Как живут бомжи на городских свалках. Жизнь на свалке. Фриганы. Опасные отходы на полигонах ТБО могут захоранивать

На городскую свалку Челябинска идёт нескончаемый поток мусоровозов. По грязной, полной оврагов дороге сворачивают они к весовому контролю. Навстречу едут уже пустые. Все по делу, полигон мусорных отходов живет обычной жизнью. Однако у свалки есть и другая сторона. Если обогнуть ее и пройти мало кому известными тропами, можно попасть на территорию, минуя кордон. Сюда при желании может проникнуть любой желающий. Здесь и начинается тайная жизнь полигона ТБО.

С этой стороны территория не огорожена. Вдоль нее тянется бесконечная труба. Знающие люди говорят, лазов есть несколько. Мы едем по едва заметной тропе, окруженной зарослями в человеческий рост. Дальше машина не проедет. Все, пешком.

На дне

О том, что здесь кто-то живет, говорит и матрац неподалеку, и остатки костра. Ни один человек, не имеющий отношения к свалке, не поедет на шашлыки в такую глушь.

Поскольку территория с это стороны не огорожена, непонятно, это уже полигон ТБО или еще нет. В глубине, куда идти действительно жутко, при звенящей тишине и в окружении лишь комаров, виднеются строительные сооружения. Окна зияют пустотой. Сами они из нескольких слоев картона. Здесь живут они, тайные обитатели свалки, кого периодически выдворяют во время рейдов полиции, - бомжи, нелегалы, мигранты.

Сзади, в сторону домишек, идет человек. В +20 на нем толстый, видавший виды пиджак, серые брюки, в руках - мобильный телефон. Черные, заскорузлые ошметки грязи на потрескавшихся пальцах выдают в нем бомжа. Мужичок явно навеселе.

«Ой, мы заблудились, а как на свалку попасть?» - пытаюсь заговорить с ним.

«А что на нее попадать-то? - огрызается он. - Вон с той стороны въезд, не ошибетесь. А развернуться там надо, - мужик показывает назад».

Но я иду рядом с ним, и новый знакомый не возражает. Спрашивает, мол, потеряла чего? Угу, нахожусь я, вчера документы выбросила случайно.

«Полно таких случаев, - рассказывает словоохотливый обитатель свалки. - На днях один приехал, помогите-спасите, жена приготовила один пакет со шмотками дорогими. А другой с мусором, и выставила у дверей. Ну, он взял оба и вынес в мусорку у дома. Она хватилась, орет, истерит. Он приехал, а бак пустой. Сюда примчался, мол, найдите, отблагодарю. Но это нереально, найти-то, кто знает, где теперь добро».

Незнакомец представился Николаем . Привычным жестом достал из кармана свернутый мешок и спросил со смехом, буду ли я всю свалку обходить в поисках бумаг? Угу, согласилась я.

Мы шагаем через кусты, отодвигая руками траву. Удивительно, но здесь, около мусорных гор, колосятся нежные цветы. Голубые, синие, розовые. Под ногами - бумага, битое стекло, остатки продуктов, непонятная разноцветная консистенция. Неприятно, есть запах. Но не такой, какой бывает на помойках.

«Повезло, - читает мои мысли Николай. - Ветер сегодня вон туда, не пахнет».

Вокруг нас, над головами, летают стаи чаек. Их сотни, нет, тысячи. Птицы совершенно не боятся людей, чувствуют себя хозяевами, то опускаются и ищут что-то в хламе, то резко взмывают с криками вверх.

Колготки, но не трупы

«Бесполезная твоя затея, - говорит Коля. - Иди домой. Видишь, не сыскать тут ничего».

Вижу. Вокруг, сколько хватает зрения, - горы мусора. Тряпки, пакеты, деревяшки. Посреди очередной возвышенности стоит кресло. Потерявшее цвет, но с виду целое.

«Ха, толи еще я тут находил, - рассказывает Николай. - Иду как-то вот с этой палкой, - он достает из сверка толстое полено, - пакеты откидываю. Тут один попался, завязанный, новый. Беру его, а там колготки женские дорогущие, ровнехонько 27 пар. Все новые, в упаковках, заклеены. Хорош товар, продал быстро».

Среди тонн мусора Николаю удается иногда найти стоящие вещи. Фото: АиФ/ Александр Фирсов

«А что еще находите?» - интересуюсь.

«Полно легенд всяких ходит. Кто говорит, золото, кто-то деньги. Я куда скромнее нахожу товар. Бывают и печальные находки. Сто раз на трупы кошек и собак натыкался. Умрет питомец, а его хозяева в бак. Людей трупы нет, не видел. Но слышал, в области где-то на свалках тела младенцев находили».

Коля разбрасывает палкой тряпье. Сияет: нашел приличный ботинок. А рядом - второй. «И размерчик подходящий», - бормочет. И тут же, без примерки, кладет находку в пакет.

«А вы что здесь ищете?» - спрашиваю его.

«Да что Бог пошлет, - смеется он. - Товар хороший бывает. Продуктов полно нормальных. Жаль, сейчас с магазинов почти не свозят, сами они утилизируют. А до этого - уууу, - молоко чуть просроченное, яблоки-груши переспелые, подумаешь, с одного боку потемнели, кур сколько. Жили не тужили».

Сейчас, говорит Коля, выживает он с товарищами на сдаче ПЭТ и металла во вторсырье. Макулатуру нет, почти не собирает: слишком дешево стоит, невыгодно ей заниматься. С металлом хорошо все: медь аж по 300 за кг берут, нержавейку - рублей по 50. Обычный, бытовой, рублей по 10. Но металл сейчас сложней найти. А вот пластиковой тары - умотаться. Опять же день на день не приходится. Иной день можно полтонны упереть, а другой - ничего. И заработок, само собой, разный. Картон по 5 рублей за кг берут. ПЭТ - по 17. Иной раз сотня, другой день - ничего. Ну а третий - до тысячи.

«Но делиться ж еще приходится, - многозначительно произнес мой новый знакомый».

«Хм», - не стал вдаваться в подробности он.

