Переход к оседлости и производящему хозяйству. Переход древних людей к основанному на ведении сельского хозяйства оседлому образу жизни сопровождался трансформацией института собственности Начало эволюции Евразийских древних цивилизаций

Причина перехода человека к оседлой жизни.
Взяться за освещение данной темы, меня побудило ложное, как мне кажется понимание исторической наукой процессов, приведших людей к оседлой жизни, и возникновению сельского хозяйства и животноводства. В настоящее время считается, главной причиной перехода людей к оседлой жизни, было развитие древнего общества до такого уровня, при котором человек стал уже понимать, что производство продуктов питания перспективнее охоты и собирательства. Некоторые авторы, даже называют этот период первой интеллектуальной революцией каменного века, позволившей нашим предкам подняться на более высокую ступень развития. Да конечно, на первый взгляд кажется, что это так, ведь при оседлой жизни, людям пришлось изобретать все больше новых, необходимых ему инструментов, и приспособлений для ведения сельского хозяйства, или животноводства. На пустом месте придумывать способы сохранения и переработки полученного урожая и строительства долговременного жилья. Но на самый главный вопрос, что заставило древних людей кардинально поменять свою жизнь, ученые ответа не дают. А ведь это самый главный вопрос, на который необходимо дать ответ, ведь только тогда станет понятно, почему люди стали жить на одном месте, занялись сельским хозяйством и животноводством? Для понимания первопричины, побудившей людей поменять свою жизнь, необходимо вернуться, в очень далекое прошлое, когда человек разумный начал использовать первые орудия труда. Люди того времени еще мало чем отличались от диких животных, поэтому как пример начала использования древним человеком орудий, можно привести современных Шимпанзе, которые тоже еще находятся на этой первоначальной стадии развития. Как известно, Шимпанзе используют гладкие окатанные водой камни для разбивания крепкой скорлупы орехов, причем найденные на берегу водоема подходящие им орудия, они переносят на значительные расстояния к месту их использования. Обычно это больший по размеру камень, являющийся наковальней и меньший голыш, используемый ими в качестве молотка. Иногда используется и третий камень, служащий подпоркой надежно удерживающей наковальню в земле. Понятно, что в этом случае, к использованию обезьянами каменных орудий, привела невозможность разгрызть прочную скорлупу орехов зубами. Видимо таким же образом, начали использовать орудия труда и первые люди, отыскивая для этого подходящие, созданные самой природой камни. Жили первые люди, вероятнее всего тоже как Шимпанзе, небольшими семейными группами, на определенной территории и кочевого образа жизни еще не вели. Так когда, и почему, древние люди перешли к кочевому образу жизни? Вероятнее всего, произошло это, из за изменения рациона питания у древнего человека, и его перехода, от использования в основном растительной пищи, к потреблению мяса. Такой переход на питание мясом, произошел вероятнее всего, в результате достаточно быстрых изменений климата, в местах обитания древнего человека, и как следствие, привел к уменьшению традиционных растительных источников пищи. Природные изменения, вынудили древнего человека к тому, что изначально питавшиеся в основном растительной пищей, они были вынуждены превратиться во всеядных хищников. Вероятно, что первоначально люди, не имевшие острых клыков, и когтей, охотились на мелкую травоядную живность, постоянно в поисках пищи переходившую с одного пастбища на другое. Видимо уже на этом этапе первых перекочевок человека, вслед за миграцией животных, отдельные семьи стали объединяться в группы, ведь так можно было успешнее охотиться на животных. Стремление включить, в число охотничьей добычи более крупных, и сильных животных, справиться с которыми, голыми руками было невозможно, привело к тому, что люди были вынуждены изобрести новые, специально приспособленные для этого орудия. Так появилось первое, созданное человеком каменного века оружие, так называемый остроконечник, или каменное рубило, позволявшее ему охотиться на более крупных животных. Затем люди изобрели каменный топор, нож, скребок, копье с костяным или каменным наконечником. Следуя за стадами мигрирующих животных, люди стали осваивать территории, где летнее тепло сменялось зимними холодами, а это потребовало изобрести одежду для защиты от холода. Со временем человек придумал, как добывать огонь, и пользоваться им, для приготовления пищи, защиты от холода и охоты на диких животных. Некоторая часть людей, кочевавшая около водоемов, освоила новый источник пищи, имеется в виду рыба, всевозможные моллюски, водоросли, птичьи яйца, да и сама водоплавающая птица. Для этого им пришлось изобрести такое орудие, как острога с зазубренным концом для ловли рыбы и лук позволявший поражать добычу на значительном расстоянии. Человеку пришлось придумать, как изготовить лодку из цельного ствола дерева. Наблюдение за работой паука плетущего паутину, видимо подсказало людям, как изготовить сеть, или сплести из тонких прутьев ловушку для ловли рыбы. Освоившие такой около водный образ жизни, люди естественно потеряли возможность свободно кочевать по земле, так как оказались привязаны к конкретному водоему, из за имевшегося у них большого количества приспособлений, которые переносить с одного места на другое стало сложно. В точно таком же положении со временем оказались все племена охотников и собирателей, кочевавших вслед за стадами диких животных. Если вначале, люди могли свободно переходить, с одного места на другое вооруженные только каменным рубилом или топором, то со временем, когда у них появилось много материальных ценностей, делать это стало намного сложней. Теперь им приходилось тащить с собой несколько видов оружия, различные инструменты, глиняную и деревянную посуду, каменную зернотерку для размалывания дикорастущих зерен, желудей или орехов. Приходилось перемещать на новое место стоянки, ценные по мнению людей шкуры животных, служивших им постелью, одежду, запас воды и еды, если путь лежал через незнакомую местность. Среди вещей необходимых человеку можно назвать так же фигурки богов, или тотемных животных которым поклонялись люди и еще много других вещей. Для этих целей люди изобрели, и видимо плели, из тонких прутьев специальные заплечные корзины, типа рюкзака, а также использовали носилки, или волокуши, сделанные из двух шестов, на которых крепился перемещаемый груз. Наглядным примером того, как это выглядело в древности, могут служить ныне существующие племена из бассейна реки Амазонки, живущие еще в каменном веке, но уже утратившие возможность свободно кочевать, с места на место, из за большого количества используемых предметов и построенных ими долговременных жилищ. Заняв свою определенную нишу, и никак не меняя свою жизнь, эти племена остановились в своем развитии на уровне людей каменного века, не ведущих еще сельского хозяйства, и ограничивающихся пока только зачатками животноводства. Примерно, в такой же ситуации оказались, и ныне живущие Австралийские аборигены, только последние, продолжая жить еще в каменном веке, а из за малого количества орудий труда, не перешли даже к оседлому образу жизни. На каком то этапе эволюции, перед людьми все чаще начал вставать вопрос, что делать в этой ситуации дальше, ведь переносить с места на место весь свой скарб становилось все сложнее. С этого момента развитие племен пошло двумя разными путями. Некоторые племена сумевшие приручить лошадь, или верблюда смогли остаться кочевыми, ведь использование силы этих животных, позволяло им перевозить все свои пожитки с одного места на другое. Изобретение в дальнейшем колеса и появление повозок явилось результатом эволюции кочевого образа жизни. Примерно таким же образом, появились все известные нам кочевые народы древности. Конечно, следует отметить, что техническое развитие таких народов ограничивалось тем, сколько полезного груза могло перемещаться ими с места на место. Племена не сумевшие приручить крупных вьючных животных, стали вести оседлый образ жизни, поэтому должны были искать способы прокормить себя, живя на одном месте. Такие племена, были вынуждены искать все новые способы получения продуктов питания, занимаясь земледелием, или разведением мелкого домашнего скота. Кочевые народы, перемещавшиеся на большие расстояния, могли заниматься только разведением мелкой живности перегоняемой с одного пастбища на другое. Зато у кочевников, была дополнительная возможность параллельно заниматься еще и торговлей. Но зато они были ограничены в дальнейшем техническом развитии, в силу своего специфического образа жизни. Народы, ведущие оседлый образ жизни, напротив имели больше возможностей, в плане технического развития. Они могли строить большие дома, различные хозяйственные постройки, совершенствовать инструменты необходимые им для обработки земли. Находить способы сохранения или переработки собранного урожая, изобретать и производить все более сложные предметы домашнего обихода. Человека осевшего на земле, в творческом плане не ограничивало количество вьючных животных, или размер повозки, способной вместить только определенное количество груза. Поэтому вполне логичным выглядит то, что со временем кочевые народы, такие как Половцы, или Скифы, просто исчезли с исторической арены, уступив место более продвинутым в техническом плане земледельческим культурам. Завершая рассмотрение данного вопроса, следует заметить, что в развитии человеческого общества просматриваются сразу несколько отдельных этапов, через которые пришлось пройти древнему человеку. Первым таким этапом можно считать период, когда наши предки еще не делали орудий труда, а использовали как современные Шимпанзе, созданные природой камни в качестве орудий. В этот очень длительный период, люди вели еще оседлый образ жизни, занимая один определенный кормовой участок. Следующий этап начался, когда люди были вынуждены осваивать новый источник питания. Имеется в виду, переход от питания в основном растительной пищей в пользу мясной диеты. Именно в этот период, люди стали кочевать вслед за миграцией травоядных животных. Такой образ жизни привел к тому, что мелкие группы людей стали объединяться в племена, для более успешной охоты на стадных животных. В это же время, люди освоили изготовление каменных орудий, необходимых им для успешной охоты на более крупную добычу. Благодаря такому кочевому образу жизни, люди следуя за своей потенциальной едой, именно на этом этапе, сумели заселить все пригодные для жизни участки земли. Затем, в результате технического прогресса, когда люди стали производить все больше необходимых им для жизни предметов, обремененным домашним скарбом племенам, стало все трудней вести прежний кочевой образ жизни, следуя за стадами диких животных. В результате этого, люди были вынуждены перейти, к так называемому полукочевому образу жизни. Теперь они строили временные охотничьи стоянки, и продолжали жить в них до тех пор, пока окружающая природа могла качественно прокормить все племя. При истощении пищевых ресурсов на прежнем месте жительства, племя переходило на новый участок, перенося туда все необходимые им вещи и обустраивая там новый лагерь. Видимо на этом этапе жизни древнего общества, впервые стали делаться попытки по окультуриванию растений и одомашниванию диких животных. Некоторые племена сумевшие одомашнить диких лошадей, верблюдов, или северных оленей, вновь получили возможность вести прежний кочевой образ жизни. Как мы видим из дальнейшей истории, многие племена воспользовались такой возможностью, превратившись в дальнейшем в кочевые народы. Остальным племенам, достигшим результатов в земледелии, и скотоводстве, но обремененным большим количеством инструментов, и привязанным, к определенному участку земли, пришлось прекратить регулярные перекочевки и жить уже оседлой жизнью. Видимо примерно так, в течении нескольких десятков тысяч лет, происходил постепенный переход людей,
от кочевого, к оседлому образу жизни. Каждый современный человек, ознакомившийся с этой статьей, может оглянуться вокруг себя, и посмотреть, какое огромное количество разных вещей окружает его. Понятно, что переходить с такой большой кучей добра на новое место, в настоящее время уже не реально. Ведь даже переезд с одной квартиры на другую, в народе считается чуть ли не бедствием, сравнимым разве что с потопом или пожаром.

