Генеалогическое дерево первых русских князей. Родословная рюриковичей

4. Никита Сергеевич Хрущев (17.04.1894-11.09.1971 гг.)

Советский государственный и партийный деятель. Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР с 1958 по 1964 годы. Герой Советского Союза, Трижды Герой Социалистического Труда. Первый лауреат Шевченковской премии, годы правления 07.09.1 гг. (г. Москва).

Никита Сергеевич Хрущёв родился в 1894 году в селе Калиновка Курской губернии в семье шахтёра Сергея Никаноровича Хрущёва и Ксении Ивановны Хрущёвой. В 1908, переехав с семьей на Успенский рудник около Юзовки, Хрущёв стал учеником слесаря на заводе, потом работал слесарем на шахте и как шахтер не был взят на фронт в 1914 году. В начале 1920-х годов работал на шахтах, учился на рабочем факультете Донецкого индустриального института. В дальнейшем занимался хозяйственной и партийной работой в Донбассе и Киеве. С января 1931 года находился на партийной работе в Москве, в годах он - первый секретарь московского областного и городского комитетов партии - МК и МГК ВКП (б). В январе 1938 года был назначен первым секретарем ЦК компартии Украины. В том же году стал кандидатом, а в 1939 году - членом Политбюро.

В годы Второй мировой войны Хрущев занимал пост политического комиссара высшего ранга (члена военных советов ряда фронтов) и в 1943 году получил звание генерал-лейтенанта; руководил партизанским движением за линией фронта. В первые послевоенные годы возглавлял правительство на Украине. В декабре 1947 года Хрущев вновь возглавил коммунистическую партию Украины, став первым секретарем ЦК КП(б) Украины; занимал этот пост до своего переезда в Москву в декабре 1949 года, где стал первым секретарем Московского комитета партии и секретарем ЦК ВКП(б). Хрущев выступил инициатором укрупнения коллективных хозяйств (колхозов). После смерти Сталина, когда председатель совета министров оставил пост секретаря ЦК, Хрущев стал "хозяином" партаппарата, хотя вплоть до сентября 1953 года и не имел титула первого секретаря. В период с марта по июнь 1953 года предпринял попытку захвата власти. В целях устранения Берии Хрущев пошел на союз с Маленковым. В сентябре 1953 года он занял пост Первого секретаря ЦК КПСС. В июне 1953 года между Маленковым и Хрущевым началась борьба за власть, победу в которой одержал Хрущев. В начале 1954 года он объявил о начале грандиозной программы освоения целинных земель с целью увеличения производства зерна, а в октябре того же года возглавил советскую делегацию в Пекине.

Наиболее ярким событием в карьере Хрущева был XX съезд КПСС, состоявшийся в 1956 году. На закрытом заседании Хрущев выступил с осуждением Сталина, обвинив его в массовом уничтожении людей и ошибочной политике, едва не закончившейся ликвидацией СССР в войне с нацистской Германией. Результатом этого доклада стали волнения в странах восточного блока - Польше (октябрь 1956) и Венгрии (октябрь и ноябрь 1956). В июне 1957 года Президиумом (ранее Политбюро) ЦК КПСС был организован заговор с целью смещения Хрущева с поста Первого секретаря партии. После своего возвращении из Финляндии он был приглашен на заседание Президиума, который семью голосами против четырех потребовал его отставки. Хрущев созвал Пленум ЦК, который отменил решение Президиума и отправил в отставку "антипартийную группу" Молотова, Маленкова и Кагановича. Он укрепил Президиум своими сторонниками, а в марте 1958 года занял пост Председателя совета министров, взяв в свои руки все основные рычаги власти. В сентябре 1960 года Хрущев посетил США в качестве главы советской делегации на генеральной ассамблее ООН. В ходе ассамблеи ему удалось провести широкомасштабные переговоры с главами правительств целого ряда стран. В его докладе на Ассамблее содержались призывы к всеобщему разоружению, немедленной ликвидации колониализма и принятию Китая в ООН. В течение лета 1961 года советская внешняя политика становилась все более жесткой, а в сентябре СССР прервал трехлетний мораторий на испытания ядерного оружия, проведя серию взрывов. 14 октября 1964 года Пленумом ЦК КПСС Хрущев был освобожден от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и члена Президиума ЦК КПСС. Его сменили, ставший Первым секретарем Коммунистической партии, и, ставший Председателем совета министров. После 1964 года Хрущев, сохраняя свое место в ЦК, по существу находился в отставке. Хрущев умер в Москве 11 сентября 1971 года.

Которых насчитывает почти двадцать колен правителей Руси, ведут свой род от Рюрика. Этот исторический персонаж появился на свет предположительно между 806 и 808 годом в городе Рерике (Рароге). В 808 году, когда Рюрику было 1-2 года, владения его отца, Годолюба, захватил датский король Готфрид, и будущий русский князь стал наполовину сиротой. Вместе с матерью Умилой он оказался на чужбине. И о детских годах его нигде не упоминается. Предполагается, что он провел их в славянских землях. Имеется информация, что в 826 году он прибыл ко двору франкского короля, где получил надел земли «за Эльбой», фактически земли своего убитого отца, но как вассал франкского правителя. В тот же период Рюрик, полагается, был крещен. В дальнейшем, после лишения этих наделов, Рюрик поступил в варяжскую дружину и воевал в Европе, отнюдь не как примерный христианин.