Не только бомжи

Поодаль показалась группа людей. Двое мужчин и немолодая дама неспешно перебирали палкой горы трикотажа. Они рассказали, что живут недалеко, а сюда периодически наведываются за хлебом для собак. Кто-то, мол, и сам его ест. Но они брезгуют.

«Бесплатный секонд-хэнд, - бормочет один из них. - Вот душевные кроссовки. Новые. Это ж зачем их было выбросить? Ну, подарили бы кому-то».

Николай поспешил в сторону от конкурентов. Я за ним. Страшно одной, жутко.

«А вы тут как, не страшно?» - спрашиваю его.

«Да что мне сделается, - рассуждает тот. - Вот был случай, испугался я до жути. Иду и слышу голос женский. Орет, да все не по-русски. Думаю, убивают? Или что такое? Подбегаю, там несколько человек около нее, мол, таджичка или узбечка ли рожает. Скорую ей вызвали, пока та ехала, она двойню родила! Ну, я близко не подходил, вдруг умрут дети, боялся. Нет, говорят, выжили».

Вообще, признался он, мигрантов, да и его самого, полиция периодически отсюда выдворяет. Но нелегалы депортируются домой. А у Коли дом - у свалки.

«И тихо сдохнуть»

А потом Николай признался, что больше всего боится наступить здесь на иглу наркомана и «тихо сдохнуть от СПИДа».

Я пристроилась за троицей, что собирает хлеб, и вышла с ними с территории. Все идущие впереди несли набитые битком сумки.

Мимо нас проехал мусоровоз. Его водитель, Фарид, рассказал, что все басни о чудесных находках на свалке, на его взгляд, легенды. «Я делаю по 4 выезда в смену, - говорит мужчина. Собираю мусор из баков. Ну, выбросили люди, тряпки да помои, неужели я разглядывать буду, что там?».

А вот его коллега, Алексей, что уже не работает в Горэкоцентре, позже рассказывал, что свалка - место опасное. В том числе и для самих бомжей, что бросаются в гору мусора, как только его привезешь, стремясь опередить друг друга. И тут главное - не придавить их насмерть бортами машины. И сам он не видел, но слышал, что ни раз и ни два трупы здесь находили. Бомжей или кого, не в курсе. А последних живет здесь пруд пруди. Десятки домиков знает лично он, из картона, ковров и коробок.

Водители мусоровозов не столь оптимистичны в вопросе находок среди мусора. Фото: АиФ/ Александр Фирсов

Опасения и страх по поводу челябинской свалки не напрасны. Несколько лет назад на территории свалки Карабаша трое предпринимателей практически обратили в рабство 200 земляков. У мужчин отобрали паспорта и заставляли их работать, сортируя мусор. Позже рабы признавались, что рабочий день их длился с 5 утра до заката солнца. За малейшее неповиновение их жестоко избивали. Причем на уловку рабовладельцев попадались не только люди, ведущие асоциальный образ жизни. Кого-то привозили на свалку и заставляли трудиться за еду силой, отбирая средства связи, документы. Доказательствами вины рабовладельцев позже стали их телефонные переговоры, прослушанные полицией, и показания свидетелей.

Нам повезло: ветер уносил запах мусора в другую сторону. Фото.

Золотые отбросы общества

Ежегодно в России образуется больше 5 миллиардов тонн отходов. Только одних продуктов питания в нашей стране каждый житель относит на помойки ежегодно больше 56 килограммов. Плюс каждый супермаркет ежедневно списывает до 50 кг просрочки.

Все эти отходы попадают на полигоны ТБО, где у них начинается вторая жизнь. Нелегальные поселения бездомных вырастают вокруг каждого полигона. Здесь свои законы и свои правила жизни.

Кто эти люди, которые ежедневно соглашаются рыться в мусоре? Как просроченные продукты могут попасть на стол рядового россиянина? И как рядом с полигонами живут обычные люди? О жизни среди отбросов - в материале «МК».

Издали любой полигон твердых бытовых отходов напоминает гору с отвесными склонами. По сути, это и есть гора. Мусорная. За годы бесконтрольного использования тело полигона, куда отправился корреспондент «МК», выросло до высоты 5-этажного дома. Это если мерить от уровня земли. От уровня моря куча отходов возвышается на 197 метров. По площади на территории этой помойки вполне мог бы разместиться жилой микрорайон.

Над свалкой всегда кружатся чайки. Если крик этих птиц оглашает округу - значит, полигон жив. Над тем, куда приехал корреспондент «МК», чайки не летают - мусор сюда не возят уже второй месяц.

Но вокруг объекта продолжает кипеть нелегальная жизнь. Около каждой помойки существуют поселения бомжей. Эти люди работают на полигоне, сортируя отходы. И кормятся за счет этого же полигона.

Поселок бездомных раскинулся всего в сотне метров от окраины деревни, где проживает больше 1500 человек. И пока все эти люди мечтают о том, что полигон будет подвергнут рекультивации, их нелегальные соседи с теплотой вспоминают о жизни на хлебосольной помойке.

Мы сознательно не упоминаем название полигона - он достаточно далеко от Москвы и Подмосковья, в одной из областей Центрального федерального округа. Но похожим образом строится жизнь почти на любом объекте хранения твердых бытовых отходов в России. Это стандартный полигон в городе N.

Мусорный ветер

За лесополосой саму мусорную гору жителям ближайшей деревни не видно. Но полигон ты все время ощущаешь - по запаху. Сладковатому, еле уловимому. Им пропитывается все - одежда, сумка, волосы. Волосы особенно.

Вы даже не можете представить, что здесь было, пока работа полигона не была приостановлена, - возмущаются жители ближайшей к объекту деревни. - Вонь иногда была такая, что приходилось прикрывать нос влажной салфеткой. Людей тошнило, будто у них постоянный токсикоз.

Мусорный ветер с полигона приходит не всегда. Например, летом, при температуре в 20–25 градусов, запах почти не ощущается. Но стоит столбику термометра вырасти еще градусов на пять - и отходы начинают источать зловоние с удвоенной силой. Вонь накрывает деревню после дождей. Но особенно в утренние часы, когда поднявшиеся за ночь испарения росой прибивает к земле.

