Особенности жанра литературной баллады. Идеальные женские образы в средневековой Руси XI-XV века

Авдотья Рязаночка Авдотья Рязаночка - героиня древней былины. Эта простая женщина жила со своей семьей в Рязани и однажды по делам выехала из города. В ее отсутствие на город напали татарские войска, которые его разграбили и сожгли, князей и бояр побили, а оставшихся в живых жителей угнали в полон. Исторически события обычно соотносятся с нападением войск хана Батыя в декабре 1237 года или разорением Рязани в XV веке ханом Большой Орды Ахматом. Однако в промежутке между этими двумя датами было немало и других нападений на этот город.

В одной онежской былине рассказывается о смелом поступке Авдотьи Рязаночки, о ее женской верности. Авдотье удалось вывести из татарского плена не только своих родных, близких ей людей: брата, сына и мужа (в других редакциях былины - сына, сноху и мать), но и весь рязанский полон. Некоторые исследователи относят это опасное путешествие в Орду ко временам татаро-монгольского ига, к разграблению Рязани в декабре 1237 года, хотя в некоторых вариантах упоминается «царь Бахмет турецкий».

Нам представляется, что это легендарное событие могло происходить как в XIII столетии, так и в XIV веке. Вероятно, замена Батыя на Бахмета могла произойти во второй половине XV века после нападения на Рязань хана Большой Орды Ахмата.

В пределы Рязанского княжества постоянно вторгались грабительские отряды начавшейся распадаться татаро-монгольской Золотой Орды. Один из таких отрядов совершил набег изгоном, то есть неожиданно, налегке, вследствие чего защитники города не смогли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления врагам, тем более, что рязанское войско в это время выступило в поход. Напавшие на город степные мародеры ограбили и увели в полон все оставшееся в живых население.

Как говорится в песне об Авдотье Рязаночке, хан Бахмет турецкий:

Добывал он старые Казань-город подлесные.
Он-де стоял под городом
Со своей силой-армией.
Много поры этой было, времени.
Да й разорил Казань-город подлесные,
Разорил Казань-де-город напусто.

Да и княгинь-боярыней
Тех живых в полон побрал.

Он повел-де в свою землю турецкую.

Город, подвергшийся опустошению, в тексте почему-то называется Казанью. Но Казань, вошедшая со второй половины XVI века в состав Московского государства, вражеским нашествиям никогда не подвергалась. По-видимому, здесь мы имеем дело с обычной для северных сказителей эпической заменой одного города другим:

А ведь Казань ены как огнем жгали,
А ведь Рязань ли во полон брали;
Проехал я Турецию и Швецию,
Казань, и Рязань, и Вострахань.

Эпитеты «старая» и «подлесная», встречающиеся в песне, более соответствуют Рязани (с эпитетом «старая» Рязань упоминается также в песне «Атаман польской»: «Сборник Кирши Данилова», № 53). В имени царя Бахмета, может быть, есть отголоски имени хана Ахмета, разорившего Рязань в 1472 году. Наименование этого царя турецким и земли турецкой отражает, видимо, влияние фольклора ХVII-ХVIII веков с сильно развитой в нем турецкой темой.

Неожиданная весть о разграблении Рязани застала Авдотью Рязаночку в то время, когда она была на другой стороне реки Оки, заготовляя сено на зиму на заливных окских лугах. Авдотья, как всякая русская баба, быстро взяла дело в свои руки. Проплакав свои слезы, и зная, что ей вряд ли кто поможет в данных обстоятельствах, она начала думать, как поправить положение, в котором оказалась по трагической случайности. Мало надеясь на благоприятный исход своей задумки, она все-таки собралась в дорогу, заготовив на всякий случай поминальные белые рубахи для родни. Добиралась Авдотья до ханской ставки очень долго и истоптала не одну пару лаптей, преодолев на своем пути несколько вражьих застав-преград:

Первую заставу великую -
Напускал реки, озера глубокие;
Другую заставу великую -
Чистые поля широкие,
Становил воров-разбойников;
А третью заставу - темны лесы
Напустил зверьев лютыих.

Наконец, пришла рязанская женка туда, где был турецкий (татарский) полон. Там ее встретили неприветливо, но с нескрываемым любопытством.

Чего ты хочешь, русская баба? - сказал царь-король Бахмет, немало дивясь приходу Авдотьи Рязаночки.

Хочу вернуть своих родных на землю пустую, Рязанскую, восточный царь, - отвечала Авдотья Рязаночка.

Говорит ей царь Бахмет:

Ты, Авдотья – женка Рязаночка!
Когда ты умела пройти путем да и дорогою, -
Так умей-ка попросить и головушки
Из трех единыя.
А не умеешь ты попросить головушки, -
Так я срублю тебе до плеч буйну голову.

Послушай меня, о, великий и мудрый правитель, и реши дело по правде. Я еще совсем молодая женщина, и могу снова выйти замуж. Значит, будет муж у меня. А муж будет, то рожу я и сына. Только родного брата мне никто не возвратит, никто не подарит, поэтому освободи моего брата.

Правду говоришь, ты, Рязанка Авдотья. Раз ты такая мудрая, то и поступай так же. Дарю я тебе три дня и две ночи для того, чтобы нашла ты своих родных в моем царстве. Но это еще не все. Сорви любой цветок у моего шатра, и пока он не завянет три дня, никто не тронет тебя, а завянет, то придет к тебе твой последний час.

Вышла Авдотья из шатра сама не своя, закручинилась, зогорюнилась. Покачала она головой из стороны и строну, упала на траву, запричитала, слезами обливаясь:

Русская моя Земля-матушка, не дай пропасть твоей дочери в чужой сторонке. Помогай мне, матушка, родительница!

Не дала ее Земля Русская в обиду. Цветок солнечный, золотой, прямо в руки положила Авдотьюшке Рязаночке, а цветок бессмертником зовется, не вянет не то что три дня и три ночи, а триста и тридцать и три дня не завянет, а, может, и три тысячи триста три года с тремя месяцами, с тремя неделями, с тремя днями.

А солнышко к закату клонится, а к Рязаночке Авдотье конница несется, повеленье ханское исполнить готовится. Да как выбежали из самых крайних юрт полоняники русские, а среди них сын с мужем да и брат родной, Да и были там елецкие, брянецкие, мало быть, московские, а боле всех рязанские, окские. Подскакали к Авдотье Рязаночке всадники татарские вязать, стало быть, а цветок у нее в руках солнцем горит, не вянет никак. Вот так-то!

Хоть ты хан, хоть царь-король, а слово надо сдерживать-обнадеживать, чтоб хвалили и леса и моря, и степи с тюльпанами-маками. И пришлось царю-мырю, восточному государю, весь полон отдавать, на Рязань отпущать, землю Русскую засевать, обживать.

С той поры вновь Рязань обжилась и обстроилась, и вновь началась и украсилась, потому что Авдотья Рязаночка:

Построила Казань-город наново,


Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось.

В другом варианте прямо говорится о Рязани:

Да с той поры Рязань стала славная,
Да с той поры Рязань-то стала богатая,
Да тут ли в Рязани Авдотьино имя возвеличилось
Да и тем дело кончилось.

Бабий ум-то оказался какой мудрой-бодрой: всю Рязань Авдотья привела с собой.
И хвалили все Авдотью Рязаночку славой славили.

Вернувшись домой Авдотья обнаружила, что город сожжен, а ее родных нет ни среди оставшихся в живых, ни среди мертвых. Понимая, что члены ее семьи находятся в плену она принимает неслыханное по тем временам решение - отправиться на их выручку в Орду. Мало того, что до ставки хана, расположенной на территории современного Казахстана. ей необходимо пройти несколько тысяч километров, на этом пути масса рек, разбойного люда, диких зверей.

