской политики сделалось сохранять территориальную неприкосновенность Польши под условием политического в ней господства одной России. Это было невыгодно для Пруссии, жизненные интересы которой, наоборот, требовали, чтобы уничтожена была чересполосица ее двух главных частей, путем отторжения от Польши нижнего течения Вислы. Первый польский раздел (1772), отдавший Пруссии эту область (кроме Данцига и Торна) и таким образом еще более увеличивший ее территорию, был настоящей дипломатической победой Фридриха над Екатериною II, которая долго сопротивлялась комбинации, придуманной прусским королем (см. Польша). Кстати, и Австрия вознаграждалась за потерю Силезии приобретением Галиции, что для Пруссии тоже было конечно небезвыгодно, да и Россия была вознаграждена за свои победы над турками, встревожившие Австрию и подготовлявшие столкновение двух империй, которое могло быть опасно для прусской монархии. Последним важным делом прусского короля было устройство так называемого союза князей (Fürstenbund) в Германии. В это время уже намечалось будущее поглощение отдельных княжеств Германии Австрией или Пруссией и образовывались партии цесарианцев (австрийская) и конфедератов (прусская), предшественницы великогерманской и малогерманской партий середины XIX в. Фридрих II и немецкие князья не симпатизировали друг другу. Прусский король относился к ним насмешливо, а они к нему с ненавистью, как к "изменнику", Макиавелли своего времени и т. п. Но когда Иосиф II составил план обмена Бельгии на Баварию - что чуть было не привело к началу общегерманской войны (см. Война за баварское наследство), - Фридрих II превратился в защитника немецкой свободы (deutsche Libertät) от усиления императорской власти, т. е. в защитника того устройства, которое было дано Германии вестфальским миром. Тогда Фридриху и удалось составить знаменитый "союз князей" (1785). Это была крупная дипломатическая победа не только над Австрией, которой была противопоставлена прусская уния, но и над недоверием имперских князей. Хотя для тогдашнего времени союз и не имел значения, - да и прочным быть не мог, разве что приходилось, по выражению его организатора, "надеть одну шапку на столько голов", - тем не менее сделан был первый опыт объединения Германии под прусской гегемонией, что полагало основу совершенно новой системе в империи. Германия окончательно освобождалась от служения габсбургским интересам, а Гогенцоллерны, наоборот, делались представителями национальных стремлений немецкого народа. Уже победа Фридриха II в 1757 г. над французами при Росбахе (см. соотв. статью), смывавшая с немцев позор прежних постоянных поражений со стороны западного соседа, сделала прусского короля национальным героем Германии; вся его последующая немецкая политика лишь поддерживала представление о том, что главной выразительницей и защитницей немецких национальных интересов является Пруссия. Недаром и Мирабо, в сочинении своем "De la monarchie prussienne", советует немцам держаться этого государства. Из других фактов в истории внешней политики Фридриха II выдаются приобретение в 1744 г. (по наследству) Ост-Фрисландии и сочувственное отношение короля к североамериканскому восстанию. Политическая деятельность Фридриха II, направленная на внешнее усиление Пруссии, не могла не отражаться и на характере внутренней его политики: при созидании новой великой державы преобладали цели и интересы внешние, по отношению к которым все остальное должно было играть роль средств. Пруссия, слабая и чересполосная, поставленная среди сильных монархий, в век, когда замышлялись всякие разделы, нуждалась главным образом в армии и в деньгах. Военно-хозяйственное управление, созданное предшественниками Фридриха II, как нельзя более соответствовало этой потребности в войске и финансах, и ему оставалось только поддерживать и улучшать прежнюю систему. В царствование Фридриха Пруссия увеличилась с 120583 кв. км до 193546 кв. км. При вступлении на престол у него было 2240000 подданных, в год смерти более 6 миллионов. Умирая (17 августа 1786 г.), Фридрих II оставил своему племяннику, Фридриху-Вильгельму II, богатую для того времени казну (70 млн. талеров) и армию в 200 тыс. человек, считавшуюся образцовой.