Князь Гостомысл увидел во сне будущую династию

Рюриковичи, генеалогическое древо которых увидел, как гласит легенда, во сне дедушка Рюрика (отец Умилы), внесли решающий вклад в развитие Руси и российского государства, так как правили в период с 862 по 1598 г. Пророческое сновидение старого Гостомысла, правителя Новгорода, показало как раз, что из «чрева его дочери прорастет чудное дерево, которое насытит людей в его землях». Это был еще один «плюс» в пользу приглашения Рюрика с его сильной дружиной в тот момент, когда в новгородских землях наблюдались междоусобицы, и народ страдал от нападения сторонних племен.

Иноземное происхождение Рюрика может быть оспорено

Таким образом, можно утверждать, что генеалогическое древо династии Рюриковичей началось не с иноземцев, а с человека, по крови принадлежавшего к новгородской знати, который долгие годы воевал в других странах, имел собственную дружину и возраст, допустимый для возглавления народа. На момент приглашения Рюрика в Новгород в 862 году ему было около 50 лет - возраст по тем временам достаточно почтенный.

Древо опиралось на с Норвегией?

Как же дальше формировалось генеалогическое древо Рюриковичей? Полное представление об этом дает приведенное в обзоре изображение. После смерти первого правителя Руси из этой династии (о том, что в русских землях были правители и до него, свидетельствует «Книга Велеса»), власть перешла к его сыну Игорю. Однако в связи с юным возрастом нового правителя его опекуном выступал, что допускается, Олег («Вещий»), который был братом жены Рюрика - Ефанды. Последняя приходилась родственницей королям Норвегии.

Княгиня Ольга была соправительницей Руси при сыне Святославе

Единственный сын Рюрика, Игорь, родившийся в 877 году и убитый древлянами в 945-м, известен тем, что усмирял подчиненные ему племена, ходил походом на Италию (вместе с греческим флотом), пытался флотилией из десяти тысяч судов взять Константинополь, был первым военноначальником Руси, который столкнулся с в бою и от которого в ужасе бежал. Его жена, княгиня Ольга, вышедшая за Игоря замуж из Пскова (или Плескова, что, возможно, указывает на болгарский город Плискувот), жестоко отомстила древлянским племенам, погубившим ее супруга, и стала правительницей Руси, пока подрастал сын Игоря - Святослав. Впрочем, после совершеннолетия своего отпрыска Ольга также оставалась правительницей, так как Святослав в основном занимался военными походами и остался в истории как великий полководец и завоеватель.

Генеалогическое древо династии Рюриковичей, помимо основной правящей линии, насчитывало множество ответвлений, которые прославились неблаговидными делами. К примеру, сын Святослава, Ярополк, воевал против своего брата Олега, который был убит в сражении. Его собственный сын от византийской принцессы, Святополк Окаянный, был кем-то вроде библейского Каина, так как убил сыновей Владимира (еще одного сына Святослава) - Бориса и Глеба, которые были ему братьями по приемному отцу. Еще один сын Владимира - Ярослав Мудрый - расправился с самим Святополком и стал киевским князем.

Кровавые междоусобицы и браки со всей Европой

Можно смело утверждать, что кровавыми событиями частично «пропитано» генеалогическое древо Рюриковичей. Схема показывает, что у воцарившегося от, предположительно, второго брака с Ингигердой (дочерью шведского короля) было множество детей, в том числе шесть сыновей, которые были правителями различных русских уделов и женились на иностранных принцессах (греческой, польской). И три дочери, которые стали королевами Венгрии, Швеции и Франции также путем брака. Кроме того, Ярославу приписывают наличие и седьмого сына от первой жены, которую увели в польский плен из Киева (Анна, сын Илья), а также дочери Агаты, которая, предположительно, могла быть женой наследника престола Англии, Эдуарда (Изгнанника).

Возможно, удаленность сестер и межгосударственные браки несколько снизили борьбу за власть в этом поколении Рюриковичей, так как большая часть времени правления в Киеве сына Ярослава - Изяслава - сопровождалась мирным разделением его власти с братьями Всеволодом и Святославом (триумвират Ярославовичей). Однако и этот правитель Руси погиб в бою против собственных племянников. А отцом следующего известного правителя русского государства, Владимира Мономаха, был Всеволод, женатый на дочери византийского императора Константина Мономаха Девятого.

В роду Рюриковичей были правители с четырнадцатью детьми!

Генеалогическое древо Рюриковичей с датами показывает нам, что эту выдающуюся династию на многие годы вперед продолжили потомки Владимира Мономаха, в то время как родословные остальных внуков Ярослава Мудрого прекратились в ближайшие сто-сто пятьдесят лет. У князя Владимира было, как полагают историки, двенадцать детей от двух жен, первая из которых была английской принцессой в изгнании, а вторая, предположительно, гречанкой. Из этого многочисленного потомства на княжении в Киеве были: Мстислав (до 1125 г.), Ярополк, Вячеслав и Юрий Владимирович (Долгорукий). Последний также отличался плодовитостью и породил от двух жен четырнадцать детей, в том числе Всеволода Третьего (Большое гнездо), прозванного так, опять же, за многочисленность потомства - восемь сыновей и четыре дочери.

Какие нам известны выдающиеся Рюриковичи? Генеалогическое древо, простирающееся далее от Всеволода Большое Гнездо, содержит такие именитые фамилии, как Александр Невский (внук Всеволода, сын Ярослава Второго), Михаил Второй Святой (канонизирован Русской Православной Церковью в связи с нетленностью мощей убиенного князя), Иоанн Калита, породивший Иоанна Кроткого, у которого, в свою очередь, родился Дмитрий Донской.