Присутствие объекта ТБО можно ощутить не только по запаху, но и по мусорным кучам в ближайшей лесополосе. Они, как маяки, указывают путь-фарватер к городку бомжей. До него от ближайшей улицы в этой деревне метров сто в глубь леса.

Поселению бомжей не нужен забор - его заменяет стая псов. Они будто по команде обступают чужаков кольцом, начинают истошно харкать лаем. Здесь начинается территория, куда без проводника лучше не соваться.

Владимир прожил на полигоне 16 зим. Сейчас готовится к семнадцатой.

Собаки заменяют местным бездомным не только охрану. Они здесь еще и в качестве сигнализации. Если животные заходятся лаем, значит, пришли либо из полиции, либо «зеленые».

Поселение опустело за минуты. Люди бежали, оставив недоеденный обед. В кастрюле остывает суп. По виду - гороховый, по запаху больше напоминающий рыбный. На второе - сосиски и подпорченный огурец. Над едой вьются непуганые мухи.

Вокруг лагеря сушится развешенная на веревках одежда. В основном - носки и трусы. Исподнее, объяснят мне потом бездомные, они стирают чаще других вещей. Просто потому, что пригодные к носке трусы и носки на свалке найти проблематично. Эти вещи люди выбрасывают в нормальном состоянии редко. Это джинсы можно поносить и выкинуть. Носки без дырок нужно беречь.

По углам лагеря стоят несколько покрытых клеенкой хибар. Дверей нет, их заменяет накинутое тряпье. Внутри свалена груда засаленных одеял. На «прикроватной» тумбочке - стопка книг и... сотовый телефон.

А что вы удивляетесь, мобильный сейчас есть у каждого бомжа, - объясняет сопровождающий меня Александр, вот уже четыре года добивающийся закрытия свалки. - Тем более у тех, кто живет при помойке. Они технику здесь и находят. У одного бездомного, помню, даже планшет был. Более того, пока городок функционировал в полную силу, им даже электричество провели. Бездомные могли и телефоны заряжать, и радио послушать. Даже в Интернет выходили!..

Еще несколько месяцев назад вокруг полигона жило порядка 40 бездомных. Мусорные трущобы состояли из нескольких «улиц». Сейчас почти все обитатели переехали на другие свалки. Здесь остались только старожилы.

«Живая» колбаса с помойки

Идем дальше. По сути город бездомных - это раскиданные по лесу времянки, окруженные кучами мусора. «Наши фазенды», - иронизируют бомжи. Владимир живет всего в полукилометре от забора полигона. Здесь лет 8 назад он выстроил себе землянку. Капитальное жилье в поселении есть только у него.

Володя - вольный житель города бомжей. Он, если так можно выразиться, не в стае. Именно поэтому он спокойно говорит с журналистами.

Бездомного мы застали за обедом. Ради проформы он приглашает нас к столу. Услышав наш ожидаемый отказ, замечает:

Знаю, что не согласитесь есть с помойки. Хотя раньше, уж поверьте мне, здесь такие «магазины» приходили, что в самом элитном супермаркете подобных деликатесов не найти!..

«Магазинами» на свалке называют фуры с просроченной едой. Или нерастаможенной продукцией.

Бывают «магазины» мясные, молочные. А бывают с одеждой, парфюмерией, - объясняет Владимир. - Я сам туалетной водой не пользуюсь, но, например, местные ребята, когда я им флакончики показал, сказали, что такие, как привозили на свалку, в городе по 5–7 тысяч продают.

Из деликатесов Владимир больше всего запомнил красную икру.

Привезли ее с год назад целую машину. Не испорченную - контрабандную. Помню, в один год ее столько было, что мы ее даже не собирали. Она ведь не питательная. Много не съешь. Да и обопьешься потом.

К мясным «магазинам» обитатели свалки тоже относятся с осторожностью.

Мясо не берем, вареную колбасу - тоже. Этим продуктам сутки нужно, чтобы стухнуть. А вот сухую колбасу и копченое мясо заготавливаем впрок.

Холодильники здесь заменяют дедовские методы хранения продуктов.

Кладешь крапиву на дно кастрюли, на нее выгружаешь слой мяса, затем опять листья. Мясо таким образом до месяца может оставаться свежим. А если копченая колбаса заплесневела, маслом протер - и она снова как свежая.

- Просрочку не опасаетесь есть?

А почему вы думаете, что сюда свозят только просроченное? Бывает и брак. Например, на обертке картинка не пропечаталась. Или в шоколад вместо фундука добавили арахис. Такой шоколад на свалку машинами свозят.

Владимир на несколько минут замолкает. Потом добавляет:

Да и если пару дней назад истек срок годности, ничего страшного нет. Продуктами здесь не травятся. Только водкой.

Винно-водочные «магазины» здесь ждут больше других. Пьют на полигоне много и ежедневно. Без водки, говорит Володя, здесь просто не выжить. И это не метафора. Почти все спиртное, что свозят на свалку - приговоренный к уничтожению контрафакт.

Обычно нас предупреждают, что придет винно-водочный «магазин». Мы с утра готовимся. Так-то все в ящиках приходит, забирай - не хочу. А однажды, помню, в фуру загрузили голые бутылки, без картона. По дороге половина побилась. Водитель начал их сгружать - а там одни осколки. Но не пропадать же добру! В общем, наши побежали за тазиками, кастрюлями. Потом процедили - нормальная выпивка получилась. Несколько дней пили.

В ход здесь идет не только спиртное, но и парфюм.

Только не дорогой французский - этот по шарам почти не дает, одна горечь во рту. И зрение потом садится. А вот отечественный вполне себе...

Ловили ромалов на свалке и местные экоактивисты.

Пару раз мы даже отследили путь этих продуктов, - говорит Александр. - Потом ими торговали на нашем вокзале с рук. И в ближайших городах.

«Трактор прошел - вот и закопали...»

Все бомжи, которые живут около свалки, работают на сортировке мусора. Их здесь называют мулами. Заработать можно на четырех видах отходов: бутылках - как пластиковых, так и стеклянных, целлофане, но больше всего - на металле. За день, уверяет Владимир, при хорошем раскладе на цветмете можно поднять и пять, и десять тысяч рублей. Правда, и собрать нужно немало - от трех до пяти мешков.

