Третий этап. Боевая часть опросной беседы На данном этапе уже происходит исследование человека на его причастность или непричастность к расследуемому событию. Здесь, как правило, задается блок проверочных вопросов. Иногда для лучшей реакции проверочный вопрос прямого

Часть 2 «Боевая Энергетика»

Часть 2 «Боевая Энергетика» Глава 1 «А почему не магия?» Введение В названии этой книги не случайно упоминается именно слово «энергетика», а не «Магия», ибо есть существенная разница между Боевой Магией (БМ) и Боевой Энергетикой (БЭ). Сейчас я попробую объяснить, в чём она

Часть 2 Боевая практика. Школа орла

Часть 2 Боевая практика. Школа орла

Часть 3 БОЕВАЯ РУБКА ИМПЕРИИ 1911 - 1920

Часть 3 БОЕВАЯ РУБКА ИМПЕРИИ 1911 - 1920 ФИШЕР и ЧЕРЧИЛЛЬ«ИХ ЖЕНЫ СТАНУТ ВДОВАМИ, ИХ ДЕТИ - БЕЗОТЦОВЩИНОЙ»ЗА ЧТО БЬЮТ НА ВОИНЕЭПИЛОГ ВЕЛИКОЙ КАРЬЕРЫ Нет хуже работы - пасти дураков. Бессмысленно храбрых - тем более. Но я их довел до родных берегов Своею посмертною

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».

Глава 760. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Боевая часть связи (БЧ-4). 15.11.1972 года.

Фотоиллюстрация из архива Юрия Васильевича Казённова (радиотелеграфист БЧ-ч БПК «Свирепый», период службы 16.11.1970 – ноябрь 1973):

Ранняя весна 1972 года. Экскурсия личного состава БЧ-1 и БЧ-4 в Калининград, в разрушенный Кафедральный собор к могиле Э. Канта.

Верхний ряд слева-направо: Александр Суворов – рулевой БЧ-1, Юрий Казённов – радиотелеграфист БЧ-4, Иван Крючков – сигнальщик БЧ-4, Борис Аносов – радиотелеграфист БЧ-4; нижний ряд слева-направо: Николай Сурусов – радиотелеграфист БЧ-4, Александр Турко (Владимир Тимошенко?) – к/о сигнальщиков БЧ-4, лейтенант Андрей Степанович Дробот – командир БЧ-4, Александр Червяков – радиотелеграфист БЧ-4, Александр Прибылов – механик ТФ ЗАС, Григорий Булат – ст. матрос, к/о электриков штурманских БЧ-1, Виктор Петченко – радиотелеграфист БЧ-4, Алевтин Клыков – радиотелеграфист БЧ-4.

В предыдущем:

Практически со всеми мичманами БЧ-3 автор был знаком, общался по службе и по темам политзанятий, но дружеское общение сложилась только с некоторыми из мичманов-румын – Анатолием Дворским (формально сменил меня на должности комсорга корабля), Владимиром Сечко и Михаилом Любонько, с которым нам довелось вновь организовать «крещение» БПК «Свирепый»…

Однако в силу естественной связи сигнальщиков-наблюдателей с рулевыми-штурманцами (БЧ-1) и в связи с тем мы «квартировали» в одном кубрике со связистами, автор, конечно, больше дружил с матросами и старшинами боевой части связи (БЧ-4).

Боевая часть связи (БЧ-4) – это «организационное подразделение экипажа корабля, в ведении которого сосредоточены технические средства связи, предназначенные для обеспечения бесперебойной передачи и поступления информации». Ранее БЧ-4 имела иное название – «боевая часть наблюдения и связи».

Боевая часть связи (БЧ-4) предназначена для обеспечения корабля бесперебойной внешней связью с командованием, взаимодействующими кораблями и частями, для приёма оповещения и передачи донесений, а также организация помех работе средств связи противника. Личный состав БЧ-4 (радиотелеграфисты, сигнальщики, радиомастера и др.) обслуживает средства радио- и радиорелейной связи, проводной, зрительной и иной связи.

Лучше всех, профессионально и досконально точно о боевой части связи БПК «Свирепый» поведал в книге «Свирепый» на страже Отечества» её первый командир, капитан 2 ранга в запасе Андрей Степанович Дробот (период службы на БПК «Свирепый» - февраль 1972 – август 1977).

БПК «Свирепый», как и все корабли проекта 1135 типа «Буревестник», был оснащён самыми современными средствами связи, среди которых были:
четыре радиопередатчика – КВ диапазона Р-652 «Щука», Р-654 «Окунь» - 2 и СВ диапазона Р-653 «Шквал»;
девять радиоприёмников – КВ диапазона Р-678 «Брусника» - 5, Р-675 «Оникс» - 1, всеволновые – Р-677 «Вихрь» - 1 и «Волна-К» - 1;
радиостанции: УКВ диапазона – Р-619 «Графит» - 4, Р-105 – 2, Р-770 «Тритон» - 1, дециметрового диапазона Р-618 – 1;
радиостанция сигнальщика Р-622 «Кит»;
станция звукоподводной связи МГ-26;
спецаппаратура связи – 9 единиц (СЛХ-2, БП-2, ТФ-4, СБД-1);
аппаратура сверхбыстродействующей связи (СБД) – 2 единицы (Р-062 «Быстрота», Р-758 «Акула»); аппаратура факсимильной связи «Ладога» - 1;
коммутатор средств связи релейного типа «Дистанция»;
громкоговорящая корабельная связь «Лиственница»;
два прожектора зрительной (световой) связи ПМС-45, светосигнальные приборы – МСНП-125 и МСНП-250 (общее количество 4 шт);
сигнальные и клотиковые огни, комплект сигнальных флагов, сигнальные флажки, фонари и сигнальные ракеты.