Грозные представители династии

Рюриковичи, генеалогическое древо которых прекратило свое существование в конце 16-го века (1598 год), включали в свои ряды и великого царя Иоанна Четвертого, Грозного. Этот правитель укрепил самодержавную власть и существенно расширил территорию Руси за счет присоединения Заволжья, Пятигорья, Сибирского, Казанского и Астраханского царств. У него было восемь жен, которые родили ему пять сыновей и трех дочерей, в том числе его преемника на престоле Федора (Блаженного). Этот сын Иоанна был, как полагается, слаб здоровьем и, возможно, умом. Его больше интересовали молитвы, колокольный звон, россказни шутов, чем власть. Поэтому в период его правления властные полномочия принадлежали его шурину, Борису Годунову. И впоследствии, после смерти Федора, полностью перешли к этому государственному деятелю.

Первый из рода царствовавших Романовых был родственником последнего Рюриковича?

Генеалогическое древо Рюриковичей и Романовых, однако, имеет некоторые точки соприкосновения, несмотря на то что единственная дочь Федора Блаженного умерла в возрасте 9 месяцев, около 1592-1594 гг. Михаил Федорович Романов - первый новой династии, был коронован в 1613 году Земским собором, а происходил из семьи боярина Федора Романова (в дальнейшем - патриарха Филарета) и боярыни Ксении Шестовой. Он был двоюродным племянником (Блаженному), поэтому можно сказать, что династия Романовых в какой-то мере продолжает династию Рюриковичей.

24. Василий Шуйский был потомком Рюрика не по прямой царской линии, поэтому последним Рюриковичем на троне все-таки считается сын Ивана Грозного Фёдор Иоаннович.

25. Принятие Иваном III двуглавого орла в качестве геральдического знака принято связывать с влиянием его жены Софьи Палеолог, однако это не единственная версия происхождения герба. Возможно, он был заимствован из геральдики Габсбургов, или от золотоордынцев, использовавших двуглавого орла на некоторых монетах. Сегодня двуглавый орел есть на гербах шести европейских государств.

26. Среди современных «Рюриковичей» есть ныне здравствующий «Император Святой Руси и Третьего Рима», у него есть «Новая церковь Святой Руси», «Кабинет Министров», «Государственная Дума», «Верховный Суд», «Центральный Банк», «Полномочные Послы», «Национальная Гвардия».

27. Отто фон Бисмарк был потомком Рюриковичей. Его далекой родней была Анна Ярославовна.

28. Первый американский президент Джордж Вашингтон также был Рюриковичем. Кроме него ещё 20 президентов США вели свой род от Рюрика. В том числе, отец и сын Буши.

29. Один из последних Рюриковичей, Иван Грозный, по отцу происходил от московской ветви династии, а по матери – от татарского темника Мамая.

30. Леди Диана была связана с Рюриком через киевскую княжну Добронегу, дочь Владимира Святого, которая вышла замуж за польского князя Казимира Восстановителя.

31. Александр Пушкин, если смотреть его генеалогию, является Рюриковичем по линии прабабушки Сарры Ржевской.

32. После смерти Федора Иоанновича пресеклась лишь его самая младшая - московская - ветвь. А вот мужское потомство других Рюриковичей (бывших удельных князей) к тому времени приобрело уже и фамилии: Барятинские, Волконские, Горчаковы, Долгоруковы, Оболенские, Одоевские, Репнины, Шуйские, Щербатовы…

33. Последний канцлер Российской империи, великий русский дипломат XIX века, друг Пушкина и товарищ Бисмарка, Александр Горчаков родился в старинной дворянской семье, происходившей из ярославских князей-Рюриковичей.

34. Рюриковичами были 24 премьер-министра Великобритании. В том числе Уинстон Черчилль. Анна Ярославна приходилась ему прапрапрапрапрапрапрапрапрапрабабушкой.

35. Один из самых хитроумных политиков XVII века, кардина Ришелье, тоже имел российские корни – опять же через Анну Ярославну.

36. В 2007 году историк Муртазалиев доказывал, что Рюриковичи были чеченцами. «Русы были не кем-нибудь, а чеченцами. Выходит, что Рюрик и его дружина, если они действительно из варяжского племени русь, то они чистокровные чеченцы, причем из царского рода и говорившие на родном чеченском языке».

37. Александр Дюма, обессмертивший Ришелье, также был Рюриковичем. Его прапрапрапрапрапра…бабушкой была Збыслава Святополковна, дочь великого князя Святополка Изяславича, которая была выдана за польского короля Болеслава Кривоустого.

38. Премьер-министром России с марта по июль 1917 года был Григорий Львов, представитель ветви Рюриковичей, идущей от от князя Льва Даниловича, прозванием Зубатого, потомка Рюрика в 18 колене.

39. Иван IV был не единственным «грозным» царем в династии Рюриковичей. «Грозным» же называли и его деда, Ивана III, который, кроме того имел также прозвища «правосуд» и «великий». В итоге, за Иваном III закрепилось прозвище «великий», а «грозным» стал его внук.

40. «Отец НАСА» Вернер фон Браун также был Рюриковичем. Его матерью была баронесса Эмми, урожденная фон Квисторн.