Сдают все собранное вторсырье на полигонах. На одних объектах принимать мусор приезжают сторонние скупщики, на других - непосредственно сотрудники свалки.

За территорию ничего выносить нельзя. За это могут и запретить появляться на полигоне, - говорит Владимир.

Более того, на многих свалках администрация вербует стукачей из числа обитателей мусорного города. Те получают премию, если расскажут про тайные заработки своих коллег.

Впрочем, по-настоящему ценные вещи бездомные умудряются припрятать. И речь не только о работающих мобильных и планшетах.

Я, например, и деньги, и кольца, и червонное золото подбирал, - сообщает Владимир.

- Как это все могло на свалку попасть?

Как-как: у каждой бабушки в укромном месте хранится узелок с золотишком, деньгами, ложками серебряными, на худой конец. Потом эта бабушка скоропостижно помирает. Внуки знать не знают про бабушкины заначки и выкидывают все ее вещи на помойку. А вместе с ними - и ценности.

День у всех строится одинаково - утром бредешь на свалку, перебираешь мусор. Обедаешь и пьешь, не отходя от «станка». Старатели знают: не во всем мусоре нужно копаться. Например, желтые маркированные пакеты они никогда не вскрывают. В таких обычно захоранивают медицинские отходы: использованные во время операций окровавленные марли, бинты. Могут внутри быть и ампутированные конечности. По правилам, их должны сжигать в специальных печах - инсенераторах. Но стоит такая услуга дорого. Отвезти на обычную свалку куда проще.

А так и дохлых собак находили, и крыс, - говорит Владимир. - Иногда да, неприятно выходит. Вот мой приятель как-то ходил по куче, смотрит, а из мусора рука торчит. Женская. Это ее плохо закопали.

- А обычно хорошо закапывают?

Обычно хорошо. Трактор прошел - вот и закопали.

«Запах чувствуешь только первый день, потом становится все равно...»

Владимир прожил на полигоне 16 зим. Сейчас готовится к семнадцатой. Мы не оговорились - жизнь на полигоне измеряется зимами. Сумел просуществовать самые холодные месяцы - считай, год прожил. Говорит, что умудрился столько продержаться здесь только благодаря землянке. Спальня его дома уходит на два метра под землю. Внутри кровать, стол, буржуйка. Зимой, в самые лютые тридцатиградусные морозы, под землей всего минус 15.

А если протопить печку, то и минус 5. Тоже не ахти. Но, если накрыться двумя одеялами, будет нормально.

- Многие замерзают?

Нет. При мне насмерть ни один не замерз. Отмораживают себе пальцы - это бывает. Да и то по глупости. Например, если заснул пьяным на снегу.

А вот аптечка есть у каждого бездомного.

В ней обязательно корвалол, анальгин, аспирин. Вообще в лекарствах здесь нужды нет, машины с ними приходят постоянно. Мы так и говорим: «аптека» пришла...

Володе 53 года. Пятнадцать из которых он отсидел. Первый раз попал в тюрьму сразу после армии. За драку. Говорит, заступился за девушку. Получил пять лет. Но до конца не отсидел - вышел за примерное поведение. Устроился в колхоз. Не отработал и нескольких лет - и опять попал за решетку. На этот раз за хищение государственного имущества.

Украл в колхозе машину комбикорма, - объясняет Владимир.

Дали опять пять лет и опять выпустили по УДО. В третий раз сел уже по более серьезной статье - за убийство.

Неумышленное, - замечает Владимир. - Выпили с одним мужиком слишком много, у него крыша поехала, схватился за топор. А мне что оставалось делать, смотреть, что ли, на него? В общем, вспомнил я один прием, какому нас в армии обучили.

Когда Володя в очередной раз вышел, отсидев на этот раз полный срок, выяснилось, что дом его сгорел.

Полгода жил у сестры, работал «на дровах». А потом пришлось сюда податься...

- Сложно было привыкнуть к антисанитарным условиям, запаху?

Да мы, деревенские, ко всему можем привыкнуть. А запах только первый день чувствуешь. Потом уже все равно.

Подругу жизни на мусорке найти сложно - женщин здесь традиционно меньше, чем мужчин. Но парой все же стараются обзавестись - это значит, можно скинуть с себя женские обязанности. В семьях, обосновавшихся на свалках, как и в обычных московских, обязанности делятся на мужские и женские. За водой, например, ходят бабы.

Моя жена берет тележку и идет к деревенской колонке. Приносит по три-четыре канистры. На день хватает.

В нескольких метрах от полигона протекает река. Раньше местные здесь купались, ловили рыбу. Но это было, еще когда полигон не так сильно распух. Теперь речной водой брезгуют даже бомжи.

Мы уже там года два даже не моемся. Туда ведь «жила» с полигона идет. Воняет вода тухлятиной. Раз окунулись - так кожу потом разрывало от зуда.

Пока мы разговариваем, супруга Владимира сидит в предбаннике землянки - разгадывает кроссворд. Вместе они уже 11 лет. Володя с гордостью говорит, что нашел ее не на помойке, а в колхозе. «Она там дояркой работала до того, как мы сошлись».

Здесь нет слезливых историй. Нет жертв «черных риелторов», обманутых детьми стариков. Сюда попадают только после зоны. Здесь живут те, кого не принимают даже самые маргинальные городские сообщества. И обратно, в общество, отсюда возвращаются редко.

Если и уходят, то на другие помойки. Из тех, кто ушел в нормальную жизнь, я знаю только Веру. Года два назад ее дочь со свалки забрала. Вера сама из Латвии, вышла на пенсию и переехала в Россию вместе с мужем. Потом супруг умер, а она запила и оказалась на свалке. Сейчас в городе живет, но к нам все равно в гости приходит.

У самого Владимира есть сын. И, как уверяет бездомный, тот знает, где живет его отец.

Он ко мне пару раз приезжал, - уверяет собеседник.

- Вас забрать не хочет?