После долго пути женщина пешком достигает ставки хана и добивается с ним встречи. Пораженный ее мужеством, хан разрешает ей выбрать только одного из родственников и она делает выбор не в пользу сына или мужа, что было бы более понятно, а в пользу брата. На вопрос хана, как объяснить ее выбор женщина сказала, что она еще достаточно молода, чтобы еще раз выйти замуж и родить себе новых детей, а вот брата она не сможет вернуть никогда.

Хан разрешил ей поиск родных, однако ограничил его по времени периодом, пока не завянет в ее руках свежесорваный цветок. Если она не успеет до этого времени найти своих близких, то потеряет свою голову. Женщина вышла в степь и сорвала цветок бессмертника, который не увядает никогда. Согласно некоторым былинам хан, пораженный ее смелостью и мудростью отпустил с Авдотьей не только ее родных, но и других захваченных рязанцев и даже наградил ее. Вернувшись эти люди отстроили город Рязань на новом месте.

Простой и слабой женщине удалось то, что не смогли сделать при помощи оружия князья и искуссные воины. Былина об Авдотье Рязаночке имеет несколько вариантов, в которых меняется и имя хана, и название города. В дальнейшем в народном фольклоре появляется масса сказаний с использованием этого сюжета, где в главной роли выступают уже другие женщины. Но главными участниками всегда остаются Женщина, Хан и цветок Бессмертник.

Авдотья Рязаночка

Славные старые король Бахмет турецкие
Воевал он на землю российскую,
Добывал он старые Казань-город подлесные,
Он-де стоял под городом
Со своей силой-армией,
Много поры этой было времени,
Да й розорил Казань-город подлесные,
Разорил Казань-де город напусто.
Он в Казани князей-бояр всех вырубил,
Да й княгинь-боярыней –
Тех живых в полон побрал.
Полонил он народу многи тысячи,
Он повёл-де в свою землю турецкую,
Становил на дороги три заставы великие:
Первую заставу великую -
Напустил реки, озёра глубокие;
Другую заставу великую -
Чистые поля широкие,
Становил воров-разбойников;
А третьюю заставу – темны лесы,
Напустил зверьёв лютыих,
Только в Казани во городи
Оставалась одна молодая жонка Авдотья Рязаночка.
Она пошла в землю турецкую
Да ко славному королю ко Бахмету турецкому,
Да она пошла полону просить.
Шла-де она не путем, не дорогою,
Да глубоки-ты реки, озёра широкие
Те она пловом плыла,
А мелкие-ты реки, озёра широкие
Да те ли она бродком брела.
Да прошла ли она заставу великую,
А чистые поля те широкие,
Воров-разбойников тех ополдён прошла,
Как о полдён воры лютые
Те опочив держа.
Да прошла-де вторую заставу великую,
Да темны-ты леса дремучие,
Лютых зверей тех ополночь прошла,
Да во полночь звери лютые
Те опочив держа.
Приходила во землю турецкую
Ко славному королю Бахмету турецкому,
Да в его ли палаты королевские.
Она крест-от кладет по писаному,
А поклоны-ты веде по-ученому,
Да она бьё королю-де челом, низко кланялась.
– Да ты, осударь король-де Бахмет турецкий!
Разорил ты нашу стару Казань-город подлесную,
Да ты князей наших, бояр всех повырубил,
Ты княгинь наших, боярыней тех живых в полон побрал,
Ты брал полону народу многи тысячи,
Ты завёл в свою землю турецкую,
Я молодая жонка Авдотья Рязаночка,
Я осталасе в Казани единешенька.
Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила,
Не возможно ли будет отпустить мне народу сколько-нибудь пленного.
Хошь бы свово-то роду-племени? –
Говорит король Бахмет турецкие:
– Молодая ты жонка Авдотья Рязаночка!
Как я розорил вашу стару Казань подлесную,
Да я князей-бояр я всех повырубил,
Я княгинь-боярыней да тех живых в полон побрал,
Да я брал полону народу многи тысячи,
Я завёл в свою землю турецкую,
Становил на дорогу три заставы великие:
Первую заставу великую –
Реки, озёра глубокие;
Вторую заставу великую –
Чистые поля широкие,
Становил лютых воров-разбойников,
Да третью заставу великую –
Темны леса-ты дремучие,
Напустил я лютых зверей.
Да скажи ты мне, жонка Авдотья Рязаночка,
Как ты эти заставы прошла й проехала? –
Ответ держит жонка Авдотья Рязаночка:

Я эты заставы великие
Прошла не путём, не дорогою.
Как я реки, озёра глубокие
Те я пловом плыла,
А чистые поля те широкие,
Воров-то разбойников,
Тех-то я ополдён прошла,
Ополден воры-разбойники,
Они опочив держа.
Темные леса те лютых зверей,
Тех-де я в полночь прошла,
Ополночь звери лютые,
Те опочив держа.-
Да те речи королю полюбилисе,
Говорит славный король Бахмет турецкие:
– Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!
Да умела с королем ричь говорить,
Да умей попросить у короля полону-де головушки,
Да которой головушки боле век не нажить будё.–
Да говорит молодая жёнка Авдотья Рязаночка:
– А й ты, славный король Бахмет турецкие!
Я замуж выйду да мужа наживу,
Да у мня буде свёкор, стану звать батюшко,
Да ли буде свекровка, стану звать матушкой.
А я ведь буду у их снохою слыть,
Да поживу с мужом да я сынка рожу,
Да воспою-вскормлю, у мня и сын буде,

Да я сынка женю да й сноху возьму,
Да буду ли я и свекровкой слыть.
Да еще же я поживу с мужом,
Да й себе дочь рожу.
Да воспою-вскормлю, у мня и дочь буде,
Да стане меня звати матушкой.
Да дочку я замуж отдам,
Да й у меня и зять буде,
И буду я тёщой слыть.
А не нажить-то мне той буде головушки,
Да милого-то братца любимого.
И не видать-то мне братца буде век и по веку.-
Да те ли речи королю прилюбилисе,
Говорил-де он жонке таково слово: –
Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!
Ты умела просить у короля полону ли головушки,
Да которой-то не нажить и век буде.
Когда я розорял вашу стару Казань-город подлесные,
Я князей-бояр-де всех повырубил,
А княгинь-боярыней я тех живых в полон побрал,
Брал полону народу многи тысячи,
Да убили у мня милого братца любимого,
И славного пашу турецкого,
Да й не нажить мне братца буде век и по веку.
Да ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка,
Ты бери-тко народ свой полонёные,
Да уведи их в Казань до единого.
Да за твои-ты слова за учливые,
Да ты бери себе золотой казны
Да в моей-то земли во турецкие,
Да ли только бери тебе, сколько надобно.-
Туто жёнка Авдотья Рязаночка
Брала себе народ полонёные,
Да й взяла она золотой казны
Да из той земли из турецкие,
Да колько ей-то было надобно.
Да привела-де народ полонёные,
Да во ту ли Казань во опустелую,
Да она построила Казань-город наново,
Да с той поры Казань стала славная,
Да с той поры стала Казань-де богатая,
Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось,
Да й тем дело кончилось.

Героизм маленькой беззащитной женщины, пришедшей в Орду, прославившуюся кровавыми набегами, разорениями и жестокостью, заставил царя татарского проникнуться уважением к ней, а мудрость ее покорила грозу русских земель.

Эта былина замечательна тем, что не мужчина-воин, а женщина-труженица "выиграла битву" с Ордой. Она встала на защиту своих родных, и благодаря ее мужеству и уму "пошла Рязань из полону".