Все Рюриковичи были потомками прежде независимых князей, происходившими от двух сыновей Ярослава Мудрого: третьего сына Святослава (Святославичи с ответвлениями) и четвертого сына – Всеволода (Всеволодовичи, которые больше известны по линии его старшего сына как Мономаховичи). Этим объясняется жесткая и длительная политическая борьба в 30-40-е годы XII в. именно между Святославичами и Мономашичами за великокняжеский стол после смерти Мстислава Великого. Старший из сыновей Святослава Ярославича –Ярослав стал родоначальником рязанских князей. Из них в составе русского боярства XVI-XVII вв. остались лишь потомки удельных князей Рязанской земли – князья Пронские. Некоторые редакции родословных книг считают потомками рязанских князей Елецких, другие – выводят их от другого сына Святослава – Олега, княжившего в черниговских землях. Роды черниговских князей ведут свое происхождение от трех сыновей Михаила Всеволодовича (праправнук Олега Святославича) – Семена, Юрия, Мстислава. Глуховский князь Семен Михайлович стал родоначальником князей Воротынских, Одоевских. Тарусский князь Юрий Михайлович – Мезецких, Барятинских, Оболенских. Карачаевский Мстислав Михайлович- Мосальских, Звенигородских. Из князей оболенских выделилось позднее немало княжеских родов, в числе которых наиболее известны Щербатовы, Репнины, Серебряные, Долгоруковы.
Больше родов произошло от Всеволода Ярославовича и его сына – Владимира Мономаха. Потомками старшего сына Мономаха – Мстислава Великого, последнего великого князя Киевской Руси, были многочисленные смоленские князья, их которых наиболее известны роды Вяземских и Кропоткиных. Другая ветвь Мономашичей происходила от Юрия Долгорукого и его сына – Всеволода Большое Гнездо. Старший его сын – Константин Всеволодович завещал своим сыновьям: Васильку – Ростов и Белоозеро, Всеволоду – Ярославль. От старшего сына Василька Константиновича – Бориса происходят ростовские князья (из них наиболее известны роды Щепиных, Катыревых, Буйносовых). От второго сына Василька Константиновича – Глеба пошли роды белозерских князей, среди которых – князья Ухтомские, Шелешпанские, Вадбольские, Белосельские. У единственного наследника ярославского князя Всеволода Константиновича – Василия сыновей не было. Его дочь Мария вышла замуж за князя Федора Ростиславича из рода смоленских князей и принесла в приданое Ярославское княжество, в котором таким образом произошла смена династий (разных ветвей Мономашичей).
Другой сын Всеволода Большое Гнездо – Ярослав стал родоначальником нескольких княжеских династий. От старшего его сына Александра Невского через его сына Даниила Александровича пошла династия московских князей, ставших затем центральным звеном объединительного процесса. Братья Александра Невского – Андрей Суздальский и Ярослав Тверской стали основателями этих княжеских родов. Из судальских князей наиболее известны князья Шуйские, давшие России в начале XVII в. царя. Тверские князья весь XIV в. вели жесточайшую борьбу с представителями московского дома за великокняжеский стол, с помощью Орды физически истребляя своих противников. В итоге московские князья стали правящей династией и фамильных образований не имели. Тверская ветвь пресеклась после бегства в Великое княжество Литовское своего последнего великого князя – Михаила Борисовича (1485 г.) и включения этих земель в общегосударственную территорию. В состав русского боярства вошли потомки удельных князей Тверской земли – князья Микулинские, Телятевские, Холмские. Младщий сын Всеволода Большое Гнездо - Иван получил в удел Стародуб Ряполовский (восточнее стольного Владимира). Из потомков этой ветви наиболее известны роды Пожарских, Ромодановских и Палецких.
Гедиминовичи. Другую группу княжеских родов составляли Гедиминовичи – потомки великого князя Литовского Гедимина, правившего в 1316-1341 г. Гедимин вел активную завоевательную политику и первым стал титуловать себя «королем литовцев и русских». Территориальная экпансия продолжалась при его сыновьях, особенно активен был Ольгерд.(Альгирдас, 1345-77). В XIII-XIV в. земли будущей Белоруссии и Украины были завоеваны Великим Литовским княжеством, Польшей, Венгрией и здесь был утрачен суверенитет потомственных линий Рюриковичей. При Ольгерде в состав Великого Литовского княжества вошли Чернигово-северские, Киевские, Подольские, Волынские, Смоленские земли. Род Гедиминовичей был достаточно разветвленным, его потомки находились на престолах в разных княжествах, а один из внуков – Ягайло Ольгердович– после подписания Кревской унии в 1385 г. стал основоположником польской королевской династии Ягеллонов. Потомков Гедимина, осевших на княжениях в землях, ранее входивших в состав Киевской Руси, или перешедших на московскую службу в процессе формирования государственной территории России, называют русскими Гедиминовичами. В большинстве своем они происходят от двух сыновей Гедимина – Нариманта и Ольгерда. Одна их ветвь происходила от старшего внука Гедимина – Патрикея Наримантовича. При Василии I в начале ХV в. на московскую службу перешли два сына Патрикея – Федор и Юрий. Сын Федора – Василий по вотчинам на р. Хованке получил прозвище Хованского и стал родоначальником этого княжеского рода. Видные политические деятели Василий и Иван Юрьевичи назывались Патрикеевыми. Сыновьями Василия Юрьевича были Иван Булгак и Даниил Щеня – родоначальники князей Булгаковых и Щенятевых. Булгаковы в свою очередь разделились на Голицыных и Куракиных – от сыновей Ивана Булгака Михаила Голицы и Андрея Кураки.Другая ветвь Гедиминовичей на Руси вела свое происхождение от сына Гедимина Евнутия. Его отдаленный потомок Федор Михайлович Мстиславский выехал на Русь в 1526 г. От знаменитого великого князя Литовского Ольгерда вели свое происхождение Трубецкие и Бельские. Правнук Дмитрия Ольгердовича Трубецкого (по городу Трубчевску) Иван Юрьевич и его племянники Андрей, Иван и Федор Ивановичи в 1500 г. перешли в русское подданство вместе со своим небольшим княжеством. Внук брата Дмитрия Ольгердовича – Владимира Бельского – Федор Иванович выехал на русскую службу в 1482 г. Все Гедиминовичи заняли на Руси высокое служебное и политическое положение и играли заметную роль в истории страны.
Происхождение княжеских родов Рюриковичей и Гедиминовичей более наглядно изображено на схемах.(табл. 1, 2, 3)

