О рынке ядерных материалов. Госдеп обвинил россию в утечке ядерных материалов на черный рынок Все это требует от международного сообщества интенсивных усилий по укреплению режима нераспространения - как в рамках имеющегося комплекса мер, так и путем выраб

Что происходит с программами защиты российских ядерных материалов? Можно ли контролировать Минатом и насколько он закрыт от российского общества?

Вопрос: Насколько велик российский черный рынок радиоактивных материалов и и каковы последние тенденции этого нелегального бизнеса? Кто продавцы и кто потенциальные покупатели на этом черном рынке?

Ответ. Елена Сокова: Давайте сначала определимся, что мы имеем в виду под "черным рынком радиоактивных материалов". Очень часто понятия ядерные и радиоактивные материалы используются взаимозаменяемо, что неверно. На самом деле, радиоактивные материалы - это очень широкая категория, в которую входят и расщепляющиеся материалы (используемые как для военных целей, так и для производства ядерного топлива); и радиоактивные изотопы, по преимуществу используемые в промышленности и медицине; и, наконец, радиоактивные отходы, образующиеся в ходе различных операций с расщепляющимися материалами. Первую категорию материалов обычно называют ядерными материалами. Среди них особо выделяют оружейные ядерные материалы, то есть те материалы, которые могут быть использованы для производства ядерной бомбы практически без дополнительной переработки. К таким материалам относят плутоний-239 и высокообогащенный уран с содержанием урана-235 более 90 процентов. Уран более низкого обогащения, но с содержанием урана-235 не менее 20 процентов тоже может быть использован для создания оружия, но в таком случае количество урана для создания бомбы увеличивается во много раз. Например, если 90-процентного урана нужно всего 8 кг, то 20-процентного потребуется как минимум около 60 кг.

В том, что касается "черного рынка", то до последнего времени речь шла в основном о "черном рынке" ядерных материалов, которые могут быть использованы для производства оружия. Возможность утечки таких ядерных материалов вызывала и вызывает наибольшее опасение, так как именно сложность их производства является главным препятствием для стран или террористических организаций, стремящихся создать ядерное оружие. Возможными покупателями могут оказаться государства, террористы, международные организованные преступные группировки, сепаратистские этнические или религиозные группы и т.д.

Низкообогащенный уран и другие элементы урановой группы, а также изотопы, в отличие от предыдущей категории, доступны на коммерческом рынке. Конечно, ядерное топливо продадут не каждому. С другой стороны, ни одна атомная электростанция не станет покупать ядерное топливо по дешевке у неизвестного торговца. Та же история и с изотопами. "Черный" рынок ядерных отходов представляется маловероятным, хотя в последнее время обострились опасения относительно создания т.н. "грязной" или радиационной бомбы, в которой обычная взрывчатка используется для распыления радиоактивного материала. Следует иметь в виду, однако, что степень заражения местности, вызванное применением "грязной бомбы," значительно преувеличивается - опасность для жизни и здоровья населения на много порядков меньше, да и загрязнить можно лишь сравнительно небольшую территорию.

Поэтому, давайте ограничимся рассмотрением черного рынка ядерных материалов. Как и любой рынок, он определяется наличием спроса и предложения и их соотношением. После распада Советского Союза обнаружилось, что система контроля и защиты ядерных материалов была тесно связана с определенной политической и экономической системой, в том числе отсутствием частного предпринимательства, монополией внешней торговли, жестким контролем за пересечением границы и т.д. Система, призванная противостоять внешнему врагу (иностранным шпионам или армиям), не была рассчитана на то, что какой-либо сотрудник ядерного предприятия, привыкший к относительному финансовому благополучию и престижу в советское время и вдруг оказавшийся в удручающем финансовом положении, может вынести за ворота предприятия пару килограмм урана в надежде продать его. В советское время, если бы это даже произошло, такой сотрудник, во-первых, не нашел бы покупателя, а во вторых, быстро бы оказался "под колпаком" КГБ. Пришлось срочно перестраивать систему контроля над ядерными материалами, приспосабливая ее к рынку и демократии, тем более что рынок, особенно поначалу, был диким, а демократия безбрежной; в таких условиях и существующие на Западе системы контроля могли бы не выдержать. Тем более, что в печати периодически появлялись статьи о баснословных суммах, которые можно было бы выручить за ядерные материалы. Вдобавок советская система контроля не была рассчитана на появление такой угрозы, как ядерный терроризм. Кто в то время мог представить появление чеченской проблемы, Аль-Кайды и проч.?