PS: Знаменитая историческая баллада «Авдотья Рязаночка» составителем относится не к 1237 г. (разорение Рязани Батыем), а вслед за недавней статьей А. О. Амелькина - к событиям 1505 г. в Казани, когда вассал Ивана III, впервые покорившего в 1487 г. Казань, хан Мухаммед-Эмин неожиданно заточил русского посла, убил многих русских людей, живших в этом городе и даже нарушил русские границы, осадив Нижний Новгород. С. Н. Азбелев указывает, что в исторической балладе действие происходит в Казани и лишь прозвище героини связывает ее с Рязанью. Эта деталь и позволяет исследователю присоединиться к точке зрения А. О. Амелькина. Тем не менее, если гипотезу исследователя о приурочении песен об Иване Васильевиче Грозном к XV столетию мы принимаем с интересом, то данная передатировка песни об Авдотье Рязночке нам кажется неубедительной. Обратим внимание на то, что в немногих сохранившихся вариантах этой песни (академическое издание дает три текста песни) город, откуда родом героиня, устойчиво называется «старая Казань». Это явный отголосок письменной формулы «Старая Рязань» (современная Рязань стоит в нескольких десятках километров от города, разоренного Батыем); эпитет «старая» по отношению к Казани в письменности не зарегистрирован. Устойчивое же прозвище героини Рязаночка не оставляет, на наш вгляд, сомнений в том, что содержание данной баллады надо связывать с историческими событиями именно русского города Рязани, а не татарской Казани.

38 Художественное своеобразие жанры баллады.

Народные баллады – это лиро-эпические песни о трагических событиях в семейно-бытовой жизни. В центре баллад – всегда человек с его нравственными проблемами, чувствами, переживаниями. Герой баллад отличается от героев-богатырей, совершающих подвиг, от сказочных персонажей. Это безымянный человек, переживающий, страдающий и иногда погибающий в тяжелых жизненных обстоятельствах. Если в былинах присутствуют героические начала, в сказках оптимистические, то в балладах выражен трагический пафос .

"Баллада ставит в центр внимания индивидуальную человеческую судьбу. События общенародного значения, этические, социальные, философские проблемы получают отражение в балладах в виде конкретных судеб отдельных лиц и частносемейных человеческих отношений". Русские баллады изображают эпоху средневековья, расцвет жанра приходится на XIV–XVII века . Сюжеты баллад разнообразны, но большее распространение получили баллады на семейно-бытовые темы. В этих балладах главными героями, как и в сказках, являются "добрый молодец" и "красна девица". Часто в них рассказывается о несчастной любви и трагических событиях.

Существуют две точки зрения на происхождение балладных песен . Одни исследователи (А.Н. Веселовский, Н.П. Андреев) считали, что баллады возникли в "доисторические" времена . В качестве доказательства ссылались на то, что в балладных песнях сохранились древнейшие мотивы кровосмешения, каннибализма, перевоза через реку как сивмолики перехода из одного жизненного состояния в другое, обращение человека в растение и животное и пр. Другие (например, В.М. Жирмунский) утверждали, что баллады возникли в средневековье . Вторая точка зрения по отношению к русским балладным песням представляется более приемлемой. Содержание балладных песен говорит само за себя. Что же касается древнейших мотивов, то они свидетельствуют о связи средневекового песенного фольклора с предшествующими идейно-историческими традициями.

Поэтика. Баллады относятся к эпическому роду поэзии. Рассказ в них ведется от третьего лица, как бы со стороны, от повествователя. Главный признак эпичности баллады - наличие в них сюжета, но сюжет предстает не таким, как в других жанрах: в балладах, как правило, в пределах образного изображения представлены только кульминация и развязка; об остальном говорится только в общем виде. В балладе речь всегда идет о событии, которое само по себе является продолжением предыдущих, но о них можно только догадываться. Это делает балладную историю таинственной и вместе с тем способствует тому, что в ней выделяется самое необходимое для реализации замысла. Баллада избегает многоэпизодности. У баллад давно замечен сюжетный динамизм. В них част прием неожиданного развития действия.

Стих. Стих баллады тесно соединен с мелодическим строем пения, а мелодии включают в себя свойства торжественного песнопения, присущего эпосу, и пронзительную тональность. Интонации несчастья и горя от такого сочетания величавую печаль. Стих баллады более подвижный, чем у былины, он ближе стиху исторических песен и отличается от него только сильными эмоциональными импульсами как следствием резкого эмоционально-интонационного движения. Особенно выразительным становится стих в наиболее драматических моментах пения. В этих случаях он берет свойства от горького плача. В жанре, возникшем на стадии перехода от "классического" былинного эпоса к новому, заметен переход архаических песенных форм к новым, в которых уже есть лирические качества.

Между миром, воссоздаваемым в балладе, и его творцом (а, следовательно, и читателем) возникает пространственно-временная дистанция . Балладное пространство, подчеркнуто "нездешнее", принципиально отличное от от повседневной реальности, не просто удалено от воспринимающего индивида. Оно качественно обозначено как принадлежащее к другой эстетической и этической системе, связанной с фольклорными представлениями, о чем писал В.Г. Белинский, указывая на "фантастическое и народное предание", лежащее в основе балладного сюжета. Замкнутое пространство(!)

Балладный лиризм есть результат воздействия на субъекта некоего эпического события, реакция души, переживающий свое открытие балладного мира.

Немотивированность зла (игнорирование необходимости мотивирования). Над жизнью балладных героев, их чувствами "тяготеет трагическая судьба" (В.М. Жирмунский). Вот почему герой баллады часто как будто бы даже добровольно идет на гибель, безропотно принимает смерть.

Специфика конфликта: за характерно балладными ситуациями семейно-бытовой драмы, социального неравенства, плена-несвободы и т.д. действительно обусловленными конкретными обстоятельствами эпохи средневековья, проступает высший и вечный план, к которому тяготеет народная баллада, стремящаяся свести разнообразные конфликты и коллизии к самым общим, родовым, неизменным противостояниям: любовь-ненависть, добро-зло, жизнь-смерть. Главный конфликт в балладе Человек и Рок, Судьба, Человек перед судом Высших сил. Конфликт всегда трагический и необъясним.

Функция баллады: потребность освоить трагическую сферу бытия. Балладный жанр отвечал потребности личности испытать чувства и состояния, которых она была лишена в обыденной реальности.

Как жанр баллада старинной формации осталась неповторимым явлением в истории фольклора, а многие свойства жанра повлияли на сложение песенных жанров более близкого к нам времени.