Таблица 1. Схема происхождения основных княжеских родов Рюриковичей

Таблица 2. Рюриковичи

Таблица 3. Схема происхождения основных княжеских родов русских Гедиминовичей

Изречение «все люди – братья» имеет под собой генеалогическую основу. Дело не только в том, что все мы далекие потомки библейского Адама. В свете рассматриваемой темы выделяется еще один предок, потомки которого составляли значительный пласт в социальной структуре феодальной России. Это – Рюрик, условный родоначальник «природных» российских князей. Хотя он никогда не был в Киеве, а тем более во Владимире и Москве, все, занимавшие до конца XVI века великокняжеские столы, считали себя его потомками, обосновывая этим свои политические и поземельные права. В увеличением потомства появились новые княжеские ветви уже от реальных родоначальников, и для отличия их друг от друга (в том числе с позиций родовых владений и приоритетных прав на него) появляются сначала родовые прозвания, а затем фамилии.
Можно выделить два основных этапа. Первый – образование княжеских ветвей, закрепление за ними наименований, оканчивавшихся на –ич, -ович (Х-ХІІІ вв., Русь древняя и удельная). Не известно, как они сами себя величали, но в летописях названы Мономашичи (Мономаховичи), Ольговичи (Олеговичи) и т.д. В первых патронимических (от имени-прозвища предка) названиях княжеский ветвей подчеркивалась принадлежность к княжескому роду, а по имени предка определялось и старшинство ветви, что, в первую очередь, при лествиничном (очередном) праве наследования обусловливало владетельные права. Существенной причиной отсутствия у удельных князей домосковского периода топонимических фамилий было то, что они переходили по старшинству из удела в удел. Фамилии, производные от названия местности, появляются после ликвидации очередного права наследования. В этом случае носители топонимических фамилий были, как правило, из среды служилых князей, реже – старомосковского боярства. В этом случае употреблялся суффикс –ский, -ской: Волынский, Шуйский, Шаховской и т.д. При этом фамилии зачастую отражали не бывшие владетельные права, а просто местность, из которой их носители перешли на московскую службу, особенно среди «выезжих» – Черкасские, Мещерские, Сибирские и др.
Второй этап приходится на период становления Российского централизованного государства. Происходит разрастание княжеских ветвей и образование новых родов, за каждым из которых закрепляется свое прозвание, на рубеже XV-XVI вв. превращающееся в фамилию.Удельную иерархию сменяет местничество – система служебного соответствия родов по отношению друг к другу и монарху. Фамилии появляются на этом этапе как бы по служебной (иерархической) необходимости, закрепляются за потомством, внешне подчеркивая принадлежность к роду, занимавшему определенную социальную нишу. В.Б.Корбин считает, что в России оформление княжеских фамилий напрямую связано с появлением категории «служилых» князей (XV век). Уже на московской службе эти княжеские роды давали ответвления, за каждым из которых закрепляются не только земельные владения, но и фамилии, как правило, патронимические. Так, из князей Стародубских выделились Хилковы, Татевы; из Ярославских – Троекуровы, Ушатые; из Оболенских – Ноготковы, Стригины, Кашины (подробнее см. табл. 1).
В XVI веке активно шел процесс образования фамилий в боярской среде. Известный пример – эволюция прозвания рода, давшего в начале XVII века новую царскую династию. Пять сыновей Андрея Кобылы стали родоначальниками 17-ти известных родов России, каждый из которых имел свою фамилию. Романовы стали так именоваться только с середины XVI века. Их предки – Кобылины, Кошкины, Захарьины, Юрьевы. Но и в этот период центральная власть отдавала предпочтение фамилиям, образованным от личных прозваний. Иногда территориальные наименования сохранялись в качестве своеобразной приставки. Так появились двойные фамилии, при этом первая указывала на родоначальника и была патронимична, вторая – отражала общеродовую принадлежность, и, как правило, топонимична: Золотые-Оболенские, Щепины-Оболенские, Токмаковы-Звенигородские, Рюмины-Звенигородские, Сосуновы-Засекины и т.д. Двойные фамилии отражали не только незавершенность процесса их образования, но и своеобразную политику великих московских князей, направленную на прерывание родовых территориальных связей. Имело значение и то, когда и как земли признали верховенство Москвы. Ростовские, Оболенские, Звенигородские и ряд других родов в потомстве сохранили территориальные названия, а вот Стародубским именоваться этим родовым именем не разрешалось даже в середине XVII века, о чем свидетельствует челобитная в адрес царя Алексея Михайловича от Григория Ромодановского, представлявшего интересы старшей ветви этого, некогда мощного, но опального рода. Кстати сказать, возможной причиной запрета со стороны Романовых могло быть то, что топонимические фамилии косвенно напоминали о родовом старшинстве Рюриковичей. Официально дворянам было разрешено именоваться, кроме фамилии, названием земельных владений. Жалованной грамотой дворянству (1785г.). Однако, к тому времени фамилии уже устоялись, принципиально изменился характер поземельных отношений и эта традиция, популярная в Европе, в России не закрепилась. Из существовавших в конце XIX века родов российских «природных» князей Карнович Е.П. насчитывает 14, чьи фамилии образовались от названий вотчин: Мосальские, Елецкие, Звенигородские, Ростовские, Вяземские, Барятинские, Оболенские, Шехонские, Прозоровские, Вадбольские, Шелешпанские, Ухтомские, Белосельские, Волконские.
Ниже приведены основные княжеские роды Рюриковичей и русской ветки Гедиминовичей с образовавшимися от них ответвлениями с закрепившимися за ними фамилиями (табл. 4, 5).