Для наблюдения за надводной и воздушной обстановкой на БПК «Свирепый» имелись комплекты морских биноклей, а также два бинокулярных перископических визира ВБП-451М, установленных в ходовой рубке корабля слева и справа по борту.

Эти визиры имели сложное насыщенное светофильтрами, приспособлениями и механизмами устройство, позволяющее наблюдать за обстановкой в любое время суток. Я использовал наши визиры ВБП-451М, чтобы через их окуляры фотографировать корабли «вероятного противника» и однажды мне повезло сфотографировать натовский эсминец, вышедший на учения в прибрежные воды Северного моря, который в нарушение международных договоров СССР и НАТО по Балтийскому морю имел противокорабельное ракетное вооружение…

БПК «Свирепый» имел 5 боевых постов радиосвязи: приёмный радиоцентр, передающий радиоцентр, пост буквопечатающей телеграфной засекреченной связи, пост телефонной засекреченной связи и трансляционную радиорубку. Кроме этого корабль дооборудовали постом слуховой засекреченной связи и постом радиорелейной связи.

Один из боевых постов радиосвязи БЧ-4 БПК «Свирепый» находился рядом со штурманской рубкой в помещении ГКП (главного командного пункта) и я часто общался с радистами, которые несли здесь вахту, слушали и записывали данные о погоде, сообщения, просто слушали музыку в минуты затишья. Иногда украдкой мы слушали «вражеские голоса» радио «Свобода» и «Голос Америки», чтобы узнать альтернативные новости…

Однажды летом 1973 года (после прихода нового пополнения) наш вездесущий замполит, капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин, обнаружил на столе в радиоцентре забытый кем-то толстый многостраничный блокнот, в котором мелким бисерным и аккуратным почерком были записаны радиочастоты всех «вражеских» радиостанций, вещавших новости и пропаганду против СССР…

Скандал и «разборки», следствие и «шмон» на корабле из-за этого «шпионского блокнота» были грандиозными. Дмитрий Васильевич Бородавкин очень гордился тем, что сумел «вскрыть вражескую антисоветскую деятельность на боевом корабле». Возможно, поэтому перед первой БС (боевой службой) с корабля был списан замечательный, красивый и сильный матрос немецкого происхождения с необычной фамилией Рис…

Да, связь на боевом корабле всегда и во все времена была наиважнейшим и секретнейшим делом, потому что: «Тот, кто знает, тот побеждает», «Кто предупреждён, тот вооружён», «Потеря связи – потеря управления», «Без связи и управления нет победы», «Если знаешь, тогда побеждаешь». Вот почему на корабле и в морском боевом походе очень важно получить и передать вовремя сообщение, а также не дать врагу перехватить и расшифровать твоё сообщение, информацию…

Из всех боевых постов БЧ-4 БПК «Свирепый» мне довелось побывать только на двух – на радиоцентре в ГКП и в трансляционной радиорубке. Другим матросам, мичманам и офицерам, кроме матросов и командира БЧ-4, а также командира корабля, замполита и специалистов СПС вообще за всё время службы нельзя и невозможно было хоть мельком заглянуть на боевые посты боевой части связи (БЧ-4), и это правильно…

Корабль без связи с командными пунктами, с другими боевыми кораблями, подводными лодками и нашими самолётами в открытом море становится слепым, глухим, немым и… беспомощным. Кораблю без связи и управления остаётся только с честью выполнить своё боевое предназначение, самостоятельно обнаружить врага, вступить с ним в бой, нанести врагу возможно больший ущерб, и исчерпав свои боевые ресурсы, выжить, вернувшись к родному берегу. Так часто было во времена Великой Отечественной войны с моряками-подводниками…

Корабли проекта 1135 типа «Буревестник» были оснащены несколькими системами связи, обеспечивающими надёжную связь одновременно по нескольким радиоканалам. При этом связь была защищённой от помех и прослушивания, сверхбыстрой или нормальной (в реальном времени). Так что мы никогда ни при каких условиях окружающей среды не оставались без связи, а значит – без управления.

Правда, не всегда связь бывает понятной, потому что передача сообщений по любым видам и формам связи – это всегда игра «в непонятки» (интерпретация сообщений). Вот классические анекдоты связистов БЧ-4:

Радисты! Запросите проводку порт Торос, - запрашивает вахтенный офицер.
- Торос на связи; про водку ничего не знает, пьёт только портвейн! – докладывают радисты.

Девизы связистов: «Чем громче крикнешь, тем дальше слышно», «Избегай случайной связи», «За связь без брака!».