Но вернемся к спросу и предложению. На 1992-1995 годы приходится наибольшее количество известных и позднее подтвержденных случаев кражи ядерных материалов с российских объектов. К наиболее серьезным случаям относятся: кража 1,5 кг урана с 90-процентным обогащением в Подольске с предприятия "Луч" в 1992 году, кража 1,8 кг урана 36-процентного обогащения с военно-морской базы в Андреевой губе в 1993 году, конфискация в 1995 году в Москве 1,7 кг урана 21-процентного обогащения, ранее украденного с завода в Электростали. Во всех случаях кража была произведена непосредственными работниками объектов или с их помощью. Характерно, что вышеприведенные случаи и ряд других менее значительных инцидентов приводит к выводу, что наиболее часто материалы оказывались украдены с предприятий, связанных с производством ядерного топлива, либо с военно-морских баз, где стоят атомные подводные лодки. Причем пропажа материалов чаще всего обнаруживалась уже после того, как преступники были пойманы. Другой характерной особенностью этих случаев является то, что воры не имели предварительного заказа на материалы и воровали их из расчета найти покупателя самостоятельно. Видимо, найти покупателя было не так просто, и неумелые попытки сбыть товар были предотвращены еще до того, как ядерные материалы пересекали границу.

Особняком стоит целая серия инцидентов с высокообогащенным ураном и плутонием в Западной Европе, в первую очередь так называемые "мюнхенское" и "пражское" дела 1994-1995 годов. Оба относятся к специальным операциям полиции, выступавшей заказчиком материала. На Западе утверждают, что ядерные материалы в обоих делах имели российское происхождение. Россия отвергает эти заявления. Пока точка в определении источника материалов не поставлена.

В большинстве же операций на черном рынке, как выясняется в ходе расследования, преступники выдают за оружейные материалы низкообогащенный уран либо радиоактивные изотопы, а то и вообще вещества, не имеющие ничего общего с ядерными материалами. Так было и в совсем недавнем случае в декабре 2001 года, когда были арестованы шесть членов балашихинской преступной группировки, пытавшихся выдать урановые топливные таблетки низкого обогащения за высокообогащенный уран. Кстати, это чуть ли не первый случай в России, в котором фигурирует организованная преступность. Видимо, торговля ядерными материалами слишком опасное и мало прибыльное дело. Министр по атомной энергии Румянцев заявил в своем интервью через некоторое время после этого инцидента, что урановые таблетки были похищены с завода в Электростали задолго до задержания преступников и что спецслужбы долгие годы вели слежку за балашихинской группой. Среди задержанных был и сотрудник ФСБ, но был ли он внедрен в группу либо входил в ее состав по собственной инициативе так и осталось неясным.

После 1995 и вплоть до 2000 года сообщения о кражах и пропажах ядерных материалов в России практически отсутствовали. Если и возникали какие-либо дела, то они касались скорее радиоактивных материалов. Большую роль в том, что такие случаи пошли на убыль, сыграли меры, принятые российским правительством при финансовой и технической помощи Запада по усилению как физической защиты ядерного оружия и ядерных материалов, так и по внедрению адекватной системы учета и контоля. Правда, некоторые приписывают уменьшение активности на черном рынке ядерных материалов тому, что преступники стали действовать более профессионально, или тому, что были введены более жесткие ограничения на такого рода информацию. Оценить обоснованность таких оценок трудно - отсутствие информации может подкреплять и одну, и другую точку зрения.

Единственное громкое дело периода 1995-2000 года связано с рапортом главы ФСБ Челябинской области в 1998 году об успешном пресечении кражи 18,5 кг материала, который мог бы быть использован для создании ядерного оружия, группой сотрудников одного из ядерных предприятий области. Это единственное сообщение, где фигурирует количество материала, достаточное для изготовления ядерного боезаряда. В большинстве других случаев, где фигурируют оружейные ядерные материалы, речь шла о граммах, максимум одном-двух килограммах. Полной ясности с этим случаем, однако, нет. Часть экспертов оценивают его довольно скептически и говорят о желании местной ФСБ выслужиться (тем более, что, по крайней мере, в открытой печати никакая информация в дальнейшем не появлялась, и дело в суд, судя по всему, не передавалось). Другие же, наоборот, утверждают, что достоверность этого рапорта удалось подтвердить по неофициальным каналам в Минатоме. Этот случай был приведен и в недавнем докладе ЦРУ, но уже представлен почему-то не как попытка, а как состоявшаяся кража, хотя и с оговоркой, что случай не был официально подтвержден.

Вообще оценка всех сообщений, связанных с кражей или незаконной торговлей ядерными или радиоактивными материалами, дело нелегкое. МАГАТЭ ведет учет таких случаев, начиная с 1993 года, в том числе посылает запросы странам, фигурирующим в сообщениях, с просьбами о подтверждении или опровержении информации. Однако механизмов принудительного сообщения таких данных или их проверки нет. Поэтому даже самые полные и официальные базы данных о сделках на черном рынке ядерных и радиоактивных материалов не могут претендовать на то, что достоверно отражают абсолютно все случаи. Тем не менее, общие тенденции по этим данным можно отследить. В том числе - откуда и куда поступали материалы, кто исполнитель, кто заказчик. К сожалению, Россия и бывшие республики Союза, занимают "почетное" первое место в базе данных МАГАТЭ.