А я сам не хочу отсюда уезжать. Вот все говорят: чистая постель, ванна... А к чему мне все это? Здесь я сам себе хозяин, а там надо подстраиваться подо всех.

«Школьники таскают со свалки шоколад...»

Полигон и ближайшие к нему жилые дома должна разделять санитарно-защитная полоса минимум в 500 метров. Дом Нины Борисовны стоит в 153 метрах от объекта. Участок женщина купила пять лет назад. Говорит, когда приезжала смотреть землю, погода была хорошая, а потому мусорный душок она не почувствовала.

А переехали окончательно мы осенью, когда холодный воздух опускается к земле. А вместе с ним - смрад от помойки. Потом регулярно нас накрывать начало этой вонью. Только и успеваешь закрывать все отдушины, вытяжки, окна.

Не всегда приносимое с полигона амбре пахнет разложившимися отходами.

По ночам иногда до нас доносился запах медикаментов. С фармпредприятий что-то сгружали. А иногда по округе разносился запах жженой резины. По ночам сотрудники полигона поливали кучу какой-то кислотой, чтобы мусорные залежи проседали, - объясняет женщина.

Вечерами у ворот полигона, утверждают местные, шла оживленная торговля. Работники свалки выносили водителям подъезжавших машин какие-то пакеты.

- А почему вы думаете, что торговали продуктами?

А чем еще, если сотрудники говорили: «в каждом мешке по 3 кг расфасовано»?

Не пренебрегали свезенными на свалку товарами и некоторые местные жители.

Помню, иду на работу, а мне навстречу с полигона бабушка идет: на спине огромный охотничий рюкзак и по пакету в руках. А в них упаковки с молоком. Может, кошечкам брала, а может, и на продажу. Еще раньше туда повадились ходить наши ребятишки. Те брали шоколад и йогурты. Помню, когда еще палатки работали, они все около них отирались, предлагали продавцам купить коробку шоколадных батончиков, - рассказывает еще одна жительница поселка Белла Борисовна.

Саша Егоров местную школу окончил два года назад. Но он до сих пор помнит, как в пятом классе его приятель притащил на урок коробку с дорогими шоколадками.

Ели мы их все. Только потом тот парень нам сказал, что это со свалки. Но на самом деле батончики не были испорчены, просто на обертке название не вдоль, а поперек было напечатано. То есть брак. Потом зимой, когда мы катались на лыжах, приятель обязательно заворачивал в укромное место, где у него был спрятан мешок с шоколадом. Он много раз мне предлагал пойти на полигон, но я как-то брезговал, - признается молодой человек.

Современные подростки продукцию с полигона не берут. Но знают все дырки в заборе, через которые можно пролезть на свалку.

Прикольно же сделать селфи прямо на вершине мусорной кучи. Мы недавно туда знакомую девушку на экскурсию водили, - признаются трое ребят. И ведут меня к тому самому лазу. Даже инструктаж по технике безопасности проводят.

Собак там много, лучше с газовым баллончиком идти. А еще, чтобы пройти на вершину, нужно проскользнуть мимо городка гастарбайтеров. Если они увидят вас, сдадут охране...

«Люди работают на ручных сортировочных лентах, которые уже несколько лет как запрещены СанПиНом...»

Бездомные - не единственная каста людей, кормящихся за счет полигонов. Например, брянские свалки оккупировали цыгане.

Почему ромалы в этом регионе занимаются совершенно не специфическим для них видом бизнеса, остается только гадать. Но растаскивают они отходы всем табором: в этом процессе даже маленькие дети участвуют. На полигон они заезжают с тележками, куда откладывают весь интересующий их мусор, - поделился с «МК» своими наблюдениями заслуженный эколог России, профессор кафедры ЮНЕСКО, член Европейского совета по охране природы и эксперт ООН Андрей Пешков. - Потом все это добро цыгане реализуют уже по своим черным схемам.

- На всех российских полигонах работают нелегалы: бомжи, цыгане?

На самом деле все эти люди, мусорщики, о которых вы пишете, не работают на свалке. Держатели так называемых полигонов их терпят, потому как эти люди на свой страх и риск копаются в мусоре и извлекают из отходов «жемчужное зерно», которое потом за три копейки сдают перекупщикам. Получается такой устоявшийся симбиоз нелегальных деятелей мусорного бизнеса.

Зачастую к ручной сортировке мусора привлекают таджиков и узбеков. Их обычно партиями завозят и селят за воротами свалки. Эти люди работают на ручных сортировочных лентах, которые уже несколько лет как запрещены СанПиНом. Свежий мусор вручную сортировать недопустимо! Но у нас ручной труд используется практически на всех полигонах-свалках. Процесс выглядит так: после разгрузки машины мусор лопатами загружают на ленту конвейера, с двух сторон которой стоят люди. Рядом с каждым работником стоит бак, в который отправляют определенный вид отходов: стекло, алюминий, черные, цветные металлы. Только пластика несколько видов - и на переработку каждый нужно сдавать по отдельности. А теперь представьте, с чем контактируют эти люди и какую потом заразу заносят в общественные места. Кроме того, на свалки часто попадают медицинские отходы, в которых бездомные также роются. Что-то даже продают на сторону. Например, использованные шприцы у бомжей берут деградировавшие наркоманы. А ведь этим шприцем могли делать укол больному гепатитом или туберкулезом.

- Опасные отходы на полигонах ТБО могут захоранивать?

Конечно. Ведь в России на многие миллионов тонн таких отходов всего три специализированных полигона: в Ленинградской области, под Красноярском и Томском. Кто повезет опасные отходы, скажем, из Краснодара в Красноярск? Естественно, их проще отправить на обычный полигон. Даже радиоактивные отходы зачастую попадают на бытовые свалки.

- Но разве при въезде на полигоны не устанавливают дозиметры?

На образцово-показательных объектах действительно стоят установки радиационного контроля. На самом деле такое оборудование может стоять на многих, а вот работает ли оно или включается только перед приездом проверяющей комиссии - вопрос! Ведь если рамка зазвенит, оператор должен остановить машину, вызвать МЧС... Работа остановится. Какому хозяину это нужно?

- Как должен выглядеть образцово-показательный мусорный полигон?