Что может быть из-за искажения информации при приёме-передаче сообщений по связи, хорошо иллюстрирует такой случай из боевой практики экипажа БПК «Свирепый»…

Однажды летом 1973 года при отработке курсовых задач «К-1» и «К-2» на один из боевых постов БЧ-2 ЗРК «Оса-М» поступило по телефону сообщение, из-за которого мы вовремя не сумели выполнять учебную боевую задачу. Мичман, получивший это сообщение по телефону, клялся и божился, что звонили с ГКП, но не представились, а по голосу он не узнал говорившего…

«Разборки» этого необычного случая были очень серьёзными, тщательными, долгими. Были опрошены практически все прямо или косвенно причастные или возможно (вероятно) причастные к этому телефонному внутрикорабельному сообщению, факт которого подтвердили все матросы и старшины, бывшие с тем несчастным мичманом на боевом посту.

В результате был издан приказ не только командира корабля, но и командира дивизиона ракетных кораблей, запрещающий впредь говорить по телефону или по ГКС (громкоговорящей связи) без предварительного представления собеседников, а также обязывающий записывать на многоканальный магнитофон все сообщения по внутрикорабельным средствам связи во время учебных и боевых тревог.

С тех пор каждый из матросов, старшин, мичманов и офицеров БПК «Свирепый» обязательно во время переговоров по средствам связи говорил, например, так: «Это матрос Суворов» или «Слушаю, матрос Суворов» (далее следовало какое-либо сообщение).

Запись на магнитофон переговоров по внутрикорабельным средствам связи гарантировала точность и справедливость последующих «разборок» или следствия, в случае какого-либо «ЧП». Такая система внутрикорабельных переговоров научила весь экипаж БПК «Свирепый» краткости и чёткости, точности и строгости передачи друг другу информации и сообщений, способствовала повышению воинской дисциплины, обеспечению безопасности корабля и его боевой эффективности.

Единственный человек на БПК «Свирепый», который во внутрикорабельных телефонных разговорах не представлялся, а сразу говорил, что ему нужно, - это был командир корабля, капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров. Он обычно звонил мне в «ленкаюту» и коротко говорил: «Зайди ко мне» и я всегда сердито сомневался – это командир звонит или кто-то из друзей так шутит…

Сменивший Д.В. Бородавкина на должности замполита старший лейтенант А.В. Мерзляков тоже пытался звонить мне в ленкаюту и не представляться, но я неизменно спрашивал его по телефону: «Кто звонит?» и если он не отвечал, как было положено по приказу командира корабля, то я вешал телефонную трубку. Александр Васильевич ярился, прибегал сам в «ленкаюту», орал на меня, но я показывал ему приказ и тот, скрипя зубами, вынужден был подчиниться. То, что положено Юпитеру, не положено другим «быкам»…

Я категорически был сторонником строгости в вопросах обеспечения надёжности и точности связи, потому что все беды в жизни от непонимания, от неправильного толкования сообщений, знаков, информации. Поэтому правильно, когда кораблях ВМФ связь – это закрытая для непосвящённых и не имеющих специального допуска отрасль военной службы.

Даже в самой БЧ-4 каждый матрос, старшина или мичман имеют право доступа только в свой боевой пост, к своим секретным журналам и документам. Право посещать все боевые посты боевой части связи (БЧ-4) имеют лишь командир корабля и заместитель командира корабля по политической части (и то только в определённых уставом случаях). Остальные общаются со связистами находящимися на своих боевых постах только через специальные окошки в водонепроницаемых и бронированных дверях, которые запираются специальными сложными шифро-замками.

Из-за закрытости службы и служебной деятельности моряков-связистов их часто называют «чистюлями», намекая на то, что они, как интеллигенты, ничего не делают, кроме как слушают эфир, болтают по микрофонам и как дятлы стучат своими телеграфными ключами или клавишами шифровальных пишущих машинок.

Единственные связисты БЧ-4, работа которых видна всем, - это сигнальщики, которые, наоборот, пользуются у всех уважением и признанием, потому что они реально, на виду у всех, машут флажками, «стучат» светом, сигналят сигнальными флагами и находятся не в уютных тёплых боевых постах, а снаружи, всегда на своём сигнальном мостике центральной надстройки по бортам корабля.

На самом деле БЧ-4 БПК «Свирепый» обеспечивала надёжную слуховую телефонную, телеграфную, буквопечатающую и сверхбыстродействующую связь в открытом и засекреченном режиме связь «с берегом» из любой точки Мирового океана во всех диапазонах.

Приёмный радиоцентр находился в центральной надстройке (ГКП); передающий пост связи – на главной палубе. Переносные радиостанции с автономными источниками питания обеспечивали связь с корабельного катера и шлюпки.

Средствами физической выдачи сигналов связи были коротковолновые штыревые антенны типа АР-6, АР-10, антенны УКВ и наклонная антенна «Луч», малые и большие сигнальные прожекторы, сигнальные и клотиковые огни, а также комплект сигнальных флагов и флажков.

Очень надеюсь, что мои друзья-братишки, сигнальцы и радисты, радиотелеграфисты и специалисты СПС дополнят меня и расскажут много интересного о боевой части связи, поделятся подробностями и расскажут байки о связистах и сигнальщиках-наблюдателях.

Первым командиром БЧ-4 БПК «Свирепый» был лейтенант Андрей Степанович Дробот (февраль 1972 – август 1977), автор-составитель книги «Свирепый» на страже Отечества».

Первым старшиной радиотелеграфной команды БЧ-4 был мичман Владимир Николаевич Сергеев (сентябрь 1972 – август 1977). Он ещё раз вернётся в экипаж БПК «Свирепый» в период ноябрь 1981 – февраль 1982.