Одна из тенденций последних лет - увеличение случаев, по сравнению с началом и серединой 90-х годов - нелегальной торговли ядерными или выдаваемыми за ядерные материалами на азиатском направлении и уменьшение числа случаев в Европе. Что это, смена направления потоков переправки материалов? Усиление радиационного контроля и возможностей спецслужб в азиатских странах, которые наконец-то начали отлавливать дельцов от ядерного бизнеса? Перемещение рынка поближе к потенциальным покупателям, будь то страны или террористические организации?

Как я уже говорила выше, очень часто радиоактивные материалы и изотопы пытаются выдать за ядерные материалы. Однако утешаться тем, что из них нельзя изготовить ядерную бомбу не стоит. Многие из них опасны сами по себе и могут вызвать серьезные заболевания, а то и быть смертельными. Если Вы помните, в 1995 году по заданию Басаева в Измайловском парке был зарыт контейнер с радиоактивным изотопом цезий-137. Был также случай, когда радиоактивные вещества использовались для ликвидации соперников по бизнесу. Недавно в Грузии несколько охотников нашли в лесу старые, советского времени батареи с использованием изотопа цезия и получили очень высокую степени заражения, вплоть до ожогов кожи.

Конечно, количество жертв окажется не сравнимо с потерями от взрыва ядерной бомбы и, как было отмечено выше, часто (особенно в прессе) можно встретить сильно завышенные оценки. Например, в конце прошлого - начале нынешнего года одна фирма пыталась продать мэрии Нью-Йорка программу расчета поражения от "грязной бомбы," которая, по оценкам экспертов, завышала ущерб в два-три раза. Все же стоит иметь в виду, что если ущерб помножить на психологический эффект, то результат может быть значительным. Если даже от радиации никто и не погибнет, то много народу могут просто затоптать при бегстве.

При том, что картина вроде бы сравнительно благополучная, стоит иметь в виду, что нам известны только успешно пресеченные операции либо обнаруженные пропажи. Нет никаких гарантий, что какая-то часть незаконных сделок завершилась передачей ядерных материалов. Определить, были ли такие сделки и каково соотношение между раскрытыми и нераскрытыми делами, невозможно.

Вопрос: Каковы главные опасности в системе охраны вокруг российских ядерных объектов?

Ответ. Елена Сокова: Самые неотложные меры по обеспечению охраны ядерных материалов в России были предприняты еще в середине 90-х годов. В основном они касались тех объектов, где хранится или производится ядерное оружие и оружейные ядерные материалы. Даже по оценкам ЦРУ, эта категория пусть не идеально, но вполне надежно защищена. Все же и здесь осталось немало дел, пока ситуация будет доведена до оптимума. Физическая защита и учет и контроль остальных ядерных материалов пока остаются на повестке дня. По оценкам министерства энергетики США, доля зданий и предприятий, на которые были поставлены необходимые защитные системы (включая даже заборы), составляет лишь 37 процентов от общего числа объектов, нуждающихся в повышении уровня безопасности по международных стандартов. Предстоит еще многое сделать, пока можно будет сказать, что обеспечены технические и организационные условия для предотврещения утечки материалов и защиты от нападения на ядерные объекты.

Среди наиболее важных задач на ближайшее время можно назвать консолидацию ядерных материалов на ограниченном количестве объектов. Ясно, что чем меньше объектов, тем быстрее и эффективнее можно довести защиту каждого из них до необходимого уровня.

Необходимо также добиваться скорейшего введения и строгого выполнения современной системы учета и контроля ядерных материалов. Именно в силу отсутствия в советское время точных инвентарных данных о количестве ядерных материалов на предприятиях мы не можем точно сказать, все ли случаи краж были выявлены и не припрятаны ли где-нибудь в гараже прихваченные в начале и середине 90-х годов запасы.

К сожалению, нарушение правил учета и контроля ядерных материалов до сих пор имеет место. В конце прошлого года стало известным письмо главы Госатомнадзора, где он описывает случай неправильного указания в сопроводительных документах количества и состояния отработанного топлива с подводных лодок, направленного на переработку на "Маяк" в Челябинской области. Оказалось, что отправленное ядерное топливо, в отличие от указанного в документах, было из поврежденного реактора, более того в некоторых элементах недоставало до половины топлива. Был подвергнут риску персонал "Маяка", были срочно организованы поиски "пропавшего" топлива.