Полигон - это уже нездоровое ведение хозяйства. Правильное - это когда то, что выбрасывается городом как отходы, собирается, везется на мощности и перерабатывается. Уже сейчас есть технологии, которые позволяют переработать 97% отходов. Перерабатывается даже то, что, казалось бы, является совсем бесполезным. Например, несортированный по цвету бой стекла не берут никакие стеклодувные предприятия. Но есть очень простая отечественная технология, благодаря которой из этого сырья производят строительный теплоизолирующий материал.

А вообще переработка отходов очень плотно вошла в нашу жизнь. Даже одноразовые стаканчики, из которых мы все пьем воду в предприятиях общепита, сделаны из переработанного сырья. Проще говоря, из того, что было отправлено на помойки.

Совсем недалеко от вашего дома - может быть, в паре десятков километров, а может быть и значительно ближе - работает масштабный химический реактор, куда каждый день загружают новые порции ингредиентов, состав которых точно не знает никто, да и результат работы самого реактора не вполне предсказуем. Реактор этот называют свалкой, или, в переводе на бюрократический язык, полигоном твердых бытовых отходов. Все, что выбрасывают жители городов, в конечном счете оказывается здесь. Редакция N+1 решила выяснить, что происходит с мусором, когда он оказывается на свалке.

В 2015 году в России, по данным аналитической компании Frost&Sullivan, было произведено 57 миллионов тонн твердых бытовых отходов, это лишь немногим меньше объема производства стали (71 миллион тонн). В Москве и области бытовой мусор (около 11 миллионов тонн в год) в основном состоит из пищевых отходов (22 процентов), бумаги и картона (17 процентов), стекла (16 процентов) и пластика (13 процентов), на ткань, металл и древесину приходится по 3 процента, еще около 20 процентов - на все остальное. В России на мусорные полигоны попадает до 94 процентов мусора, только 4 процента перерабатывается и 2 процента - сжигается. Для сравнения: в ЕС в переработку идет 45 процентов мусора, 28 процентов - попадает на свалки, а 27 процентов - сжигается.

Российские свалки за год выделяют в атмосферу 1,5 миллиона тонн метана и 21,5 миллиона тонн СО 2 . Всего в России на 2015 год было 13,9 тысячи действующих мусорных полигона, из них в Московской области - 14. Только одна московская свалка в Чеховском районе (полигон «Кулаково») за год выдала в атмосферу 2,4 тысячи тонн метана, 39,4 тонны углекислого газа, 1,8 тонны аммиака и 0,028 тонны сероводорода.

Мусорный полигон в разрезе

Правильно организованный мусорный полигон - сложное высокотехнологичное сооружение. Прежде чем он будет готов к приему мусора необходимо подготовить дно: выложить его слоем глины толщиной около метра, поверх постелить водонепроницаемую геомембрану, слой геотекстиля, 30-сантиметровый слой щебня, в котором нужно уложить систему труб для сбора фильтрата - жидкости, которая будет собираться из мусора, а сверху будет еще защитная проницаемая мембрана. Дно свалки должно быть минимум на полметра выше грунтовых вод. Рядом со свалкой потребуется насосная и очистная станция для откачки и обезвреживания фильтрата, который насыщен органическими кислотами и другой органикой, соединениями тяжелых металлов. Кроме того, в слое мусора, когда он начнет накапливаться, потребуется установить систему труб для сбора и утилизации свалочного газа, станцию для его очистки и сжигания. Когда свалка заполнится (обычно полигон принимает мусор 20-30 лет) нужно сверху закрыть полигон еще одним защитным слоем, сохранив систему сбора свалочного газа - ей предстоит работать еще десятки лет.

Жизнь свалки

Химическую жизнь мусора на свалке условно можно разделить на четыре главных фазы . Во время первой фазы аэробные бактерии - бактерии, которые способны жить и развиваться в присутствии кислорода, - расщепляют все длинные молекулярные цепочки углеводов, белков, липидов, из которых состоит органический мусор, то есть, в основном пищевые отходы. Главный продукт этого процесса - углекислый газ, а также азот (количество которого постепенно снижается в течение жизни свалки). Первая фаза продолжается до тех пор, пока в мусоре остается достаточно кислорода, и она может занимать месяцы или даже дни, пока мусор относительно свеж. Содержание кислорода сильно варьируется в зависимости от степени спрессованности мусора и от того, насколько глубоко он захоронен.

Вторая фаза начинается, когда весь кислород в мусоре уже использован. Теперь главную роль играют анаэробные бактерии, которые превращают вещества, созданные их аэробными коллегами, в уксусную, муравьиную и молочную кислоту, а также в спирты - этиловый и метиловый. Среда на свалке становится очень кислотной. По мере того, как кислоты смешиваются с влагой, это высвобождает питательные вещества, делая азот и фосфор доступными для многоликого сообщества бактерий, которые в свою очередь интенсивно вырабатывают углекислый газ и водород. Если свалка будет потревожена или в толщу мусора каким-то образом проникнет кислород, все возвращается к первой фазе.

Третья фаза в жизни свалки начинается с того, что определенные разновидности анаэробных бактерий начинают перерабатывать органические кислоты и формировать ацетаты. Этот процесс делает среду более нейтральной, что создает условия для бактерий, продуцирующих метан. Бактерии-метаногены и бактерии, вырабатывающие кислоты, формируют взаимовыгодные отношения: «кислотные» бактерии вырабатывают вещества, которые потребляют метаногены, - углекислый газ и ацетаты, которые в больших количествах вредны для самих кислотопродуцирующих бактерий.

Четвертая фаза - самая длинная - начинается, когда состав и уровень производства газов на свалке становится относительно стабильным. На этой стадии свалочный газ содержит от 45 до 60 процентов метана (по объему), от 40 до 60 процентов - углекислого газа, и от 2 до 9 процентов других газов, в частности, соединений серы. Эта фаза может продолжаться примерно 20 лет, но даже через 50 лет после того, как на свалку перестали привозить мусор, она продолжает выделять газ.