Практически весь личный состав матросов и старшин БЧ-4 БПК «Свирепый» периода 1972-1974 годов был моими друзьями на службе –

Сигнальщики-наблюдатели:

КРЮЧКОВ Иван Михайлович ст. сигнальщик 19.05.71-08.05.74
ТИМОШЕНКО Владимир Григорьевич к/о сигнальщиков 19.05.71
МАХОВИК Валерий Петрович сигнальщик 06.11.71-12.11.74
СЛЮСАРЕНКО Владимир Фёдорович к/о сигнальщиков 14.11.71-12.11.74
ИСАЕНКОВ Виталий Николаевич сигнальщик 11.05.72-02.06.75
ОПАРИН Юрий Витальевич к/о сигнальщиков 13.05.72-11.06.75
ПАНЬКОВ Вячеслав Георгиевич сигнальщик 09.05.72-3.11.74
СВИРСКИЙ Игорь Павлович сигнальщик 07.05.72
ПОДКАЛНС Карлис Эрнестович сигнальщик 12.05.73-28.12.74
ЯКОВЛЕВ Сергей Евгеньевич сигнальщик 08.05.73-05.01.74

Радиотелеграфисты:

КЛЫКОВ Алевтин Викторович ст. радиотелеграфист 15.05.70
КОНЯШИН Николай Николаевич ст. радиотелеграфист 15.05.70
ПЕТЧЕНКО Виктор Григорьевич ст. радиотелеграфист 15.05.70
СКИБА Валерий Павлович к/о радиотелеграфистов 14.05.70
СУРУСОВ Николай Петрович радиотелеграфист 16.05.70
АНОСОВ Борис Алексеевич радиотелеграфист 16.11.70
КАЗЕННОВ Юрий Васильевич радиотелеграфист 16.11.70
ЧЕРВЯКОВ Александр Николаевич радиотелеграфист 19.11.70
МУСАТЕНКО Алексей Алексеевич к/о р/телеграфистов 01.11.71-12.11.74
МИХАЙЛЕНКО М.И. Ст-на к-ды р/телеграф. 22.02.72 - осень-72
БАВИН Александр Викторович радиотелеграфист 13.05.72-05.05.75
БИГУН Александр Васильевич радиотелеграфист 06.05.72-02.06.75
ДОЛГИН Виктор Георгиевич радиотелеграфист 09.05.72-9.02.74
ДОЧКИН Владимир Яковлевич ст. р/телеграфист 10.05.72-06.05.75
НОСОВ Виктор Иванович радиотелеграфист 05.11.72-13.11.75
ПЛАТОНОВ Вячеслав Владимирович радиотелеграфист 14.11.72-10.11.75
ПРОХОРОВ Евгений Геннадьевич радиотелеграфист 13.11.72-03.11.75
СМИРНОВ Владимир Николаевич к/о радиотелеграфистов 08.11.72-03.11.75
БАРДА Сергей Сергеевич Радиотелеграфист 12.05.73-12.05.76
КОЧЕТОВ Виталий Васильевич ст. радиотелеграфист 04.05.73-12.05.76
ОСИПОВ Виктор Владимирович к/о радиотелеграфистов 04.05.73-03.05.76
ПРОКАЕВ Владимир Михайлович радиотелеграфист 08.05.73-12.11.75

Радиомеханики:

БРУСОВ Валерий Павлович ст. радиомеханик 04.05.70
МАЛЬЧЕНКОВ Николай Иванович ст. радиомеханик 09.11.70
АРЕСТОВ Анатолий Николаевич радиомеханик 15.05.71-23.03.74
ПУДОВКИН Виктор Геннадьевич радиомеханик 05.11.71-11.07.74
СОЛОВЬЯНОВ Василий Андреевич радиомеханик 05.05.72-15.02.74
ШАЙХРАЗИВ Фаворис Латфрохманович радиомеханик 09.05.72
ЩЕРБАК Юрий Васильевич к/о радиомехаников 10.05.72-28.12.74

Специалисты ЗАС:

МОРОЗОВ Николай Николаевич к/о механиков БП ЗАС 19.11.70
ПАРИНОВ Александр Васильевич ст. механик ТФ ЗАС 16.11.70
ПРИБЫЛОВ Александр Иванович к/о механиков ТФ ЗАС 14.11.70
ДОНИЧ Иван Саввович к/о механиков БП ЗАС 13.05.71-08.05.74
ИСОДА Альгердас Иозо к/о механиков ТФ ЗАС 14.05.71-03.05.74
МИХАЛКЕВИЧ Виктор Георгиевич к/о мех. ТФ ЗАС 14.05.72-10.06.75
ШИБАНОВ Владимир Александрович к/о мех. БП ЗАС 12.05.72-10.06.75
ЮСОВ Сергей Валентинович механик БП ЗАС 10.05.72

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».

Глава 761. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Электромеханическая боевая часть (БЧ-5). 15.11.1972 года.

Фотоиллюстрация из сети открытой Интернет: ПЭЖ и коридор НАП СКР «Пылкий» пр.1135 типа «Буревестник». Точно такой же интерьер ПЭЖ и «внутренностей» хозяйства БЧ-5 был на БПК «Свирепый».