Политическая организация усложняется с переходом к оседлости и производящему хозяйству (земледелию и животноводству) В археологии данное явление нередко называют «неолитической революцией». Переход к производящему хозяйству стал важной, революционной вехой в истории человеческой цивилизации. С этого времени раннепервобытные локальные группы сменили устойчивые, оседлые формы общины, численность которых составляла от многих десятков до нескольких тысяч человек. Внутри общин усилилось неравенство, возникли возрастные статусы, имущественная и социальная дифференциация, появились зачатки власти старейшин. Общины объединялись в неустойчивые надобщинные образования, в том числе в племена.

Для ранних и развитых земледельческих обществ характерен широкий спектр форм политического лидерства. Наиболее интересным примером лидерства в раннеземледельческих обществах является институт бигмена (от англ, bigman). Принципиальное отличие власти бигменов от власти вождей - это ненаследуемый характер их общественного статуса. Бигме- нами становились, как правило, наиболее инициативные люди, которые выделялись своими разнообразными способностями, обладали физической силой, отличались трудолюбием, были хорошими организаторами и могли улаживать конфликты. Они были храбрыми воинами и убедительными ораторами, некоторым из них приписывались даже особые магические способности, умение колдовать. Благодаря этому бигмены увеличивали богатство своих семей и общинных групп. Однако увеличение богатства не вело автоматически к повышению социальных позиций.

Источник высокого статуса бигмена - это его престиж, связанный с организацией массовых пиршеств и раздач. Это позволяло ему создавать сеть зависимых лиц, что дополнительно способствовало его преуспеванию. Однако влияние бигменов не было стабильным. Оно постоянно находилось под угрозой потери своих приверженцев. Бигмен вынужден был демонстрировать свой высокий статус, тратить значительные средства на организацию коллективных церемоний и пиров, раздавать своим соплеменникам подарки. «Бигмен копит не для того, чтобы использовать для одного себя, а для того, чтобы раздавать это богатство. Каждое важное событие в жизни человека - свадьба, рождение, смерть, и даже постройка нового дома или каноэ - отмечается пиршеством, и чем больше пиршеств устраивает человек, с чем большей щедростью выставляет он угощения, тем выше его престиж» .

Политическая власть и статус бигмена были персональны, т.е. не могли передаваться по наследству, и нестабильны, поскольку зависели исключительно от личных качеств кандидата, его способности обеспечивать свое престижное положение посредством раздачи массовых подарков.

Американский антрополог Маршалл Салинз (р. 1930) отмечает такую сторону жизни и деятельности бигмена в меланезийском обществе, как открытая конкуренция статусов. Тот человек, который имеет амбиции и пробивается в бигмены, вынужден интенсифицировать свой собственный труд и труд членов своих домохозяйств. Он приводит слова Хогбина: главе мужского дома у бусама Новой Гвинеи «приходилось работать больше, чем кому бы то ни было, чтобы пополнять свои запасы продовольствия. Претендующий на почет не может почить па лаврах, он должен постоянно проводить большие празднества, накапливая доверие». Общепризнано, что ему приходится «вкалывать» день и ночь: «его руки постоянно в земле, а со лба то и дело стекают капли пота» . Смысл проведения празднеств заключался в том, чтобы повысить свою репутацию, увеличить число сторонников и сделать других должниками. Личная карьера бигмена имела общее политическое значение. Когда он выходит за пределы узкой группы своих сторонников и начинает спонсировать общественные празднества, с помощью чего укрепляет престиж, «делает себе имя в широком кругу». «Бигмены со своими потребительскими амбициями, - пишет М. Салинз - являются средствами, с помощью которых сегментированное общество, "обезглавленное" и разбитое на маленькие автономные общины, преодолевает этот раскол, по крайней мере в сфере обеспечения продовольствием, и формирует более широкий круг взаимодействия и более высокий уровень кооперации. Заботясь о собственной репутации, меланезийский бигмен становится концентрирующим началом племенной структуры» .

Племя. Понятие «племя» может трактоваться двояко: как один из типов этнических общностей на ранних этапах исторического процесса и как специфическая форма социальной организации и структура управления, характерная для первобытности . С точки зрения политической антропологии, важен второй подход к этому термину. Племя - это надобщин- ная политическая структура. Каждый сегмент племенной организации (община, линидж, патронимия и т.д.) экономически независимы. Лидерство в племенах, как и в локальных группах, является личным. Оно основывается исключительно на индивидуальных способностях и не предполагает каких-либо формализованных должностей.

Учеными выделяются две исторические формы племенной организации: ранние и «вторичные». Ранние, архаические племена представляли собой аморфные, не имеющие четких структурных границ и общего руководства совокупности сегментов различных таксономических уровней. Основными признаками этих племен были: отношения родства, единая территория обитания, общее название, система ритуалов и церемоний, собственный языковый диалект. Для их обозначения используются термины: «соплеменность», «максимальная община», «скопление локальных групп», «первичное племя» и т.д.

В качестве примера можно рассмотреть племена нуэров, которые описал британский антрополог Эдван Эванс-Притчард (1902-1973). Племена нуэров разбиты на сегменты. Самые крупные сегменты Эванс-Причард называет первичными отделами племени; они, в свою очередь, делятся на вторичные отделы племен, а те - на третичные отделы. Третичный отдел племени охватывает несколько деревенских общин, которые состоят из родственных и домовых групп. Так, племя Л у делится на первичные отделы гун и мор. Первичный отдел гун делится на вторичные отделы рум- джок и гаатбал. Вторичный отдел гаатбал, в свою очередь, делится на третичные отделы ленг и ньярквач .