Опасение вызывает также огромное количество накопленного отработанного ядерного топлива, как с атомных электростанций, так и с реакторов подводных лодок. Пристального внимания заслуживают научно-исследовательские институты, проводящие эксперименты с ядерными материалами, где контроль и защита часто намного слабее, чем на предприятиях топливного цикла и военном производстве. И, наконец, нужно установить строгий и жесткий контроль за радиоактивными изотопами в промышленности и медицине.

Необходимо навести порядок с приемом металлов. Довольно часто целью краж оказываются драгоценные и цветные металлы с ядерных объектов, в том числе с подводных лодок. Пропажа маленькой платиновой пластинки может поставить под угрозу безопасность всего экипажа и стать причиной катастрофы. Кража ковша со специального экскаватора, расчищающего радиоактивные завалы, не только наносит материальные убытки, но и стопорит и без того медленно ведущиеся работы по очистке радиоактивных участков. Осенью прошлого года в г.Озерске, где расположен комбинат "Маяк", предприимчивые металлосборщики разобрали 100 метров железнодорожных путей, на одной из веток подъездных путей к комбинату.

Вопрос: Согласны ли вы с утверждением, что Минатом гораздо больше закрыт от российского общества, чем от западных доноров, (в частности на столах чиновников Министерства энергетики США иногда больше закрытой информации, чем в российском парламенте)?

Ответ. Елена Сокова: Минатом закрыт как от своих, так и от чужих. В том, что касается военной программы, секретность оправдана и практикуется всеми странами, обладающими ядерным оружием. Другое дело - подотчетность деятельности ядерных предприятий и самого Минатома правительству, в том числе Думе, и обществу. Неоправданно ограниченными и урезанными являются возможности независимого государственного контроля. ГосАтомнадзор потерял значительное число своих надзорных прав, по сравнению с тем, что он имел в начале 1990-х годов. Даже то, что осталось, применяется не в полной мере.

Финансовая прозрачность деятельности Минатома минимальна. Вот уже столько лет пытаются добиться от Минатома прозрачности в использовании средств от сделки с США "Мегатонны-на-мегаватты". Случай с отработанным топливом из Козлодуя(Болгария), когда Минатом был вынужден обнародовать и сумму сделки, и цену за килограмм, и даже предоставил информацию сколько было перечислено средств Красноярскому краю, доказывает, что добиться прозрачности в принципе можно. Пока это единичные случаи. Информационная открытость Минатома в отношении общественности, мягко говоря, желает лучшего. На днях министр Румянцев и сам признал это на встрече с экологическими организациями.

Не думаю, что Минатом более открыт для Запада. Другое дело, что между российскими и американскими ведомствами происходит обмен информацией, которая в принципе не подлежит оглашению. Парадоксально, но нередко бывает так, что правительства делятся информацией, которую они скрывают от своей общественности. Такое случается нередко - например, одно из приложений к Договору по сокращению стратегических наступательных вооружений засекречено, поскольку содержащиеся в нем данные могли бы быть использованы террористами. С этой точки зрения, действительно, США иногда знают о российской ядерной отрасли больше, чем российские граждане.

Вопрос: Россию на Западе все чаще - и в официальных кругах и в прессе называют большой радиоактивной дырой. А Вы как считаете?

Ответ. Елена Сокова: Дыра, пожалуй, не то слово. Одно значение слово "дыра" ассоциируется с ямой, куда все сваливается. В этом значении такое наименование вполне применимо, особенно если говорить о радиоактивных отходах и тем более о планах ввоза отработанного ядерного топлива. Таких ям-свалок в России и так предостаточно. Недавнее сообщение о строительстве могильника ядерных отходов, в том числе зарубежных, на одном из Курильских островов особенно настораживает.

Другое значение слова "дыра" - это отверстие, через которое все утекает. Пока большинство краденых ядерных материалов, было выявлено и перехвачено до того, как они покинули территорию России. Для обеспечения как российской, так и международной безопасности нужно закрыть даже самые маленькие дыры на российских ядерных объектах и обеспечить надежную защиту ядерных материалов, их учет и контроль. Как показывают сообщения последних месяцев, дыр еще немало, в том числе в заграждениях закрытых городов. Одну из этих дыр беспрепятственно использовал депутат Думы Митрохин с группой экологов и кинооператоров для проникновения на территорию закрытого города Железногорска. У одного из арестованных в Свердловске чеченцев, торговавших оружием и взрывчаткой, оказался действующий пропуск на территорию города Лесного, где собираются ядерные боеголовки.

За последние годы по отчетам Минатома, финансовое состояние отрасли улучшилось. А вот увеличилось ли финансирование работ по этому направлению? Вселяет надежду усилившееся внимание к этим вопросам в России после событий 11 сентября, а также возобновившееся сотрудничество в этой области между США и Россией. Однако масштабы проблемы настолько велики, что нужны годы и значительные суммы денег. Без постоянного контроля на высшем политическом уровне и концентрации усилий и ресурсов вряд ли обойтись.