Сторожевой корабль «Пылкий» был зачислен в списки кораблей ВМФ 07.05.1975 г. и 06.05.1977 г. заложен на стапеле ССЗ им. А.А. Жданова в Ленинграде (заводской номер №715). Спущен на воду 20.08.1978 г., вступил в строй 28.12.1978 г. и 24.01.1979 г. включён в состав ДКБФ. Вскоре после межфлотского перехода из Балтийска в Севастополь перечислен в состав КЧФ.
10.10 - 14.10.1983 г. визит в Пирей (Греция);
18.07 - 23.07.1996 г. визит в Зеебрюгге (Бельгия).
С 19.02.1987 г. по 09.07.1993 г. на Прибалтийском ССЗ «Янтарь» в Калининграде модернизирован по проекту 11352 (установили новые РЛС «Фрегат», а вместо РБУ-6000 - рамы под счетверённые пакеты ПКР «Уран»), после чего корабль был возвращён в состав Балтийского флота.
26.07.1992 г. сменил Военно-морской флаг СССР на Андреевский.
В 1998 г. завоевал приз ГК ВМФ по противолодочной подготовке (в составе КПУГ).

СКР «Пылкий» командовали:
1. капитан 3 ранга Москалев Н.Г. - 1978-1981 гг.
2. капитан 3 ранга Мельников А.Н. - 1981-1983 гг.
3. капитан 3 ранга Жаринов Н.В. - 1983-1986 гг.
4. капитан 3 ранга Васько А.В. - 1986-1987 гг.
5. капитан 3 ранга Шаров Ю.М. - 1987-1995 гг.
6. капитан 3 ранга Хилько П.В. - 1995-1996 гг.
7. капитан 3 ранга Гуринов О.Г. - 1996-1999 гг.
8. капитан 2 ранга Андрющенко И.Е. - 1999-2002 гг.
9. капитан 2 ранга Богнат - 2002-2004 гг.
10. капитан 3 ранга Черепахин В.К. - 2004-2005 гг.
11. капитан 2 ранга Гусев О.В. - 2005- 2009 гг.
12. капитан 2 ранга Мальков С.А. - 2009 г. - по настоящее время.

В предыдущем:

Практически весь личный состав матросов и старшин БЧ-4 БПК «Свирепый» периода 1972-1974 годов был моими друзьями на службе.

Этого не скажешь о моряках электромеханической боевой части – БЧ-5 БПК «Свирепый», потому что эти электрики, механики, мотористы, турбинисты, машинисты и иные «маслопупы», как их традиционно называют на флоте, составляли в экипаже корабля отдельную закрытую команду (касту) со своими законами-правилами жизни и службы, своенравным нравом и норовом…

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это «организационное подразделение экипажа корабля, в ведении которого сосредоточены технические средства главной энергетической установки (ГЭУ), электроэнергетической системы, вспомогательных механизмов, а также средств борьбы за живучесть корабля».

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – самая большая по численности боевая часть корабля, состоящая из нескольких команд и отделений: турбо-моторной (ТМГ), электротехнической (ЭТГ) и трюмно-котельной (ТКГ).

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это жизнь, жизнедеятельность, энергия и движение корабля, без БЧ-5 корабль недвижим, а значит, просто бесполезная мишень. Командиры и личный состав БЧ-5 «обеспечивают манёвры корабля на любых режимах движения, устойчивость и живучесть, непотопляемость, взрывопожаробезопасность, бесперебойную подачу электроэнергии и сжатого воздуха, охлаждение и обогрев, подачу пресной и забортной воды, функционирование всех корабельных систем жизнеобеспечения, бытовых систем и устройств, устранение боевых и аварийных повреждений, повседневные и походные ремонтные работы, проведение всех видов заводских ремонтов и докований корабля, водолазные работы, использование корабельных плавучих средств и многое-многое другое».

«Сердцем» боевого корабля является его главная энергетическая установка (ГЭУ). На БПК «Свирепый» пр.1135 типа «Буревестник» (как и на всех других кораблях пр.1135) была установлена газотурбинная двухвальная, реверсивная ГЭУ – ГГТЗА типа М-7. На каждый вал работала одна основная (форсажная) турбина мощностью 18 000 л.с. и одна маршевая турбина мощностью 6000 л.с. Форсажные турбины подключались к валопроводам через шинно-пневматические муфты.

Маршевая редукторная приставка кинематически связывала редукторы маршевых турбин и позволяла работать одной любой маршевой турбиной на оба гребных вала корабля, при этом экономичность ГЭУ повышалась на 25%. Общая мощность ГЭУ БПК пр.1135 – 48 000 л.с.

Основные и маршевые турбины ГЭУ были реверсивными. Обратное вращение гребных винтов обеспечивалось реверсивной силовой (свободной) турбиной винта ГТД.

Управление ГЭУ осуществлялось пневмоэлектроприводами системы «Бора-Буря». Время пуска турбин ГЭУ из холодного состояния – в течение трёх минут. Полный запас топлива на корабле – 450 т, но возможно было иметь топливо «в перегруз» (550 т).

Гребные винты корабля пр.1135 – четырёхлопастные, малошумные, переменного шага, с обтекателем. Вес каждого 7650 кг, диаметр 3,5 м. Число оборотов гребного вала – 320 об/мин. Эти винты оказались наиболее эффективными на любых режимах работы ГЭУ.