Чем меньше сегмент племени, тем компактнее его территория, тем сплоченнее его члены, тем разнообразнее и крепче их общие социальные связи, а поэтому сильнее и ощущение единства. Племена нуэров характеризуются принципами сегментации и оппозиции. Сегментация означает деление племени и его подразделений на сегменты. Второй принцип отражает оппозиционность между сегментами племени. Эванс-Причард пишет по этому поводу: «Каждый сегмент также расколот, и между его частями существует оппозиция. Члены каждого сегмента объединяются для войны против смежных сегментов того же порядка и объединяются с этими смежными сегментами против более крупных отделов» .

«Вторичная» форма племени в политическом отношении является более интегрированной структурой. Она имела зародышевые органы общеплеменной власти: народное собрание, совет старейшин и военных и (или) гражданских вождей. Л. Морган обрисовал подобный тип общества в книгах; «Лига ходеносауни, или ирокезов» и «Древнее общество». Исследователь выделял следующие признаки ирокезского племени: единые территория, название, диалект языка, верования и культура, право утверждать и смещать мирных вождей - сахемов, военачальников и прочих. Племена делились на две экзогамные группы - фратрии, последние состояли из родов и более мелких структурных подразделений. Всего было пять племен ирокезов. Они могли выставить в совокупности 2200 воинов.

В племенной совет входили вожди родов, военачальники, пожилые женщины. Все заседания проходили публично, в присутствии взрослых членов племени. На совете решались споры между родовыми подразделениями, объявлялись войны, заключались мирные соглашения, урегулировались отношения с соседями, выбирались вожди. Кандидатуру на должность сахема из числа пожилых воинов, отличившихся в войнах и обладавших репутацией щедрых и мудрых, предлагала самая старшая женщина. После утверждения на племенном совете и на совете конференции сахем получал символ своей власти - рога. Если он не справлялся со своими обязанностями, то ему «обламывали рога» - лишали священного статуса. Вожди избирались также на совете лиги племен. Верховный вождь конференции избирался от одного из племен . Этнографическими примерами «вторичных» племен могут также считаться многие из обществ кочевпиков-ското- водов Северной Африки и Евразии (арабы, туареги, пуштуны и др.).

В 60-е гг. XX в. взгляд на племя как на универсальный институт первобытной эпохи был подвергнут критике в западной антропологии. В настоящее время большинство зарубежных исследователей придерживается точки зрения Мортона Фрида (1923-1986), согласно которой племена возникали только как следствие внешнего давления развитых государственных обществ на безгосударственные, и такая форма социальной организации имеет исключительно вторичный характер. В соответствии с данным мнением, «племя» не включается в обязательный перечень форм перехода политической организации от локальных групп к государственности .

В связи с этим необходимо заметить, что концепция племени имеет важное значение для понимания особенностей вождества, которое явилось следующей ступенькой на пути к государственности. Племенное общество является менее сложной формой управления и власти, чем вождесгво. В вождестве народ отстранен от управления, тогда как в племенном обществе народное собрание наряду с советом старейшин и институтом вождей является важным инструментом выработки и принятия решений. В вождестве существует иерархия власти, социальная стратификация, редистри- бутивная система, получает развитие культ вождей. Племя характеризуется больше декларируемой, чем реальной иерархией, более эгалитарной социальной структурой, отсутствием редистрибутивной системы, институт вождей начинает только складываться.

Вождество. Теория вождества (от англ, chiefdom) разработана представителями западной политической антропологии. В рамках этой концепции вождество рассматривается как промежуточная стадия между безгосударственными обществами и государственными. Наиболее фундаментальные стороны теории вождества были сформулированы в трудах Э. Сервиса и М. Салинза . История открытия и последующего развития теории вождества подробно освещена в работах российских исследователей С. Л. Васильева и Н. Н. Крадина. Понятие «вождество», или «чифдом», вошло в научный аппарат российских исследователей и нашло отражение в научной и учебной литературе.

Вождество можно определить как форму социополитической организации позднепервобытного общества, характеризующуюся централизованным управлением, социальным и имущественным неравенством, редистрибутивной системой перераспределения, идеологическим единством, но отсутствием репрессивного аппарата принуждения.

Основными признаками вождества являются следующие:

• а) наличие надлокальной централизации. В вождествах существовали иерархическая система принятия решений и институт контроля, но существующие органы власти не имели аппарата принуждения и не имели права на применение силы. Правитель вождества имел ограниченные полномочия;
• б) вождества характеризуются достаточно четкой социальной стратификацией и ограниченным доступом простых общинников к ключевым ресурсам; наблюдается тенденция к отделению элиты от простых масс в замкнутое сословие;
• в) важную роль в экономике вождеств играла редистрибуция, означавшая перераспределение прибавочного продукта;
• г) для вождеств характерна общая идеологическая система, общий культ и ритуалы.

Вождества характеризуются социальной дифференциацией. Самые простые вождества делились на вождей и простых общинников. В более стратифицированных обществах имелись три основные группы: верхняя - наследственные вожди и другие категории элиты; средняя - свободные полноправные члены; низшая - различные группы неполноправных и бесправных лиц.

В качестве примера можно привести одно из традиционных обществ Северо-Восточной Танзании второй половины XIX в. Вождества здесь обычно состояли из общин численностью 500-1000 человек. Каждая из них возглавлялась помощниками вождя (валоло) и старейшинами (уачили), которые соединяли общины с центральным поселением. Общее количество этих лиц не превышало несколько десятков человек. Общинники подносили вождю подарки продуктами, скотом, пивом. За это вождь обеспечивал подданных магической защитой в отношениях с богами, защищал от при

Как было показано, разные типы раннепервобытных хозяйственно-культур­ных систем предполагали и разные типы, точнее разное качество человеческой индивидуальности. А тип и качество человека как субъекта исторического про­цесса, наряду с объективными факторами особенностей климата, животного и растительного миров и пр., играл важнейшую, но, к сожалению, почти неулови­мую методами научного анализа роль в истории первобытного общества.

Наиболее благоприятные условия для развития личных качеств людей на­ходим в кровнородственных общинах субтропическо-умеренной полосы с ее четко выраженным половозрастным разделением труда (в том числе и в преде­лах семьи) и развитой реципрокной системой (в пределах которой, как отмеча­лось, каждый был заинтересован вносить в общественный фонд потребления как можно больше с тем, чтобы и получить больше, но уже в виде престижных символов и знаков общественного уважения и признания). В этих условиях быстрее, чем в других местах, происходило усовершенствование орудий инди­видуального труда (появляются лук и стрелы, так называемые "жатвенные ножи" и другие вещи, выполненные в микролитическо-вкладышевой технике), разви­тие индивидуальных амбиций (могущественный стимул для деятельности ради их удовлетворения) и индивидуального чувства ответственности как человека (прежде всего, мужчины-добытчика) перед общиной, так и членов нуклеарной семьи друг перед другом (жены и мужа, родителей и детей). Эти тенденции, безусловно, должны были закрепляться в традиционной культуре, найти отра­жение в обрядовой практике и мифах.

Таким образом, к моменту катастрофических климатических и ландшафт­ных сдвигов, происходивших на рубеже плейстоцена и голоцена около 10 тыс. лет назад, на Земле уже сложился тип общества, потенциально способный к190

освоению более сложных, в том числе и производящих, форм жизнедеятельнос­ти, чем охота и собирательство. Его представители (благодаря достаточной степени индивидуализации хозяйственной и общественной жизни) были спо­собны к относительно быстрой и эффективной адаптации к новым условиям, причем адаптации разнонаправленной. Выбор форм адаптации к изменявшим­ся условиям существования определялся сложным переплетением объектив­ных (ландшафт, климат, рельеф, численность коллектива) и субъективных (объем и характер знаний людей, наличие среди них авторитетных энтузиастов-нова­торов - тойнбианского "творческого меньшинства", готовность остальных пойти на риск и сменить формы жизнедеятельности) моментов. В разных регионах тут наблюдались существенные различия.