Внутренняя деятельность Фридриха II

Фридрих II был представителем, и даже родоначальником, "просвещенного абсолютизма", но это не значит, чтобы его внутренняя политика отличалась особым новаторством. Достижение той главной цели, которую поставил себе Фридрих II, - создать могущественную державу - требовало массы жертв со стороны общества и народа. Весьма часто вновь возникавшие потребности и стремления не могли удовлетворяться именно по той причине, что в государственных интересах было сохранять старые отношения, как бы они ни были несовершенны с теоретической точки зрения. При всей своей прогрессивности в области отвлеченных идей, Фридриху II приходилось на практике следовать старым гогенцоллернским традициям, вразрез с усвоенной им "философией". Многое, впрочем, объясняется и личной психологией Фридриха II - его прирожденным характером, условиями воспитания, влиянием окружающей обстановки. Усвоив, как человек, культурные идеи века, Фридрих, как правитель, продолжал держаться старины. В социальном строе Пруссии Фридрих оставил все по-прежнему. В его монархии во всей неприкосновенности удерживались разные сословные права и преимущества дворянства, в виде вознаграждения за потерю политического значения и особенно за службу в армии; дворянство поставляло офицеров, плохо оплачивавшихся и потому нуждавшихся в доходах с крестьян. Фридрих II не только сохранил этот порядок вещей, но и сам смотрел на дворянство, как на людей высшей расы. Уже в роли аудитора кюстринской палаты он высказывал аристократические воззрения и, сделавшись королем, продолжал думать, что только дворянам присущи чувство чести и храбрость и что поэтому лишь они одни способны занимать офицерские места. Только податных изъятий не существовало в Пруссии для дворянства, но это было введено ранее Фридриха II. Потребности государства, удовлетворявшиеся старым военно-хозяйственным режимом, часто заставляли Фридриха смотреть на бюргерское и крестьянское население Пруссии исключительно как на податную массу, требовавшую, прежде всего, строгой государственной и помещичьей дисциплины. Очень верно отношение Фридриха к крестьянскому вопросу определил Мирабо, говоря: "Прусские государи не желали задевать дворян уничтожением крепостничества, но они очень хорошо понимали свои собственные интересы и потому старались заключить крепостничество в тесные рамки. Фридрих II вовсе не хлопотал о том, чтобы изменить такое положение. Он не видел в свободе крестьянина великого средства процветания, но если бы и видел, то многие соображения остановили бы его перед таким шагом. Без сомнения, он мог бы заставить всех крупных собственников своей страны освободить крестьян, но таким актом власти он не хотел оттолкнуть дворянство, в котором нуждался для своей армии". С другой стороны, государство, в своих же интересах, не могло не брать крестьян под свою защиту. Фридриху II пришлось дважды подтверждать указ, запрещавший снос крестьянских дворов (1749 и 1764) под угрозой все больших и больших штрафов. Чиновники сами являлись притеснителями народа, как будто, - говорилось по этому поводу в одном указе короля-философа, - крестьяне были их крепостными людьми. Прославленная прусская бюрократическая дисциплина была бессильна против того, что глубоко вкоренилось в нравы общества. Дворянство и чиновничество не только не исполняли королевских предписаний, раз дело шло о крестьянах, но и всячески мешали новым мероприятиям. Только в провинции, отнятой у Польши, Фридрих II имел возможность отменить наиболее вопиющие злоупотребления помещичьей властью. Реформы короля-философа касались главным образом администрации, финансов, суда и лишь отчасти взаимных отношений между помещиками и крестьянами, при полном сохранении старых основ политического и социального строя. Одним из наиболее важных предприятий Фридриха II была судебная реформа, главным деятелем которой явился канцлер Самуил фон-Кокцеи (см.), ученый юрист, державшийся доктрины естественного права. Король стоял за полную независимость суда от администрации и, в противоположность идеям и практике своего отца, находил, что судьи "не должны обращать внимания на рескрипты, хотя бы они выходили из королевского кабинета". Реформированные суды прониклись этой идеей, и прусская юстиция справедливо стала считаться образцовой по независимости и добросовестности судей. Известен анекдот о мельнике, не желавшем снести свою мельницу, как того требовал король, которому она мешала в его резиденции Сан-Суси; упрямый мельник пригрозил жалобой в суд, и король уступил: "il y a des juges à Berlin", - сказал он, узнав о смелости мельника. Но история с другим мельником, Арнольдом, показывает, что властный нрав Фридриха II плохо мирился с его собственной доктриной: королю показалось, что высший суд несправедливо решил дело этого Арнольда - и он отменил решение и посадил судей в крепость. Работу над