Электроэнергетическая система корабля состояла из пяти дизель-генераторов мощностью по 500 кВт каждый, и вырабатывала переменный трёхфазный ток напряжением 380 В и частотой 50 Гц. Две автономные электростанции с ПДУ «Ангара» обеспечивали надёжную подачу электроэнергии через систему ЩРО, ЩО и ЩВ.

Главные механизмы и электростанции ГЭУ размещались в трёх смежных отсеках в средней части корпуса корабля: главные турбины – в двух смежных отсеках, носовом машинном отделении (НСМ) и кормовом машинном отделении (КМО), газоходы всех турбин ГЭУ выходили в одну дымовую трубу.

Чтобы уменьшить физические поля корабля и уровень помех работе корабельным ГАС (гидроакустическим станциям) была создана двухкаскадная амортизация главных механизмов, вибродемпфирующие покрытия, установлена система пузырькового облака «Пелена». Таким образом, корабли пр.1135 имели относительно низкий уровень акустического поля и «были самыми малошумными надводными кораблями советского ВМФ».

Три хладомашины МХМ-180 обеспечивали работу холодильников, в которых хранилось мясо и иные продукты, а также охлаждение иных устройств и оборудования. По бортам корабля пр.1135 имелись убирающиеся внутрь корпуса автоматические успокоители качки типа УКА-1135, они обеспечивали уменьшение бортовой качки в 3,5-4 раза (до амплитуды 8-10°), что резко повышало уровень комфортности внутри корабля при движении «по волне», а также эффективность применения корабельного оружия. Водяная система пожаротушения, химическая система ОХТ марки ЖС-52 и комплект противопожарного снаряжения обеспечивали пожаробезопасность корабля.

Электромеханическая боевая часть (БЧ-5) – это как бы «государство в государстве»: командир корабля, конечно, главный человек на корабле, но внутри корабля («в машине») главный – это командир БЧ-5 или «дед», как уважительно и традиционно называют командира электромеханической боевой части. Дело в том, что личный состав БЧ-5 находится на службе и на вахте всё время существования корабля (без перерывов).

Командир БЧ-5 – это главный специалист в экипаже, человек, от таланта, трудолюбия, знаний и опыта которого зависит буквально все, особенно живучесть корабля в море. По корабельному уставу командир корабля и командир БЧ-5 не должны одновременно покидать корабль. Командир корабля только по докладам командира БЧ-5 принимает решения по борьбе за живучесть при боевых или аварийных повреждениях, вплоть до момента покидания личным составом тонущего корабля.

Все на корабле доверяют свою жизнь и здоровье командиру и личному составу БЧ-5, так же, как командир и личный состав БЧ-5 доверяет свою жизнь и здоровье тем, кто должен эффективно управлять кораблём и применять корабельное оружие. Вот почему экипаж боевого корабля составляет одно единое целое, одну команду, одну семью военно-морских братишек…

И всё же мало кто из офицеров, мичманов, старшин и матросов других боевых частей (БЧ-1, БЧ-2, БЧ-3, БЧ-4, РТС и иных служб и команд) знали, что творится или бывали в хозяйстве «деда», «стармеха» (старшего механика), командира электромеханической части (БЧ-5). Всех негласно устраивало то, что за главной водонепроницаемой и взрывобезопасной дверью, ведущей в ПЭЖ (пост энергоживучести корабля) есть кто-то, кто обеспечивает нас всех теплом, светом, воздухом, энергией, пищей, прохладой, водой и чистотой в помещениях и кубриках корабля.

Лично меня до сих пор бросает в дрожь от мысли, что мне пришлось бы служить не рулевым в ходовой и штурманской рубках боевого корабля, а где-то во внутренностях корабля рядом с горячими и опасными машинами и механизмами…

Мне повезло, потому что я по службе и своим боевым обязанностям мог своими глазами, ушами и всеми органми чувств видеть и слышать всё, что происходила на корабле, на ходовом мостике и в окружающей нас среде обитания. «маслопупы» (так традиционно называют на флоте всех, кто служит в электромеханической боевой части – БЧ-5) лишены этой возможности, их удел – это в лучшем случае циферблаты приборов, кнопки и ручки пультов управления, а в худшем случае – работающие части машин и механизмов.

Машины и механизмы, как правило, гудят, гремят, ревут, звенят, шумят, излучают тепло и машинные запахи, удушливые испарения масла, смазки и краски. Разница температуры вокруг работающих машин и механизмов и охлаждающего воздуха из приточно-вытяжной вентиляции, как правило, порождают повышенную влажность, сырость или наоборот, сухость в помещениях.

Человеческий организм естественно и неизбежно реагирует на все изменения окружающей среды и также «работает» и излучает, как работающие машины и механизмы, в результате в машинной атмосфере добавляется бытовая или трудовая атмосфера человеческой жизнедеятельности. Сродниться с этим и привыкнуть к таким условиям очень трудно…

Мне несколько раз довелось побывать в самых труднодоступных местах хозяйства электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» – в коридорах гребных валов, когда матросы, старшины и мичманы БЧ-5 героически устраняли аварийную утечку масла на сальниках гребных валов, в ПЭЖ (пост энергоживучести корабля) и в междудонном пространстве, в топливных цистернах под пайолами, когда их чистили резиновыми скребками и ветошью от загустевшей солярной слизи.