Дополнение

Русские народные баллады - произведения богатого жизненного содержания, высокого художественного совершенства, замечательного искусства слова. Это проявляется прежде всего в мастерстве сюжета: с одной стороны, в отборе ситуаций большой эмоциональной силы, а с другой -в точной характеристике персонажей в их поступках. В балладах в кратком изложении эпизода, ограниченного по времени и месту действия, умело раскрывается трагизм положения безвинно гибнущего человека, обычно женщины. Трагическое в балладе -как правило, ужасное. Это нередко преступление, злодеяние, совершенное по отношению к лицу близкому или родному, что создает особо острое напряжение. Со страшной жестокостью расправляется с женой князь Роман; сестра узнает кровавые рубашки своего брата, погубленного ее" мужем-разбойником. Значительную роль в ходе действия выполняет неожиданное, например, узнавание сестрой рубашек брата, невольное отравление матерью сына. Эпизод, служащий сюжетным центром баллады, не имеет экспозиции, но иногда получает краткую мотивировку в доносе или клевете, которые затем движут поступками персонажей. С мотивировкой порой соединяется загадочность, которая возникает в результате предсказания (вещий сон, примета) или предугадывания событий. Трагическое в сюжетах баллад проявляется не только в поступках персонажей (убийство, истязание), но и в особенностях их душевных состояний. Трагическая участь человека в условиях феодального общества, страдания и смерть жертв деспотизма, а также трагическая ошибка, обман, клевета, которые" приводят к гибели людей. Трагическое состоит в позднем раскаянии матери или мужа, погубивших, безвинных сына или жену, в позднем узнавании братом обесчещенной сестры. Баллада отличается от других фольклорных жанров глубиной психологического изображения, умением раскрыть сложные и напряженные переживания, в том числе душевное состояние убийцы, его раскаяние и угрызения совести. Персонажам баллад свойственны сильные страсти и желания. Авдотья Рязаночка идет в стан к врагам, чтобы освободить пленников; девушка бежит из плена: свобода ей дороже жизни; не имея возможности уйти от преследователей, она бросается в реку; отстаивая право на любовь, девушка предпочитает погибнуть, но не быть насильно выданной замуж. В безрассудном гневе муж может погубить любимую жену. Персонажами владеют такие чувства, как ужас, отчаяние, тяжкое страдание, непереносимое горе. Их переживания чаще всего выражаются в действии, в поступках. В балладе «Молодец и королевна» выразительно передан сначала гнев короля на молодца, на слуг, причем изменение душевного состояния короля своеобразно мотивировано. Чувства передаются в их внешнем выражении. В балладе «Князь Роман жену терял» дочь узнает о гибели матери: Как билася княжна об сыру землю, Она плакала громким голосом. И далее: Она била руки о дубовый стол. Переживания выражаются и в речи персонажей, в монологах и диалогах. Это нередко имеет своеобразную форму. Любящая Василия Софья стоит на клиросе в церкви. Хотела-сказать: «Господи прости меня», Между тем она сказала: «Васильюшко, Василий-дружочек, потронься ко мне, Потронься, подвинься, Обоймемся да и поцелуемся». Произведения балладного типа более реалистичны, нежели другие стихотворные жанры, так как в последних нет ни столь обстоятельной психологической разработки образов, ни стольких возможностей для показа бытовых деталей. Реалистичность баллад состоит в жизненности конфликтов, в бытовой типизации персонажей, в правдоподобии событий и их мотивировки, в бытовых подробностях, в объективности повествования, в отсутствии фантастического вымысла. Последний присутствует лишь иногда в развязках событий и используется для морального осуждения злодеев. Таков мотив переплетающихся деревьев на могиле погубленных, что служит символом верной любви. Мотив превращения девушки в дерево также стоит обычно в развязке событий. Своеобразие баллады проявляется прежде всего в ее отличии от других жанров. Баллада - стихотворный жанр, но ее стих, хотя иногда и близок былинному, отличается тем, что он короче, обычно двухударный, в то время как былинный стих, как правило, трехударный. Сходство с былинным стихом проявляется в наличии паузы примерно в середине строки. Ездил//Митрий Васильевич Во чистом поле, // на добром коне, Сидела // Домна Александровна В новой горенке, // под косявчатым оконечком, Под хрустальным // под стеколышком. Думала она, // удумливала, Хулила его, // охуливала. В былинах, а часто в исторических песнях положительный герой торжествует, в балладах же он гибнет, а злодей не получает прямого наказания, хотя иногда горюет и раскаивается. Герои в балладах -не богатыри, не исторические деятели, а обычно простые люди; если это князья, то они выведены в своих личных, семейных отношениях, а не в государственной деятельности. Эпичностью, повествовательностью, сюжетностью баллады близки к былинам и историческим песням, но сюжеты их менее развернуты и сводятся обычно к одному эпизоду. Они более обстоятельно раскрывают отношения персонажей, нежели сюжетная ситуация в лирических песнях. Баллады отличаются от них отсутствием лиризма, который проявляется лишь в поздних произведениях и свидетельствует о разрушении жанра. Вместе с тем баллады взаимодействуют с другими жанрами. В них встречаются былинные формулы, эпитеты: Они крест ведут по-писаному, Поклон ведут по-ученому В ранних балладах нередки эпитеты: добрый конь, почестей пир, столы дубовые, булатный меч. Но строй баллады иной, чем строй былины. Есть в балладах сказочные мотивы: предсказания, превращения. В балладе «Князь и старицы» княгиню оживляют живой водой; в варианте баллады «Оклеветанная жена» змея, которую хотел зарубить молодец, в благодарность за спасение обещает помочь ему, но ее слова оказываются клеветой. В отличие от былин и исторических песен, смысл которых состоит в патриотических и исторических идеях, смысл баллад - в выражении моральных оценок поведения персонажей, в глубоком гуманизме, в защите свободного проявления чувств и стремлений личности.

Ученые отмечают сложность классификации жанра народной баллады, поскольку он не обладает четкой формой исполнения, не имеет устойчивого бытового применения (исполняются баллады преимущественно от случая к случаю, иногда - в известные праздники), а «ритмическое строение баллады открывает простор для самых своеобразных музыкальных возможностей»19 . По всей видимости, баллада определяется собственной жанровой спецификой, и исследователи устанавливают общие признаки балладного жанра. Баллада имеет установку на изображение мира частных людей, «мира человеческих страстей, трактуемых трагически»20 . «Мир баллады - это мир лиц и семей, разрозненных, распадающихся во враждебном или безразличном окружении»21 . Основное внимание баллада уделяет раскрытию конфликта. «Столетиями шел отбор типичных конфликтных ситуаций и отливался в балладной форме»22 . В балладах присутствуют «острые, непримиримые конфликты,противопоставляются добро и зло, правда и неправда, любовь и ненависть, положительные персонажи и отрицательные, причем основное место отводится отрицательному персонажу. В отличие от сказок в балладах побеждает не добро, а зло, хотя отрицательные персонажи терпят моральное поражение: они осуждаются и нередко раскаиваются в своих поступках, но не потому, что осознали их недопустимость, а потому, что одновременно с теми, кого они хотели погубить, гибнут и любимые ими люди»23 . Конфликт раскрывается драматически, и, надо отметить, драматизм буквально пронизывает весь балладный жанр. «Художественная специфика баллады определяется ее драматизмом. Потребностям драматической выразительности подчинены и композиция, и способ изображения человека, и сам принцип типизации жизненных явлений. Характернейшие особенности композиции баллады: однокофликтность и сжатость, прерывистость изложения, обилие диалогов, повторения с нарастанием драматизма... Действие баллады сведено к одному конфликту, к одному центральному эпизоду, а все события, предваряющие 94 конфликт, или излагаются предельно коротко.. или совсем отсутствуют...» Образы балладных персонажей также раскрываются по драматическому принципу: через речь и действия. Именно установка на действие, на раскрытие личной позиции в конфликтных отношениях определяет тип героя баллады. «Создателям и слушателям баллад интересны не личности. Их прежде всего волнуют отношения персонажей между собой, перенесенные, эпически копирующие мир кровнородственных и семейных отношений» . Действия героев баллад обладают универсальным значением: они определяют всю сюжетную основу баллады и имеют драматически напряженный характер, подготавливающий почву для трагической развязки. «События передаются в балладе в их самых напряженных, самых действенных моментах, в ней нет ничего, что не относилось бы к действию» . «Действие в балладе, как правило, развивается стремительно, скачками, от одной вершинной сцены к другой, без связующих пояснений, без вводных характеристик. Речи персонажей чередуются с повествовательными строками. Число сцен и персонажей сведено к минимуму...Вся баллада нередко представляет собой как бы подготовку к развязке»