Динамика объема различных газов, выделяемых мусором в зависимости от времени

Метан и углекислый газ - главные продукты разложения мусора, но далеко не единственные. В репертуар мусорных полигонов входят сотни разнообразных летучих органических веществ. Ученые, которые обследовали семь свалок в Британии, обнаружили в составе свалочного газа около 140 различных веществ , в том числе алканы, ароматические углеводороды, циклоалканы, терпены, спирты и кетоны, соединения хлора, в том числе хлорорганические соединения, такие как хлорэтилен.

Что может пойти не так

Завкафедрой экологического мониторинга и прогнозирования РУДН Марианна Харламова объясняет, что точный состав свалочного газа зависит от множества факторов: от времени года, от соблюдения технологий при строительстве и эксплуатации полигона, от возраста свалки, от состава мусора, от климатической зоны, от температуры воздуха и влажности.

«Если это действующий полигон, если продолжаются поступления органического вещества, то состав газа может быть очень разный. Там может идти, например, процесс метанового сбраживания, то есть в атмосферу попадает, в основном, метан, затем углекислый газ, аммиак, сероводород, могут быть меркаптаны, серосодержащие органические соединения», - говорит Харламова.

Самыми токсичными из главных компонентов выбросов являются сероводород и метан - именно они в больших концентрациях могут вызывать отравления. Однако, отмечает она, человек способен чувствовать сероводород в очень небольших концентрациях, которые еще очень далеки от опасных, поэтому если человек чувствует запах сероводорода - это еще не значит, что ему немедленно угрожает отравление. Кроме того, при горении мусора могут выделяться диоксины - значительно более токсичные вещества, которые, однако, не оказывают немедленного действия.

Технология эксплуатации мусорных полигонов предполагает, что свалочный газ собирается с помощью системы дегазации, затем его очищают от примесей и сжигают в факелах, либо используют в качестве топлива. Харламова отмечает, что сжигание неочищенного свалочного газа, как это делалось , например, на полигоне Кучино, может создать множество новых проблем с токсичными продуктами горения.

«В этом случае образуется, например, диоксид серы (при горении сероводорода), и другие токсичные сернистые соединения. При нормальной утилизации газа необходимо сначала очистить его от соединений серы», - говорит она.

Еще одна угроза возникает, когда в толще мусора начинается сильный разогрев, пожар без доступа воздуха, похожий на торфяной. В этом случае свалка резко меняет свой репертуар, в выбросах в большом количестве появляются альдегиды, полиароматические углеводороды, хлорированная полиароматика. «При этом возникает характерный запах. Обычный запах свалки - это запах гниения, который дают сероводород и меркаптаны. В случае пожара начинает пахнуть жареной картошкой - это запах фтороводорода, который образуется при горении», - объясняет Харламова.

По ее словам, иногда пытаются прекратить поступление в атмосферу свалочного газа, закрывая полигон сверху пленкой, а затем слоем земли. Но это создает дополнительные проблемы: «При гниении образуются пустоты и возникают провалы грунта, кроме того, пленка не пропускает воду, а значит сверху будут возникать болота», - говорит она.

Главный источник проблем со свалками, отмечает Харламова - пищевые и органические отходы. Именно они в основном создают условия для «производства» метана и сероводорода. Без пищевых отходов мусор намного лучше поддается сортировке и переработке. «Если бы нам удалось организовать систему сбора мусора так, чтобы органика не попадала на полигоны ТБО, это решило бы большую часть проблем со свалками, которые возникают сегодня», - считает ученый.

Сергей Кузнецов

Здесь проживает около 3000 семей. Некоторые дети, которые называют это место домом, даже родились здесь. Жизнь этих людей мы можем увидеть благодаря серии фотографий, сделанных французом Александром Сеттлером (Alexandre Sattler).

Как ни странно, первоначально его цель была совсем другой, он посетил Bantar Gebang, чтобы полнее раскрыть проблему отходов в Индонезии, но то, что он там увидел, потрясло его до глубины души.

Ежедневно свалка увеличивается на 9 тыс. тонн мусора

Сеттлер обнаружил, что на свалке, которая ежедневно получает 9000 тонн мусора, живут люди, которые зарабатывают его перепродажей и переработкой. Фотограф назвал дизнь на свалке Bantar Gebang «миром нечистот».

«Когда я прибыл в Bantar Gebang, то увидел множество людей, живущих там. Наиболее шокировал меня тот факт, что чьи-то отходы для кого-то являются продуктами питания и заработком. Масштабы неравенства поражают. Объедки фруктов и овощей здесь являются обычной пищей «.

Условия жизни на свалке

Условия жизни ужасны: вонь, бактерии, гниение… Семьи с детьми живут в шалашах, без медицинской помощи и чистой питьевой воды. Дети играют в мусоре тем же мусором.

Многие малыши бегают босиком. Поскольку земля усеяна острыми предметами, травмы не являются редкостью. Удивительно, но дети кажутся счастливыми и беззаботными. Я подозреваю, так происходит только потому, что они просто не знают, какой могла бы быть их жизнь.

Эти ребята показали мне, что даже в самых худших условиях можно найти немало поводов для хорошего настроения. Я познакомился с детьми, которые играли и веселились, они были рады побеседовать со мной, а также познакомили меня со своими родителями, показали игрушки и жилища. Они никогда не видели, как живут другие дети за пределами их свалки, поэтому им кажется, что жизнь прекрасна. Жизнь на свалке Bantar Gebang ужасна.

Безысходность причина жизни в таких условиях

Взрослые, однако, не были столь оптимистичными. Как кажется, они адаптировались к ситуации из безвыходности, но тем не менее, не приняли ее. Тем не менее, я был тронут их дружелюбием и их гостеприимным отношением.

Бывшая здешняя жительница, Реза Бонард, делает все возможное, чтобы улучшить здешние условия проживания. Она была одна из счастливчиков – имела возможность посещать среднюю школу в городе. Повзрослев, Бонард покинула свалку, но затем вернулась, чтобы дать возможность бывшим односельчанам выбраться из нищеты. Вместе с британцем Джоном Девлином она создала благотворительную организацию BGBJ, которая прилагает усилия к обучению детей и улучшению качества жизни.