Таблица 4. Рюриковичи. Мономашичи

Таблица 5. Гедиминовичи

Милевич С.В. - Методическое пособие по изучению курса генеалогии. Одесса, 2000.

Весьма развитой , ясно осознаваемой этнической самоидентификации («мы от рода русского»), непременно должен был сопутствовать культ общего предка.

Исторические разыскания в этом направлении затруднены тем, что древнейшая родословная русских князей подверглась в дальнейшем значительным искажениям и переосмыслению в духе «варяжской» легенды. Между тем в IX - X вв. Рюрик не числился в родоначальниках князей Русской земли* . Это имя не было в ходу среди потомков Игоря до второй половины XI в. и ни один письменный памятник домонгольской эпохи, в том числе и летопись, не называет русских князей собирательным именем Рюриковичи. «Варяжская» легенда была принята князьями «от рода русского», так сказать, умом, а не сердцем.

*Для исторической критики этот вывод очевиден. Если В.О.Ключевский еще колебался, относя призвание князей-варягов к «темным преданиям» нашей летописи (Ключевский В. О. Сочинения в девяти тт. М., 1989. Т. I. С. 145 ), то Д.И. Иловайский уже начисто отвергал в летописном сказании о призвании Рюрика какую-либо историческую основу (Иловайский Д.И. История России. Часть I. М., 1876. С. 19 - 25 ). Историки ХХ в. выражались еще более определенно. Е.Ф. Шмурло называл летописную родословную «сказкой-легендой» (Шмурло Е.Ф. Курс русской истории. Возникновение и образование Русского государства (862 - 1462 ). Изд. 2-е, испр. Т. 1. СПб., 1999. С. 73 ). С. П. Толстов и М. Н. Тихомиров были уверены в том, «что перед нами, бесспорно, сознательно фальсифицированная родословная» (Толстов С.П. Древнейшая история СССР в освещении Вернадского // Вопросы истории. № 4. 1946. С. 12 2). Б.А. Рыбакову летописная генеалогия представлялась «примитивно искусственной» (Рыбаков Б.А. Мир истории. Начальные века русской истории. М., 1987. С. 65 ). Для А.Л. Никитина Рюрик — «всего только легенда и, подобно поручику Киже, на Руси “фигуры не имеет”» (Никитин А.Л. Основания русской истории. М., 2000. С. 164 ).

Наряду с «варяжской» генеалогической лествицей, в древней Руси существовала и другая, альтернативная, согласно которой династические корни русских князей уходили гораздо глубже второй половины IX в. Эта изначальная, «дорюриковская» традиция, по всей видимости устная, проглянула в письменных памятниках киевского периода лишь однажды — в выражениях «внуки Всеславли» и «жизнь Всеславля» (то есть «достояние Всеслава»), употребленных автором «Слова о полку Игореве» по отношению соответственно ко всем русским князьям и к Русской земле: «Ярославе и вси внуци Всеславли!.. Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю». Это и есть единственная собирательная генеалогическая формула, оставшаяся от того времени.

Буквальное прочтение выражений «Ярославе и вси внуци Всеславли» и «жизнь Всеславля» ничего не проясняет, а, наоборот, порождает новые, неразрешимые вопросы. Предположение о том, что автор «Слова» в данном фрагменте имеет в виду каких-то конкретных личностей своего времени, сталкивается с рядом трудностей. Так, невозможно персонифицировать «Ярослава». Черниговский князь Ярослав Всеволодович — кандидатура неподходящая, потому что в «наведении поганых» на Русскую землю он стал повинен, согласно летописи, только в 1195 и 1196 гг., то есть спустя десять-одиннадцать лет после похода Игоря Святославича. К тому же он упоминается в «златом слове» Святослава Всеволодовича («А уже не вижду власти [силы] сильнаго и богатаго и многовоя брата моего Ярослава с черниговскими былями [боярами]…»), а не в числе князей, к которым обращен авторский призыв отомстить «за раны Игоревы». Среди последних, впрочем, есть галицкий князь Ярослав Владимирович (Осмомысл), однако летопись не знает за ним никаких черных дел, в том числе предательских сношений с половцами.