Ученые отмечают сюжетную незавершенность жанра баллады, практически любую балладу можно продолжить или развернуть в целый роман. «Загадочность или недосказанность, проистекающая из композиционных свойств баллады, присуща балладам всех народов» . Как правило, баллада имеет неожиданную и жестокую развязку. Герои совершают поступки, невозможные в обычной, повседневной жизни, и на совершение таких действий их подталкивает художественно выстроенная цепочка случайностей, приводящая обычно к трагическому финалу. «Мотивы неожиданной беды, непоправимых случайностей, ужасных совпадений обычны для баллады» . Наличие перечисленных признаков позволяет утверждать, что «баллады обладают настолько специфическим характером, что можно говорить о них как о жанре». В настоящее время можно выделить четыре теории определения жанра баллады. 1. Баллада - это эпический или эпико-драматический жанр. К сторонникам такой позиции относятся Н. Андреев, Д. Балашов, А. Кулагина, Н. Кравцов, В. Пропп, Ю. Смирнов. «Баллада - эпическая (повествовательная) песня драматического характера» . Источником эмоциональности повествования является драматическое начало, авторское присутствие в балладе не выражено, а значит лирика как родовая черта жанра отсутствует. Лирическое начало понимается как прямое выражение авторского отношения к действительности, авторского настроения. 2. Баллада - лирический вид поэзии. На данный момент развития науки такую точку зрения следует считать оставленной. Ее возникновение относится к XIX веку. Считалось, что баллада в литературной форме отражает форму народную и легко соотносится с такими лирическими жанрами, как романс и элегия. Павел Якушкин, один из известных собирателей народной поэзии, писал: «Баллада так легко переходит в элегию и, наоборот, элегия в балладу, что строго разграничить их невозможно»33 . Они различаются разве что количеством вариантов, представленных больше в балладе34 . Такая теория не выдерживает серьезной критики, гораздо ранее В.Г. Белинский писал о принадлежности баллады, возникающей в средние века, к эпическим произведениям, хотя в целом ее следует рассматривать, по мнению критика, в разделе лирической поэзии35 . 3. Баллада - лиро-эпический жанр. Такую точку зрения разделяют А. Веселовский, М. Гаспаров, О. Тумилевич, Н. Елина, П. Линтур, Л. Аринштейн, В. Ерофеев, Г. Каландадзе, А. Козин. До недавнего времени эта теория считалась классической. Есть все основания полагать, что она возникает из предположения о лирическом складе баллады, ль распространенного в XIX веке. Ученые отмечают своеобразную лиризацию народной баллады: «Если для былин основной путь трансформации - это переход в прозу, в виде широкого набора прозаических форм... то для баллады основной путь трансформации - это переход в лирику, в виде, пожалуй, более широкого набора лиро-эпических и лирических форм»36 . Рассматривая такие лиро-эпические баллады XVIII - XIX вв., исследователи приходят к правомерному выводу о том, что ведущее начало в структуре жанра является именно лирическое. К сожалению, в определении конкретного проявления лирического начала, самого термина лиризм приводятся общие, в большинстве своем внежанровые основания. Речь идет об особом эмоциональном восприятии, лирическом вчувствовании слушателей в содержание баллад, их сочувствии к страданиям и гибели героев. Также как недостаток этой концепции следует указать на отсутствие работ, посвященных жанровой эволюции баллады: может быть, древняя форма балладных песен не является постоянной, изменяется с течением времени и не вполне соответствует современному виду баллад. 4. Баллада - эпико-лиро-драматический жанр. Такой подход к определению баллады сейчас выходит на ведущие позиции. Сторонниками такой концепции являются М. Алексеев, В. Жирмунский, Б. Путилов, А. Гугнин, Р. Райт-Ковалева, А. Микешин, В. Гусев, Е. Тудоровская. «Народная баллада - эпико-лирическая песня с ярко выраженными элементами драматическими»37 . В принципе, к такому определению русская фольклористика шла долго и самостоятельно, но можно установить связи с аналитическими работами немецких поэтов и собирателей народной поэзии XVIII - XIX вв., создавших тип романтической баллады. И.В. Гете считал, что «певец пользуется всеми тремя основными видами поэзии, ... он может начать лирически, эпически, драматически и, меняя по желанию формы, продолжать...» . В определение баллады как симбиоза трех поэтических родов И.Г. Гердер добавил еще мифологический элемент. Драматическое начало является одним из ведущих элементов, формирующих жанр баллады. Драматическое изложение событийного ряда, драматический конфликт и трагическая развязка обуславливают не лирический, а драматический тип эмоциональности балладного жанра. Если лирика в фольклоре означает субъективное отношение автора к изображаемым событиям, то драматическое начало есть отношение героев к происходящим событиям, и балладный жанр формируется в соответствии именно с таким подходом39 . Последняя группа ученых полагает, что драматическое начало является непременным жанровым признаком и имеет равную роль с эпическим и лирическим. В конкретной песне эпико-лиро-драматического типа они могут быть задействованы в разной степени, в зависимости от потребностей исторического времени и идейно-художественной установки произведения. Такая позиция, на наш взгляд, представляется наиболее перспективной и плодотворной в отношении изучения жанра народной баллады. К сожалению, приходится признать, что работ, посвященных происхождению и развитию жанра русской народной баллады, насчитывается единицы. В.М. Жирмунский в статье «Английская народная баллада» в 1916 г. предложил разделить баллады по жанровым разновидностям (эпические, лирико-драматические или лирические)40 , тем самым снимая вопрос о проблеме эволюции балладного жанра как таковой. В 1966 г. публикуется исследование «История развития жанра русской народной баллады» Д.М. Балашова, в котором автор на конкретном материале показывает тематический характер изменения баллады в XVI - XVII вв., а в XVIII веке отмечает признаки разрушения жанра в результате развития внеобрядовой лирической протяжной песни и «поглощения эпической ткани баллады лирическими элементами»41 . Н.И. Кравцов обобщил весь наличествующий опыт и предложил утвердить в учебной литературе четыре группы или цикла баллад: семейно-бытовые, любовные, исторические, социальные42 . В 1976 г. в научном труде «Славянский фольклор» ученый отметил эволюционный характер данных гупп43 . В 1988 г. Ю.И. Смирнов, анализируя восточнославянские баллады и близкие им формы, представил опыт указателя сюжетов и версий, где подверг обоснованной критике искусственность, условность разделения баллад на фантастические, исторические, социально-бытовые и т.п. «Такое искусственное деление разрывает естественные связи и типологические отношения между сюжетами, в результате чего родственные или близкие им формы оказываются разъединенными и рассматриваются изолированно»44 . Ученый уточняет правила построения эволюционной цепочки45 применительно к балладному материалу, выделяя пять производных жанра (от протяжной или «проголосной» песни, предназначенной для хорового исполнения, до литературных балладных песен, бытующих в народе)46 . В целом, складывается общая картина эволюции жанра народной баллады от эпической формы к лирической. В данной работе решаются частные, и практические вопросы о путях и причинах модификации жанровых элементов баллады, устанавливаются связи между разрозненными сюжетами и определяется жанровая специфика конкретных текстов. В нашей работе мы пользуемся методом реконструкции текстов, основы которого были заложены в трудах историко-типологической школы В.Я. Проппа и Б.Н. Путилова. Применительно к балладному жанру он имеет свою специфику и реализуется в следующих аспектах. Предполагается, что балладный жанр организуется в определенные циклы, которые способствуют максимальному раскрытию всех жанровых особенностей баллады. Циклизация балладного жанра представляет прежде всего сюжетно-вариативную реализацию одного конфликта. В балладной циклизации основополагающим будет являться драматический элемент, который на практике заключается в создании а) вариантов драматической ситуации (ранние циклы), затем развязки конфликта; б) версий драматической ситуации, конфликта. Вариантом балладного цикла называется такая песня, которая повторяет заданную модель конфликта, но имеет целью максимально полное сюжетное его раскрытие. Версией является качественное изменение текста, создание нового конфликта на основе развитого цикла или отдельной древней баллады («Омельфа Тимофеевна выручает родных» и «Авдотья-рязаночка», «Татарский полон» и цикл о девушках-полонянках). Циклы изучаются в их непосредственном взаимодействии, внутренних эволюционных связях, также прослеживается, как с течением времени изменяются сами принципы народной циклизации. Изучение состава цикла предполагает жанровый анализ сюжетно-вариативного ряда песен. Особое внимание уделяется изучению основных составляющих жанровой специфики баллады. Анализируются вид циклизации и формульности, тип героя и уровень конфликта, характер народной / авторской оценки и диалогической / монологической речи персонажей, использование фольклорной и внутрижанровой традиции, тип условности и отражение эстетики художественного / прямого случая, устанавливается роль формальной сюжетной логики, категории чудесного и символического. Исследуются особенности поэтического языка и художественных приемов стилистики баллад. Особо отмечается воздействие на конкретные сюжеты традиции смежных балладных форм и обрядовых, эпических, лирических, исторических песен, а также духовных стихов. Все результаты аналитической работы приводятся в соответствие с требованиями исторического времени, так определяется приблизительное время востребованности балладных циклов. В конечном итоге устанавливаются типологические черты балладного жанра на каждом историческом этапе. Выявляются характер и особенности жанровых изменений баллады в ее родовом и художественном аспектах, общие принципы ее эволюции. Балладные циклы рассматриваются в их непосредственной связи и получают в той или иной степени точное датирование. В результате проведенного анализа балладного материала в русском регионе устанавливается, что баллада - это гибкая, подвижная единица эпико-лиро-драматического характера, имеющая определенные устойчивые типологические черты на каждом историческом этапе своего развития с конца XIII - начала XIV вв. по XVIII - XIX вв. Первоначально лирика привлекается в виде традиции и не имеет значимой роли в жанровой структуре баллады. Постепенно лирическое начало изменяет жанровый облик баллады, что в конечном итоге приводит к лиризации жанра или трансформации его в литературные аналоги. Балладное мировидение как бы подготавливает почву и способствует возникновению личного и исторического художественного сознания, обусловившего развитие форм внеобрядовой лирической и исторической поэзии. Впоследствии балладный жанр не может в полной мере отобразить конфликты новой эпохи. Конкурируя с историческими и лирическими песнями в XVI - XVII вв., усиливая роль лирического элемента в своей жанровой структуре, баллада постепенно как бы растворяется в лирической стихии, которая больше соответствует отражению всей глубины и противоречивости наступившей эпохи. В лучшем случае, от подлинной баллады остается внешняя форма, своего рода балладный стиль изложения или балладная сюжетность (тип мещанских баллад). Подлинный жанр народной баллады консервируется в XIX - XX вв. Сохраняются наиболее известные, актуальные для той или иной местности балладные сюжеты. Им придается лирическая форма, они лирически обрабатываются, но определенные устойчивые типологические черты остаются без изменений (ср. раньше начавшийся подобный процесс в эпическом творчестве). Такие балладные песни постепенно исчезают по мере роста грамотности населения, распространения книг и исчезновения самих балладных сказителей и исполнителей.