Планетарная катастрофа, вызванная стремительным таянием ледников, сдвигом и изменением границ климатических поясов и ландшафтных зон, поднятием уровня мирового океана и затоплением колоссальных площадей приморских низин, изменением береговой линии на всей планете, - обусло­вила кризис практически всех систем жизнеобеспечения позднего плейсто­цена. Исключение составляли разве что общества тропических собирателей, поскольку вблизи экватора климат почти не изменился, хотя под воду ушли огромные пространства суши, в особенности в районах Индокитая - Индо­незии - Филиппин. Повсеместно было нарушено прежнее экологическое равновесие, определенный баланс между рассеянными по планете охотни-чье-собирательскими общинами и окружающей средой. Это, в свою очередь, было связано с кризисом информационного обеспечения жизнедеятельности людей, чьи традиционные знания не соответствовали требованиям изменив­шихся обстоятельств.

Человечество оказалось в точке бифуркации. В условиях, когда резко воз­росла степень неустойчивости традиционных систем (основанных на присваи­вающем хозяйстве), разразился кризис прежних форм жизнедеятельности. Со­ответственно, началось стремительное нарастание спонтанных флуктуации - в виде экспериментальных, так сказать, "в слепую", поисков эффективных "от­кликов" на "вызовы" изменившихся обстоятельств.

Успех в этой борьбе с вызовами внешних сил был связан не в последнюю очередь с деятельно-творческими потенциями людей, оказывавшихся в крити­ческом положении. А они в решающей степени зависили от типа социокуль­турной системы, который они представляли. Наибольшую гибкость и мобиль­ность (в том числе и в духовном отношении) проявляли среди них те, чьи твор­ческие потенции индивида были менее скованы традиционной регламентаци­ей жизнедеятельности. Соответствующие социумы и имели (при прочих рав­ных обстоятельствах) лучшие шансы на успех.

Однако не следует забывать, что внешние условия в различных регионах были весьма несхожими. Оптимальное сочетание вызова внешних сил, социо­культурного типа общества (с соответствующим характером человеческой ин­дивидуальности) и благоприятных для перехода к новым видам хозяйственной деятельности внешних условий (мягкий климат, наличие богатых рыбой водо­емов, а также пригодных для доместикации видов растений и животных) на­блюдалось на Ближнем Востоке. Местные протонеолитические общества на рубеже плейстоцена и голоцена и создали впервые в истории человечества предпосылки для начала реализации цивилизационного процесса.Становление производящего хозяйства и племенной организации 191

Здесь, в _ Восточносредиземноморско-Переднеазиатском регионе, в среде общин, достаточно индивидуализированных в производственном и социальном отношении охотников и собирателей пересеченных прибрежно-предгорно-лес-ных субтропических ландшафтов, приблизительно 12 тыс. лет тому наблюдаем становление нескольких линий дальнейшей эволюции первобытного человече­ства. Среди них только одна, связанная с земледельческо-скотоводческим хо­зяйством, непосредственно вела к цивилизации. Несколько позже подобные процессы происходят и в других регионах земного шара, в частности в Восточ­ной Азии, а также Центральной и Южной Америке.

Связанные с таянием ледника планетарные экологические сдвиги привели к расхождению и путей развития охотничье-собирательских коллективов Сре-диземноморско-Переднеазиатского региона. Отмечу два их основных направ­ления. С одной стороны, в условиях распространения лесов севернее Альп и Карпат охотничье-собирательские группы из Северного Средиземноморья (с Пиренейского и Апеннинского полуостровов, Южной Франции и Балкан) на­чали осваивать широкие пространства Центральной и Восточной, а затем и Северной и Северо-Восточной Европы. Избыточное население расселялось на новых, уже также лесных пространствах, оставленных ушедшими к высоким широтам за стадами северных оленей охотниками. С другой стороны, при уси­лении иссушения Северной Африки и Передней Азии и параллельном наступ­лении морей, население многих областей Ближнего Востока оказалось в крити­ческом положении. Поголовье промысловых животных стремительно сокра­щалось, что особенно остро ощущалось в зажатой между морем, отрогами Ли­вана и подступавшими с юга (Синай) и востока (Аравия) пустынями Палести­не. В этих условиях "откликами" на "вызов" внешних сил стали, во-первых, переориентация на интенсивное использование пищевых ресурсов водоемов, что быстро привело к развитию специализированного рыболовства, и, во-вто­рых, формирование раннеземледельческо-скотоводческого хозяйственно-куль­турного комплекса - основы дальнейшего цивилизационного процесса.

Первая, западносредиземноморско-среднеевропейская линия развития охот­ничье-собирательских обществ закрытых ландшафтов первых тысячелетий го­лоцена представлена материалами многочисленных мезолитических культур лесных и лесостепных пространств Европы. Для них была характерна адапта­ция к имеющимся природным условиям и расселение^ пределах соответству­ющей, знакомой им ландшафтной зоны. Владея луком и стрелами, будучи хо­рошо приспособленными к жизни в богатой водоемами лесной зоне Европы, небольшие, из нескольких семей, кровнородственные общины образовывали, как и ранее в Средиземноморье, группы родственных протоэтносов. В рамках таких межобщинных массивов циркулировала информация и происходил об­мен брачными партнерами, полезным опытом и достижениями.

Постоянно проживая около воды, такие люди, не оставляя охоты и собира­тельства, уделяли со временем все большее внимание использованию пищевых ресурсов водоемов. Первые стационарные поселения специализированных рыбаков возникают в Европе (у Днепровских порогов, в районе Железных ворот на Дунае, вдоль южного побережья Северного моря, в Южной Прибал­тике и т.п.) приблизительно в VIII-VII тыс. до н. э., тогда как в Восточном Средиземноморье они датируются как минимум одним-двумя тысячелетиями ранее. Поэтому трудно сказать, формируется ли челночно-сетьевое рыболов-192 ________________________________________

ство в наиболее удобных для него местах Европы самостоятельно, или при заимствовании соответствующих хозяйственно-технических достижений с Ближ­него Востока, откуда группы рыбаков через Средиземноморье и Эгеиду могли попасть в Причерноморье и Подунавье достаточно рано.

В условиях сбалансированной охотничье-рыболовческо-собирательской (при все более большей ориентации на рыболовство) хозяйственной системы мезо­литические и ранненеолитические протоэтносы отличались невысокой плотно­стью населения и его очень медленным приростом. При возростании числен­ности людей можно было отселить несколько молодых семей вниз или вверх по реке, поскольку пространств, пригодных для ведения комплексного присва­ивающего хозяйства в Европе, как и в Северной Америке, Сибири или на Дальнем Востоке, на протяжении многих тысячелетий было предостаточно.

Как и во времена палеолита, такого рода кровнородственные общины орга­нически вписывались в ландшафт, становясь высшим звеном соответствующих биоценозов. Но потребительское отношение к окружающей среде, предпола­гавшее уже осознанное" (как о том свидетельствуют и этнографические дан­ные) поддержание равновесия между количеством людей и естественной пи­щевой базой, блокировало возможности дальнейшей эволюции. Поэтому су­щественные хозяйственные и социокультурные изменения в лесной полосе неолитической Европы были вызваны, прежде всего, распространением иноэт-ничных, более развитых групп населения с юга, главным образом со стороны Ближнего Востока через Балканско-Дунайско-Карпатский регион и Кавказ.

На Ближнем же Востоке на протяжении первых тысячелетий голоцена на­блюдалась принципиально иная картина, определявшаяся охватившей регион "неолитической революцией". Исследователям, в частности В.А. Шнирельма-ну, удалось связать ареалы древнейших земледельческих культур с центрами происхождения культурных растений Н.И. Вавилова.

Возникновению земледелия предшествовало довольно эффективное соби­рательство, благодаря которому человек узнавал вегетативные свойства расте­ний и создавал соответствующие орудия труда. Однако не вызывающее сомне­ния происхождение земледелия на основе собирательства еще не дает ответа на вопрос: почему люди вместо того, чтобы собирать готовый урожай в райо­нах естественного произрастания съедобных растений (как было в палеолити­ческие времена), начинают обрабатывать землю в других местах? Такими мес­тами обработки земли всегда были участки, расположенные вблизи мест по­стоянного проживания людей. Следовательно, зарождение земледелия предпо­лагало наличие хотя бы ранних форм оседлости, которая должна была появить­ся несколько ранее, чем возделывание окультуренных растений. Согласно хо­рошо обоснованному выводу В.Ф. Генинга, оседлость возникает, прежде всего, вследствие переориентации охотничье-собирательских общин на специализи­рованное использование водных пищевых ресурсов. Это было связано (в част­ности, на Ближнем Востоке) с катастрофическим уменьшением количества промысловых животных.