Крайне спорно выглядит и отождествление «внуцей Всеславовых» с внуками полоцкого князя Всеслава Брячиславича. Замечено, в частности, что слова «внук», «внуки» встречаются в «Слове» шесть раз, «и только единожды (“Игоря… внука Ольгова”) безусловно в значении “сын сына”», из чего следует обоснованный вывод, что «эти речения («внуци Всеславли» и «жизнь Всеславля». — С.Ц.) к Всеславу Брячиславичу не имеют отношения» (Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 1. А-В. СПб., 1995. С. 216, 261 ).

«Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю» — странный упрек. Негодующее обращение автора «Слова» совершенно не вписывается в историческую ситуацию конца XII в., когда семейная вражда Ярославичей и Всеславичей уже перестала быть живым нервом княжих усобиц вследствие разделения Ярославичей на два враждующих клана — Мономашичей и Ольговичей, которые, собственно, и «наводили поганых» на Русскую землю при жизни автора «Слова». Но почин в использовании половецкой силы для улаживания княжеских распрей принадлежал, конечно, не Мономашичам, не Ольговичам, и уж тем более не внукам Всеслава Полоцкого, которым летопись вообще отводит весьма скромное место в братоубийственных войнах того времени. Фраза «вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую» по отношению к князьям второй половины XII в. выглядит очевидным анахронизмом.

Еще более удивительным представляется посмертный патронаж Всеслава Полоцкого над Русской землей, которая оказывается вдруг «Всеславовым достоянием». Между тем этот князь сидел на киевском столе очень недолго, всего около года (с 1068 по 1069 г.), и, строго говоря, отнюдь не на легитимных основаниях, будучи, по сути, ставленником мятежных киевлян. За исключением этого кратковременного эпизода, его реальная власть над Русской землей никогда не выходила за пределы Полоцкого княжества.

Поэтому вместо «Ярославе» несомненно следует читать «Ярославли», как в свое время и предлагал Д. С. Лихачев, то есть: «Ярославичи и все внуки Всеславовы». Эта поправка устраняет все несуразности и противоречия в чтении и делает данное выражение совершенно внятным.

Очевидно, что выражение «Ярославли и вси внуци Всеславли» есть не что иное, как универсальная и общепризнанная генеалогическая формула, одинаково пригодная для современности и для прошлого (автор произносит ее сейчас, обращаясь к живущим русским князьям, но хочет говорить об исторических грехах их дедов, живших во второй половине XI в. и повинных в разорении Русской земли: «Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю»* ). Причем важно отметить, что «Ярославичи» в этой формуле оказываются лишь частью «всех внуков Всеславлевых». Стало быть, еще какие-то «внуки» не названы по их родовому имени. Впрочем, их инкогнито раскрывается без труда. Во второй половине XI в. полоцкие князья, потомки князя Изяслава Владимировича (ум. в 1001 г.), сына Владимира I и Рогнеды, открыто противопоставили себя Ярославичам — потомству Ярослава I Владимировича. Произошло разветвление великокняжеского рода. Полоцкие князья обособились и причислили себя к отдельной его ветви — «Рогволожим внукам», Рогволожичам, которые непрестанно враждовали с Ярославичами (по причине расправы Владимира I Святославича над Рогнедой и ее отцом, Рогволодом), поднимая, по словам летописца, «меч противу Ярославлим внуком». Таким образом, выражение «Ярославли и вси внуци Всеславли» подразумевает все мужское потомство Владимира I Святославича — Ярославичей и Рогволожичей.

* По летописи, первыми (в 1078 г.) пригласили половцев под русские стяги черниговский князь Олег Святославич и смоленский князь Борис Вячеславич — оба «Ярославли», внуки Ярослава I.

Теперь мы видим, что восклицание «Ярославли и вси внуци Всеславли!» может означать, собственно, только одно: «Ярославичи и все князи русские!»

Кто же такой этот Всеслав, еще в конце XII в. числившийся в прародителях русских князей?

Отметим важное обстоятельство: деятельность Всеслава приурочена в «Слове» к временам Трояна: «На седьмом веце [веке] Трояни връже [бросил] Всеслав жребий о девицю себе любу»* . Место «Трояновых веков» в историческом времени сам автор «Слова» определил так: «Были вечи [века, времена] Трояни, минула лета Ярославля; были плъци [полки, то есть походы, войны] Олговы, Ольга Святославличя [внук Ярослава I, ум. в 1115 г.]».

*«Люба девица» Всеслава — это Киев, как явствует из последующей фразы: «Тъй клюками подпръся, окони и скочи к граду Кыеву и дотчеся стружим злата стола киевского…», то есть: полагаясь на свои «клюки» («хитрость», вещую мудрость), вскочил на коня и помчался к Киеву, коснулся копьем золотого стола киевского.