выработкой материального и процессуального права продолжали фон-Кармер (с 1779 г. канцлер) и особенно помощник его, Сварец, но она была окончена лишь в следующее царствование, когда и была опубликована (1794 г.) под названием "Allgemeines Landrecht". Установление правильного порядка вместо прежнего произвола в судах вполне соответствовало более высокому пониманию задач государства. Генеральная директория в одном году (1748) с судебной реформой получила новую инструкцию, вносившую улучшение в ее деятельность, хотя одновременно расширялась компетенция королевских чиновников за счет земских чинов в тех провинциях, где последние еще сохранялись. Особенно развивал Фридрих свою правительственную деятельность в области государственного и народного хозяйства. У него была своя собственная экономическая теория, в существенных частях меркантилистическая; она сводилась к тому, чтобы удерживать золото и серебро в стране, покровительствуя развитию промышленности в самой Пруссии, но в то же время охраняя и улучшая сельское хозяйство. Фридрих заботился о колонизации малонаселенных земель, об осушке болот, о введении новых культур, об основании заводов и фабрик, об облегчении кредита, об улучшении путей сообщения и условий торговли, об увеличении государственной казны, и во всем этом достиг весьма многого, хотя в то же время наделал немало крупных ошибок. Во второй половине царствования (1763-1786) ему предстояла трудная задача залечить раны, нанесенные Пруссии семилетней войной. Направляя свою деятельность к тому, чтобы накопить денег в казне и искусственно создать не существовавшие раньше отрасли промышленности, не всегда нужные, и даже не всегда возможные в такой стране, как Пруссия (например, шелководство), Фридрих доводил платежные силы населения до крайнего напряжения, жертвуя вместе с тем частными интересами надобностям казны. Косвенные налоги на самые необходимые предметы доходили до чудовищных размеров, сокращая потребление, например, соли, пива, кофе и т. п. Монополии порождали контрабанду и шпионство. Особенно ненавистна была так называемая "régie", или "генеральная администрация акцизов и пошлин", организованная Фридрихом вопреки мнению "генеральной директории" и отданная в заведование французам. Это учреждение, к которому пристроились разного рода авантюристы, увеличило королевские доходы, но к крайнему отягощению и неудовольствию народа, подвергавшегося всякого рода поборам и притеснениям. В 1763 г. был издан указ о сельских школах (General-Land-Schul-Reglement), во введении к которому говорится о невежестве деревенских жителей, как о великом зле, и о необходимости просвещения народных масс. Комментарием к этому регламенту могли бы служить некоторые места в сочинениях самого Фридриха, свидетельствующие о том, как верно судил он о значении "воспитания юношества" с точки зрения общего блага. Регламент 1763 г. делал посещение начальных школ детьми поселян обязательным; за несоблюдение этого правила должны были отвечать родители, опекуны и помещики. Денег, впрочем, на школы не давалось, а учителями в них пристраивались (взамен пенсии) инвалиды, которые, конечно, были плохими педагогами. Поддерживая веротерпимость, Фридрих II старался не раздражать католических своих подданных; при нем Пруссия находилась в мире с папством, хотя король и отстаивал авторитет государства. Когда папа уничтожил орден иезуитов, в Пруссии ему было дозволено продолжать существовать. Фридрих надеялся, что в благодарность за это иезуиты помогут ему примирить с новым положением католическое население отнятой у Австрии Силезии. В общем, если во многих отношениях Фридрих, как выражаются немецкие историки, и пересоздавал прежнее полицейское государство (Polizeistaat) в государство культурное (Kulturstaat) новейшего времени, то это все-таки не затронуло в Пруссии самой сущности "старого порядка", который через двадцать лет после смерти великого короля не выдержал первой серьезной пробы: одна битва в войне с Наполеоном I привела Пруссию на край гибели, и для спасения ее будущности пришлось начать реформы именно в той сфере внутренних отношений, в которой король-философ был прежде всего консерватором. Между тем необходимость этих реформ хорошо видел Мирабо, бывший поклонником Фридриха, и даже предсказывал, что без них достаточно будет одного поражения для полного разгрома. Кроме Мирабо, Фридриха прославляли Вольтер и Рейналь, даже Руссо, "враг королей, обещал умереть у подножия его трона", если он "даст, наконец, счастье народу в своем государстве и сделается его отцом". Фридрих производил сильное впечатление на умы современников, ожидавших счастья народов от великих монархов, каким Фридрих был признан уже в начале своего царствования. Немецкие и иностранные государи и их министры равным образом видели в Фридрихе идеал правителя и преобразователя и старались ему подражать в своих начинаниях.