Ориентация на активное использование пищевых ресурсов водоемов спо­собствовала концентрации населения по берегам рек, озер и морей. Здесь и появляются первые стационарные поселения, известные в Палестине с X- IX тыс. до н. э. - на озере Хуле (поселение Эйнан) и вблизи Средиземного моря возле горы Кармел. В обоих случаях обнаружены свидетельства достаточ-Становление производящего хозяйства и племенной организации ___________________________193

но развитого сетьево-челнового рыболовства (грузила от сетей, кости глубоко­водных морских рыб и пр.).

Сокращение количества промысловых животных и успехи рыболовства спо­собствовали, таким образом, концентрации людей вокруг водоемов, создавая условия для перехода к оседлости. Рыболовство давало постоянную пищу без потребности перемещения всех членов общины. Мужчины могли отплывать на день и более тогда как женщины и дети оставались в общинном поселке. Такие изменения в образе жизни способствовали началу быстрого возростания чис­ленности и плотности населения. Они облегчали (по сравнению с мобильным образом жизни охотников и собирателей) участь беременных и кормящих женщин, способствовали уменьшению количества случаев Іибели или увечья мужчин (более частых на охоте, чем при занятии рыбной ловлей).

Поскольку рыбацкие поселения располагались обычно на значительном рас­стоянии от полей диких злаков и мест произрастания других съедобных расте­ний, естественным было желание приблизшь такие поля к общинным посел­кам, тем более, что условия для выращивания растений (хорошо унавоженные почвы вокруг поселений, расположенных возле воды, защита от диких живот­ных и птичьих стай) здесь были весьма благоприятными. Иными словами, для возникновения земледелия требовалось наличие по крайней мере трех усло­вий (не учитывая самого факта кризиса присваивающего хозяйства):

1) наличие в окружающей среде видов растений, принципиально пригодных для доместикации;

2) появление в результате многотысячелетней практики специализирован­ного собирательства достаточных знаний о вегетативных свойствах расте­ний и необходимых для земледельческих работ орудий труда (сперва малоот­личные от тех, которыми пользовались собиратели);

3) переход к оседлому образу жизни вблизи водоемов благодаря длительному интенсвному использованию их пищевых ресурсов, прежде всего за счет разви­тия рыболовства.

Однако примечательно, что первичные ячейки земледелия повсюду возни­кают у водоемов с ограниченными запасами пищевых ресурсов, тогда как на морских побережьях, в поймах и устьях великих рек рыболовство еще долгое время сохраняет ведущую роль. Так, на Ближнем Востоке древнейшие формы земледелия обнаруживаются в долине Иордана, а также по притокам Тигра в предгорьях Загроса и у озер Центральной Анатолии (куда они, очевидно, попа­ли из Палестины и Сирии), в местностях, где имелись дикие предки многих домашних растений, а пищевые ресурсы водоемов были ограничены, но не в заболоченных в ту пору долине Нила, нижних течениях Тигра и Евфрата или на Сиро-Киликийском побережье.

Таким же образом противопоставляются приозерная местность долины Мехико, расположенная среди сухого плато Центральной Мексики, и ближай­шие к ней побережья Тихого океана и Мексиканского залива, озера и речные долины Андского плато - Перуанскому побережью. То же, как представляет­ся, можем сказать и о соотношении тенденций хозяйственного развития в глу­бинных районах Индокитая с восточными предгорьями Тибета - и побережь­ем Юго-Восточной Азии, Китая и Японии.

Возможности для возникновения земледелия, вероятно, существовали на значительно более широких территориях, чем те, где оно появляется впервые.194 Первобытные основания цивилизации

Но при условиях довольно продуктивного рыболовства люди, ведя оседлую жизнь и даже имея необходимые знания в области земледелия, вполне созна­тельно сохраняют свой традиционный способ жизнедеятельности.

Переориентация хозяйства на выращивание съедобных растений происхо­дит лишь в том случае, когда сокращающиеся пищевые ресурсы водоемов уже не были способны удовлетворить потребности возрастающего населения. Только кризис традиционного присваивающего хозяйства принуждает людей перехо­дить к земледелию и животноводству. Как показал Р. Карнейро на этнографи­ческих материалах Амазонии, без крайней необходимости охотники и рыболо­вы на земледелие не переориентируются.

Вот почему неолитическое население долин Нила, Тигра и Евфрата, побере­жий Сирии и Киликии, Персидского залива и Японии, Каспия и Арала, Юкатана и Перу, многих других регионов долгое время, поддерживая непосредственные отношения с соседними земледельческо-скотоводческими обществами и будучи знакомым с основами их хозяйственного уклада, сохраняло приверженность ры­боловецкому образу жизни, лишь частично и в невысокой мере дополняя его охотой и собирательством, а затем ранними формами земледелия и скотоводства.

В течение IX-VI тыс. до н. э. специализированные рыболовческие общества тонкими цепочками со стороны Ближнего Востока распространяются по всему Средиземноморью, поднимаются к среднему течению Нила, осваивают побере­жья Персидского залива и Аравийского моря. Подобные им группы в то же время становятся ведущей этнокультурной силой в Прикаспии и Приаралье, нижнем течении Амударьи и Сырдарьи. Такие общины оставили следы неолити­ческих поселений в районе Керченского пролива, на Днепре и Дунае, вдоль побережий Балтийского и Северного морей и т. п. Но, будучи жестко привязан­ными к своим экологическим нишам, рыболовческие коллективы, в целом, мало влияют на охотничьи общества соседних, внутренних, районов. К тому же воз­можности их развития были принципиально ограничены естественными ресур­сами, которые человек мог только истощать, но не восстанавливать. Поэтому и основанная на специализированном рыболовстве линия эволюции заводит в ту­пик, выходом из которого может быть лишь переориентация на земледельческо-скотоводческие виды деятельности. Как справедливо в свое время отмечал Г. Чайлд. если общества присваивающей экономики живут за счет природы, то ориенти­рованные на воспроизводящее хозяйство вступают в сотрудничество с ней. Пос­леднее и обеспечивает дальнейшее развитие в сторону цивилизации.

Таким образом, в зонах с ограниченными пищевыми ресурсами водоемов при наличии благоприятных внешних факторов, в условиях увеличения демог­рафического прессинга происходит относительно быстрый переход от рыболо-вецко-охотничье-собирательских форм хозяйства к раннеземледельческо-ско-товодческой экономике. Однако в богатых рыбными ресурсами районах обще­ство довольно продолжительное время может существовать на базе специали­зированного рыболовства и морской охоты. В течение достаточно продолжи­тельного периода обе отмеченные линии эволюции обеспечивают приблизи­тельно равные возможности для повышения - на основе регулярного получе­ния излишков пищевых продуктов и оседлого образа жизни - демографичес­кого потенциала, эффективности системы общественной организации, накоп­ления и движения культурной информации, развития религиозно-мифологи­ческих представлений, ритуальных и магических практик, различных видовСтановление производящего хозяйства и племенной организации

искусства и пр. У ранних земледельцев и высших рыболовов одинаково видим большие стационарные поселения и родовые культы, систему половозрастной стратификации с первыми элементами доминирования в рамках общин отдель­ных знатных кланов и семей. Этнографически это хорошо иллюстрируют ма­териалы Новой Гвинеи и Меланезии.

При этом важно подчеркнуть, что, как справедливо отмечал В.Ф. Генинг, собственно родовые отношения, основывающиеся на представлении о связан­ном со счетом колен и генеалогических линий вертикальном, уходящем в глу­бины прошлого родстве, появляются лишь с переходом к оседлости. Они име­ют определенное социально-экономическое содержание: обоснование (через преемственность поколений) права живущих на постоянные промысловые уго­дья (прежде всего, рыбные) и используемую (под земледельческие культуры или пастбища) землю. Родовые оседлые общины владеют своими территория­ми на том основании, что эти земли принадлежали их предкам, духи которых и сохраняют над ними верховный патронат.

Именно в неолите, с переходом к оседлости на базе высших форм рыболов­ства и раннего земледелия, появляется род как социальный институт с четким знанием его членами ступеней родства, а также ритуалами почитания основа­теля рода и прочих предков, в том числе и тех, которых никто из живущих не видел, но слышал о них от представителей старших поколений. Это находит отражение в почитании могил и культе черепов предков, в практике создания родовых могильников и появлении тотемных столбов с символически пред­ставленными на них образами предков, нередко наделенных выразительными тотемическими чертами. Такие столбы хорошо известны, к примеру, у полине­зийцев или индейцев северо-западного побережья Северной Америки.