"Die Welt": Много говорят о том, что ядерное оружие может попасть в руки международного терроризма. Насколько реальна такая опасность?

Мохамед Эль-Барадеи (Mohammed Al Baradei): В данный момент такая опасность является потенциальной. Однако существует реальная опасность, что радиоактивный материал может попасть в руки террористов. С его помощью они могут сделать "грязную бомбу". Таким оружием много людей, конечно, уничтожить было бы невозможно, но вызвать большую панику и страх оно в состоянии.

"Die Welt": Насколько большой является опасность того, что определенные ядерные державы могут передать "бомбу" в руки террористов?

Барадеи: Я не знаю ни одного государства, которое было бы готово снабжать террористов ядерным оружием.

"Die Welt": Американская делегация, которая недавно побывала в Северной Корее, сообщала о пропаже 800 ядерных топливных стержней. Вы можете предполагать, что Пхеньян создает ядерное оружие?

Барадеи: Северная Корея уже давно имеет возможности для производства ядерного оружия. Но вероятность того, что режим занимается регенерацией отработавших топливных стержней, сегодня очень велика. Северная Корея считает, что она находится под угрозой, в осаде. Это чувство угрозы вкупе с технологическими возможностями Пхеньяна ставит остро проблему нераспространения ядерного оружия.

"Die Welt": Если Пхеньян действительно принял решение использовать топливные стержни для создания "бомбы", то сколько потребуется для этого времени?

Барадеи: Это зависит от того, есть ли у режима полная документация и начат ли уже сам процесс производства, чего мы не знаем. У Северной Кореи много инженеров и ученых, специализирующихся в области ядерной энергетики. Нельзя исключать, что они определенное время уже работают над этим. Во всяком случае, можно говорить о нескольких месяцах, но не годах.

"Die Welt": Какие выводы Вы сделали из того, что недавно свою ядерную программу открыла Ливия? Можно ли считать, что существует международная сеть, через которую государства и террористические организации могут обеспечивать себя необходимыми средствами для производства оружия?

Барадеи: Ливия подтвердила наши предположения: существует хорошо развитый черный рынок, на котором по всему миру предлагаются ядерные материалы и необходимое оборудование. Масштабы его оказались, однако, больше, чем предполагалось. Кроме того, нас испугало то, насколько отлаженной является эта сеть. Она похожа на сеть организованной преступности и наркокартелей.

"Die Welt": Некоторые наблюдатели утверждают, будто центр этой сети находится в Пакистане.

Барадеи: На этот счет я не могу ничего сказать. Правительство Пакистана расследует случай, когда некоторые ученые якобы оказывали запрещенные услуги в ядерной сфере. Далее оно заявляет, что лишает всех контрабандистов знаний права на занятия в области атомной техники.

"Die Welt": Иран недавно дал Международному агентству по атомной энергии (МАГАТЭ) согласие на проведение инспекции. Страна в связи с этим призналась, что уже далеко продвинулась в создании атомной бомбы. Для ястребов в США это является доказательством "неэффективности" МАГАТЭ.

Барадеи: Это чепуха. Невозможно инспектировать оборудование для обогащения, если оно используется на лабораторном уровне. Этого не в состоянии сделать ни одна контролирующая система мира. Это ни в коем случае не означает, что Иран использовал договор о нераспространении ядерного оружия, допускающий использование атомной энергии в мирных целях, в качестве прикрытия. Страна в состоянии осуществлять свою военную программу и в рамках, и за рамками договора, и при этом никто об этом не будет знать. Решающим является наличие системы, способной раскрывать ядерные программы, реализация которых находится на стадии производства. Здесь нам нужна любая информация.

"Die Welt": Вас тревожит безопасность старого советского ядерного арсенала?

Барадеи: Да. Это опасное наследство. Из одного этого арсенала можно выкрасть большое количество урана или плутония и, Боже упаси, настоящего оружия. Охрана этих арсеналов оружия - вопрос финансовых средств, а их не хватает.

"Die Welt": Договор о нераспространении ядерного оружия допускает использование атомной энергии в мирных целях, но он позволяет странам без труда выходить на порог обладания атомным оружием. Можно ли договор как-то приспособить к нынешним реалиям?

Барадеи: Имея дело с Ираном, Ираком и Ливией, мы обнаружили, что договор имеет ряд недостатков и лазеек. Они должны быть ликвидированы. Здесь я имею в виду, прежде всего, четыре момента: во-первых, мы должны ограничить право на обогащение урана и плутония в рамках ядерных программ, реализуемых в мирных целях. Во-вторых, мы должны основательно пересмотреть правила контроля над экспортом с тем, чтобы ввести более строгие ограничения на продажу техники и расщепляющихся материалов. В-третьих, МАГАТЭ необходимы более широкие полномочия для осуществления контроля. В-четвертых, мы обязаны пересмотреть оговорку, позволяющую государству на выход из договора в трехмесячный срок. По моему мнению, распространение ядерного оружия должно презираться так же, как рабство или геноцид. Не должно существовать право на передачу атомного оборудования.