Русские народные баллады - произведения богатого жизненного содержания, высокого художественного совершенства, замечательного искусства слова.

Это проявляется прежде всего в мастерстве сюжета: с одной стороны, в отборе ситуаций большой эмоциональной силы, а с другой -в точной характеристике персонажей в их поступках. В балладах в кратком изложении эпизода, ограниченного по времени и месту действия, умело раскрывается трагизм положения безвинно гибнущего человека, обычно женщины.
Трагическое в балладе -как правило, ужасное. Это нередко преступление, злодеяние, совершенное по отношению к лицу близкому или родному, что создает особо острое напряжение. Со страшной жестокостью расправляется с женой князь Роман; сестра узнает кровавые рубашки своего брата, погубленного ее" мужем-разбойником.

Значительную роль в ходе действия выполняет неожиданное, например, узнавание сестрой рубашек брата, невольное отравление матерью сына.

Эпизод, служащий сюжетным центром баллады, не имеет экспозиции, но иногда получает краткую мотивировку в доносе или клевете, которые затем движут поступками персонажей. С мотивировкой порой соединяется загадочность, которая возникает в результате предсказания (вещий сон, примета) или предугадывания событий.

Трагическое в сюжетах баллад проявляется не только в поступках персонажей (убийство, истязание), но и в особенностях их душевных состояний. Трагическая участь человека в условиях феодального общества, страдания и смерть жертв деспотизма, а также трагическая ошибка, обман, клевета, которые" приводят к гибели людей. Трагическое состоит в позднем раскаянии матери или мужа, погубивших, безвинных сына или жену, в позднем узнавании братом обесчещенной сестры.
Баллада отличается от других фольклорных жанров глубиной психологического изображения, умением раскрыть сложные и напряженные переживания, в том числе душевное состояние убийцы, его раскаяние и угрызения совести.

Персонажам баллад свойственны сильные страсти и желания. Авдотья Рязаночка идет в стан к врагам, чтобы освободить пленников; девушка бежит из плена: свобода ей дороже жизни; не имея возможности уйти от преследователей, она бросается в реку; отстаивая право на любовь, девушка предпочитает погибнуть, но не быть насильно выданной замуж. В безрассудном гневе муж может погубить любимую жену. Персонажами владеют такие чувства, как ужас, отчаяние, тяжкое страдание, непереносимое горе.

Их переживания чаще всего выражаются в действии, в поступках. В балладе «Молодец и королевна» выразительно передан сначала гнев короля на молодца, на слуг, причем изменение душевного состояния короля своеобразно мотивировано. Чувства передаются в их внешнем выражении. В балладе «Князь Роман жену терял» дочь узнает о гибели матери:
Как билася княжна об сыру землю, Она плакала громким голосом.
И далее:

Она била руки о дубовый стол.

Переживания выражаются и в речи персонажей, в монологах и диалогах. Это нередко имеет своеобразную форму. Любящая Василия Софья стоит на клиросе в церкви.

Хотела-сказать: «Господи прости меня», Между тем она сказала: «Васильюшко, Василий-дружочек, потронься ко мне, Потронься, подвинься, Обоймемся да и поцелуемся».
Произведения балладного типа более реалистичны, нежели другие стихотворные жанры, так как в последних нет ни столь обстоятельной психологической разработки образов, ни стольких возможностей для показа бытовых деталей. Реалистичность баллад состоит в жизненности конфликтов, в бытовой типизации персонажей, в правдоподобии событий и их мотивировки, в бытовых подробностях, в объективности повествования, в отсутствии фантастического вымысла. Последний присутствует лишь иногда в развязках событий и используется для морального осуждения злодеев. Таков мотив переплетающихся деревьев на могиле погубленных, что служит символом верной любви. Мотив превращения девушки в дерево также стоит обычно в развязке событий.
Своеобразие баллады проявляется прежде всего в ее отличии от других жанров. Баллада - стихотворный жанр, но ее стих, хотя иногда и близок былинному, отличается тем, что он короче, обычно двухударный, в то время как былинный стих, как правило, трехударный. Сходство с былинным стихом проявляется в наличии паузы примерно в середине строки.

Ездил // Митрий Васильевич

Во чистом поле, // на добром коне,

Сидела // Домна Александровна

В новой горенке, // под косявчатым оконечком,

Под хрустальным // под стеколышком.

Думала она, // удумливала,

Хулила его, // охуливала.

В былинах, а часто в исторических песнях положительный герой торжествует, в балладах же он гибнет, а злодей не получает прямого наказания, хотя иногда горюет и раскаивается. Герои в балладах - не богатыри, не исторические деятели, а обычно простые люди; если это князья, то они выведены в своих личных, семейных отношениях, а не в государственной деятельности.

Эпичностью, повествовательностью, сюжетностью баллады близки к былинам и историческим песням, но сюжеты их менее развернуты и сводятся обычно к одному эпизоду. Они более обстоятельно раскрывают отношения персонажей, нежели сюжетная ситуация в лирических песнях. Баллады отличаются от них отсутствием лиризма, который проявляется лишь в поздних произведениях и свидетельствует о разрушении жанра.

Вместе с тем баллады взаимодействуют с другими жанрами. В них встречаются былинные формулы, эпитеты:

Они крест ведут по-писаному, Поклон ведут по-ученому

В ранних балладах нередки эпитеты: добрый конь, почестей пир, столы дубовые, булатный меч. Но строй баллады иной, чем строй былины.

Есть в балладах сказочные мотивы: предсказания, превращения. В балладе «Князь и старицы» княгиню оживляют живой водой; в варианте баллады «Оклеветанная жена» змея, которую хотел зарубить молодец, в благодарность за спасение обещает помочь ему, но ее слова оказываются клеветой.

В отличие от былин и исторических песен, смысл которых состоит в патриотических и исторических идеях, смысл баллад - в выражении моральных оценок поведения персонажей, в глубоком гуманизме, в защите свободного проявления чувств и стремлений личности.