Мусор, это конечно не сокровище, но для кого-то это все-таки источник дохода. Люди в разных уголках мира зарабатывают себе на жизнь тем, что собирают и сортируют отходы других людей. Большинство таких сортировщиков — женщины и дети. По оценкам Мирового Банка, около 1% городского населения в развивающихся странах зарабатывают себе на жизнь именно таким образом.

Люди, занятые подобной работой, являются своеобразным средством переработки отходов в бедных странах. Но подобные условия труда не назовешь комфортными: постоянное пребывание на свалке сильно вредит человеческому здоровью.

В данной подборке представлены фотографии людей, которые зарабатывают себе на жизнь на самых больших свалках мира.

(Всего 22 фото)

1. В надежде заработать дневную норму в размере около 5 долларов палестинские юноши ждут, когда мусоровоз выгрузит свежую партию мусора на свалку. Деревня Ятта, Западный берег Иордана, 23 февраля 2011. (Menahem Kahana - AFP/Getty Images)

2. Индийцы несут мешки с отходами, которые могут быть переработаны. Гажипурская свалка (70 акров), Дели, Индия, 18 февраля 2010 года. Приблизительное число мусорщиков в Дели варьируется от 80,000 до 100,000 людей. (Daniel Berehulak - AFP/Getty Images)

3. Афганец с шиной на шее во время сортировки пластика и металлических предметов возле мусорной свалки, южная окраина Кабула, Афганистан, 27 октября 2010. По данным Global Anti-Incinerator Alliance (GAIA), около 15 миллионов людей в развивающихся странах зарабатывают на жизнь сбором мусора. (Majid Saeedi - AFP/Getty Images)

4. Индийские рабочие сортируют мусор на 70 акрах свалки Гажипур, Дели, Индия, 18 февраля 2010. (Daniel Berehulak - AFP / Getty Images)

5. Мусорщик наблюдает за активистом Гринписа в защитном костюме, который готовится взять образцы мусора со свалки в городе Тэйтэй к востоку от Манилы, 23 июня 2009. Активисты взяли образцы мусора после закрытия свалки, которую они обвиняют в загрязнении берегов озера Лагуна и близлежащих населенных пунктов. (Ted Aljibe - AFP/Getty Images)

6. Жардим Грамачо в Рио-де-Жанейро, Бразилия, одна из крупнейших свалок в мире. (Google Maps - Screengrab)

7. Женщина, собирающая мусор, демонстрирует свой маникюр, территория свалки Жардим Грамачо, Бразилия, 9 декабря 2009. (Spencer Platt - AFP/Getty Images)

8. Ребёнок плачет в своей кроватке в самодельном доме, сооруженном на свалке, окраина Багдада, Ирак. 28 июля 2003. (Graeme Robertson - AFP/Getty Images)

9. Афганцы сортируют пластик и металлические предметы возле свалки, окраина Кабула, Афганистан. 27 октября 2010. (Majid Saeedi - AFP/Getty Images)

10. Собака бредёт по дороге среди разбросанного мусора, свалка Жардим Грамачо, Бразилия. 9 декабря 2009. (Spencer Platt - AFP/Getty Images)

11. Подросток, который зарабатывает на жизнь, собирая отходы, Жардим Грамачо, Бразилия. 9 декабря 2009. (Spencer Platt - AFP/Getty Images)

12. Сброшенные на свалку бракованные медицинские препараты, Пекин, Китай. 2 марта 2011. (Gou Yige - AFP/Getty Images)

13. Индийские рабочие сортируют мусор, отбирая тот, который можно продать для переработки, Гажипурская свалка (70 акров), восточный Дели, Индия, 18 февраля 2010. Сюда входит широкий спектр материалов, таких как бумага, картон, пластмасса, металл, стекло, резина, кожа, текстиль и одежда и прочее. (Daniel Berehulak - AFP/Getty Images)

14. Мужчина моется после рабочего дня на свалке, Лагос, 17 апреля 2007. Олусосан – самая большая свалка в Нигерии, на которую поступают 2,400 тон мусора ежедневно. Целая община живёт на свалке, собирая металлолом и продавая его. (Lionel Healing - AFP/Getty Images)

15. Пакистанский мальчик бежит по свалке в районе трущоб Лахоре, Пакистан, 29 декабря 2010. (Arif Ali - AFP/Getty Images)

16. Монголы работают, собирая и утилизируя мусор, греясь у костра, Улан Батор, Монголия. 5 марта 2010. Работа на свалке предполагает крайние трудности, например, долгие часы работы на улице при температуре ниже 13 градусов мороза. (Paula Bronstein - AFP/Getty Images)

17. Восьмилетние брат и сестра, Басир и Ратна, нашли карту среди мусора на свалке Бантар Гебан, Джакарта, Индонезия. 26 января 2010. (Ulet Ifansasti - AFP/Getty Images)

18. 11-летняя Нанг стоит на горе мусора, где она собирается собирать пластик, свалка Бантар Гебан, Джакарта, Индонезия. 27 января 2010. (Ulet Ifansasti - AFP/Getty Images)

19. Люди копаются в мусоре на крупной свалке в Бекаси, 17 февраля 2007, неподалёку от Джакарты, Индонезия. Сотни индонезийцев рискуют заболеть в попытках найти что-нибудь на продажу. (Dimas Ardian - AFP/Getty Images)

20. Палестинский юноша отдыхает в палаточном лагере возле свалки в селе Ятта в южной части Западного берега, 23 февраля 2011 года. (MENAHEM KAHANA - AFP/Getty Images)

21. Индийские рабочие общаются между собой, после работы на свалке, где они сортировали перерабатываемые материалы на продажу. Гажипурская свалка (70 акров), восточный Дели, Индия. 18 февраля 2010. (Daniel Berehulak - AFP/Getty Images)

22. Грузовик, принадлежащий американской неправительственной организации, сбрасывает отходы после землетрясения на неофициальную свалку, которая находится возле селения Альфа, Порт-о-Пренс, Гаити. 8 марта 2011. Свалка представляет собой пустырь, заполненный мусором после землетрясения и бытовыми отходами. (Allison Shelley - AFP/Getty Images)