Фридрих II, как писатель

Фридрих оставил после себя большое количество разного рода сочинений, написанных на французском языке. Он вообще очень интересовался французской литературой, но немецкую совершенно игнорировал. Многие историки думают, что это спасло немецкую литературу от королевского меценатства, которое могло бы лишить ее благородной независимости, ее отличающей; другие, наоборот, предполагают, что сближение между Фридрихом и немецкими писателями его времени могло бы освободить последних от "беспочвенного космополитизма" и содействовать развитию в них национального духа и политического интереса. В тридцатых годах Фридрих еще увлекался философией Вольфа, которую ему переводили, однако, на французский язык. Под ее влиянием он даже начинал "замечать возможность существования у себя души и, пожалуй, возможность ее бессмертия". В духе вольфианского оптимизма он сочинял по-французски оды о "благости Божией" и о "любви к Богу". "Такие, как вы, философы, - писал он тогда Вольфу, - учат тому, что должно быть, а короли существуют лишь для того, чтобы приводить в исполнение ваши идеи". Впоследствии Фридрих охладел к Вольфу; метафизика этого мыслителя мало соответствовала складу ума Фридриха и тому влиянию, какое на него уже успел оказать Вольтер. "Бог, - писал он однажды, - дал нам достаточно разума, чтобы уметь вести себя, как следует, но слишком мало, чтобы знать то, чего не могли найти ни Декарт, ни Лейбниц, и никто никогда не найдет". Подобно Вольтеру, он не сомневается в бытии Бога, но отказывается от познания сущности Божества. Скептическое отношение к метафизическим вопросам заставляло его особенно дорожить философией Бейля, которого он называл "князем европейских диалектиков". В 1765 г. Фридрих составил даже краткое изложение его идей, переиздал его в 1767 г. и в предисловии назвал философию Бейля "бревиарием здравого смысла". У Фридриха было известное философское миросозерцание, более эклектического, чем синтетического характера, оно его удовлетворяло и сближало с представителями передовой мысли XVIII в. По своему образу мыслей он наиболее подходит к Вольтеру (об отношениях между Вольтером и Фридрихом II - см. Вольтер); энциклопедисты, в общем, были ему скорее антипатичны, особенно когда касались политических и общественных вопросов. Особенно антипатичен был для Фридриха Гольбах, с которым он охотно полемизировал, написав, между прочим, разбор его "Системы природы". Король-философ защищал от нападок Гольбаха старую французскую монархию и указывал на то, что если бы этот писатель хоть несколько месяцев поуправлял каким-нибудь маленьким городком, он лучше понимал бы людей, чем на основании всех своих "пустых умозрений". Руссо точно так же не мог приходиться по вкусу Фридриху, не очень высоко ставящему его (не называя его по имени) в своем "Рассуждении о государственной пользе наук и искусств" (1772). Свое общее отношение к современным философам Фридрих II недурно выразил в одном из своих писем: "Я покровительствую только таким свободным мыслителям, у которых приличные манеры и рассудительные воззрения". Короли и философы должны были, так сказать, размежеваться, и если государи предоставляли мыслителям полную свободу в их области, то и последние, со своей стороны, не должны были вмешиваться со своей критикой в государственные дела. Этим, в общем, определялась и та мера свободы, какой пользовалась в Пруссии печать при Фридрихе II. В деле религиозного вольнодумства король-философ даже сам подавал пример. Отношение Фридриха II к религии напоминает отношение к ней Вольтера. Как Вольтер возражал Бейлю, считавшему возможным существование государства атеистов, так и Фридрих II полемизировал против Гольбаха, советовавшего упразднить религию, хотя последняя в народных массах и казалась королю необходимо связанной с суеверием. Вместе с другими писателями XVIII в., он видел в религиях дело жрецов, придумавших их для управления людьми. Вместе с этим Фридрих был далек от мысли о религиозном единообразии в государстве. И старая гогенцоллернская политика, и новые условия, в которых очутилось прусское государство после присоединения земель с католическим населением, и современная идея веротерпимости, наконец, и собственное мировоззрение Фридриха заставляли его, как он выражался, держаться нейтралитета между Римом и Женевой и позволять всякому спасаться auf seine Façon. Соответственно с этим и политическая теория Фридриха покоилась не на богословских основаниях, а на идеях рационалистической философии XVIII в. За два года до вступления на престол Фридрих написал "Considérations sur l"état présent du corps politique de l"Europe", где проводил такие мысли: "Большая часть государей воображает, что Бог нарочно и из особого внимания к их величию, благополучгенеральная администрация акцизов и пошлин. Король-философ защищал от нападок Гольбаха старую французскую монархию и указывал на то, что если бы этот писатель хоть несколько месяцев поуправлял каким-нибудь маленьким городком, он лучше понимал бы людей, чемil y a des juges à Berlin на основании всех своих ию и гордости