"Die Welt": Иран можно заставить открыть свою ядерную программу, а Израиль нет?

Барадеи: Нет. Что касается крупных государств, касается и малых стран. Абсолютная безопасность для одной страны означает, возможно, для другой, абсолютную опасность. Нельзя требовать, чтобы Ливия и Иран отказались от ядерного, химического и бактериологического оружия, а Израилю позволять оставлять все виды оружия, которыми он сейчас обладает.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Атомный черный рынок

В 1995 году по поручению Организации Объединенных Наций советник бывшего французского президента Франсуа Миттерана Жак Аттали провел более ста бесед и консультаций для доклада о нелегальной торговле радиоактивными материалами. Так родился семидесятистраничный отчет, который встревожил не только ООН. По данным Аттали, в мире есть несколько стран, которые сейчас предлагают на черном рынке около 30 кг материала, подходящего для создания атомного оружия. Девяти килограммов хватит, чтобы построить простую атомную бомбу.

Источником опасной контрабанды Аттали посчитал, в первую очередь, территорию бывшего Советского Союза. Если верить ему, многие российские склады ядерного оружия закрыты лишь на висячий амбарный замок. Офицерам российского военно-морского флота даже удалось украсть 4 кг обогащенного урана со списанной атомной подлодки в Мурманске. Похитителей, правда, арестовали, но нашли только три килограмма урана. И в сфере мирного атома бывшего СССР положение, очевидно, все сильнее выходит из-под контроля. В производственном центре «Маяк» в Челябинске считается, что до 13 % пригодного для атомного оружия материала «пропало». И мысли о том, что террористы или заинтересованные правительства могут на черном рынке купить все, что нужно им для атомной бомбы, - уже не игра больного воображения.

Аттали утверждает, что неядерные державы, террористы, мафия и даже секты могут завладеть атомным оружием. Уровень международного контроля совершенно недостаточен. Если только в Соединенных Штатах 7200 ученых занимаются исследованием болезней животных, то Международное агентство по атомной энергии в Вене располагает лишь 225 инспекторами. Аттали, который раньше был и руководителем Европейского банка реконструкции и развития, сообщает также, что террористической группе, располагающей несколькими сотнями миллионов долларов ничего не помешает сегодня создать атомную бомбу. Так могут воплотиться в реальность воспринимаемые пока как фантастика наихудшие сценарии в стиле фильмов о Джеймсе Бонде.

Федеральная разведывательная служба, которая сама попала в сложное положение из-за так называемой «плутониевой аферы», со времени распада СССР воспринимает разведку на атомном черном рынке в качестве одного из наиглавнейших своих заданий. Внутренний годовой отчет Пуллаха за 1995 год назвал тревожные цифры: «В 1995 году БНД зарегистрировала во всем мире 169 отдельных случаев, связанных с предложениями о продаже радиоактивных материалов, указаниями на контрабанду, конфискацией радиоактивных или зараженных веществ, криминальным использованием радиоактивных материалов или угрозами применения радиоактивных материалов или атомных зарядов. Информация была получена из разведывательных, официальных и открытых источников. До 44 % случаев в 1995 году было связано с конфискацией или кражами радиоактивных материалов, т. е., с проникновением радиоактивного материала на рынок или изъятием его с ранка. Остальные 56 % охватывали коммерческие предложения, указания на торговлю атомными материалами или угрозы его применения. Часто в этих случаях прилагались фотографии, описания материала или сертификаты, которые доказывают его существование.» (сравните с отчетом БНД «Атомный черный рынок,1995», стр. 3).

Если в 1995 году в мире не было конфискаций плутония, то, по данным БНД, было два случая конфискации высококачественного обогащенного урана (уровень обогащения 20–30 %), который до того был топливом российских атомных подводных лодок. Сведения о «бродячем атомном оружии» в БНД рассматривают «как маловероятные или недоказуемые». БНД считает: «Как и раньше, следует исходить из того, что все ядерное оружие в российских арсеналах охраняется на достаточном уровне, и незаметное похищение атомных боеголовок не представляется возможным.» (там же, стр. 4) Связанные с производством и хранением ядерного оружия объекты «сравнительно хорошо» защищены от прямых нападений. Это открыто противоречит докладу Жака Аттали. И Стокгольмский институт исследования проблем мира SIPRI в своем исследовании весной 1997 года выразил мнение, что атомные материалы «часто недостаточно охраняются». Возможным слабым местом, по данным БНД, является транспорт. «В связи с большими социально-экономическими трудностями безопасность атомных боеголовок и пригодного для изготовления оружия материала может в будущем ухудшиться. Усиление организованной преступности именно в России представляет собой повод для дальнейшего беспокойства.»