Между тем, по мере исчерпания пищевых ресурсов водоемов и началом кризиса рыболовецких обществ, тем более при возрастании численности насе­ления, когда часть людей была вынуждена селиться вдали от богатых рыбой водоемов, наблюдаем неизменное увеличение роли земледелия и животновод­ства (естественно, там, где оно было возможно).

Более того, во многих местах, ранее заселенных всецело оприентированны-ми на рыболовство коллективами, наблюдаются стремительные темпы опере­жающего (по отношению к соседним территориям с более древними земле­дельческими традициями) развития. Сказанное относитдя как к Египту, Шуме­ру и долине р. Инд (по сравнению с Палестиной и Сирией, Загросом и Цент­ральной Анатолией) начиная с V тыс. до н. э., так и к побережьям Юкатана и Перу (по сравнению с плато Центральной Мексики и долинами Анд) с, соот­ветственно, II и I тыс. до н. э.

Следует отметить также, что в то время, когда население центров опережа­ющего развития, основываясь на все более усовершенствовавшихся формах земледелия, интенсифицировало свое развитие, на их периферии темпы эво­люции и прироста населения были куда меньшими. Поэтому избыточная чело­веческая масса из таких центров все более расселялась по окружающим зем­лям, где естественные условия были благоприятными для ведения земледелия.

Демографический потенциал у ранних земледельцев всегда был значитель­но большим, чем у их соседей, а хозяйственно-культурный тип - более высо­ким и совершенным. Поэтому при взаимодействии с соседями они, как прави­ло, или вытесняли, или ассимилировали их. Впрочем, в отдельных случаях, если

Первобытные основания цивилизации

в контакт с продвигавшимися земледельцами вступали рыболовы, последние, воспринимая основу воспроизводящего хозяйства, могли сохранить свою этно­языковую идентичность. Так, очевидно, случилось в Нижней Месопотамии в процессе формирования общности древних шумеров.

Существует термин «неолитическая революция». Когда его слышишь, то представляется масса бородатых всклокоченных людей в шкурах, вооруженных примитивными топорами и копьями. Эта масса бежит с воинственными воплями на штурм пещеры, где засела толпа точно таких же людей, бородатых, всклокоченных, с примитивными топорами и копьями в ручищах. На самом деле этим термином обозначается смена форм хозяйствования - от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству. Неолитическая революция стала следствием перехода от кочевничества к оседлости. Именно так, сначала человек стал вести оседлый образ жизни, затем освоил земледелие и одомашнил некоторые виды животных, просто вынужден был освоить. Затем появились первые города, первые государства… Современное состояние мира - следствие того, что человек когда-то перешел к оседлости.

Первые постоянные поселения людей появились около 10-13 тысяч лет назад. Где-то они появились раньше, где-то позже, в зависимости от региона мира. Древнейшие, первейшие - на Ближнем Востоке - около 13 тысяч лет назад. Одно из первых, из тех, что найдены и откопаны археологами, - Мурейбет на территории Сирии, на берегу Евфрата. Оно возникло около 12 200 лет назад. Его населяли охотники-собиратели. Дома они строили по типу кочевых съемных жилищ - круглыми, 3-6 метров в диаметре, но гораздо основательнее: использовали куски известняка, скрепляли их глиной. Крыша накидывалась из стеблей камыша. Надежность жилищ - единственное, в чем жители оседлой Мурейбеты превосходили кочевников. Более важный фактор - пища. Питались в Мурейбете скуднее кочевников. Зависели от случая - уродятся в этом сезоне дикорастущие бобы, желуди и фисташки или урожай будет незначительным, не хватит толком племени; пройдет ли поблизости стадо газелей или нет, будет ли достаточно рыбы в реке. Одомашнивание (или «доместикация», на научном языке) растительной пищи в Мурейбете произошло через тысячу лет после возникновения поселения: научились самостоятельно выращивать пшеницу, рожь и ячмень. Одомашнивание животных произошло еще позже.

Короче говоря, продовольственной причины для создания поселения на берегу Евфрата не было. Постоянное поселение, наоборот, создавало регулярные продовольственные трудности. То же самое в других регионах - обитатели древнейших оседлых деревень питались скуднее, чем их кочевые современники. Если взять все регионы, где раньше других происходил переход от кочевничества к оседлости - Ближний Восток, области на Дунае и в Японии - то получится, что между появлением оседлых поселений и следами первых доместицированных растений прошло от одной до трех тысячи лет (то есть в сирийской Мурейбете жители относительно быстро сообразили, как самим выращивать зерно). В настоящее время большинство палеоантропологов считает, что обитатели первых стационарных поселений жили существенно беднее и питались менее разнообразно и обильно, чем бродячие охотники. А продовольственная безопасность, обеспеченность пищей - одна из основных причин движения человеческих цивилизаций. Значит, еда отпадает - не из-за нее люди стали жить оседло.

Важный момент - мертвецов хоронили в жилых домах древнейших поселений. Предварительно скелеты очищались - оставляли трупы на деревьях, их обклевывали птицы, либо самостоятельно счищали мясо, мягкие ткани с костей, - после хоронили под полом. Череп, как правило, отделяли. Черепа хранили отдельно от других костей, но тоже в жилище. В Мурейбете их выставляли на полки в стенах. В Телль Рамаде (Южная Сирия) и Бейсамуне (Израиль) черепа были водружены на вылепленные из глины фигуры - подставки высотой до четверти метра. Для людей 10-тысячелетней давности, вероятно, именно череп символизировал личность умершего, поэтому столько почтения, столько уважения к нему. Черепа использовали в религиозных обрядах. К примеру, их «кормили» - делились с ними пищей. То есть умершим предкам оказывалось всяческое внимание. Возможно, их считали незаменимыми помощниками в делах живых, с ними обязательно поддерживали связь, к ним обращались с молитвами, с просьбами.

Основываясь на находках захоронений в древнейших поселениях, историк-религиовед Андрей Борисович Зубов выводит теорию, что человечество начало переходить на оседлость из-за своих религиозных убеждений. «Такое внимание к предкам, родоначальникам, продолжающим помогать живым в их и временных, земных, и в вечных, небесных, нуждах, такое чувство взаимозависимости поколений не могло не отразиться и в организации жизни. Могилы предков, священные реликвии рода, нужно было максимально приблизить к живым, сделать частью мира живых. Потомки должны были зачинаться и рождаться буквально «на костях» праотцов. Не случайно захоронения часто находят под теми глинобитными скамьями неолитических домов, на которых сидели и спали живые.

Кочевой образ жизни, характерный для палеолита, вступал в столкновение с новыми религиозными ценностями. Если могилы предков должны быть как можно ближе к дому, тогда или дом должен быть недвижим или кости переноситься с места на место. Но почитание родящей стихии земли требовало стационарных погребений - зародыш новой жизни, погребенное тело, не мог по мере необходимости изыматься из утробы. И поэтому единственное, что оставалось человеку протонеолита - это осесть на землю. Новый строй жизни был труден и непривычен, но тот духовный переворот, который произошел в сознании людей около 12 тысяч лет назад, требовал выбора - или пренебречь родом, общностью с предками ради более сытой и удобной бродячей жизни, или связать себя навсегда с могилами предков нерасторжимыми узами единства земли. Некоторые группы людей в Европе, на Переднем Востоке, в Индокитае, на Тихоокеанском побережье Южной Америки сделали выбор в пользу рода. Они-то и положили начало цивилизациям нового каменного века», - делает заключение Зубов.

Слабое место теории Зубова - опять же продуктовое оскудение. Древние люди, переставшие кочевать, получается, уверовали, что их предки и боги желают им полуголодного существования. Чтобы смириться со своим пищевыми бедствиями, пищевым дефицитом, должны были уверовать. «Предки-черепа-кости благословили нас на голодание, на тысячу лет голодания», - учили родители своих детей. Так выходит из теории Зубова. Да не могло этого быть! Ведь костям молились о даровании больших благ: спасти от нападения хищников, от грозы, чтобы удачно прошла предстоящая рыбалка, охота. Наскальная живопись того периода и более ранняя - множество диких животных на стенах и потолках пещер - интерпретируется как мольба об успешной охоте, обильной добыче.