создал ту массу людей, попечение о которой им вве. Впоследствии Фридрих охладел к Вольфу; метафизика этого мыслителя мало соответствовала складу ума Фридриха и тому влиянию, какое на него уже успел оказать Вольтер. Рассуждении о государственной пользе наук и искусстврено, и что подданные предназначаются лишь к тому, чтобы быть орудиями и слугами их нравственной распущенности". На той же точке зрения он стоял и позднее. "Наш враг королей, - писал он, полемизируя с Гольбахоизменникум, - уверяет, что власть государей вовсе не имеет божественного происхождения, и мы отнюдь не намерены придираться к этому пункту". Его очень много занимал вопрос об обязанностях государей. Вольтер внушал ему свою идею просвещенного абсолютизма; сам он писал Вольфу, что короли должны осуществлять предначертания мыслителей, а старая гогенцоллернская традиция подсказывала ему, что король должен быть первым слугой (le premier domestique, позднее le premier serviteur) государства. Эту мысль Фридрих высказывает уже в первых своих политических сочинениях, написанных незадолго до вступления на престол, а именно в "Considérations sur l"état présent de l"Europe" и в "Опровержении "Государя" Макиавелли" [В этом сочинении Фридрих, собственно говоря, осудил всю свою будущую политику, совершенно макиавеллевскую.]. Практический макиавеллизм вытекает из представления, что у королей есть только права и нет обязанностей; Фридрих противопоставлял ему идею монархического долга, исходя из мысли, что люди избрали короля для исполнения известного рода обязанностей. Нигде не приводя доказательств, почему, с его точки зрения, королевская власть должна быть наследственной (как он, например, заявлял это в полемике с Гольбахом), Фридрих особенно настаивал на необходимости предоставления государям неограниченной власти, как на единственном условии, при котором они могут надлежащим образом исполнять свои обязанности. В своем "Опыте о формах правления и об обязанностях государей" (1777) он говорит, что только сумасшедший может представить себе людей, которые сказали бы монарху такие слова: "Мы ставим тебя над собой потому, что нам нравится быть рабами, и мы даем тебе власть направлять наши мысли по своему усмотрению". Напротив того, продолжает Фридрих, вот что они сказали: "Мы нуждаемся в тебе для поддержания законов, которым мы хотим повиноваться, для мудрого нами управления, для нашей защиты, и за всем тем мы требуем, чтобы ты уважал нашу свободу". Идее государства должно было подчиниться и поведение его главы. "Государь, - писал Фридрих II в том же самом "Опыте", - есть только первый слуга государства, обязанный поступать добросовестно, мудро и вполне бескорыстно, как будто бы каждую минуту он должен был быть готовым дать отчет согражданам своим в своем управлении". Если, думал он, государи ведут себя иначе, то лишь по той причине, что мало размышляют о своем звании (institution) и вытекающих из него обязанностях. По его идее, правильно понимаемые интересы монарха и интересы подданных неразлучны. Наконец, в своем "Политическом завещании" Φ. II уподобляет идеальное государство (un gouvernement bien conduit) философской системе, где все между собой тесно связано: правительство также должно иметь свою систему, "дабы все мероприятия были хорошо обдуманы и дабы финансы, политика и военное дело стремились к одной и той же цели, которая заключается в укреплении государства и в увеличении его могущества". Последние слова заключают в себе указание на истинную цель всех политических стремлений Фридриха II. Король-философ был одним из самых крупных представителей государственной идеи, в ее отвлечении от непосредственного блага народа. Выше всего государственный интерес, судить о котором может только сам государь - вот правительственная формула Фридриха II, следуя которой он считал даже излишним обсуждать дела в совете министров. Заботясь о том, чтобы в правительственной системе все было тесно между собой связано, как в системе философской, Фридрих предпринял составление для своего государства общего кодекса (Allgemeines Landrecht), над которым работали наиболее видные государственные люди и юристы тогдашней Пруссии. Хотя кодекс этот был обнародован лишь в 1794 г., при преемнике Фридриха, тем не менее по своему происхождению и по своим принципам он принадлежит еще веку короля-философа и иллюстрирует его политическую теорию. Кроме философских и политических сочинений, Фридрих писал и исторические: "Considération sur l"état présent du corps politique de l"Europe", "Mémoires pour servir à l"histoire de la maison de Brandenbourg", "Histoire de mon temps", "Histoire de la guerre de sept ans", "Mém. depuis la paix de Hubertsbourg jusqu"à la fin du partage de la Pologne", "Mém. de la guerre de 1778" и др. Вполне правдивым историком Фридрих быть назван не может, но нередко он говорит о самом себе с поразительной откровенностью. Он пробовал свои силы и в поэзии, но не имел особой удачи (Вольтер, получивший для исправления несколько стихотворений, написанных Фридриха, назвал их "грязным бельем, которое ему отдал вымыть король").