Во всех этих случаях я был в заведовании БЧ-5 по поводу написания заметок в корабельную стенную газету, в боевые листки-молнии о героизме матросов и старшин, мичманов и офицеров БЧ-5, об условиях их нелёгкой службы и работы. Кроме этого, я как комсорг корабля, сам спускался под пайолы и лазил в тесном лабиринте переборок топливных цистерн в междудонном пространстве, чтобы лично убедиться в условиях работы молодых матросов-салаг БЧ-5…

Норма труда одного получасового «погружения» под пайолы в топливные цистерны – ведро солярной слизи, собранной голыми руками резиновым скребком и обрывком старой матросской тельняшки. При этом тебе нужно протискиваться в овальные отверстия в переборках междудонного пространства, тащить за собой кабель и лампу с взрывобезопасным колпаком, шланг приточно-вытяжной вентиляции, ведро с солярной слизью и инструмент.

Через несколько минут работы в густой и насыщенной парами солярки атмосфере ты уже не ощущаешь смертельный холод стального днища корабля, забываешь обо всё на свете, кроме о диком паническом страхе остаться здесь навсегда в одиночестве. При этом шутники-годки из БЧ-5, проверяя тебя «на вшивость» на некоторое время вырубают свет и отключают вентиляцию и ты остаёшься в этом холодном, вонючем, мокром и ужасно тесном пространстве в абсолютной темноте и тишине, как в могиле…

Когда меня, как комсорга корабля, годки БЧ-5 всё же подчинились и «запустили» под пайолы, то в нарушение правил, они «втихаря» отозвали своих молодых матросов-салаг, которые работали в соседних отсеках. В азарте необычного занятия по «соскребанию» солярной слизи с голого металла пайол я не заметил, что остался один, но когда вырубился свет и вентиляция, я понял, что мне предстоит проверочное испытание, поэтому я упорно, даже закрыв глаза для верности, продолжил на ощупь собирать эту холодную вонючую слизь.

Вычищать топливные цистерны требовалось так, чтобы вся металлическая поверхность была идеально чистой и сухой, без намёка на какой-либо солярный или масляный осадок, поэтому сначала надо было резиновым скребком собрать слизь, затем мокрой ветошью собрать её в ведро, а потом сухой и сичтой ветошью протереть всё начисто.

Качество работы «чистильщиков» топливных цистерн проверялась очень просто – старшина-годок БЧ-5 лично лез под пайолы в матросской робе, пролазил сквозь переборочные отверстия и если роба становилась масляной и грязной, то молодой салага-чистильщик должен был вновь всё вычищать «до блеска», а потом ещё и стирать робу годка…

В абсолютной темноте я, скрипя зубами от холода и страха, от обиды и злости, проверял качество своей работы, проводя ладонью по металлу: если ладонь не скользила, а «скрипела», тёрлась о металл, значит здесь сухо и можно переходить в другое место.

Меня «спас» кто-то из мичманов БЧ-5, который случайно или намеренно (не знаю) заглянул туда, где отрабатывали свой ДМБовский аврал ДМБовские годки из БЧ-5. Мичман резко и гулко прокричал в темноту междудонного пространства: «Есть тут кто?», на что я с дикой радостью, но тоже грубо и громко ответил: «Есть!».

Кто! – заорал мичман (по-моему, это был старшина трюмно-котельной команды, мичман Леонид Васильевич Салов).

Матрос Суворов! – ответил я.

Что вы там делаете?! – уже другим тоном заорал мичман. – Немедленно вылезайте!

С превеликим трудом, скорчившись «в три погибели», еле-еле шевеля окоченевшими ногами и руками, тихонько взвывая от боли и страха, волоча за собой мокрую солярную ветошь, засунутую в специальную брезентовую торбу-сумку и жестяной прямоугольный обрез (самодельное ведро), наполовину наполненное солярной слизью, аккуратно просовывая всё это через отверстия в переборках и протискиваясь через них сам, я с огромной радостью пополз на этот спасительный голос, который теперь казался мне «ангельским».

Вспыхнул яркий свет взрывобезопасной переноски, заработала вентиляция и жизнь, уверенность и надежда снова ко мне вернулись…

Оставьте всё! – приказал мне мичман БЧ-5. – Бросьте обрез и сумку с ветошью. Вылезайте сами. Вас ищут. Срочно к замполиту.

Я вылезал из под пайол, как будто снова нарождался на божий свет. Глаза щурились от яркого света, ноздри жадно захватывали пахучий, но такой приятный после пайол воздух, а мозг снова привычно ориентировался в пространстве и радовался знакомым картинам.

Старшины и матросы-годки БЧ-5 сделали вид, что ничего не знают и не ведают о том, что Суворов остался под пайолами и другие матросы, понурив головы, послушно поддакивали им о том, что все они были уверены, что под пайолами никого уже нет…

Потом я вяло выслушал гневную отповедь замполита, а ещё через некоторое время также вяло и задумчиво рассказывал ему, что я делал в междудонном пространстве и что при этом ощущал. Через полтора часа, после того, как по приказу замполита, меня допустили в душевую и я смог смыть с себя липкий солярный пот и избавиться от жуткого страшного запаха, в «ленкаюте» я рассказал о своих ощущениях своим друзьям-годкам и тем самым ДМБовским годкам из БЧ-5, которые устроили мне такое испытание.