В двух случаях 1995 года было доказано, что ответственные за хранение обогащенного ядерного материала лица - кладовщик и ученый - сами и оказались ворами. Представители российских властей в беседах с БНД подтвердили, что охрана и контроль за ядерными объектами постоянно ухудшаются. Эти ухудшения простираются от персональной и технической непригодности до сопротивления контролерам российского инспекционного ведомства Госатомнадзор.

Не успокоит читателя и чтение исследования БНД, в котором сказано: «Недостатки в бухгалтерии позволяют персоналу незаметно пользоваться не оприходованными официально материалами. На контрольных пунктах атомных городов или институтов часто не хватает детекторов ядерного излучения. Технические системы контроля большей частью устарели и не могут нормально функционировать.» Не поможет, по мнению БНД, и международная помощь. «Международные совместные проекты и финансовая помощь поступают вовремя, но ввиду необъятного количества слабо защищенных атомных сооружений в России могут лишь условно и в слабой степени способствовать решению общей проблемы.»

Так как желаемый объем тесного сотрудничества разведок в области ядерной контрабанды с новыми демократическими странами на Востоке пока не достигнут, БНД и в ближайшем будущем будет совместно с западными службами-партнерами разведывать случаи ядерной контрабанды и ее транзитные маршруты в Восточной Европе. В предназначенном для служебного пользования документе БНД в качестве причин столь сдержанной позиции БНД в сотрудничестве со странами Восточной Европы указываются прежде всего сами российские «атомные сыщики». В августе 1994 года БНД узнала, что в очередной раз в России арестованы два торговца ядерными материалами. Но этими торговцами оказались два сотрудника российской контрразведки ФСК, т. е., спецслужбы, в задачи которой входит и борьба я нелегальной атомной торговлей.

С 1980 года БНД ежегодно получает информацию о тех, кто интересуется покупкой материала для атомных бомб, особенно на Ближнем и Среднем Востоке. Об Исламской Республике Иран там, к примеру, сказано: «Некоторые конкретные сообщения в 1995 году, исходя из их содержания и надежности источников, практически не оставляют сомнений в покупательском интересе Ирана.» Но сообщение в журнале «Фокус» в октябре 1995 года о том, что одиннадцать «атомных боеголовок исчезли из России», которые, собственно, должны были после перевозки из Украины в Россию быть уничтожены, оказалось «уткой». Предполагаемым покупателем этих одиннадцати якобы исчезнувших боеголовок снова был назван Иран.

За прошедшие годы БНД получило две серьезные информации о том, что террористические группы обдумывали возможность использовать радиоактивное оружие для достижения своих целей. В первом случае известная после газовой атаки в токийском метро японская секта «Аум Синрикё» получила технологию для создания ядерного оружия и на принадлежащей секте земле в Австралии начала разведку урановых месторождений. Кроме того, по подтвержденным американским сведениям, один член секты пытался купить ядерное оружие в России. Другой случай касается чеченского террориста Шамиля Басаева, который складировал в Москве радиоактивный цезий-137 и угрожал терактами против российских атомных реакторов.

Но БНД исключает, что террористические группы в ближайшее время усилят свой интерес к атомному оружию до уровня приоритетного. Террористам радиоактивные материалы, «как и раньше, сулят больше недостатков, чем преимуществ». Намного опаснее, потому что непредсказуемей, кажутся сектантские, фанатичные или религиозные группировки. С особо неприятным предчувствием в Пуллахе наблюдают за «новым поколением террористов в Иране, Судане, Алжире и Египте - фундаменталистов и экстремистов, готовых на безусловно самоубийственные террористические действия.»

Помимо этого, итальянские прокуроры ведут расследование против мафиозных группировок, которые торговали радиоактивным материалом. Он был украден в России, продан в Германии, временно складировался в Италии, а потом был перепродан в Северную Африку. Сорокачетырехлетний судебный следователь Нунцио Сарпьетиро из сицилийского города Катанья в начале 1997 года не спал ночами. Он вышел на след урана-235, пригодного для создания атомной бомбы. Сарпьеро рассказывал: «К сожалению, на Сицилии все очень обеспокоены, потому что мы в связи с нашим следствием не только нашли несомненные улики торговли радиоактивными материалами, но и установили, что это был материал, который мог быть использован для производства ядерного оружия.» По итальянским данным, уран происходил из России и был в начале завезен курьерами, «которые обычно совсем не знали, что они везут, в район Франкфурта-на-Майне. Там материал купили мафиози, по данным Сарпьетро, - атомное вложение денег с бомбовыми процентами.