Частная жизнь Фридриха II

– сильно интересовала современников. Он создал себе новую резиденцию в Потсдаме и выстроил близ него знаменитый дворец Сан-Суси, где любил проводить время, окруженный французскими писателями, музыкантами и т. п. О Фридрихе существует громадное количество разных анекдотов и так называемых "черт из жизни". О частной его жизни писал, между прочим, Вольтер.

Литература о Фридрихе II

Все, что было написано о Фридрихе II до 1886 г. (сотая годовщина его смерти), перечислено в книге M. Baumgart, "Die Literatur des In- und Auslandes über Friedrich den Grossen". Общий, господствующий тон литературы о Фридрихе II на немецком языке - панегирический. Великие таланты короля-философа, доходящие до настоящей гениальности, его проницательный ум и сильный характер, его знаменитые подвиги и тяжелые испытания, его популярность у подданных и слава у современников и потомков - все это уже само по себе достаточно объясняет восторженное отношение большинства историков к личности Фридриха II; но кроме этого, так сказать, психологического мотива, во взглядах немецких историков проглядывает (и даже в большей еще степени) мотив национальный. Вообще немецкая, в особенности же прусская историография отличается большим национализмом, а такое настроение не особенно благоприятно для критики, для анализа. Очень часто слова Фридриха принимаются за дела, малым делам приписывается большое значение, крупные ошибки стушевываются, противоречия в деятельности Фридриха II замалчиваются или оправдываются разными натянутыми объяснениями и т. п. Представление о Фридрихе II, как герое, переносится и на внутреннюю историю Пруссии его времени, как государства высшей культуры, будто бы опередившего все другие страны Европы.

Сочинения Фридриха II

издавались не один раз. В берлинском издании 1846-57 гг. (в 30 томах) первые 7 тт. заключают сочинения исторические, два - философские, шесть - поэзию, двенадцать - переписку, последние три - сочинения военного содержания. В 1879 г. было предпринято издание всей политической переписки Фридриха II.

Н. Кареев.