О другом моём «приключении» в коридорах гребных валов и о героизме моряков БЧ-5 я уже рассказал в одной из своих ранних новелл…

Третье моё «погружение в мир БЧ-5» состоялось с посещением поста энергоживучести корабля (ПЭЖ), где я делал фотографии для корабельной стенной газеты и фото на память командиру БЧ-5, ДМБовским годкам и всем, кто в этот раз нёс вахту в ПЭЖе.

Как видите, этих впечатлений об электромеханической боевой части (БЧ-5) мне хватило на всю жизнь…

Правда, ДМБовские годки БЧ-5 ещё раз пригласили меня к себе «под пайолы» и в этот раз они (видимо, заглаживая свою вину и мою обиду) показали мне своё «логово» - шхеру годков БЧ-5. Это тоже было междонное пространство, но уже более широкое и свободное, в котором лежали несколько матрацев, шинели вместо одеял и вещмешки вместо подушек. Здесь был уже стабильный свет аварийных фонарей, почти бесшумная приточно-вытяжная вентиляция, запасы хлеба, консервов и, возможно, более горячительного, а также целая библиотечка из «пропавших» книг из корабельной библиотеки.

Отдельно в шхере-берлоге БЧ-5 на ложе из старого бушлата лежала «подруга» - шестиструнная гитара, на которой корявые пальцы «маслопупов» заковыристо извлекали подобие гитарных звуков…

Я по достоинству оценил и принял доверие ДМБовских «маслопупов» и сыграл-спел им несколько песен, покушал с ними горячей тушёнки и выпил с ними спирт из общей кружки «мировую». После этого я отдал «маслопупам» один из портативных фотоувеличителей из «леннкаюты», несколько пачек проявителя, закрепителя и фотобумаги. Это было главное, чего хотели и «гребовали» от меня ДМБовские «маслопупы» БЧ-5.

Я сделал этот подарок не из-за страха перед годковскими угрозами этих ребят, а из-за уважения и прозрения, которое я испытал, побывав в «машине», в хозяйстве электромеханической боевой части, испытав на себе те условия службы, работы и жизни, в которых находятся эти моряки.

Свидетельствую и утверждаю – никакая иная боевая часть и служба на корабле не заслуживает большего уважения, признания и почёта, чем электромеханическая боевая часть. Я не мог и не могу согласиться и признать право «маслопупов» на их «маслопупскую годковщину», но признаю право на специфическую рабочую дисциплину и систему отношений доминирования более опытных специалистов БЧ-5 над мене опытными специалистами. Так должно быть, потому что цена ошибки, неопытности, невнимания и халатности во взрывоопасной атмосфере электромеханического хозяйства БЧ-5 – это ЧП, авария, пожар, взрыв, задымление, загазованность, затопление и в итоге повреждение здоровья, гибель людей, корабля и экипажа.

Я несколько раз видел, как самоотверженно и героически действуют аварийные партии-команды БЧ-5 БПК «Свирепый» и утверждаю: пусть они не такие воспитанные и интеллигентные, как рулевые, радисты, специалисты СПС и РТС, но это надёжные, бескорыстные и умелые спасатели, готовые пожертвовать собой, но спасти всех и корабль.

Придёт время, и я расскажу в очередной новелле о таком случае спасения БПК «Свирепый» нашей аварийной партией «маслопупов» БЧ-5.

Первым командиром электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» был капитан-лейтенант Валерий Николаевич Силкин (март 1972 – март 1976). Это был чрезвычайно грамотный, знающий специалист, досконально знавший устройство, оборудование и помещения корабля, настоящий «старший механик» и «дед», очень авторитетный и такой же скромный. В книге А.С. Дробота «Свирепый» на страже Отечества» даже не нашлось его фотографии, как говорится «из личного дела».

Во время службы на БПК «Свирепый» я всё время ощущал незримую дружескую и отеческую поддержку Валерия Николаевича Силкина, который редко открыто выступал за меня (не любил много говорить), но всегда неизменно отдавал за меня и за мои комсомольские предложения и инициативы свой авторитетный голос. Особенно Валерию Николаевичу нравилась наша игра в военно-морской КВН…

Первым командиром трюмно-котельной группы БЧ-5 был лейтенант Юрий Евгеньевич Самарин (1972- апрель 1974). С апреля 1974 года по декабрь 1975 года – лейтенант Юрий Владимирович Бердников.

Первым командиром электротехнической группы БЧ-5 был лейтенант Николай Степанович Федосов (1972-1975), очень самобытный и авторитетный офицер и специалист.

Первым командиром турбомоторной группы БЧ-5 был лейтенант Сергей Николаевич Гусев (август 1972 – ноябрь 1977).

Старшина турбомоторной команды БЧ-5, мичман Леонид Васильевич Удалов (август 1972 – апрель 1976).

Техник электротехнической группы БЧ-5, мичман Николай Нилович Таркачёв (март 1972 – январь 1977). Старшина электротехнической команды, мичман Василий Фёдорович Шишлин (сентябрь 1972 – декабрь 1974).

Старшины трюмно-котельной команды, мичман Леонид Васильевич Салов (август 1972 – январь 1974). Его сменил мичман Степан Григорьевич Корольков (1974-1977). Кстати Леонид Васильевич Салов продолжил некоторое время службу на БПК «Свирепый» в должности инструктора-водолаза.

О других членах личного состава электромеханической боевой части (БЧ-5) БПК «Свирепый» я подробно рассказал в предыдущих и ещё расскажу в последующих новеллах данной книги «Легендарный БПК «Свирепый».