По этой периодизации «века Трояни» предшествуют времени «дедов», таким образом совпадая с языческой эпохой* . В древнерусских источниках, в том числе современных «Слову о полку Игореве», имя Трояна носит древнеславянское божество. Так, древнерусская вставка в апокриф «Хождение Богородицы по мукам», славянские рукописи которого восходят к XII в., обличает язычников в том, что они «богами прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и гады… от камени ту устроя Трояна, Хорса, Велеса, Перуна». В другом древнерусском антиязыческом сочинении (из Толстовского собрания XVI в.) язычники «мняще богы многы: Перуна и Хорса, Дыя и Трояна». А. Н. Афанасьев высказал мнение, что имя Троян образовалось от слова «три», «трое» (Афанасьев А.Н. Мифы, поверья и суеверия славян. Т. 2. М., 2002. С. 497, 607 - 609 ). Древнерусского Трояна можно поставить в связь с языческим божеством, известным у поморских славян и у чехов под именем Триглава (Триглавом называлась и священная гора в земле хорутан). Наиболее почитаемый идол Триглава стоял в поморском Щетине, в «трехрогом» (трехбашенном) замке. Этому божеству приписывалось владычество над тремя царствами: небом, землей и подземным миром, символически соответствующими трем корням мирового древа. В сербском фольклоре есть предание о короле Трояне, сопоставимое с русской сказкой о Снегурке (несчастный влюбленный король также гибнет от солнечных лучей). Сродство Трояна с Триглавом между прочим видно из того, что последнему подносили в качестве жертвы козлиные головы, а короля Трояна сербская сказка наделяет козлиными ушами и тремя головами. В других вариантах этого сказочного сюжета место короля Трояна заступает змей — у славян, как известно, существо обыкновенно о трех головах. Вероятнее всего, прячущийся от солнца Троян был божеством подземного мира, Ночи. Однако возможно и другое истолкование его имени и положения в божественном пантеоне славян. Украинский язык сохранил прилагательное « троянский» в значении «отец троих сыновей» (тройняшек) (Вернадский Г.В. Киевская Русь. Тверь; Москва, 2001. С. 62 ). Тогда Троян может считаться родителем какой-то божественной триады братьев.

* Пленяясь соблазнительным созвучием, большинство комментаторов совершают ошибку, усматривая в «веках Трояних» намек на войны римского императора Траяна в Дакии или даже смутное воспоминание о Троянской войне. Нет нужды доказывать, что ни то ни другое событие не сделало эпохи в славянской истории и потому не могло остаться в древнерусском фольклоре.

Из буквального прочтения текста «Слова» получается, что князь Всеслав Полоцкий решил добывать себе киевский стол в языческие «времена Трояни», еще до того, как минули «лета Ярославли» и «пълцы Олговы», другими словами — задолго до своего рождения. Налицо слияние двух Всеславов — исторического и легендарного* , или, говоря точнее, есть все основания полагать, что при описании личности и деятельности полоцкого князя Всеслава Брячиславича автор «Слова» использовал художественную образность и стилевые приемы, взятые из некогда существовавшего эпоса о его стародавнем тезке.

* А.Л. Никитин видел во Всеславе персонаж «совершенно неизвестного нам общеславянского эпоса», «мифического общеславянского героя или прародителя (“Все-слав”)», который в сознании поэта конца XII в. «слился с образом современного ему полоцкого князя Всеслава Брячиславича, благодаря чему последний и оказался окутан покровом тайны и волшебства» (Никитин А.Л. Основания русской истории. С. 454; Он же. «Слово о полку Игореве». Тексты. События. Люди. Исследования и статьи. М., 1998. С. 185 ).

Благодаря работам А. Н. Веселовского (Веселовский А.Н. Былины о Волхе Всеславиче и поэмы об Ортните // Русский фольклор. СПб., 1993. Т. 27 ) и С. Н. Азбелева (Азбелев С.Н. Предания о древнейших князьях Руси по записям XI - XX вв. // Славянская традиционная культура и современный мир. М., 1997. Вып. 1 ), этот «старый» Всеслав находится сегодня в поле исторического зрения. Древнейшая поколенная роспись русских князей «до Рюрика» содержится в Иоакимовской летописи. Рюрику здесь отведена разве что третьестепенная роль. Эта родословная открывается именем князя Владимира, но при упоминании правления его отца, от которого, собственно, и ведется счет княжеским «коленам». До Гостомысла, предшественника Рюрика, сменилось 14 поколений князей. Поскольку в древнейших генеалогиях правлению одного «колена» отводилось в среднем 25 лет, то княжение Владимирова отца приходится на начало V столетия — эпоху Великого переселения народов. Восходящая также к V в. германская сага о Тидреке Бернском (то есть Веронском) живописует ожесточенную борьбу готского короля Теодориха Амала (Тидрека Бернского) с русским «конунгом Вальдемаром», отец которого назван Всеславом (др.-герм. Гертнит). И германский, и русский источники говорят об одном и том же лице — «русском» правителе славянского Поморья (среди подвластных Гертниту/Всеславу народов сага называет «вильтинов», то есть велетов/лютичей). Сличение этих известий с употребительной еще в конце XII в. генеалогической формулой «внуки Всеславли» показывает, что князья Русской земли вели свое происхождение от одного из княжеских родов балтийских русов, прародителем которого считался полулегендарный Всеслав, отец жившего в V в. князя Владимира.

В итоге перед нами открывается подлинная древнерусская родословная традиция, согласно которой «внуком Всеславлевым» или Всеславичем назывался любой представитель великокняжеской семьи* . Вместе с тем и Русская земля (как, возможно, и любая из ) еще в конце XII в. cлыла «жизнью Всеславлевой», то есть княжеским достоянием Всеслава — прадеда-покровителя всех князей «от рода русского».

*Впоследствии отчество Всеславич закрепилось в былинах и некоторых летописях за одним Владимиром I (см.: Моисеева Г.Н. Кто они - «внуци Всеславли» в «Слове о полку Игореве» // Исследования по древней и новой литературе. Л., 1987. С. 158 ) — вероятно, по его исключительной роли в русской истории и по исторической ассоциации с достославным Владимиром Всеславичем V столетия.