В июле 1996 года в Сиракузах были арестованы два курьера-португальца Белармино В. и Карлос М., которые хотели продать мафии уран-235. Из Сицилии материал должен был попасть в Северную Африку, предположительно в Ливию. А из Висбадена в 1995 году в Сицилию попали уже не уран и плутоний, а осмий и меркурий, оба тоже пригодные для создания атомных бомб.

Часто забывают, как рискуют своим здоровьем курьеры, перевозящие такой товар. Ошибочно полагая, что перевозят используемый в радиационной медицине слабо радиоактивный осмий-187, четыре человека в 1992 году через Висбаден транспортировали из Литвы в Швейцарию два грамма очень сильно радиоактивного цезия-137. Эти люди: три поляка и один натурализовавшийся немец, были арестованы. Здоровье двоих из них страшно пострадало. Они перевозили цезий-137 в совершенно непригодном для этого контейнера размером с наперсток. Несколькими неделями позднее пять поляков контрабандно перевезли тоже очень радиоактивные цезий-137 и стронций-90 из России в Германию. В январе 1993 года два поляка были задержаны на пограничном переходе с четырьмя килограммами цезия. В марте 1993 года литовская Игналинская АЭС «потеряла» 270 кг стержней уранового горючего.

В мае 1994 года впервые в Германии на нелегальном рынке в одном гараже в городе Тенгене были найдены шесть граммов пригодного для атомной бомбы плутония-239. По сведениям БНД, плутоний был обогащен до уровня 99,75 %. Как известно сегодня, плутоний происходил из российского атомного комплекса Арзамас-16. Там в военной ядерной лаборатории с сокращенным названием С-2 проводятся эксперименты с плутонием. Плутоний относится к классу трансурановых элементов и считается самым ядовитым веществом на Земле. При экспериментах на собаках выяснилось, что 27 микрограммов этого вещества, т. е. 27 миллионных частей грамма, при инъекции приводят у человека к раку легких. Разведки и военные в прошлые годы много экспериментировали с этим ядовитым веществом. По данным одного из сотрудников БНД, американские врачи в 1945 году во время одного до сих пор скрываемого в тайне военного эксперимента сделали инъекции плутония 12 людям, чтобы проверить воздействие этого тяжелого металла на обмен веществ человека.

Научный журнал «New Scientist» прогнозирует на 2000 год наличие плутония в мире в примерно 1700 тонн - достаточно для еще непредсказуемого количества бомб. А договоренное между сверхдержавами сокращение ядерных арсеналов оставит еще почти 200 тонн плутония. Специалисты американского мозгового центра «Rand Corporation» совершенно серьезно предложили весной 1997 года американскому правительству высвободившийся после разоружения на Востоке и на Западе плутоний складировать в «плутониевой тюрьме» в Гренландии, охраняемой совместно российскими и американскими войсками. Даже если будущее договоров о разоружении «Старт-2» и «Старт-3» и прояснится, человечеству все равно придется жить в условиях опасности нелегальной торговли плутонием.

Никого не удивляет, что все больше преступников утверждают, что могут достать плутоний. Уже в 1984 году в Италии обвинялись 42 человека за контакты с разными разведками. Им инкриминировали предложение продать представителям Сирии, Ирака и ООП о продаже трех атомных бомб и 33 кг плутония. Сделка сорвалась, так как не были поставлены даже пробы плутония. Но в случае с находкой в Тенгене ситуация совсем другая. Впервые на немецком черном рынке действительно был обнаружен пригодный для атомной бомбы т. н. «оружейный» плутоний.

23 июля 1994 года ответственный за координацию спецслужб государственный министр Ведомства Федерального канцлера Бернд Шмидбауэр так сказал о находке в Тенгене газете «Вельт»: «Существует тесная взаимосвязь между торговлей наркотиками, отмывкой денег, изготовлением фальшивых денег, торговлей людьми и атомной контрабандой.» В Германии пока не известен рынок покупателей такого материала. На вопрос, смогут ли ядерные террористы шантажировать человечество, Шмидбауэр ответил: «Мы должны серьезно считаться с такой возможностью. Мы не можем закрывать глаза на эту опасность. Поэтому мы всеми средствами пытаемся действовать с опережением, что значит: разведывать структуры, которые стоят за этими сделками, и узнавать, какой материал перемещается, узнавать, как может выглядеть рынок потенциальных покупателей.»

Но о том, как легко репутации тайных агентов, секретно пытающихся разведывать подобные сделки, могут повредить интриги других спецслужб, свидетельствует плутониевая афера.

Первый атомный корабль Научные работы по созданию первого пробного атомного двигателя для подводной лодки, проводившиеся Комиссией по атомной энергии США, были в основном завершены еще в 1948 г. В это же время соответствующие заказы поступили и в промышленность. В начале