«Палеолитические Венеры» - ими пользовались, чтобы получить поддержку сил Жизни. Невероятно, невозможно, чтобы в самых разных регионах мира люди решили, что боги, высшие силы хотят, чтобы они осели и оголодали. Скорее наоборот: осевшее племя, закопавшее кости предков под полами своих жилищ, понимает, что рацион их уменьшился, и решает, что такова кара от предков - потому что нарушили образ жизни, кочевничество, принятый у предков, у тысяч поколений предков вглубь времен. Не осело бы добровольно ни одно племя, если это вело к продовольственным проблемам. Добровольно - нет. Но вот если их заставили, принудили - да.

Насилие. Насильно одни племена заставляли оседать другие. Чтобы побежденные охраняли священные кости. Одно племя побеждало, избивало другое, принуждало побежденных в качестве контрибуции охранять черепа и скелеты умерших предков. Кости в земле, черепа на полках - побежденные, угнетенные «кормят» черепа, проводят для них праздники - чтобы умершим отцам было не скучно на том свете. Где надежнее всего хранить самое ценное? Дома, да. Поэтому кости под полом, черепа на полках круглых жилищ.

Вероятно, не только для охраны мертвецов использовали победители побежденных. В древнейшем оседлом поселении Европы - Лепенски Вир, в Сербии, на берегу Дуная, оно появилось около 9 тысяч лет назад - древнейшая часть поселения имела сезонный характер. Избитое племя или слабейшие из племени принуждались оседать на несколько месяцев в году, чтобы заниматься некой работой в интересах сильнейших. Производили топоры или копья, занимались сбором урожая дикорастущих растений. Работали в интересах сильнейших.

Со временем на оседлость переходили и победители, сильнейшие - скорее всего, когда поняли, что с помощью побежденных можно разрешать вообще все свои нужды. Разумеется, для хозяев поселения строились особые жилища: больше по площади, с алтарями, дополнительными помещениями. Среди остатков одного из древнейших поселений Иерихона нашли башню 8-метровой высоты, диаметром 9 метров. Возраст башни - около 11 500 тысяч лет. Старший преподаватель кафедры археологии Тель-Авивского университета Ран Баркай считает, что ее построили для устрашения. Такого же мнения профессор Московского архитектурного института Вячеслав Леонидович Глазычев: «Башня - это еще своего рода замок, господствующий над всем городком и противопоставляющий его рядовым обитателям обособившуюся от них власть». Иерихонская башня - пример того, что сильнейшие тоже стали переходить к оседлости и контролировать тех, кого они заставили работать на себя. Подчиненные, эксплуатируемые, наверняка, бунтовали, пытались избавиться от правителей. А правители придумали засесть в мощной башне, спрятаться в ней от неожиданного нападения, от ночного восстания.

Таким образом, принуждение, насилие - в корне возникновения оседлости. Оседлая культура изначально несет заряд насилия. И в дальнейшем ее развитии заряд этот увеличивался, росли его объемы: первые города, государства, рабство, все более и более изощренное уничтожение одних людей другими, деформация религиозного мышления в пользу подчинения царям, жрецам, чиновникам. В корне оседлости - подавление человеческой природы, естественной потребности человека - кочевничества.

«Без Принуждения не могло быть основано ни одно поселение. Над рабочими не было бы надсмотрщика. Реки не разливались бы», - цитата из шумерского текста.

Фев 16, 2014 Александр Рыбин

“Наша Земля”

Оседлый образ жизни и одомашнивание представляют собой не только технологические изменения, но и изменения в мировоззрении. Земля перестала быть бесплатным товаром, доступным каждому, с ресурсами, произвольно разбросанными по ее территории – она стала особенной территорией, принадлежащей кому-то или группе лиц, на которой люди выращивают растения и скот. Таким образом, оседлый образ жизни и высокий уровень добычи ресурсов приводит к появлению собственности, которая была редкостью в предыдущих обществах собирателей. Захоронения, тяжелые товары, постоянное жилье, оборудование обработки зерна, а также поля и скот привязывали людей к месту проживания. Человеческое влияние на окружающую среду стало сильнее и более заметным после перехода к оседлому образу жизни и росту сельского хозяйства; люди начали все серьезнее изменять окружающую территорию – строить террасы и стены для защиты от наводнений.

Плодовитость, оседлый образ жизни и система питания

Наиболее драматичным последствием перехода к оседлому образу жизни являются изменения в женской плодовитости и рост численности населения. Ряд различных эффектов совместно привел к увеличению численности населения.

Интервалы Распределения Рождаемости

Среди современных собирателй, женская беременность происходит раз в 3-4 года, ввиду длительного периода грудного вскармливания, характерного для таких сообществ. Длительность означает не то, что детей отучают от груди в 3-4 года, а то, что вскармливание будет длиться столько, сколько ребенку оно будет требоваться, даже в случаях нескольких раз в час (Shostak 1981). Это вскармливание стимулирует секрецию гормонов, подавляющих овуляцию (Henry 1989). Генри указывает на то, что “адаптивная значимость подобного механизма очевидна в контексте кочующих собирателей, потому что один ребенок, за которым нужно ухаживать в течении 3-4 лет, создает серьезные проблемы матери, но второй или третий в течении этого интервала создадут не решаемую проблему для нее и поставят под угрозу ее здоровье…”.
Есть еще много причин, по которым вскармливание длится 3-4 года у собирателей. Их система питания богата белками, также содержит низкое количество углеводов, и испытывает недостаток в мягких продуктах, легко усваиваемых младенцами. В действительности, Марджори Шостак отметила что среди бушменов, современных собирателей в пустыне Калахари, пища является грубой и сложной для усваивания: “Чтобы выжить в таких условиях, ребенок должен быть старше 2 лет, желательно значительно старше” (1981). После шестимесячного кормления у матери нет такой пищи, которую можно было бы найти и приготовить младенцу в дополнении к ее собственному молоку. Среди бушменов, младенцам старше 6 месяцев дают твердую уже пережеванную или измельченную пищу, прикорм, с которого начинается переход к твердой пище.
Продолжительность времени между беременностями служит для поддержания долгосрочного энергетического баланса у женщин в репродуктивные годы. Во многих сообществах собирателей, увеличение калорийности питания при вскармливании требует мобильность, и такой стиль питания (с высоким содержанием белков, и низким – углевода) может оставлять энергетический баланс матери на низком уровне. В случаях, когда добыча питания носит ограниченный характер, период беременности и вскармливания может стать чистой утечкой энергии, что приводит к резкому сокращению рождаемости. При таких обстоятельствах, это предоставляет женщине большее время для восстановления ее плодовитости. Таким образом, период, когда она ни является беременной, ни вскармливает, становится необходимым для построения ее энергетического баланса для будущего размножения.

Изменения Коэффициента Рождаемости

В дополнении к воздействию грудного вскармливания, Эллисон отмечает возраст, состояние питания, энергетический баланс, диету и упражнения женщин в данный период (1990). Это означает, что интенсивные аэробные упражнения могут привести к изменениям интервала месячных (аменорея), но менее интенсивные аэробные упражнения могут привести к ухудшению рождаемости в менее очевидных, но важных отношениях.
Недавние исследования североамериканских женщин, занятия которых требуют высокого уровня выносливости (бегуны на большие дистанции и молодые артисты балета, например), указали на некоторые изменения в плодовитости. Эти данные имеют отношение к оседлому образу жизни, потому что уровень активности исследованных женщин соответствует уровню активности женщин в современных сообществах собирателей.
Исследователи обнаружили 2 различных воздействия на рождаемость. Молодые, активные балерины пережили свою первую менструацию в возрасте 15,5 лет, намного позже неактивной контрольной группы, члены которой пережили первую менструацию в возрасте 12,5 лет. Высокий уровень активности также, как представляется, влияет на эндокринную систему, уменьшая время, в течении которого женщина способна к зачатию в 1-3 раза.
Подводя итоги влияния собирательства на женскую плодовитость, Генри отмечает: “Создается впечатление, что целый ряд взаимосвязанных факторов, связанных с кочевым собирательским образом жизни, оказывает природный контроль рождаемости и, возможно, объясняет низкую плотность населения в Палеолите. В кочевых сообществах собирателей женщины, по всей видимости, переживают столь же долгие промежутки грудного вскармливания при выращивании ребенка, как и высокие утечки энергии, связанные с добычей средств пропитания и периодическим кочеванием. Кроме этого, их питание, относительно богатое белками, приводит к сохранению низкого уровня жиров, тем самым уменьшая плодовитость.” (1989)
При увеличении оседлости, эти границы женской плодовитости были ослаблены. Период кормления грудью был уменьшен, как и количество энергии, затраченной женщиной (женщины бушменов, к примеру, в среднем за год проходят 1500 миль, перенося 25 фунтов оборудования, собранной пищи, и, в некоторых случаях, детей). Это не означает, что малоподвижный образ жизни является физически нетребовательным. Сельское хозяйство требует своего собственного тяжелого труда, как от мужчин, так и от женщин. Разница заключается лишь в видах физической активности. Ходьба на большие дистанции, перевозка тяжелых грузов и детей были заменена на засевание, обработку земли, сбор, хранение и переработку зерна. Диета богатая злаками существенно изменила соотношение белков и углеводов в питании. Это изменило уровень пролактина, увеличило положительного энергетического баланса и привело к ускорению роста детей и более раннему началу менструаций.