Вопрос 24. Отличие необрядовых лирических песен от лирических обрядовых. Проблема классификации необрядовой лирики.

Лирическая песня возникла давно. Фольклористы пришли к мнению, что окончательно жанр лирической песни сформировался к XVI–XYII вв. Лирические песни делятся на обрядовые (более древние) и необрядовые. Обрядовая песня связана с определенным обрядом, а необрядовая – с бытом, досугом крестьян.

Трудно представить, что до XVI в. лирической песни не существовало. Ведь необходим был выход душевным эмоциям: вспомните плач Ярославны из “Слова о полку Игореве”. Но тексты лирических песен, подобные записанным в XVIII–XIX вв., из древности не дошли, возможно, это были какие-то припевки, отдельные куплеты, входившие в синкретичные образования.

В древности, когда личность еще не выделилась из массы, ее эмоциональность выражалась коллективно: хоровые клики, возгласы радости и печали в обрядовом действе или хороводе. Они остаются устойчивыми в пору сложения песенного текста. Припевы – короткие формулы, выражающие общие схемы простейших аффектов в виде параллелизма: чувства бессознательно сопоставляются с каким-то схожим актом внешнего мира [там же: 213].

По словам Веселовского, незначащие фразы, будучи “эмбрионом” поэтического, впоследствии станут собственно песней, которая будет переходить из рода в род [там же: 160]. Истоком лирической песни, ее рождающим лоном был хор, хоровод, и черты “хоризма” остались в стиле и приемах позднейшей песни [там же: 156]. О связи индивидуальных чувств с коллективными говорит и В.Я. Пропп [Пропп 2001: 224).

По тому, в каком контексте бытовала песня, исследователи определяют особенности песенного жанра. Если в хороводе – то песни называют хороводными (они делятся на круговые, ходовые, уличные [Веселовский 1989: 236)), если песни сопровождали танец – плясовыми, если песня входила в процесс игры и содержала некое сопровождение игры – игровыми, где выделялись песни наборные (призывающие присоединиться к играющим) и разборные (содержащие требование разойтись с прощальным поцелуем) [там же: 237–239).

Песни делятся на группы по признаку социальной принадлежности: крестьянские, бурлацкие, рабочие, солдатские, разбойничьи, тюремные.

Вопрос о классификации народных песен непростой по ряду причин, так как устная форма бытования и следы древнего синкретизма привели к тому, что в народной лирике образовалось много произведений промежуточного типа: лиро-эпических, лирико-драматических и лирико-хореографических. В современной фольклористике к классификации народной лирики имеются два основных подхода. Один – жанровый – делит традиционный песенный репертуар на четыре основных жанра: песни – заклинания, песни игровые, песни величальные и песни лирические. Каждый жанр имеет внутренние разновидности.

По тематическому принципу народную внеобрядовую лирику подразделяют на песни бытовые (любовные, семейные, песни о доле, шуточные), песни социального содержания (солдатские, разбойничьи, тюремные, бурлацкие, ямщицкие и др.).

Вопрос 25. Поэтика народных лирических песен (по работам А.Н. Веселовского, Б.М. Соколова, Н.П.Колпаковой, С.Г. Лазутина).

Одной из композиционных форм повтора в широком смысле этого слова является открытый А. Н. Веселовским поэтический параллелизм. Широкое применение принципа композиционного параллелизма в традиционной лирической песне обусловлено спецификой ее содержания, наличием в ней, с одной стороны, образов символических, из мира природы и, с другой - образов реальных, человеческих. В песнях, построенных по принципу параллелизма, всегда наблюдается такая закономерная последовательность: вначале дается природная, символическая картина, а затем следует картина-образ из человеческой жизни. Вместе взятые, эти две картины представляют собой в идейно-эмоциональном и художественном отношениях нечто целое, но по своему значению они далеко не равноценны. Об этом А. Н. Веселовский писал: «Общая схема психологической параллели нам известна: сопоставлены два мотива, один подсказывает другой, они выясняют друг друга, причем перевес на стороне того, который наполнен человеческим содержанием».

Наиболее распространенным композиционным приемом в народной лирике является ступенчатое сужение образов. Чаще всего он употребляется во вступительно-повествовательной части песни композиционной формы «описательно-повествовательная часть плюс монолог (диалог)». Посредством этого приема создается картина, в которой образы следуют друг за другом в направлении их пространственного сужения. Подметивший этот прием Б. М. Соколов справедливо писал, что «последний, наиболее «суженный» в своем объеме образ как раз с точки зрения художественного задания песни является наиболее важным. На нем-то, собственно говоря, и фиксируется главное внимание. Можно даже сказать больше того: ступенчатое нисхождение предыдущих образов имеет своей художественной функцией выявление конечного образа, стоящего на самой узкой нижней ступени ряда, с целью фиксации на нем наибольшего внимания».

Поэтическая символика народных песен привлекла к себе внимание уже ученых XIX века. Ее исследованием занимаются и советские фольклористы. Наибольший интерес в этой связи представляют работы Н. П. Колпаковой и Т. М. Акимовой.

Н. П. Колпакова совершенно справедливо пишет: «Два основных цикла человеческих эмоций - радость и горе с их многочисленными тематическими подразделениями - составляют основное содержание народных лирических песен». Именно поэтому она всю символику русских народных лирических песен разделяет на две группы: а) символику счастья и б) символику горя.

Одни и те же явления из жизни людей могут выражаться самыми различными символами - образами природы. В этой связи Н. П. Колпакова замечает: «Сплетни символизируются заплетающейся травой, спутанными корнями, вянущими травами, пошатнувшимся частоколом и, наконец, завываниями метели (Соболевский, IV, № 773; V, № 317, 417, 422, 634)» . Символами несчастной любви, разлуки с милым могут быть, наряду с другими явлениями природы, чистое поле (Киреевский, № 1243), синее море (Соболевский, 4, № 447), туман (Соболевский, 5, № 50) и ветер-непогодушка (Киреевский, № 1637). Иногда все эти символы могут встретиться в одной песне.

В композиции народных лирических песен иногда использовался прием цепочного построения, основанный на поэтических ассоциациях между образами. С. Г. Лазутин так объяснил сущность этого приема: "...Отдельные картины песни связываются между собой "цепочно": последний образ первой картины песни является первым образом второй картины, последний образ второй картины - первым образом третьей и т. д.

Так вся песня постепенно от одной картины при помощи ее последнего образа "цепочно" переходит к следующей, пока не дойдет до самой важной картины, выражающей основное содержание песни. Образы как бы вырастают один из другого. Каждый последующий является продолжением и конкретизацией, поэтическим развитием предшествующего ему образа".

Вопрос 26. Основные отличия традиционной христианской лирики, песен лирического происхождения и фольклорного романса.

Авдотья Рязаночка

С нашествием Батыя и разорением Рязани в 1237 году связано два выдающихся художественных образа, созданных гением народа,- Евпатия Коловрата и Авдотьи Рязаночки. Легенда об Авдотье Рязаночке, сложенная, по-видимому, в середине XIII века, сохранилась в устной песенной традиции, ее сберегла и пронесла сквозь века народная память. Одну из песен об Авдотье Рязаночке 13 августа 1871 года записал на Кенозере А.Ф. Гильфердинг от шестидесятипятилетнего крестьянина Ивана Михайловича Лядкова. Известна «Авдотья Рязаночка» и в переложении замечательного русского писателя Бориса Шергина.

По своим жанровым признакам, равно как и по содержанию, «Авдотья Рязаночка» может быть отнесена как к балладам (она сюжетна), былинам (она «сказывалась» как былина), так и к историческим песням (она исторична по своей сути, хотя конкретные исторические реалии в ней не сохранились).

Но главное ее достоинство состоит в том, что именно в этом произведении устного народного творчества создан героический образ русской женщины.

Песня начинается картиной татарского нашествия.

Славные старые король Бахмет турецкие

Воевал он на землю Российскую,

Добывал он старые Казаньгород подлесные.