Фридрих Великий как полководец

Под суровой ферулой своего отца Фридрих получил строевое образование, которое он возненавидел от всей души; военному же делу на практике он обучиться не мог, ибо царствование его отца было вполне мирным. Политические условия первого года его царствования побудили Фридриха начать войну с Австрией - и тут сразу развернулись его замечательные природные дарования в деле предводительствования войском. Коренная черта его стратегии высказалась с первых же шагов: он всегда стремился удержать за собой наступление, а потому все его войны всегда начинались (обыкновенно очень быстрым) вторжением его в неприятельскую страну. В этом отношении его решительность напоминает действия Наполеона I. Основой не только армии, но "славы и сохранения государства" он считал дисциплину, при которой никто в армии не должен рассуждать, кроме главнокомандующего, а только исполнять, что приказано (nicht raisonnieren, sondern executiren nur was befohlen worden, - говорит он в одной из своих инструкций). Быть может, он потому так часто повторяет о первостепенном значении дисциплины, что ему приходилось выдерживать серьезные споры со своими генералами в одном из наиболее важных пунктов его стратегической и тактической программы: Фридрих был рьяным сторонником чисто наступательного образа действий. Главным правилом для успешного ведения войны, правилом, которое Фридрих неустанно рекомендовал к сведению своим генералам и которого всегда без исключения придерживался на практике, - было всюду, где только возможно, начинать войну, или новый период войны, или всякое отдельное сражение внезапным, неожиданным наступлением на противника. Этот принцип, проводимый им и в стратегии, и в тактике, и для целых войн, и для отдельных сражений, поражал всех его врагов и был для XVIII в. новостью, потому что никто до Фридриха столь сознательно и систематически этого правила не придерживался. Иногда ему случалось даже выступать в поход, не вполне запасшись всем необходимым, но он предпочитал несколько увеличить общий риск предприятия, лишь бы опередить врага. О продовольствии он тем не менее чрезвычайно много заботился, причем его армии больше питались реквизиционным способом, нежели ранее заготовленными магазинными запасами. Во всех своих войнах Фридрих, вполне согласно с основным своим принципом, всегда умел сохранять в глубочайшей тайне все свои военные приготовления и заставал врагов врасплох. Вообще, в смысле военных хитростей, Фридриха чаще всего сравнивают с Ганнибалом: его находчивость в самых, по-видимому, безвыходных случаях была поразительна. Свою армию, за вычетом одного случая - устройства бундельвицкого лагеря (см. князь Голицын, "Всеобщая военная история", т. III, стр. 306) - он никогда не ставил в укрепленные позиции, именно для того, чтобы не дать противнику шанса перейти к нападению. Конницу он усовершенствовал, как ни одну другую воинскую часть, вследствие убеждения в наибольшей пригодности кавалеристов для атаки сомкнутыми линиями. Он принципиально советует своим генералам не принимать сражений по инициативе неприятеля, но затевать их только по своему почину, с собственной определенной целью. Все должно быть направлено к тому, чтобы кончить войну как можно скорее, не истощая финансов государства и не умаляя дисциплины в армии. Этот вечный страх за дисциплину необыкновенно характерен для стратега XVIII столетия, когда наемные и силой завербованные солдаты чрезвычайно быстро утрачивали вид войска и превращались в буйную грабительскую орду. Вот как характеризует князь Голицын тактику Фридриха: 1) Фридрих сокращал как можно более продолжительность первоначального артиллерийского огня, двигал вперед пехоту скорым шагом на ружейный выстрел от неприятеля; поражал его стрельбой залпами в тонких развернутых линиях и все продолжал подвигать пехоту вперед; 2) конница следовала за наступлением пехоты и генералы ее всячески старались пользоваться всеми удобными и выгодными моментами боя для произведения быстрых, сильных и решительных атак, с целью прорвать, опрокинуть и разбить неприятельскую пехоту; 3) Φ. был противником параллельных атак с фронта и приверженцем атак в косвенном боевом порядке, главными силами на один из флангов, между тем, как часть сил занимала и удерживала другое крыло неприятеля; 4) для этого армия наступала, скорым шагом, линиями повзводно, в обход атакуемого фланга и, совершив обход, выстраивалась перпендикулярно к этому флангу, захождением взводов направо или налево, и немедленно шла с огнем в атаку. Главные сражения Фридриха длились недолго, но сопровождались большим кровопролитием; военные авторитеты признают его в управлении битвой еще более великим, нежели в общем ведении военных операций. Физическая неутомимость и уменье сохранять бодрость духа при всех неудачах сильно помогали Фридриху проводить в жизнь его стратегические и тактические принципы. Как военный практик, он стоит в ряду замечательнейших полководцев всех времен; как военный теоретик, он чрезвычайно любопытен для характеристики своего времени.