Постоянное наличие зерновых позволило матерям кормить своих детей мягкими, высокоуглеводными кашами. Анализ детских фекалий в Египте показало, что подобная практика использовалась, но с корнеплодами, на берегах Нила 19000 лет назад (Хиллман 1989). Влияние зерновых на рождаемость отмечена Ричардом Ли среди оседлых бушменов, которые недавно начали питаться зерновыми и испытывают заметный рост рождаемости. Рене Пеннингтон (1992) отметила, что увеличение репродуктивного успеха бушменов связано, возможно, с уменьшение младенческой и детской смертности.

Падение Качества Питания

Запад давно уже рассматривает агрокультуру как шаг вперед по сравнению с собирательством, признаком человеческого прогресса. Хотя, однако, первые фермеры питались не так хорошо как собиратели.
Джаред Даймонд (1987) писал: “Когда фермеры сосредотачиваются на высокогоуглеводных культурах, как например картофель или рис, смесь диких растений и животных в питании охотников\собирателей предоставляет больше протеина и лучший баланс других питательных веществ. В одном исследовании отмечалось, что в день бушмены потребляют в среднем 2140 калорий и 93 грамма протеина, что занчительно выше рекомендуемой дневной дозы для людей их роста. Практически невозможно, чтобы бушмены, питающиеся 75 видами диких растений, могли умереть от голода, как это произошло с тысячами ирландских фермеров и их семьями в 1840.”
В исследованиях скелетов мы прийдет к той же точке зрения. Скелеты, найденные в Греции и Турции и датированные поздним Палеолитом, имели рост в среднем 5 футов 9 дюймов у мужчин и 5 футов 5 дюймов у женщин. С принятием агрокультуры средняя высота роста сократилась – где-то 5000 лет назад средний рост мужчины составлял 5 футов 3 дюйма, и женщины – около 5 футов. Даже современные греки и турки не являются, в среднем, такими же высокими как их палеолитические предки.

Увеличение опасности

Грубо говоря, агрокультура впервые появилась, вероятно, в древней югозападной Азии, и, возможно, где-то еще, чтобы увеличить количество продуктов питания для поддержки увеличивающегося населения в условиях серьезного ресурсного стресса. Со временем, однако, вместе с увеличением зависимости от одомашненных культур, увеличилась и общая небезопасность системы обеспечения продуктов питания. Почему?

Доля Одомашненных Растений в Пище

Есть несколько причин того, что первые фермеры все более и более становились зависимы от культивируемых растений. Фермеры смогли использовать непригодные до этого земли. Когда такая жизненная необходимость как вода смогла быть доставлена на земли между реками Тигр и Евфрат, земля, для которой пшеница и ячмень являются на родными, смогла их выращивать. Одомашненные растения также предоставляли все больше и больше съедобных растений и их было легче собирать, обрабатывать и готовить. Также они лучше по вкусовым характеристикам. Риндос перечислил ряд современных пищевых растений, которые были выведены из горьких диких сортов. Наконец, увеличение урожайности одомашненных растений на единицу земли привело к увеличению их пропорции в рационе питания, даже если дикие растения все еще использовались и были также доступны, как и ранее.
Зависимость от Малого Количества Растений.
К сожалению, зависимость от все более малого количества растений довольно рискованна в случае их слабого урожая. Согласно Ричарду Ли, бушмены, живущие в пустыне калахари, питались более 100 растениями (14 фруктов и орехов, 15 ягод, 18 видов съедобной смолы, 41 съедобных корнеплодов и луковиц, и 17 листовых, фасоль, дыни и другие продукты) (1992). В отличие от этого, современные фермеры полагаются в основном на 20 растений, из которых тремя – пшеницей, кукурузой, рисом – питаются большинство людей мира. Исторически сложилось так, что было всего один или два зерновых продукта для конкретной группы людей. Снижение урожайности этих культур имело катастрофические последствия для населения.

Выборочная Селекция, Монокультуры и Генофонд

Выборочная селекция любого вида растения уменьшает изменчивость его генофонда, уничтожая ее природное сопротивление редким стихийным вредителям и болезням и уменьшая долгосрочные шансы на ее выживание, увеличив риск серьезных потерь при сборе урожая. Опять же, много людей зависят от конкретных видом растений, рискуя своим будущим. Монокультура – практика выращивания лишь одного вида растения в поле. Хотя это и повышает эффективность урожая, также оставляет незащищенным все поле от уничтожения заболеванием или вредителями. Результатом может быть голод.

Увеличение Зависимости от Растений

Так как культивируемые растения стали занимать все большую роль в их питании, люди стали зависимыми от растений и растения, в свою очередь, стали зависимыми от людей, или, точнее, от окружающей среды, созданной человеком. Но люди не могут полностью контролировать окружающую среду. Град, наводнение, засуха, вредители, мороз, жара, эрозия и многие другие факторы могут уничтожить или существенно повлиять на урожай, и все они лежат вне человеческого контроля. Риск неудачи и голода увеличивается.

Рост Количества Заболеваний

Рост количества заболеваний, особенно связан с эволюцией одомашненных растений для чего было несколько причин. Во-первых, до оседлого образа жизни, человеческие отходы удалялись за пределы жилой территории. С увеличением количества рядом живущих людей в относительно постоянных поселениях, уничтожение отходов становилось все более проблематичным. Большое количество фекалий привело к появлению болезней, и животными и растительными отходами питаются насекомые, некоторые из которых являются носителями заболеваний.
Во-вторых, большое количество рядом живущих людей служит в качестве резервуара для для возбудителей заболеваний. Как только население становится достаточно большим, вероятность передачи заболевания увеличивается. К тому времени как один человек успевает выздороветь от заболевания, другой может достигнуть инфекционной стадии и заразить опять первого. Следовательно, болезнь никогда не покинет поселение. Скорость, с которой простуда, грипп или ветрянка распространяются среди школьников, прекрасно иллюстрирует взаимодействие плотного населения и болезни.
В-третьих, оседлые люди не могут просто уйти от заболевания, напротив, если кто-то из собирателей заболеет, остальные могут на некоторые время уйти, уменьшая вероятность распространения заболевания. В-четвертых, агрокультурный тип питания может уменьшать сопротивляемость болезням. Наконец, рост численности населения предоставил широкие возможности для развития микробов. В самом деле, как ранее обсуждалось в главе 3, есть хорошие доказательства того, что расчистка земель для фермерства в Африке к югу от Сахары создало прекрасную среду для размножения комаров-разносчиков малярии, что привело к резкому росту заболевших малярией.

Деградация Окружающей Среды

С развитием агрокультуры, люди начали активно влиять на окружающую среду. Вырубка лесов, ухудшение почвы, засорение ручьев, гибель многих диких видов – все это сопутствует одомашниванию. В долине в низовьях Тигра и Евфрата, ирригационные воды, используемые первыми фермерами, переносили большое количество растворимых солей, отравляя ее почву, тем самым сделав ее непригодная для использования и по сей день.

Увеличение Работы

Рост одомашненности требует намного больше труда, чем собирательство. Люди должны очищать землю, садить семена, заботиться о молодых ростках, защищать их от вредителей, собирать их, обрабатывать семена, хранить их, выбирать семена для следующего посева; кроме того, люди должны заботиться и защищать одомашненных животных, отбирать стада, стричь овец, доить коз и так далее.

(c) Emily A. Schultz & Robert H. Lavenda, отрывок из учебника для колледжей “Anthropology: A Perspective on the Human Condition Second Edition”.