Он-де стоял под городом

Со своей силой-армией

Много поры этой было, времени,

Да и разорил Казань "город подлесные,

Разорил Казань-де-город на пусто.

Он в Казани князей-бояр всех вырубил,

Да и княгинь-боярыней

Тех в живых побрал.

Полонил он народу многи тысячи,

Он повел-де в свою землю турейкую.

Здесь по крайней мере два анахронизма. Первый -- «король турецкий» и «земля турецкая», второй -- «Казань подлесная». Это поздние замены царя татарского и земли татарской и Рязани. Древняя песня была откликом на нашествие полчищ Батыя и на разорение Рязани в 1237 году. Рязань первой приняла на себя удары нашествия, подверглась страшному разгрому -- это событие было описано в книжной «Повести о разорении Рязани Батыем», где наряду с точными летописными подробностями нашли место и на-родные песни. Повесть завершалась рассказом о возрождении Рязани: князь Ингварь Ингоревич «обнови землю Рязанскую, и церкви постави, и монастыри согради, и при-шельцы утеши, и люди собра». В народной песне тот же подвиг совершает простая «молодая женка» Авдотья Рязаночка (кстати, имя «Рязаночка» говорит о местах, где происходили события). Но делает она это совсем по-другому. В песне немало сказочно-фантастического, необычайного. Вражеский царь на обратном пути ставит «заставы великие»: реки и озера глубокие, «чистые поля широкие, воров-разбойников» и «темны леса», наполненные «зверями лютыми». Авдотья Рязаночка одна осталась в городе. Она и отправляется в «землю турецкую» -- «полону просить». Ей удается почти чудесным образом преодолеть препятствия. «Она крест-от кладет по писаному, А поклоны-ты веде по-ученому,» и обращается к Бахмету:

Я осталася в Казани единешенька,

Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила,

Не возможно ли будет отпустить мне народу сколько-нибудь пленного,

Хошь бы своего-то роду-племени?

Дальнейший диалог «короля» и «молодой женки» развивается в духе старых былин. Подивился царь, что прошла Авдотья все «заставы великие», одолела все преграды да не убоялась предстать перед ним, и задал ей царь задачу:

« - Ай же ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка!

Да умела с королем ричь говорить,

Да умей попросить у короля полону-де головушки,

Да которой головушки боле век не нажить будё.»-

«Молодая женка» справляется с этой задачей, проявляя свойства сказочной или былинной «мудрой девы».

« А не нажить-то мне той буде головушки,

Да милого-то братца любимого.

И не видать-то мне братца буде век и по веку.»

Вот ключ к решению трудной задачи: всех родственников можно «нажить» -- кроме родного брата. Ответ Авдотьи не только верен, но и, оказывается, затрагивает самого Бахмета: он признается, что во время нашествия на Русь погиб его любимый брат. Удивила царя татарского мужественная женщина с земли рязанской, ее умение говорить, рассуждать, отпустил он всех мужей рязанских: « Да ты, молодая жонка Авдотья Рязаночка,

Ты бери-тко народ свой полонёные,

Да уведи их в Казань до единого.

Отпустил с условием, что будет сложена про Авдотью песня и Орда в ней добром упомянута будет. Героизм простой беззащитной женщины, пришедшей в Орду, прославившуюся кровавыми набегами, разорениями и жестокостью, заставил царя татарского проникнуться уважением к ней, а мудрость ее покорила грозу русских земель. Не мужчина-воин, а женщина-труженица "выиграла битву" с Ордой. Она встала на защиту своих родных, и благодаря ее мужеству и уму

« Да она построила Казань-город наново,

Да с той поры Казань стала славная,

Да с той поры стала Казань-де богатая,

Да тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось…»

Образ Авдотьи- Рязаночки - бессмертный образ женщины-спасительницы, готовой ради ближних преодолеть любые препятствия, пройти через любые испытания, являя полную самоотверженность и бесстрашие перед лицом опасности. Она соединяет в себе мудрость женщины и мужество, достойное воина, и воплощает представления народа о женском подвиге, о женском героизме, и о возможности победы над врагом не силой физической, но силой духа, самоотверженности и любви.

Авдотья Рязаночка

Подступал тута царь Бахмет турецкиий,

И разорял он старую Казань-город подлесную,

И полонил он народу во полон сорок тысячей,

Увел весь полон во свою землю.

Оставаласи во Казани одна женка Рязаночка,

Стосковаласи женка, сгореваласи:

У ней полонил три головушки -

Милого-то братца родимого,

Мужа венчального,

Свекра любезного.

И думает женка умом-разумом:

«Пойду я во землю турецкую

Выкупать хотя единыя головушки

На дороги хорошие на выкупы».

Царь Бахмет турецкиий,

Идучи от Казани от города,

Напустил все реки, озера глубокия,

По дорогам поставил он все разбойников,

Во темных лесах напустил лютых зверей,

Чтобы никому ни пройти, ни проехати.

Пошла женка путем да дорогою:

Мелкие-то ручейки бродом брела,

Глубокия реки плывом плыла,

Широкия озера кругом обошла,

(О полден люты звери да опочин держат).

Она так прошла да путем да и дорогою,

Пришла-де во землю турецкую

К царю Бахмы турецкому,

Понизешеньку ему поклонилася

«Ты, батюшка царь Бахмет турецкиий!

Когда ты разорял старую Казань-город подлесную

Полонил ты народа сорок тысячей,

У меня полонил три головушки -

Милого-то братца родимого,

И мужа венчального,

Свекра любезного.

И пришла я к тебе выкупати хотя единыя головушки

На дороги ли хоть на хорошие на выкупы».

Отвечал ей царь, ответ держал:

«Ты, Авдотья-женка Рязаночка!

Как ты прошла путем да и дорогою?

У меня напущены были все реки, озера глубокия,

И по дорогам были поставлены разбойники,

А во темных лесах были напущены люты звери,

Чтобы никому ни пройти да ни проехати».

Ответ держит ему Авдотья-женка Рязаночка:

«Батюшка царь Бахмет турецкий!

Я так прошла путем да и дорогою:

Мелкия-то речушки бродом брела,

А глубокия речушки плывом плыла,

Чистыя поля разбойников о полночь прошла

(О полночь разбойники опочин держат),

Темные леса лютых зверей о полден прошла

(О полден люты звери опочин держат),

Я так прошла путем да и дорогою».

Говорит ей царь Бахмет турецкий:

«Ты, Авдотья-женка Рязаночка!

Когда ты умела пройти путем да и дорогою,

Так умей-ка попросить и головушки

Из трех единыя,

А не умеешь ты попросить головушки,

Так я срублю тебе по плеч буйну голову».

Стоючись, женка пораздумалась,

Пораздумалась женка, порасплакалась:

«Уж ты, батюшка царь Бахмет турецкий!

Я в Казани-то была женка не последняя,

Не последняя я была женка, первая.

Я замуж пойду, так у меня и муж будет,

Свекра стану звать батюшком;

Приживу я себе сына любезного,

Так у меня и сын будет;

Приживу я себе дочку любезную,

Воспою-скормлю, замуж отдам,

Так у меня и зять будет.

Не видать мне буде единыя головушки -

Мне милого братца родимого,

Да не видать век да и по веку».

Сижучись-де, царь пораздумался,

Пораздумался царь, порасплакался.

«Ты, Авдотья-женка Рязаночка!

Когда я разорял вашу сторону Казань-город

подлесную,

Тогда у меня убили милого-то братца родимого.

Не видать буде век да и по веку.

За твои-то речи разумныя,

За твои-то слова за хорошия

Ты бери полону, сколько надобно,

Кто в родстве, в кумовстве, в крестном братовстве».

Начала женка ходить в земле турецкия,

Выбирати полон во свою землю.

Она выбрала весь полон земли турецкия,

Привела-де полон во свою Казань-город

подлесную,

Расселила Казань-город по-старому,

По-старому да по-прежнему.